Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


   
П
О
И
С
К

Словесность




ПОМИНКИ  ПО  ЗУБУ  МУДРОСТИ

Философский водевиль (с вашего позволения)...



Действующие лица:

Ма и Па - семейная пара средних лет, одеты без затей - джинсы, майки;

Сыновья: старший и младший: 20 (+ -)лет.

Гости - две семейные пары: Дя-1 и Тё-1, Дя-2 и Тё-2 - объёмная женщина.

Хор - участники действия и одновременно зрители - присутствуют на сцене, пародируют: "спектакль в спектакле". Хор - эмоциональная ипостась героев - "толпа чувств" - всегда в избытке.

Дирижёр - философская ипостась - равнодушен к "экшену" и откликается на мысль.

Пианист - спектакль идёт в сопровождении фортепиано - импровизации из "Фауста" Гуно.



Действие первое.

Сцена1

Поднимается занавес - на сцене хор в два ряда: мужчины на стульях позади женщин. Выходит дирижёр, кланяется и объявляет:

Дирижёр:
"
Это не пьеса, а чёрт знает что. Солисты (выходят Ма и Па) - вот, полюбуйтесь, семейная парочка, запутавшаяся в отношениях. Никто понятия не имеет о партитуре - о том, что есть ноты, слова, что нужно их знать, прежде чем лезть на сцену. Хор - сплошные придурки..."

Хор: (возмущённо):
"Кто хор - мы хор?"

Дирижёр:
"Видите? Они понятия не имеют КТО они!" - стучит палочкой.

Хор:
"Кто там?"

Дирижёр:
"
Видали? Ничего не берут в голову, но выступать обожают... выделываться... самодеятельность... Уверены, что дирижировать может каждый - надо только палку побольше, а от вида нот их тошнит... нет, я пошёл - делайте здесь, что хотите... (скандальная интонация в сторону кулис) я - профессионал - я работал с партитурой Фауста! Гамлета! А это... чёрт знает..."

Хор (разноголосье):
"Подумаешь... Гамлет... Фауст... тоже мне проблемы... - там люди гибли за металл, травили друг друга из-за короны - банально. А мы - (гордо) безо всякой выгоды - от души! Вот!!! Знай наших! Мы - по любви!!! Вот это - вопрос! Это вам не ляля-фафа - "быть - не быть" - не датское королевство с плановым сумасшествием... по нотам; (экзальтированно): мы - настоящие, натуральные придурки. Нам не дирижёры нужны: "до, ре, ми", а гениальные безумцы... бесноватые! Не поэты, а больше, чем поэты! У нас страсти-мордасти о-го-го - вселенские... (дирижёру): Ты кто такой? Давай отсюда, - проваливай... дирижёришка с палочками!"

Дирижёр нервно уходит (тихо возникает с другой стороны кулис и пристраивается на крайний стул второго ряда); хор смеётся, паясничает.

Солисты отделяются: Па обнимает Ма за плечи.

Па:
"Пошли ужинать, что там у нас?"

Ма:
"Гречневая каша с котлетами и салат. Малыш, пошли ужинать"

Из хора выходит молодой парень и все трое переходят в кухню - уютную, с абажуром над столом.



Сцена2

Ужинают на кухне.

Ма:
"Армия превратила твоего брата в дитя. После трёх лет в танке ему кажется, что он защищён бронёй и рулит. Не замечает, что его везут к сверкающим вершинам из фаты и кремового торта многоразового использования - на другой у них с Юлией не хватит наших средств."

Сын:
"Как он не понимает? Так очевидно... Я был уверен, что видим одинаково. Всегда казалось, что мы понимаем друг друга с полуслова."

Ма:
"Вот, и поэтому последние годы вы ограничивались полусловом, и то - из области танковедения. А понимание, сын, это такая тонкая материя, что легко рвётся. Её всё время приходится прясть заново, и это труд, без которого брат - уже не брат, а носильщик бутафорных тортов."

Па (утрированно):
"Бедный Йорик! Ма, дай компот. Наш Йорик сбежит, вот увидите. Успокойся, ма, женится, как порядочный человек, а потом сбежит..."

Ма:
"Увы, мы - наследственные беженцы..."

Сын:
"
Ма, дай компот, ты напрасно не записываешь свои страшилки. Мы давно были бы миллионерами. "Парк Юра" Спилберга - кошки-мышки в сравнении с многосерийным триллером, что ты нам изображаешь всю жизнь."

Ма:
"
Просто я додумываю ваши начинания до их естественного завершения".

(Дирижёр поднимает палочку, требуя внимания)

"И сейчас я хорошо представляю грядущий ад в шалаше, где мне отведена роль вселенской фурии, и я говорю "нет" - заранее. Слава богу, у меня тут (стучит себя по-лбу - дирижёр стучит палочкой с вдохновенным лицом) модель этого брака - ролик такой про то, как нельзя жениться... Пожалуй, свою новую страшилку я назову "Монолог под аккомпанемент желудочного сока." Представляете, на сцене - Я - мою посуду и декламирую: "Цветы и бабочки, зелёные лужайки, львы, томные от неги куропатки - всё в упоительном экстазе небытья… Шарманки механической фигурки, заведенные мастерской рукой. Всё: щебет, крик диковинный и запах, блеск звёзд морских, сиянье лун в движении застыло и плывёт корабликом в потопе… фонарём волшебным, где замерли прекрасные мгновенья в предчувствии всех будущих грехов…"

А хор, вроде древнегреческого, эдак, монотонно: "Кап, кап, кап…"

Па обращается к сыну:
"Наша мама без древних греков жить не может..."

Ма:
"
А вот и очень даже могу. На свадьбу многоразового использования я не иду, а вас несёт... как Летучий Голландец... ужас..." - голос увядает.

Сын (с полным ртом):
"Мама, ты сейчас - вылитая тень отца Гамлета: "Ужас, Ужас"

Ма.:
"Ему бы, папаше датскому, поднапрячься во-время - додумать про своего братца, вместо того, чтобы уши развешивать... без присмотра - одной горой трупов было бы меньше..."

Все трое запечалились - завздыхали. Мужчины встали из-за стола и со словами "Я помою посуду" вышли из кухни.

Ма:
"Ясное дело, вы, кто ещё…" - приговаривает, собирая со стола тарелки. Потом, не сумев удержаться во внутреннем монологе, идет следом за мужчинами в гостиную - комнату с креслами, телевизором. Папа уже приладился к газете, сын щёлкает тумблером ТВ, когда опять возникает мама, вытирая сковороду полотенцем.

Ма:
"
А как, скажите на милость, быть?! Или, по-вашему, не быть?"

Па и сын заняты своим, рассеянно приговаривают: "Быть - не быть.."

Хор:
"
Кап- кап"

Ма махнула рукой и ушла в кухню.



Сцена 3

Веранда в обрамлении зелени, деревянные крашенные балки, глиняные кувшины с розами. Вечереет. Па читает, далеко отстранясь от книги. Ма говорит по телефону

Ма:
"
Ну да, я не иду. Что это, партсобрание, что все должны? Господи, если бы меня не звали, а я пришла, то это плохо - агрессия называется. А я не вторгаюсь - ухожу смиренно: если я не могу быть самой собой, то имею право хотя бы не быть…"

( Шум в трубке)

Ма:
"
Это я морочу тебе голову? Это я позвонила? Я пристала к тебе с ножом к горлу? Да я двадцать минут оправдываюсь тут перед тобой - мельтешу зачем-то. Объясняю (отчаянный жест рукой), что, в отличие от тебя, живу по демократическим законам и, в конце-концов, это мой собственный придурок и хочу - иду, хочу - не иду. А к твоему придурку я пойду на его свадьбу, если пригласишь, не беспокойся, дорогая."

Слышен возбуждённый шум из трубки. Па отрывается от книги, сочувственно жестикулирует, внятно приговаривает (с хором)

Па:
"
кап - кап".

Ма:
"Ну ладно, будет, о - кей, я - плохая, ясное дело: я - плохая и поэтому не иду к хорошим на их хороший праздник. О-кей?"

Кладёт трубку и пригорюнивается.

Ма:
"
Знаешь, так грустно... Представила себе крестный ход, сын несёт, спотыкаясь, трехъярусный торт из папье-маше, я - следом, а толпа кричит: "Распни... горько... кап-кап"... Понимаешь, люди толком ничего не знают и знать не хотят, но если один из них - человек - ведёт себя не так, как положено по их порядку, то они злятся…"

(Хористы изображают агрессию)

Па:
"Конечно, все так дружно капали, а ты создаёшь паузу, и в неё утекает… общественный порядок. Порядочная мамаша обязана на свадьбе изображать порядочное счастье, а ты? Ты - антиобщественный элемент: торчишь, как гвоздь в стуле."

Ма:
"
Ну, что, не торчать?"

Па:
"Торчи себе, на здоровье, но незаметно, эдак, философски - без противления злу."

Ма:
"
Не противиться злу - пожертвовать собой? Самой лечь на свадебный стол - лично - с петрушкой в радостной улыбке, как положено в их меню? Ты хочешь в рабство?"

Па:
"
Потерпи, всё скоро кончится…"

Ма:
"
Что кончится? Жизнь? Добро? Мир?"

Юлина мамаша угрожает: "Вы потеряете сына!" Вдумайся, ведь это террор настоящий - взяли сына в заложники и требуют выкуп: деньгами, услужением. А потом возьмут в заложники внука, и уж тогда на выкуп пойдёт сам Господь Бог."

Па:
"Ты всё преувеличиваешь"

Ма:
"
Я моделирую реальность. Иначе реальность смоделирует нас - мы станем ещё одним опытом, тем самым, который "сын ошибок трудных". Кто не извлекает опыт из чужих страшилок, тот сам становится примером для назидания, как жить нельзя. Подумайте только! Беженцы без кола и двора, без профессии - люмпены! Однако, подавай им свадьбу с генералом. Увы, кремовый торт они получат только в физиономию, когда запашут на чужой банановой корке."

Нервно ходит по веранде, затем берёт шланг и поливает цветы. Увлекается красотой брызг, возникшей радугой. Говорит помолодевшим голосом: "Знаешь, если бы не это, не эта радуга и запах эвкалиптов. Не помню, рассказывала ли тебе, что когда дети были маленькими и работа валилась без продыха - все эти стирки, уборки, магазины, готовки, а дети цеплялись за подол, я разводила мыло и пускала мыльные пузыри. Они летали под потолком, переливались, лопались над огромным баком с кипящим бельём".

(Хор пускает пузыри)

Па:
"
Да, я хорошо помню это чудовище - ты ещё надорвалась тогда, на третьем месяце... Я говорил тебе не поднимать тяжести... (горячится). Ты всегда всё делаешь на пределе - всё доводишь до абсурда! (сердится... мнёт газету)".

Ма (продолжает мечтательно):
"А я и дети… мы глазели на них восторженно, как на первый снег. А потом, когда весь пол становился мокрым от влажных кружков, я вытирала его и уже больше не останавливалась до ночи. Но помнила, что чистота в квартире началась в мерцающих под потолком радугах и была счастлива этим..."

Ма становится на цыпочки, задумчиво танцует, поворачивается к Па, забыв о шланге в руке и окатывает его водой. Оба от неожиданности кричат, Ма в растерянности шарахается, и струя влетает в открытую дверь комнаты и оттуда выскакивает кричащий мокрый сын и мужчины кидаются закрывать и отбирать шланг, а Ма начинает хохотать и специально целится в них, (хорошо бы - в зал) возникает мокрая возня, смех.



Сцена 4

Ма пишет письмо:
"Сынок, я не приду на твою свадьбу, потому что не гожусь быть "бутафорской вещью в чьих-то пошлых комедиях". Это фраза из Чехова, сынок, ты давно не читал Чехова, и это катастрофа... Ты сам три года был марионеткой - "солдатиком", мой мальчик, и привык видеть себя в чужих зеркалах. В них, возможно, эта свадьба выглядит значительно… Увы, в действительности, ты со своей энергичной Юлией - два клоуна на провинциальной сцене абсурда. Деньги, что мы так старались собрать для твоей учёбы, чтобы облегчить тебе твой марафон, летят в трубу... на дурацкую мишуру и побрякушки. Что же это, сынок? Тащит тебя неведомая тебе сила, увы, известная всему миру до мельчайших подробностей, как и ждущее тебя место прибытия - в нищету, зависимость, убогое выживание, зависть, обиды, ненависть. Это (?!) ты хочешь подарить своему ребёнку? Суету выживания?"

По ходу монолога, дирижёр всё более вдохновенно размахивает палочкой, словно они "мыслят" дуэтом... Хористы вялы, почти засыпают.

Ма:
"
Кто вам с Юлией мешал любить друг друга? Знаешь, всё это похоже на "Ромео и Джульетту" наоборот. Родители говорят: "любите друг друга свободно" и подсаживают Ромео на балкон к Джульетте. А те требуют оформления отношений и стыдят родителей.

Сцена для хора: возможна пантомима и многоголосье нескольких пар для "сцены с балконом".

Джульетта:
"Я - порядочная девушка!"

Ромео:
"Только после свадьбы. Непорядочно! Бесстыдники!"

Родители подсаживают упирающегося Ромео, Джульетта спихивает его с балкона, бьёт по цепляющейся руке туфлею. Ромео вытаскивает шпагу и заносит над Па. и Ма. и те бегут.

Ма:
"Господи, только не ненависть! Только не война с собственным ребёнком!"

Пьёт таблетки одну за другой, умирает. Входит Па, плачет в отчаянье.

Па:
"
Что вижу я, в руках у мамы склянка! Так яд принёс безвременную смерть. О жадная! Всё выпить без остатка... но нет, здесь есть таблеток (считает) раз, два... двадцать восемь, девять... Пожалуй, мне довольно, я поспешу, как кстати музыка твоя!"

Пьёт таблетки и падает замертво очень театрально вместе с падающими, как подкошенные, хористами.

Па и Ма "оживают"

Па:
"Ну, кого хороним? Чувствую, что меня. Почил голодной смертью…"

Ма:
"Хочешь.."

Па:
"Гречневой каши? Ясное дело, я без неё не жилец… Читал, что существует ещё мамалыга - тоже такой питательный продукт... только оранжевый..."

Ма:
"Кто бы говорил. Да когда я подобрала тебя в подворотне с обваренным боком, ты был счастлив от горохового концентрата, а теперь, вишь, разъелся. Теперь тебе торты подавай трехъярусные, с кремом. Уууууу. Готов бросить на произвол собственного сына, лишь бы набить брюхо. Потерпи, сейчас допишу пару строк..."

Па устраивается на диване, сложив руки на груди:
"
Что, ещё кто-то жив?...Что пишем? - "быть или не быть" было вчера..."

Ма:
"А сегодня: "нет повести печальнее на свете..."

Па:
"
Чем повесть о несъеденном омлете..."

Невесело смеются.

Ма.:
"Знаешь, я пишу ему письмо о том, что не ухожу в его иллюзию, чтобы не опустело место, если он сможет вернуться, когда опомнится. Он увлёкся, но я - нет. Я остаюсь на нуле, понимаешь? В пустоте… одна..."

Дирижёр вдохновляется

Па:
"
Понимаю. Понимаю, потому что за двадцать лет привык к твоим метафорам. Но, учти, нормальный человек не поймёт. Ладно, а я иду за ним, чтобы проследить, куда он пошёл... (показывает) по своей кривой тропинке. На случай если он заблудится в болотах страшных и топких, ужасных и жутких (увлекается) Чавк-чавк. Ууууу. Хищных... коварных.... Довольна? Господи, как ты всё преувеличиваешь."

Ма:
"
Несёт его лиса в неведомы леса, за широкие горы, за высокие реки..."

Па:
"Вот именно! Реки у тебя непременно "высокие" - ты всё перепутываешь. А я пойду на свадьбу с компасом и картой и буду отмечать маршрут."

Ма:
"Смотри, как бы тебя самого не обобрали. Это со мной ты от гречки нос воротишь. А там другие ПА и МА. Я Юлиной мамаше говорю, мол, как же они могут жениться, если сами ещё не определились в жизни, не знают, что есть добро и что зло, что делать можно и что нельзя. А она мне в ответ так изумлённо (хор изображает изумление), мол, а кто ж это знает? Понимаешь, от неё скрыли, что в Мире существует Бог, универсальный закон, цивилизация, культура, что нужно жить по средствам, пардон, не убивать, не воровать... соизмерять могу и хочу..."

Клоунада изумления - пик активности Хора; дирижёр вытащил из кармана большую мятую шляпу. Надел её и тут же картинно снял поминальным жестом

Па:
"
Ну, это ты слишком много хочешь... соизмеряй, пожалуйста, это, вообще, мало кто знает..."

Ма:
"Да, что-то не видать. Знаешь (грустным, усталым голосом), мне кажется, пока хватает мне силы торчать, как гвоздь в стуле, то зацепившаяся за меня ситуация, как-то ещё держится, а сломаюсь... и всё упадёт на дно, где жестокость и безумие… И я устала... идём, я тебе разогрею..."

Па обнимает Ма за плечи и они уходят…





Действие второе.

Веранда. Па и Ма. Гости: две семейные пары. Женщины эмоциональны и энергичны, у мужчин привычно отсутствующий вид. Тё-2- монументальная женщина.

Тё-1:
"
Я не понимаю, как можно не пойти на свадьбу к своему сыну. Не понимаю"

Энергично стучит себя по лбу. Хор крайне оживляется, разворачивает большой бутафорный экран, устраивается в его рамке и участвует в действии на сцене, как зрители "мыльника".)

Дя-1 отзывается на стук:
"
Кто там? (вальяжно) Не перегрейся, Муся, тебе завтра на работу".

Тё-1:
"
Вот, смотрите, как он беспокоится о моей работе." Обращается к мужу: "Ты лучше спроси, как я тебе велела, мол, как это так можно не пойти на свадьбу?"

Дя-1 (дурашливо):
"
Как это, как?"

Тё-2 (вкрадчиво, солидно):
"Это такой большой праздник для твоего сына."

Ма (перебивает):
"Для Буратино тоже был праздник, когда он закапывал свои золотые монеты на поле дураков"

Па:
"
Вот именно".

Гости фокусируют на нём внимание. Па тщетно пытается мимикрировать)

Тё-2 с интонацией обличения:
"
Ты -то, идёшь ?!"

Па (заискивающе):
"
Иду, иду."

Ма:
"
С компасом и картой..."

Тё-1 (стучит себя по лбу):
"Не понимаю."

Дя-1:
"
Кто там? Мусенька, не волнуйся, тебе ещё вечером готовить суп на неделю вперёд" С интересом обращается к Па: "Слушай, дружище, а ты чего идёшь?"

Ма отвечает за него:

"У него географический интерес. Он отслеживает миграцию своих детей после их кольцевания в надежде, что яйца они отложат в родном болоте."

Па:
"
Ты всё путаешь. Это орнитологический интерес".

Ма очень серьёзно:
"
А мой интерес человеческий: женятся, чтобы ребёнка растить, и нет других причин. Эти же - двое - ещё сами на ногах не стоят и потому жениться не имеют права. Бесчеловечно, понимаете, не по-божески притащить в эту жизнь ребёнка - живую человеческую душу, чтобы бросить её на произвол счастливого будущего..."

Тё-1 выразительно стучит себя по лбу - совпадает со стуком дирижёрской палочки: дирижёр тщетно просит внимания у безразлично слоняющихся хористов.

Тё-2 вступает с интонациями учителя средних классов (акцентировано):
"Я только приведу пример из своей жизни. Когда Софочка привела своего Борю, мы пришли в ужас (Ма нервно хохотнула). Мы сказали "нет". Но она рыдала неделю. Наш ребёнок гиб…"

Дя-2 (очнулся):
"Погибал"...

Тё2 продолжает:
"Гибнул"...

Дя-2 тихо в сторону:
"
Окочуривался"

Тё-2 театрально заламывает руки, изображает страдания:
"
На наших глазах. И мы сдались. Мы поступили мудро - не оттолкнули нашего ребёнка и вознаграждены теперь внуком. Это такая любовь, такая любовь, такой ребёнок, вылитая я - что может быть прекрасней? Конечно, приходится тесновато..."

Дя-2 в сторону:
"
Спим по очереди"

Тё-2:
"Боря с Софочкой с утра до ночи вкалывают, (всхлипывает), кровиночка, по - чёрному... Но мы им помогаем (опять театрально) пока живы"...

Дя -2 (в сторону):
"Уж Боря позаботится, чтоб не долго..."

Ма.:
"Жуткая (закашливается)… жутко трогательная история. Ребёнок, конечно, славный, пока… Но думаю, он нуждается, чтобы родили его не "по-чёрному", а по-человечески. Человек предпочитает рождаться у достойных родителей, а не (горячится) придурков. Вот такой парадокс! Ему, "Хомо", до "сапиенс" ещё образовываться нужно, учиться законам божьим, как себя вести - по жизни - это дорогого стоит! Сначала заработать нужно на ребёнка - счастье своё отработать…

Нервничает, роняет чашку, вместе с Па кидается поднимать осколки - дирижёр суетится, пытается помочь. Хор играет бутафорными кубиками - складывает их:.

Ма ещё на полу с осколком в руках, взволновано:
"
Да поймите же, это - уже не чашка - из неё нельзя пить. А жизнь человеческая сложнее - сложнее простой чашки - не правда ли? А вы думаете, что можете сложить жизнь из случайных осколков. Сами не способны сложить свои жизни… Не живёте, а… вкалываете по-чёрному. Ничего не знаете о себе и знать не хотите! Не думаете как быть, чтобы не обездолить себя и своих детей (всё ещё на полу - на коленях, похоже на молитву). Есть же закон, Господи!" (Встаёт, отряхивая колени, продолжает другим, тусклым голосом): "А Юлина мамаша мне говорит: "Ну, кто это знает?" (Стучит себя по лбу. Присутствующие отзываются энергичным стуком по лбу) "Знают, господа, (взволновано) уже тысячи лет знают, но в танках об этом не услышать - нужно выйти из брони!"

Все на сцене загрустили и стало видно, что это очень одинокие, потерявшие себя люди... Разбредаются словно на перерыве (несколько минут) во время репетиции и видно, что каждый сам по себе - ведут себя просто, естественно - не играют, пьют чай. Кто-то спрыгивает со сцены и прогуливается между рядами - разминается, женщины красят губы, закуривают, потом смотрят на часы и возвращаются на свои места.

Па:
"
Вот, в Японии, читал, даже учатся тому, как смотреть на ближнего, чтобы не сверлить его, не елозить зрачками, а доброжелательно, эдак (делает элегантный жест) - ненавязчиво, необременительно, уважительно" (увлекается, показывает, как мило и приятно смотрят в Японии, приглашает Ма и они танцуют очень сдержано, к ним присоединяются другие пары: танцуют, беседуют)

Тё-1:
"
Славно… А то иногда ловишь на себе родной взгляд... такой взглядище - прямо под дых: словно чёрт из коробки выскакивает..."

Дя-2:
"Точно, как Боря - зять наш, когда я его бритву взял... нечаянно"...

Ма:
"
Хочешь, дорогой, услышать одно откровение из Закона Божьего - про то, как спастись от Бориных глазонек?"

Дя-2 лицо становится простодушно - заинтересованным:
"
Ну?"

Ма:
"Беги, пока живой. Незачем было дурака валять - свадьбу гулять. Незачем в чужую иллюзию живьём лезть. А теперь уж поздно: ты теперь там - дедушка для битья. Спасайся, кто может: эмигрируй с квартиры - ты себя прокормишь. Снимешь где-нибудь комнату..."

Танец Дя-2 становится всё более романтичным, а Тё-2 - воинственным: он уклоняется - она настигает, как "белый лебедь" и "коршун".

Тё2 голос уже не солидный и не вкрадчивый, а базарный:
"
Ты что несёшь? К тебе с добром, всей душой, а ты"... (мужу): "Пошли домой!"

Дя-2 идёт за ней, как сомнамбула; все сочувственно смотрят.

Тё-2:
"
Пошли, пошли, ноги моей здесь больше…"

Берёт мужа за руку и энергично уходя с одной стороны сцены, появляется с другой, ведя несопротивляющегося мужа. Толкает его в кресло, где он сразу же засыпает. Сама стоит в карауле, наблюдая за происходящим.

Звонит телефон.

Ма берёт трубку: "Алё" (в сторону): "А вот и жених".

трубку): "Да, у нас всё, слава богу, обычно, вот, линчуем друг друга потихонечку. А как ты хотел? Мнения разделились, а в нашей коммуне это всегда заканчивается линчеванием. Да, все тебя жалеют и единодушно осуждают бессердечную меня. Да, папа будет. Смотри, чтобы он не упал в торт - меня же не будет, в он..." (слушает, кивает): "Вот именно. Что буду делать я? … У меня будут поминки по зубу мудрости... Да, очень больно... Талончик к врачу… Утром - удаление, а вечером - поминки. Нет, одна... как всегда... О-кей. Привет семье".

Те же. Мама наливает чай. Дя-1 и Дя-2 спят в креслах. Тё-2 стоит рядом с подчёркнуто отсутствующим видом. Дирижёр бочком, конфузясь, подходит и быстро выпивает чашку чая.

Тё-1 сокрушенно:
"
Знаете, мои ведь тоже живут скверно, ссорятся, устают, ребёнок совсем одичал, никого не слышит, ничего не понимает, учиться не хочет... И я… ничего не понимаю, что делать... кто виноват, что я ничего не понимаю... всю жизнь... В молодости не понимала зачем замуж шла - так, потому что положено и без этого каждая сволочь цепляется (с утрированным хамством): "Вы не замужем?". Тогда замужество было в наборе для выживания, - как аттестат зрелости, прописка - мол, как все: полный набор штампов - как все... как у всех... порядочный: не имел... не был..."

Па утрирует:
"Не был или был - вот в чём вопрос..."

Ма:
"
Не был" - вот порядочный ответ. Не был, не имел, не знал... Порядок такой - в небытие. Мол, я - не я, ни прошлого, ни настоящего - только счастливое будущее - одно на всех… Социальная мимикрия - "как все", "как люди", "как у людей". Вот и дети наши: "отцы ели зелёный виноград, а у детей оскомина"…

Тё-1 испуганно:

"Точно, это про нас..."

ворошит волосы, поднимая их дыбом, хористы воют как привидения, изображают замогильный ужас

Ма горько:
"…Про наших детей. Дьявольское наваждение: дети пытаются воссоздать порядок вещей, что унаследовали от родителей, не замечая реального Божьего Мира… Юлия с её мамашей мчатся на всех парах к сверкающей вершине своего счастья - из фаты и кремового торта, и вовлекают в свою иллюзию всё, что несамостоятельно… - сына моего, очумевшего от трёх лет… будущего ребёнка. Понимаете, ещё не рождённый ребёнок уже не свободен - уже бутафорская вещь в чей-то пошлой иллюзии (изображает умиление и делает "козу" в воздух), в чьём-то дурацком мираже... А то, что родится Человек со своей судьбой и душой и, возможно, что он терпеть не может кремовый торт - никому и в голову не идёт." (потрясает кулаком) Уууу... Хомо порядочное".

Па и Тё-1 смотрят с воодушевлением, сочувственно поддакивают.

Ма:
"
Эта свадьба... все злятся, что я порчу кремовое мироздание, в котором живут счастливые поселяне. Так грустно."

Па:
"
Много знаний - много печали..."

Ма:
"Увы, мало знаний - много горя, и я предпочитаю печаль."

Дирижёр (кульминация партитуры) словно втыкает дирижёрскую палочку в зал, бросает её вверх отчаянным жестом, затем нервно ищет, находит швабру и начинает гонять ею улепётывающий хор.

Тё-1:
"Кажется, я понимаю, знаешь, и у меня... и я..."

Дя-1 издаёт мощный звук носом и просыпается. Смотрит очумело и спрашивает механическим голосом:
"Почему ты не идёшь на свадьбу сына? Как можно? - моя жена не понимает (бьёт себя по голове). Кто там?"

Тё-1 с досадой:

"Ты проспал. Когда я говорила тебе говорить? - Сразу за мной, когда я скажу "не понимаю" (бьёт себя по голове).

Дя-1 :
"Кто там?"

Все в ужасе пересматриваются. Тё2 трясёт мужа, пытаясь разбудить его.

Тё-1 ещё задумчиво:
"Слушай, мы тут говорили о чём-то важном, я думала… хотела понять… поняла... забыла..." (озирается с трагическим лицом)

Ма растеряно:
"Мы говорили, что отцы ели зелёный виноград..."

Дя -1 бодро:
"
А у детей оскомина!"

Тё-1:
"Откуда ты знаешь?"

Дя-1:
"Это все знают!"

Па:
"
Увы, гениальные слова растворились в своей тени, стали общим местом - банальностью, как все пророчества".

Тё-1: смеётся:

"Это слишком сложно, ну вас к чёрту с вашей печалью - совсем крыша поехала... - не понимаю (кружится в вальсе, приближается к мужу, тянет его и они тихонько кружатся, напевая): "Не понимаю, не понимаю тра-ля-ля-ляю -- не понимаю".

Увлекаются, переходят на ритмический танец под те же слова. Падают, смеясь, в одно кресло. Тё-2 тоже принимается тихонько отбивать чечётку, кружится вокруг спящего мужа, запрокинув голову со счастливой улыбкой, и так до конца этой сцены.

Тё-1:
"Вы всё осложняете и преувеличиваете. Вы слишком сложно живёте. Так нельзя. Так может крыша того" (свистит, показывая как летит крыша)

Дя-1 (рассудительно):
"А нам завтра вставать в пол-шестого и бежать, бежать, бежать... по-чёрному и, сами понимаете, без крыши... (хохочет, помирает со смеху, не может сказать, с трудом) без крыши... забыл…"(немая сцена с пожатием плечами)

Па.:
"Вот- вот…"

Ма:
"Без крыши, несчастный, тебе послезавтра придётся вставать уже в пять и бежать ещё дальше, как заповедано в законе, который ты знать не хочешь"

Дя-1 (серьёзно):
"Ну и чёрт с ним... Не много осталось. Добегу как-нибудь. Всё лучше, чем сидеть тут и понимать, понимать." (стучит себя по лбу)

Дя-2 просыпается:

"Кто там?"

Ма тоскливо:
"
Там никого нет... пусто... свято место пусто..."





Действие третье.

Ма в круглом луче света:
"Из горестей двух счастья не собрать
Две бедности в достатке не пребудут,
И одиночество лишь полное наступит
Из половинок одиноких…"

Луч гаснет и проявляется веранда из прошлой сцены, но она похожа на лабораторию алхимика. Смешение символов и стилей: античного, советского, западного; шаманские атрибуты, языческие идолы, реклама кока-колы… В центре стол с "алхимической" сервировкой: реторты, череп, коробка зловещего вида со скрещенными костями, в центре многоярусный торт с ядовитыми розами. Хор и вчерашние гости. Обсуждают события прошлого действия - словно "то" был спектакль. Ведут себя как на светском приёме, берут со стола приборы, прохаживаются с ними, беседуя.

Дя-1 удивлённо:
"Как нас зациклило на "кто там?" - все смеются...

Тё-1:
"Она сказала: "Пусто... пусто в святом месте". В какой круг нас занесло?"

Дя-2 вытаскивает счёты, считает, бубнит:
"
По Данте, кажется, в четвёртый..."

Тё-1:
"Впрочем, не важно. Алигьери всегда всё путал. (декламирует): "Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу"... Заблудился - запутался, то есть..."

Хор:
"Ау-ау"

Тё-2:
подхватывает, преувеличено декламируя: "Так ты, Вергилий, ты родник бездонный, откуда миру песни потекли" - ... Хорошо, что он встретил Вергилия - всё же, порядочный человек".

Дя-2:
"
Порядочный" пристукнул бы для порядка - и всё тут…"

Тё-1:
"Круг... бесконечный повтор... безысходность... Прошлое - одни и те же ошибки - кладбище историй. Настоящее - опыты на себе, как на собаке - самоистязание. Будущее - счастливое… Брррр... голова болит после вчерашнего..."

Дя-1:
"Незачем было весь вечер колотить себя по лбу."

Тё-1 покаянно:
"Что поделаешь... угораздило опять в четвёртый круг… Это - как запой (морщится, мочит полотенце и перевязывает голову), а потом похмелье - ой, как больно, когда вспоминаешь…"

Тё-2:
"
У меня тоже голова трещит после вчерашнего. Надо бы опохмелиться. Передайте, пожалуйста, её прибор" - берёт реторту (реторта похожа на волшебный фонарь и светится, всматривается. В луче волшебного фонаря возникает Ма и декламирует: "Цветы и бабочки, зелёные лужайки, львы, томные от неги куропатки. Всё в утопическом экстазе небытья, шарманки механической фигурки, заведенные мастерской рукой…"

Тё-2:
"Ух, хорошо. Огурчик, пожалуйста, передай..."

Тё-1:
"Увы, мир меняется, а маленький человек дёргается в нелепом танце, забытом ритме, поддерживая ушедший порядок, в котором нашёл опору когда-то - был заведен и завод не окончился..."

Дя-2:
"
Мой юный не то Па, не то Пра был из польских хасидов и бежал с семьёй в начале второй мировой в Россию и там их послали в Сибирь на лесоповал. Парень весил сорок кило и кашлял кровью. Они там страшно страдали от холода и голода. И, вот, однажды, Пра удалось где-то на базаре купить горячие пирожки. Бедняга наелся, ему стало тепло и он затанцевал... Понимаете (показывает) танец благодарности (все сочувствуют). Маленький человек заблудился в катастрофе и держится до последнего дыхания за единственно известный ему ритм, кажущейся ему "порядком" - спасательным кругом. Его поведение расписано как ноты в механической шарманке".

Дя-1:
"
Как у нас - как мы вчера: "Почему не идёшь на свадьбу?" (неловкость за столом) Есть свадьба - идёшь. Нет свадьбы - не идёшь. А суть явления - мимо... мимо сознания. Как у собаки, что выделяет желудочный сок по звонку: кап-кап… А наши доводы! Уму непостижимо - ужас..."

Тё-2 отвлекается от рассматривания колбы (с ужасом ):
"Ужас! Я ей говорю, вот, мол, пример из моей жизни: испорченной, отвратительной, в тесноте, усталости и хроническом скандале. Почему ты так не хочешь - должна так как я, потому что это мой порядок, а, значит, и твой, потому что, ты - моя - я тебя люблю! Ууууу! (хор воет, как привидения). Я люблю тебя - обволакиваю тебя своей любовью и растворяю в себе! Это у меня любовь такая безграничная - отдайся (загробным голосом) мне, любимый, - я тебя съем…"

Дя-2:
"Задушу в объятиях - психическая атака какая-то - террор! Куча желаний и ноль разума - ноль... пусто… - пусто в святом месте."

Тё-1:
"Пусто... ничего святого - в святом месте...(простодушно) А что там должно быть по определению?"

Дя-1:
"По определению там у Человека разумного должна быть душа… Эта такая штука, которая отличает... в некотором роде... человека - что-то, вернее, кто-то, понимаете (показывает нечто безусловно хорошее), кто бывает... иногда... в святом месте..."

Тё-1:
"
А любовь?"

Дя-1:
"
Любовь? Какая-такая любовь без души? Вот и мы, вломились в чужую жизнь по праву любви своей беспредельной, как крестоносцы... Бедняжка, она ещё хорошо держалась."

Тё-1:
"Привыкла. (Задумчиво) Привыкла, что все, кому ни лень, топчутся в её пределах - обсуждают мысли, слова, поступки: все привыкли к дармовой выпивке... на чужой счёт-то... Развратились от "непротивления злу" - вместо "ока за око", когда за беспредел запросто можно получить в глаз. Насилуют и приговаривают, что по любви... Да и она - тоже хороша - привыкла к пощёчинам... Все хороши - любовнички чёртовы..."

Дя-1:
"Любовь есть - ума не надо."

Тё-1:
"Вот-вот... страсти-мордасти такие... безумные... по-чёрному... Ну и заблудились в сумрачном лесу. Потом - хоп! - очнулись: "Кто виноват? Кто там? И - кап-кап - Вергилия за грудки..."

Дя-2:
"Земную жизнь пройдя до половины, я заблудился в сумрачном лесу". Каждый зациклился на своём и уверен, что его сумрак - вселенский. Но, странно... (берёт реторту)... сосуд ещё цел, хоть и выглядит, как мыльный пузырь. (Вглядывается)... Да, необычный материал."

Дя-1 подходит и смотрит:
"Фантастическая компромиссность... или бескомпромиссность... - гвоздь в стуле... или наоборот"

Тё-2:
"
Вот, вот... но если посмотреть с другой стороны (берёт реторту и вращает, смотрит на свет), то, всё же, могла бы вести себя достойно - сказать: "нет".

Дя-2:
"
Вы что, забыли, где происходила эта сцена. Откуда и у кого достоинство? Человеческое достоинство в тамошнем порядке... (ёрничает): непорядочно!"

Тё-1:
"Да, конечно, нам хорошо рассуждать тут. А там, Господи, забыто-перезабыто, калёным железом... или что там у них... у нас?"

Тё-2:
"Испанским сапогом..." (Смеются.)

Тё-1:
"Будет, не морочь меня, что у нас там? (Берёт реторту, вглядывается, манипулирует) Кажется... сумрачные леса, нет ... лагеря..."

Дя-2:
"А (машет рукой), просто лагерь, по-научному: "Лагерь вульгарис" - злокачественная социальная опухоль. Увы, с обширными метастазами: Евразия, (вынимает счёты) плюс северная Африка, Куба, минус Аляска (бубнит, считает) Короче, включая острова, поражено множество душ... два пишем, три в уме..."

Дя-1:
"
Но позвольте… эта эпидемия - в прошлом… у них… у нас, позвольте, вот уже, сколько времени утекло…

Дя-2:
"
Время тут не при чём… и место тоже - переместились в пространстве и времени "без понятия" - без покаяния, то есть…"

Дя-1:
"
Безысходно значит? Без исхода - по течению вынесло, как…"

Тё-2:
"Вот-вот… Я при том порядке однажды преподавала эстетику в женском лагере. Ох! (хватается за голову) Реторточку, пожалуйста, и огурчик..." (Жадно смотрит в реторту, закусывает...)

Тё-1 (ехидно):
"Слушай, что у тебе за карьера такая? При инквизиции ты была надзирательницей в концлагере..."

Тё-2: (с полным ртом, но достаточно внушительно):
"
Ты всегда всё путаешь Поэтому сама вечный "Кто там" и то... на двоих с твоей половиной. Над этикой я работала западней - при фашистах, как раз перед эстетикой - восточней: при коммунистах. Что ж, кому-то надо же... А у меня комплекция величественная. Однажды, при Македонском, после диеты, когда я засомневалась... вроде этой Ма (энергично встряхивает реторту) - так меня просто отравили. Я даже не поняла кто виноват! Нет, если ты не Вергилий, а, например, какой-нибудь там… Фауст, то лучше жить запросто (громко и фальшиво напевает марш из Фауста): не выпендриваться! Нынче пустую душу никто уж не купит…"

Дя-1:
"И, всё же, для меня загадка" - берёт реторту, всматривается: "Как, каким образом... это сочетание..." Бросает щепотку, встряхивает, делает пассы. Из реторты возникают мыльные пузыри и заполняют сцену. Участники ловят их, радуются...

Тё-1:
"Я чувствую, что близка к пониманию. Тут есть (пытается поймать летящий пузырь и не может)... нечто неуловимое... сочетание противоречивых, на первый взгляд, свойств."

Дя2:
"
Неуловимое (подпрыгивает за пузырём) - поймать невозможно: только прикоснёшься, а от него уже и след простыл… Это - как истина. Вот, мерещится прекрасная в своём совершенстве, но стоит тронуть рукой... и (трогает пузырь)... нет уже, а рядом возникает новая, ещё прекрасней - идеал... пока летит свободно…"

Дя-1:
"Она пускала эти пузыри у себя на кухне, когда дожидалась, чтобы зелёный бак с бельём закипел и вода не перелилась бы через край... Зачем?"

Тё-2:
"
Идеологически неустойчивая…"

Тё-1:
"
А на что ей было опереться, как не на мыльный пузырь? Всё лучше, чем на тамошний порядок с его зелёным баком для кипячения белья - она надорвалась на третьем месяце, когда снимала его с плиты - чуть не потеряла ребёнка."

Дя-2:
"Мистика! Всё прозаичней: она пускала мыльные пузыри, чтобы вымыть полы. Это у неё был такой способ распределения мыла по поверхности (вытаскивает счёты и считает ): "на один квадратный метр полов нужно двадцать девять пузырей... Два пишем, три в уме... Это не производительно... нелогично... черт знает..."

Распахивается коробка на столе у реторты и из неё возникает грубо размалёванный чёрт на пружине с восклицанием: "Кто там? Кто там?" Все наваливаются на коробку, захлопывают крышку, грубая возня, крики: "Ещё чего? Вы, мужчина, здесь не стояли! Давай, давай, проваливай! Капай отсюда!" Приводят себя в порядок, оглядываются, принимают достойный вид, обсуждают происшествие.

Дя-2:
"Видали? - Так всегда... В самом интересном месте, когда догадка близка: вот-вот... этот "Ктотам ...чё... ( коробка шевелится, Дя-2 прикрывает рот рукой....) всё портит..."

Дя-1:

"Они там у себя спят... до последнего... вообще... ничего не берут в голову... а на "чёрт" (крышка ящика хлопает, Дя-1 зажимает рот) отзываются, как собака Павлова на звонок и выделяются..."

Тё-2:

"Выпендриваются.. (увлекается) Давай-давай, капай отсюда."

Тё-1:
"Ты тоже, дорогая, выскочила, как ...(показывает на коробку) как на пружине, когда Ма сказала твоему Дя, чтобы он от тебя эмигрировал..."

Тё-2:
"И горжусь этим. Я забочусь о смысле жизни для моего Дя. В прошлый раз он приволокнулся за этой девкой (скандальные интонации) - за Маргаритой, связался с чё... (шевеление в коробке, закрывает рот) знает кем, ляпнул невпопад "Стоп" и вот уже скоро вечность, как я берегу его здоровье, отдаю ему всю себя, столько добра сделала... (очень мелодраматично). А эта Ма..."

Дя-2:
"Ма... Ма...? Маргарита!!!"

(трагический жест, рывок, очень театрально, скорее, даже "оперно", как у Гуно в "Фаусте": реплику "Маргарита!…" нужно спеть, как в опере)

"Маргарита! Стоп! Минуточку, пожалуйста! Остановите! Я сойду... забыл...(бормочет, суетится, ищет выход, бегает вокруг стола - по кругу…) Вспомнил: "Мгновенье.... прекрасное... стоп… остановись! Маргарита!"... Падает в торт. Распахивается коробка, выскакивает хохочущий чёрт.





Действие четвёртое.

Ма у себя дома. Пишет, а затем читает вслух:
"Зубной кабинет был похож на рай. Мирские расчёты решались компьютером - возникали чёрным по белому из пластикового кармана, а не выуживались в мутной водице оценивающих глаз. В кабинете два белых добрых ангела укладывали на ложе, журчали ласковые слова, утешительно улыбались мудрые полумаски, и зуб ненавязчиво удалился - по английски.

- Как Вы себя чувствуете? - спросили...

- Я счастлива - ответила Маргарита и ей захотелось исповедоваться, как прежде мучил её этот зуб, и что эта свадьба - осложнение после перенесенных мучений, и что её ждут пустые холсты проходных дворов, и она устала рисовать мыльные пузыри..."

Входит старший сын. Он раздет до пояса, в чёрных штанах и бабочке.

Ма:
"Сынок, как ты тут? Как же свадьба? Где пиджак? Что случилось?"

Сын:
"Ма, Па упал в торт. (Ма воздевает руки с воплем) Ма, я следил за ним, честное слово, как ты просила. Но его заставили танцевать."

Ма (сокрушенно):
"У него же голова, позвоночник, ноги..."

Сын:
"
Ну вот, сначала он ещё пытался танцевать, а потом поскользнулся на банановой корке и через весь зал...(оба стонут)... полетел…" - показывает, как Па летит по сложной траектории, распахнув руки.

Ма:
"Боже мой! Без компаса и карты… Я же предупреждала, что если в начале пьесы появляется банановая корка..."

Сын:
"
Физиономией - в торт… борода как у деда Мороза... (мечтательно, забываясь) Помнишь, у нас был дед Мороз, Снегурочка под ёлкой, пахло мандаринами... плюшевый мишка..."

Ма (кричит):
"Стоп, не пускай.... мыльные пузыри. Уууу, горе моё - в кого ты только такой уродился? Что с Па и почему ты здесь? Как его голова, (деловито загибает пальцы) позвоночник, ноги, суставы?"

Сын:
"
Ну, ты же его знаешь, как он любит кремовый торт. В начале попробовал, дальше - больше... И все тоже стали падать, как будто нечаянно... Суета. Когда он вообще последний раз у тебя ел?"

Ма:
"
Сегодня, гречневую кашу"

Сын:
"Да? А ещё осталась? Ещё есть?"

Ма (ахает):
"Ты голоден, бедный мальчик. Так тебя кормит твоя жена... Кстати, где она, твоя безу... твоя Юлия? Ты что, того - эмигрировал от неё.?"

Сын:
"А, (машет рукой)... она не заметит. Она всё там кружится, кружится перед зеркалом... Я пиджак отдал там... одному... попросил надеть - мой рост, размер - точно так же отражается с ней рядом в зеркале... Она не заметит..."

Ма:
"Вот и славно, а пока займись неправильной формой глагола... Виданное ли дело... жениться... - слов не знаешь... Ну чему ты научишь своего ребёнка - без слова?"

Энергично берёт книгу. Поворачивается - сын исчез. Растерянно оглядывается, неуверенно подходит к зеркалу, смотрит, потом открывает рот и заглядывает, есть ли зуб... Пожимает плечами:

"Слава богу, всё в порядке."

Зажигает свечи перед зеркалом. Наливает вино в бокал. Пускает мыльные пузыри, и они летают по сцене. Ма поднимает бокал, кивает себе в зеркале. Смотрит в него... Декламирует: "Цветы и бабочки, зелёные лужайки, львы, томные от неги куропатки..." Музыка. Вся сцена в летающих мыльных пузырях. В зеркале возникает Па. Он весь в креме, роза ядовитого цвета висит на щеке, в протянутой руке кусок торта:

Па:
"
Смотри, что я принёс тебе"…

Ма отмахивается, тихо смеётся, танцует, декламирует:
"Всё в утопическом экстазе небытья... шарманки механической фигурки…"



Дирижёр вонзает дирижёрскую палочку в зал. Хор озвучивает аплодисменты стуком по своим головам...



Занавес



© Татьяна Ахтман, 2001-2024.
© Сетевая Словесность, 2001-2024.





Заказ банкета в Петербурге онлайн.
ОБЪЯВЛЕНИЯ
Словесность