За город выходишь, и тут же Москва
С медведем цыганским, и в носе кольцо,
С гигантским шмелем, поднимающим пыль,
А жирным таким, что винты устают -
И плавает на самотяге ночей.
За город - и кладбище следом за ним.
Сокровище - в теплой, как водка, земле.
В сторожке, где библиотекарь живет,
Никто и не слыхивал об отпусках
(Никто еще не возвращался с югов).
За городом есть теплотрасса в степи,
По ней и течет, разъедая трубу,
Впадая в Каспийское море, река,
Там сказочку для уцелевших крестьян
Морзянкой стучат разводные ключи.
Снег миксером взбивается до пены,
Свет бисером - и мечется по стенам.
Автомобили лают, как гиены.
И кажется, давно пора на сцену.
Приди, как дворник, расчищать завалы,
Исследовать, сортировать запасы,
Для выборов, как из партийной кассы,
Студентов собирающий ползала.
Снег носится вокруг, как угорелый,
В пейзаже поправляя опечатки,
В оглохшую строку мешая белый,
В какой-то хаотической чечетке
Признанье выбивая у брусчатки...
Мутная, как деревенская водка,
Волга качает рыбацкую лодку.
Остров зеленый гниет у корней
Ивы, где трупики фауны местной,
Женщина в позе лежит интересной,
Словно музей впечатлений о ней.
Сверху печет, а у пяток прохладно.
Парус белеет под облаком ватным.
Сытая мушка сидит на виске,
След зарастает во влажном песке.
Все это признаки, хуже - симптомы.
До девяти переправа с Затона,
Солнце шипит на экране цветном,
Ночь, словно нефть, набухает пятном.
2.
Говорят, приезжали сюда москвичи,
Говорят - не нужно никакого Сочи,
Говорят - рыбалка здесь такая, что
Только выйдешь и...
Словно мертвая пасека,
Маленькие дома.
А внутри - лохмотья обоев,
Вывинченные лампочки,
Бутылки, пластиковые стаканы,
Одноразовые вампиры.
Говорят - была бы моя воля!
3.
Нефтяные журавлики пили досыта.
По песку на одной ножке -
Одна здесь, а другая там
Отстегнулась, потерялась.
Аукает Аленушка,
А в ответ ей сторож с волкодавом.
В отдельно взятом городе живая,
Как кукла, словно экспонат музея,
Спит под стеклом тяжелым, а снаружи
Замок с печатью на дверях висят,
Уж тыщу лет лежит в амбарной книге
Засушенной между страниц, как будто
До адресата не дошло посланье...
Однажды ночью деревянный мальчик
Свой длинный нос засунет не туда -
Цветок рассыплется, замочки и печати
Вдруг расстегнутся, - в синих бигудях
И молниях пред ним предстанет ангел.
Боярышником на спирту
Слетела бабочка в огонь.
Краеугольный гастроном
Тебе показывает сны,
В которых он теперь - кафешка
Для двух забавных обезьянок.
Зима с изнанки - та же осень,
Сквозит в аквариума щель,
Там рыбка без воды подохла.
А ты зашел, чтоб выпить кофе
Ненастоящего, как смерть
От нерастаявшей сосульки.
Облако стоптанным каблуком
Войлочной стелькою из шинели -
Пар из ноздрей, треугольник неба
С чашей воды над курчавой тенью, -
Стучится в твердь,
Протирает стекла.
Соломка колет сквозь мешковину.
Облако сломанным фотоснимком,
Так себе игрушка кому-то...
Я приеду в пятницу, хорошо?
Сквозь пену мыльную щетина,
Пучок травы сквозь первый снег,
Слой старой краски на картине.
Из Святослава печенег
Пьет и не ведает соблазна
Разрушить или соблюсти.
Ночь на заре уходит в красном
Одетая, как травести.
1.
Ниточки летают на свету...
Слово, как известно, - воробей,
Вообще-то странненький пират:
Фенечки, наколочки, привет!
Черная жемчужина внутри,
Чем чужая женщина раз-два...
Вот и не связали пару слов,
Зацепились острыми глазами,
Фыркали, как две огромных кошки,
Искорки пускали, как в кино.
2.
В предсердие вонзился колышек,
Подкладка пиджака без крылышек.
В штанах такие облака,
Что жди грозы.
В прохладном офисе за дверкой
Попалось облако в сачок,
Как сослуживица с примеркой,
Забыв закрыться на крючок,
В обратном синусе за шторкой
В зеркальном смысле бытия,
Как мышь, ныряющая в норку...
Что, собственно, увидел я? -
В прошедшем времени за стенкой
Смешок, растаявший снежком,
Рукой прикрытые коленки,
Под стол гулявшие пешком.
А голуби летают мимо
В своих просторных кимоно.
Волшебный голос Джельсомино -
По телевизору кино.
Все взорвалось, но уцелело,
Протухшей рыбою молчит.
И слово, превратившись в дело,
Наощупь движется в ночи.
В свалившемся на голову наследстве
Который день копается зима:
Бездумно продолжает ручейки
Чернильных лужиц, варит свой кулеш
Из листьев и растаявшего снега -
То кошку дохлую с дороги подберет,
То голубиных перышков добавит,
Попробует и палочкой мешает.
А на проспекте между тем лотки
С китайским дождиком
и звезды, и шары.
Здесь вечерами щелкают петарды,
Бывает небо вспыхнет фейерверком
И кланяется, подобрав цветы.
Кто празднует бенгальские огни,
Кто имя бога составляет из
Оберток целлофановых, хлопушек,
Распоротых пороховым зарядом.
Из брюха вместо крови конфетти
Течет незамерзающей рекою,
Лечебницу минуя у моста.
А что зима? - рассеяно глядит
И на затылке трогает косичку,
Сморкаясь на потеющий асфальт,
Всем видом говоря: еще не время...
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]