П О И С К

ЛЕТО  65 Книга стихотворений, 1965 г. Книга стихов "Лето 65" написана мною в период СМОГа, в 1965 году. Этот "змеиный" год был небывалым по изобилию разнообразных событий и весьма трудным для меня. Власти целенаправленно громили наш СМОГ. Неприятностей было вдосталь. Меня изгнали из МГУ. Пришлось выживать. Я работал в археологической экспедиции на Тамани, жил на Украине и в Коктебеле, скитался по Крыму, потом обитал, где придётся, в Москве. Моя книга "Лето 65" стала литературным событием. Она широко распространялась в самиздате. Её знал и весь наш отечественный андеграунд, и многочисленные любители поэзии в различных городах страны. Только через двадцать пять лет, в 1990 году, в пору свободного книгопечатания, книга была издана небольшим тиражом. Ныне книга стала раритетом. Публикация книги в "Сетевой словесности" - напоминание новым поколениям современников о прекрасной и героической молодости, о стойкости, неизменной новизне и долговечности поэзии, о том, что русская речь светла и, вопреки любым обстоятельствам, целебна и жива. Владимир Алейников     Я сын без родины я человек без крова... Виноградные лозы и мазанок рой... А только ли что ель... Я жить хочу как жил... Ты подожди меня краса... Из баньки барашком точёным рожком... Ты меня не занимаешь но толк... С непривычки и ветер ластится... Он чаёк соловьиный любил натощак... Я царёк петушиный и мастер бродить вечерком... Когда вовсю гуляет самозванство... Тавриды благодать теплее исподлобья... Так доверчиво прятать с другими... Чужаки прощелыги красавцы... Словно в зеркальце лето застыло... Когда раскрывая окно... Бумажные змеи в поту... Если взору вопреки... Хозяюшка уже ничем... Ты замшелому Северу ровня... Собиратели пляшут калеча... Где степь без роздыха и дерево простыло... Тень вошедшего шасть к шалашу... Ах только б косточкой в золе... Ариадна гнев на милость!... Бусин с косточкой не счесть... Не только о прежних!...   Ты ещё ничего не сказал... Ты замшелому Северу ровня... Соколиным пером гусарь... Лист зелёный ты иволги щёлк!... Груши в августе жара... Тихий ход часов и крови... Лазурь моя ты вровень с чередой... Дворы доверились жаре... Расскажите как бормочет... Говори пока живётся... СВИДЕТЕЛИ Ты качнула челнок и пошли наразлив... МОСКВЕ Где дождь нежданный и прямой... По утрам у крыжовника жар... Я нарушил запрет и теперь... Мы ледок ненадолго пьём... Гитара выстрою страну... Люби меня как довелось -... СУДАК ФЕОДОСИЯ Жилет и пуговки рассыпанные настежь... С пупком коричневым сквозь ветер наизнанку... К ОСЕНИ В МОСКВЕ СТИХИ ЕЛЕНЕ СОПОСТАВЛЕНИЯ * * * Я сын без родины я человек без крова в Перми пермяк одежду обменив - проворожив над пряжею суровой ещё судьбе скажу: не обмани круги грачей сплетаются в морщины вручите план врачуйте говоря: "учитель спи!" - да притчами причины а главный скиф король монастыря ещё метель в часы переворота ещё грозя едва из озорства - куда же? дверью? двориком? ворота и на прощенье первая верста нас будут помнить ничего не зная нам не понять мы проживём впотьмах не обессудьте - в трёх шагах от рая на третий день недолгая зима на подоконник локоток убогий смогу ли я откуда ни возьми сказать о том что к времени мы строги хоть устилаем путь ему костьми? на первый раз не полагалось знаться на долю снег на дольках апельсин на долю боль - не полагалось браться спасибо встречный тронуть упросил. _^_ * * * Виноградные лозы и мазанок рой княже Игорь! стрела неразменная льгота это верно о том что приходит порой виновата ли грусть перелынь позолота что мундирчик точёный на плечики класть что толчёную прорубь трясти коромыслом или рушится к лету курганная кладь _^_ * * * А только ли что ель что горы закрывали царапины бровей и волосы овала а только ли что рябь и разница товара изрыла якоря столичного подвала и меченым ручьём раскачивает кровли весёлый глинозём креплёного сословья ужели невесом и вечеру привычен овечьим колесом и улицей станичной кружению кровей обучены в зените ответчики полей подручные наитий. _^_ * * * Я жить хочу как жил в доверии и злобе как дружбой дорожил и жаловал на пробу у сердца нет добра? и яблоне присудит заботу гончара о глиняном сосуде я так же одарён и жалует природа ракушечных имён ступенчатые входы теплее молоко и нет такого края где дышится легко - - _^_ * * * Ты подожди меня краса проказа баночная хворость я собираю адреса в пути распахиваю полость довольно маленького дня зелёной лампочки овала станичной улицы коня клубники кринки из подвала ещё недолго погуляй довольно ландыша за ворот лиловой россыпи забора заботы маков на полях. _^_ * * * Из баньки барашком точёным рожком до платья в горошек худым сапожком мне нечего делать - приморская глушь и только и тела дорожная сушь мне нечего помнить - птенец удалец дороге морока а делу венец темно - печенежья томилась Тамань дохою медвежьей укрытая лань татары галеры чинары мордва и только и веры - болит голова. _^_ * * * Ты меня не занимаешь но толк если месяц - хорошо хорошо полюбили ненадолго не в долг полюбили городи шалашом ты меня не занимаешь молчи не настолько знаменит некрасив не настойкою пьяны горячи косари поводыри караси ты меня не понимай занимай это надо же - на том берегу запорожцами грести за Дунай запорошены цветы на бегу ты меня не понимай утоли истомили увели увели исполинами вели удали Ипполитово люби улови Ипполитово утешь утоми проклинаю невелик недалёк опалите - горячей на крови уберите уголок узелок что утеряно зову дозовусь или терему косач глухарёк или дереву сову татарву или велено царёк уголёк и малины старомодный отвар у долины лиловей хуторов и рябины не видать - здорова и растёрта на крови вечеров. _^_ * * * С непривычки и ветер ластится сухопарой фиалкой вымести муравьиные перья ландыша соловьиное пенье милости золотого разбега почести ни пруда на таёжной залежи однобокое одиночество многолюдные звенья завязи или танец среди уволенных лебедей - и разливом логово голубей - и тебе дозволено не любить и ещё немногое. _^_ * * * I Он чаёк соловьиный любил натощак и лосиным лесничим служил налегке у него от куренья зелёный табак золотым завитком шевелил на щеке забайкальские вьюги его отпоют или Волга прикажет гулять напоказ на четыре стены размахнулся уют у него колыбель королю прозапас это белой короной орёл дорожил или иволги ключ на совиной крови по замшелым холмам егерям послужил чтобы вымолвил зло и остался в любви на точильном станке отпечатана глушь на похмелье чернил набирает гора словно в капле вина заключённую сушь собирают грачи по заезжим дворам. II Он чаёк соловьиный любил натощак и лосиным лесничим служил налегке у него от куренья зелёный табак золотым завитком шевелил на щеке забайкальские вьюги его отпоют или Волга прикажет гулять напоказ на четыре стены размахнулся уют у него колыбель королю прозапас это белым трезубцем орёл заменил знаменитую ложь на совиной крови чтобы церковь была не слышней говорил а расспрашивал ель и остался в любви не пройти бы мне мимо весёлого сна где жалеют потом а сначала старей вороватые люди сотрут имена проливные дожди не сумеют скорей на точильном станке отпечатана глушь на похмелье чернил набирает гора где противники разъединения душ проверять знатоков начинают с утра. _^_ * * * Я царёк петушиный и мастер бродить вечерком подари подари бормотанье серьги ветерком не отлынивай лань - наше время свеча и полынь или вымолил рань или вымолвил имя долин говори говори не тревожит ли ели разлёт собрались главари - на треножнике лето да лёд только Северу брань черпаками в боку суждена за четыре цены торговали в бору имена толковали грачи на поруки лихвой замели волочили ключи закорюки в дому завели я царёк петушиный - поверья моя благодать уголёк камышиный коренья велит собирать на широкой печи закипит домосед чугунок собрались москвичи ночевать никому невдомёк я царёк петушиный любой голытьбе голытьба ворожи сторожи камышиная наша судьба. _^_ * * * Когда вовсю гуляет самозванство я старше вас хотя бы потому что жить хочу и прячу постоянство и ничего не спрашивал в Крыму семиколечной обладая пробой как лунь пуглив чего же пожелать и чёрный уголь учредить попробуй мне жить как жать а временами ждать где канцелярским клеем свяжут злыдни пустоволосый выгорел Борей а что забыл и Богу не обидно и ты Азов приятель голубей. _^_ * * * Тавриды благодать теплее исподлобья злопамятная глушь поверье ли тоске ты руки протянул и вьётся в изголовье зимы кручёный мел на грифельной доске египетской сумой на столике укромном и розовым вьюном табачного цветка ты время подарил и поровну дворовым ты жизни пожелал печаль моя легка холодным серебром касаться переулка ты радуге верни не в силах повернуть осенние цветы ограды и прогулки акации вокруг и некуда взглянуть так будет же светла за то что называла медлительным веслом венком и наконец ты руки протянул и время миновало и нежности своей жестокий образец. _^_ * * * Так доверчиво прятать с другими рукодельем растянутый зной! победителя лживое имя мелкой зыбью покрыто и мглой в наше время любая потеря умещается в малом ковше чтобы тетерев звался тетерей и таил недовольство в душе наши сосны раскинулись вровень у калитки трава широка и лунатиков тёплые брови треплют прядь моего парика и торгуют цветы напоследок и до самых верховий Днепра надевают цыгане браслеты и романсы поют фраера. _^_ * * * Чужаки прощелыги красавцы вашей спеси доверия нет надо листьями мысли касаться и смотреть несговорчиво вслед надо жить начиная и вторя не турецкою выдумкой крыш не колючей грядой троеборья проклинающей шаткий гашиш надо жить начиная равняться зимовать собираться навзрыд и надуманным лаком богатства не терзать доморощенных плит чтобы видеть овалы понятий наряду с неразборчивой мглой и густые шары восприятий укрепить настоящей смолой. _^_ * * * Словно в зеркальце лето застыло словно крошево проще подчас так навязчиво здесь изобилье васильков и зажмуренных глаз для меня непростая затея собирая тепло лепестков услыхать что теперь горячее позывные шаги моряков что от синего всплеска фланели и янтарного круга монист по песку осыпает шрапнелью полумесяца вяленый лист иногда отгоняют соседки удивленье и дым папирос и маслин сухопарые ветки не боятся щекотки стрекоз. _^_ * * * Когда раскрывая окно мы слышим кружение влаги чернее стучит домино и комкает груду бумаги тогда за роялем разгул и лозы послушны погоде которую ливень согнул и розу подслушал в народе такая забота сулит вторичные признаки света и низкие клювы синиц едва шевелят эстафету и только изменится зов незыблемых свитков рожденья стрижи начинают с азов и майских жуков наважденье а вечером свежей травой припухшей от жалости пятен и рвущей зрачки синевой раскованный гомон понятен тогда тишине по плечу корнями рождённого строя качать нараспев алычу и лето заполнить собою. _^_ * * * Бумажные змеи в поту пылит черепица посёлка сиреневый ветер в порту срывает замки и тесёмки чугунные петли оград витки неразборчивых споров на Якорной улице взгляд разбавленных пеной заборов и всю допотопную Керчь в колечко продевшую ветошь тиранит невидимый смерч и сыплет картавую ретушь говеет богатый улов лежит в ресторанной салфетке базарная гуща голов над розовой стаей креветок. _^_ * * * Если взору вопреки остывая без оглядки вынимают маяки черепицу всухомятку что же думать и гадать? и с тесьмою на запястье вознамерившись плутать появляется ненастье мята просится домой и сегодня нет причины задержавшись по одной заговаривать маслины а какие поезда донимали пассажиров и линяли провода и фуражки командиров и какая красота вниз по наволочке мокла и зубрила суета доморощенные стёкла как по комнатным цветам пробегало огорченье и лучилось по пятам всенародное прощенье это к слову о таком что считается излишним нарядившись петухом красный гребень точит вишня что сегодня к пирогу? ветка грецкого ореха и на каждом на шагу неизменная помеха так не мешкай мешковат и навязчив на поверку километра киловатт отвергающий примерку! что за дьявольщина вновь бродит позднею порою? это катится вино под горою пир горою разве матери письмо не доставлено почтовым? не желает по прямой шелковистая основа у шелковиц и коряг рядовых в строю Востока удержала якоря шестигранная морока кашей гречневой крупой пропитанием пернатых на сегодняшний запой обеспечены палаты и тогда-то и тогда оставаясь самозванцем опрокинул города лучевой задор пространства стали вербы в серебре целовать сухую поросль полумесяц на ребе переламывать укоры словно косы косари уронили на колени словно стали звонари перезванивать молебен и размытые суда между Тигром и Евфратом собирались по садам и по райвоенкоматам и тогда-то в самый раз босиком среди разлива руки вскинув напоказ затеряться в несчастливых. _^_ * * * Хозяюшка уже ничем не удержать моей кончины такая тяжесть на ручей и хрипота неизлечима здесь камень вымощен луной и башен сомкнуты запястья пока заёмной стороной служили зависти и страсти а жемчуг слаб и молчалив и в моде слава гулевая когда колышется вдали Фанагория золотая и умоляют погреба сырую проповедь вершины ромашкой вытереть со лба и полотенцами жасмина такую истину хранить листать нечитанные книги и полночь к сердцу прислонить ведёрком мокрой ежевики такую родину беречь и уносить с собою в споре прибоя медленную речь и бормотанье Черноморья. _^_ * * * Ты замшелому Северу ровня на ловца разминулся косач это марлевой ссохшейся кровью остановлен в малине ловкач я живу где размытая пустошь на коре оставляет следы где бумажным корабликом пустишь однозначную мерку беды и с мальчишеской лентой "Варяга" в перекличку вступают гудки где судачат бугры и коряги навсегда запирая катки. _^_ * * * Собиратели пляшут калеча кругозор предназначен другим нас волнует значение речи и торжественный паводок зим самосадом без примеси жгучей на потешных дрожжах в ширину монастырскую челядь баюча нищета напоила страну если силы не хватит у сжатых тёплых губ поутру в ноябре над поспешной толпой провожатых разожгу шепоток фонарей и сомкнутся насмешницы строем амазонок воскресших всерьёз навсегда заслоняя собою оголтелую чащу угроз. _^_ * * * Где степь без роздыха и дерево простыло а воздух выгорел как роща золотая ты проще полудня и лето заплетая меж двух имён ты степень различила мне руки некому на плечи положить высоких стёкол отзвуки разбиты куда ни шло не устают служить обуза времени и памяти обида ещё на озере Плещеевом толпа ещё навязчива идея соглашений и только с мысли спросу не берут лежит в бору лосиная тропа и древесина кораблекрушенья с рожденья ждёт и сносится на сруб. _^_ * * * Тень вошедшего шасть к шалашу мы лежим и не слышим дышалось бы или шалости вширь ворошу в порошке огорошенной жалобы это ливень кружил великан и рассыпал горошины белые чтобы лодка была велика виноград нарекли Изабеллою от лекарства болит голова по степи проезжают свидетели офицерскою рысью вповал чтобы их никого не заметили и в жару беспризорном грозя появляется солнце двуликое и дрожит на губах ежевикою застилая луга бирюза. _^_ * * * Ах только б косточкой в золе не тлело нетерпенье тогда б по улицам в селе окаменели тени глазела груда рупоров на грани переулка и вызывали докторов для утренней прогулки камку рассыпав на песке не забавлялось море не тлели буквы на листке повестки на заборе соседский мальчик не скучал и сердце не стучало что здесь не чары а причал не чаявший начала любовь развенчана тобой не задевая смысла но успевала за гурьбой и ласточкой повисла. _^_ * * * Ариадна гнев на милость! ни веселья ни стола что теперь переменилась что такою же была как малиновым вареньем от дурного глаза вас отпоили одуреньем одарили напоказ ходят голуби кругами за хозяйским пятачком припаду к жаре губами посреди двора ничком что же в горле ком за комом а в заливе ни волны? это весточка знакомым с мусульманской стороны значит к ужину за чаем будут ворот тормошить ненароком отличая от горошка голыши значит пойманы с поличным угорели якоря значит речи непривычна Ариаднина заря. _^_ * * * Бусин с косточкой не счесть ожерелья наизнанку удосужились прочесть надоели на стоянке как бы в сборники попасть или высветить афиши чтобы утром заступать не заботясь о затишье? как бы вычесть по кривой не чураясь перегонов роковой удел знакомых по дорожке вкусовой? как бы только о таком что у ветра в рядовые что нависло козырьком и навязчиво впервые? _^_ * * * Не только о прежних! но даже тебе ни к чему к колодезю пленных заложников равных ему немая путина азовская влажная ширь не только пучина не только тебе поводырь в четыре улягусь на пятом подумаю тот недолгая влага сплошных придорожных пустот и снова как толпы разбившая молния стон не только не только не столько но только не он. _^_ * * * Ты ещё ничего не сказал но едва проясняется лето до чего необычен обвал мишуры полумрака и света что за дружба чурается книг по старинке едва из объятий? это розы изменчивы вмиг в монастырском укладе занятий что за гордость ещё на счету половецкие шлемы заполнив не чета суматохе в поту? это розы и розы напомни ты как будто ещё ни на шаг что же с моря следить на приколе? отговорки навязли в ушах это розы и мальвы в подоле самобранка холмы устилай! королевичу нечего делать для него от села до села мотоциклы летят на пределе что за азбуку просят учесть? мне нисколько не жаль объяснений но молчать почитают за честь осторожные стебли растений. _^_ * * * Ты замшелому Северу ровня за разруху его на корню за его трудовое здоровье круговую его пятерню узловатые жилы побегов усыпальной копны суховей глухари снарядили телегу для надёжных его сыновей что же иволга к лету поникла и не тянут золы бороной? большеротые шарил туники белокровием и беленой что же клевер тужил в промежутке и примешивал в шёпоту шерсть? как шарманит шаман прибаутки как шаманит шарманщик за честь на веранде где лён всухомятку мне вязальной иглой кипарис собирает стрижей по порядку дорожа отголоском кулис я с бумажным фонариком смену на бамбуковой трости ношу мне натёрли шиповником вены я у вас ничего не прошу. _^_ * * * Соколиным пером гусарь черепица волынка глина к палисаднику с колеса к полосе полоса руины я горшечник цветы сожгу отведи не престоле змеи на простое себе солгу на пустое собрать сумею жёлтой выправкой жалюзи вяжут вышивку померанца на собрата гляди грози у балкона колени вкратце это шиворот за шарнир и навыворот раскошеля каруселями до жары куролесили хорошели односложностью на шары шире жалобы косогора однозначностью кожуры мишурой посреди собора. _^_ * * * Лист зелёный ты иволги щёлк! непосильная тяга бескрыла бархатистую кожицу щёк несговорчивой вязью укрыла будешь горькой реки круговерть по ступенькам расплёскивать мимо и какая нам выпала смерть? ты ещё ничего не затмила колченогим июлем плутать неужели не выбрать улыбки? будешь время в пути коротать припади к переплёту калитки чтобы лодку держать на весу на весле остаются потоки не ослабив лавины в лесу не оставив долины и только. _^_ * * * Груши в августе жара поднебесье домоседа круговой порукой в среду прогоняют со двора как сумели разглядеть? поры вспухли от укуса тешат уксусом вприкуску по раскосой бороде хлебосолы угорев чайным блюдцем на мизинце провожают нараспев до закрытия зверинца после дождичка в четверг только вышел отдышаться - не охапка до акаций не до шёпота до рек на лежанке мутный жар чешуя толчёт обои и наушники гурьбою на отдушине лежат тянут лужицей густой и супружеской чертою побирушки на постое тычут ломаной клюкой веет заводью в залог бродят рыбы до разлива чередою сиротливой прикорнув на огонёк чередою начеку чтобы чёлка не повисла чтобы вёсла не повысил не повесил по замку чтобы весел на пиру реял говор городничих угощение лесничих прикорнуло на полу чтобы ловлю голытьба осыпала на колени вяжут волосы аллеи тянут сети погреба чтобы двигались на слом соглашатели кликуши увеличенным стеклом челобитную нарушив. _^_ * * * Тихий ход часов и крови уговор не прерывать не люби её и кроме не люби не горевать нашей жалобы приметы оговорки проживи кумачом теснее нету будит лето без любви я до линии впервые ожидал возможно так что бегут передовые по пятам и ни на шаг что с дежурства до исхода положившись на себя злата-серебра заботу сыплют кисти теребя я считал что капель горстью не побрезгует обряд что за яблочным наростом каждый третий виноват но плясали по устоям оголтелое своё вхолостую холостое раскошеливать житьё я бежал в пылу распада и рубили за бугром деревянного солдата семиствольным топором ныли зубы от укропа шорох вился узелком припеваючи галопом украинским рушником кашель грудился трухою дупла дыбили нутро хорошо самим собою расписаться всё равно на сегодня не сегодня как на блюдечке пятак где покачивала сходни Ахиллесова пята. _^_ * * * Лазурь моя ты вровень с чередой раскосых ливней глины домовитой такая ширь торгуется гурьбой а мы теперь раскованы и квиты гитару тронь размолвка ни при чём впервые горы запросто со мною свечным нагаром флотским сургучом овечьих пастбищ равной крутизною лазурь моя ты поровну с росой разбег ручья стрижей недоуменье то острова крутою полосой то с парусом сужаясь озаренье так подари и вымолви люблю разлуки льнут распахнуты страницы а ты живёшь и словно во хмелю июля взгляд и кровель вереница. _^_ * * * Дворы доверились жаре и рассыпаясь на локтях дурнели груши в кожуре горели контуры в долгах без колотушек начеку сводили счёты сторожа костяшки таяли в соку и набухали на дрожжах ты мальвы в полдень собери - на дармовщине второпях змеиным ядом гусляры нагрели заросли в шипах Тмутараканью на порог мутнее молнии в горсти приподымая уголёк таманским берегом грести едва из кухни на виду хозяйка проволоку рвёт на виноградники ведут и ропот радует народ прищепки щиплют мелюзгу горошек вьётся в огород наверно в будущем году расходы спишет счетовод я только руку протяну а там на равных проводи прибавит ветру присягну на пристяжных не приведи мне только волоком развей качели чёлка алыча зелёной лесенкой бровей и в мирном Рыбинске свеча. _^_ * * * Расскажите как бормочет словно к вечеру вода незапамятное прочит каменистая гряда что раскачивает рано нарушая успокой запорожского кургана увеличенный покрой запорошены подковы у свечи темнеет воск и гуляет по раскопу муравьиный чёрный лоск о грачиная вечерня челобитная челна где утраченное в черни называет имена что же в горле ком за комом словно судорога грусть? я спешу писать знакомым и вернуться не боюсь что же Югу до России что же лугу променял август яблочный осиный вперевалку до плетня с губ пушинкою заклятьем белой ласточкой влечёт запорошены объятья одуванчики не в счёт неумело и картинно ты далёкостью маня золотою паутинкой улетаешь от меня почему в разлуке чудо возвращения любви? это весточка откуда ничего не назови. _^_ * * * Говори пока живётся удержи в своём уме что заботою берётся и крадётся по стерне для любимого сословья я хотел бы день продлить чтобы грамоту сыновью не могли определить мне не только по порядку но ромашками стуча просят панику в палатку и дежурного врача и теряясь мимоходом надвигая козырьки переходят в пешеходы отставные моряки привыкая к ералашу постарайся не кривить чтобы ропот черепаший не могли остановить. _^_ СВИДЕТЕЛИ Сады Семирамиды ирония Рабле султаны и мюриды и месяц на ребре заядлые жилетки прорехи на иглу пожалуйте жалейку и жалости пчелу коломенских матрёшек лихие шашлыки шарниры на горошек и крошево строки у северной Фортуны свело на волосок еловые котурны нелепиц и красот свидетели - но в черни лёд не лучше пожелать и северная челядь не в силах перегнать. _^_ * * * Ты качнула челнок и пошли наразлив удалое жульё разместилось в жилье что курчавой стрелой прихорашивал скиф и татары несли на коротком копье птица Феникс Боспорское царство врасплох буду чёрный ковыль разрывать пополам и смолёным пером загораживал Бог дорогую орду по пятам по полям боевая упряжка и конь-горбунок однорукой кольчугой в лучах чешуи надевали однажды на гребни дорог богатырские кольца и пряди свои и разлапистой горстью раскинув ему золотые пластинки и бусы на всех принимались гурьбой городить кутерьму и краснел на губах неразбавленный снег. _^_ МОСКВЕ I Москва ты смолоду задета за живое разлука выгорит так что же передать который час веселье голубое и некому такого пожелать я вымолвил - ты уши навострила волынкою в ауле травяной разбужена и вновь повременила и клевер опоясала волной а гнев на милость некогда смени и прямо в передаче пересыльным что вовремя вернуться непосильно разорванные нити протяни давай же скроем от греха подальше дух песнопенья в чаще кружевной подвижною азовскою волной давай посмотрим кто из них постарше. II Фригийскою беседой о былом тебе Москва твоя неразбериха где молодые отбывают лихо в ливреи нарядившись босиком ты погоди - к таким не привыкал а тоже простояла в очевидцах люблю весной едва посторониться и снова повернуться - не узнал а ты у самовара не говела тебе фиалку - сдуру заберут так хорошо когда на самом деле не только к месту просто бы уют ты столько сил заметила впустую но так и впредь не столько о своём кто волосы впервые поцелует Елена подарила медальон ты родину разглаживала втрое я так и жил - тебя не миновать и Троя не задерживала строя соратников которым целовать. III Мы приучены к боли и ладно станут руки ещё холодней - ты жемчужину тронешь нескладно продавца молодого согрей где Ивану Великому сводник на тюленьем меху государь в кацавейке худой беспризорник продаёт бескорыстный янтарь чубуками гусарскими с рынка чтоб скрипели полозья на слом секунданты спеша к поединку проверяют своё ремесло с коромыслом чиновник Емеля караваны укроет парчой и Елены медаль пустомеля канцелярским зальёт сургучом ты для зелени людной Востока в монастырских садах на весу купола подымаешь высоко не ослабив лавины в лесу на салазках инжир из Багдада и корзины широкие груш усачи переводят награды в бородатую зимнюю глушь под фатой деревенской отрада что невеста не рада ему? неожиданный щит Цареграда подарю жениху твоему дровяные сараи вприглядку удалые чаи нараспах где торговля идёт по порядку оставляя купцов на бобах ты из шубы не выкроишь лишней в переводе на русский язык для тебя подрумянили вишню понимать на морозе отвык злоязычная тянется льгота завитушками робких церквей заменила работу забота позолоту сулит суховей кто из горницы выйдет вприсядку на цыганские вёрсты в снегу? суматошной поры лихорадка писарей разместить на могу и за щучьим велением щурясь на морщины надвинув колпак принимаются заново сдуру прощелыге кивнув на пятак. IV Ледяная удача постыла вороные хрипят скакуны петухи донесут до могилы поскорее гони табуны греховодник татарин не тронул погоди доведу до плетня за гроши променяли корону помолитесь теперь за меня ты охранную грамоту волка к разрезной прикрепи бересте чтобы кнут вхолостую не щёлкал и следы оставлял на кресте о мужицкая кровная сила где кафтаны с чужого плеча за четыре часа износили и на пятом кляли палача и по пояс в снегу пробираясь бородой разрывая сугроб принимались кряхтеть разуваясь и лучиной смолить серебро на иконе смеркались разводы слюдяным дуновением ржи богатырские спали народы деревянные крылья сложив. V Не труби старомодное врёшь на подушке черны рукава краше вербы уже не найдёшь поскорее вяжи кружева и на спицах метель помутнев за околицу долго вела и на спинах просаживал гнев наугад закусив удила. VI Так хорошо на миг повременить на зов молнии впредь лик переменить засов не приведи Господь это ли грим гром или ребром плоть кроме добра злом. VII Что не правда и не кривда но развенчивая вкривь снаряжали хлопотливо подрумянив подбелив на кирпичных недовесках нездоровилось тюрьме чтобы грудил перелески и катился по стерне и пролётки распоясав ошалевших ямщиков отбуянили с паяцем переборами подков. _^_ * * * Где дождь нежданный и прямой и весь наружу бесноватый воскресный парк глухонемой роняет хлопья виновато когда же заново затих и захлебнулась черепица с весёлой россыпью шутих уже сдружили очевидцев ловили взгляд поводырей слепые возгласы левкоя дымились кольца фонарей тягучей влагой городскою каким же именем зовём каким желанием колышем когда оскоминою в нём не появляется затишье? и на пороге высоты где тишина неразрешима тревожной сладкой суеты тугие сдвинуты пружины. _^_ * * * По утрам у крыжовника жар и малина в серебряной шапочке в пузырьках фиолетовый шар на соломинке еле удержится прилетает слепой соловей белотелая мальва не движется по садам поищи сыновей оглянись и уже не наищешься от щекотки безлиственной двор близоруко рыдает и ёжится у хозяек простой разговор затерялись иголки и ножницы отличи же попробуй врага если слово увенчано веткою где спорыш шевелил по ногам и сирень отцвела малолеткою если олово лужиц темней и гордыня домашняя грешная утешает своих сыновей и скворешников шествие спешное. _^_ * * * Я нарушил запрет и теперь мне никто не заменит товарища не заметили впредь и потерь верея обрывает пожарища прошлогодняя роща свежа хорошо оглянуться орешником чтобы ельник мельчал на ножах и стрижей выгораживал грешником как по осени лебедя нет топоры в заусеницах ржавые привыкая следить по луне не пожалую даже державою кочевая заря на ветру электричек пора и наградою торопили тропой поутру и дела завершили оградою. _^_ * * * Мы ледок ненадолго пьём уголок завернул сентябрь не люби хорошо вдвоём лебедей голоса летят ты лукошком желтее ржи проведи подоконник вскользь не люби довелось кружи не лови заслужили врозь непробудная глушь в нас где качели всего лишь всплеск погоди частокол с час городи пустяком в лес на соломе раскос вьюн и фарфоровый блеск вглубь положение тех лун притяжение тех губ. _^_ * * * Гитара выстрою страну и снег из чистого стекла как Монте-Кристо прокляну пока неистова была тяжёлых лестниц новизна и ударенье наугад покажет где голубизна и удивления уклад люблю тебя Москва за то что мне и слова не согреть что с красной пудрою никто не пожелает посмотреть ты в пальтеце с примерки стой и сантиметром обвяжись швыряя выстрел холостой над самозванцами во лжи гортань простуде прижигай и колоколенкой врасплох пока живут не заживляй не заживай пока в залог. _^_ * * * Люби меня как довелось - какое протяжное эхо зола именуется злость и ждёт продолжения смеха чужим притяжение скал магнитною стрелкой Востока лужёного моря оскал палёною шерстью высоко я раньше впитал с молоком что только волынка пригодна я с вами почти незнаком зачем заколачивать окна когда белокровием сыт портовый начальник у стойки почтовая марка косит почётная гостья с попойки. _^_ СУДАК Не вскользь так сказкой с чашкою подолами бичом нательною рубашкою и флотским сургучом настилами соломою на степь оторопев что перенаселённые теряются в толпе где в чешуе двугривенной игриво дорасти и грамоты и грима нет и гривою трясти судачь Судак и вызволи на чаркой чёрт и в чём турчанки черт не вызову тачаю нипочём. _^_ ФЕОДОСИЯ Ты из повести такой покоренья Крыма чином перетянута тесьмой и размыта нафталином скрипачами на пиру узаконившая жалость чайным блюдцем на полу закружилась удержалась или след волна одной чтобы раковина взмокла на полоске слюдяной останавливал биноклем и с подзорною трубой цирковые великаны щеголяют козырьками с оторочкой меховой. _^_ * * * Жилет и пуговки рассыпанные настежь как много холода сулит Бахчисарай не угодишь глядишь и угораздишь высокий бег саней метели доверяй там с молоком гадючьим Арлекину кувшин зарыт и гложет говорок что мы берём торжественную глину и в самом сердце ветхий уголёк когда артисту заменяют сходни лыжня к лыжне и вовремя убьют без пошлины пылают всенародно а переводчик шулер или плут я в треуголке младше генерала пехотных войск попробую полки уговорить что зарево Урала Европу приподымет налегке такому чёрту телефон запишут и раз в году соломенная лень граничит на завалинке затишья лепная вязь не вставшая с колен в колодце круглом вёдра шевелились и в кольца змей свивалась тишина пока за ширмой пленная волна и в доме карточном гора загородилась. _^_ * * * С пупком коричневым сквозь ветер наизнанку здесь мальчик шёл цветок сорвать в саду на гладком камне солнце оплывает пока в горах зелёная вода - и жёлтый кашель с кактусом рифмуя не остаются гладить лепесток на плоских углях птиц заговорить и ошарашить смыслу вопреки бродячие бородачи рисуют мелом губы на гитаре как раковину вынешь из воды и алое светлее встречаю рыб - и клинопись на плитах ничтожно грубых еле шевелится фригийскою беседой о былом на чёрной лошади июль даёт колосья жёлтые апрелю и август в промежутке не успевает жизнью дорожить как песок на мокром теле густеет тень от облака и пусть как белый стих впервые смерть ушла - не понимаешь что и подарить свирель ли в чёрной краске или гребень - всегда смуглее кожа и гортань всегда алее - женщины из тех что Север оставляя не бывают смутны с зелёным перстнем или в паре с другой в кругу врагов и ожерелий - браслета лоск и муравьиный гул колючего обвала им в залог так много жить не в силах повернуть чем старше день угадываю утро и некому такого пожелать на длинных сваях в рост по пояс чугунные цветы среди оград железной розы влажные ресницы когда пожар заставил отпустить - - негру бубен скомороха в шапке заячьей шута! самураю самородок целовала нищета я от гордости не смею станут губы холодны позументами на шею с галунами валуны невысокая страна одеялами укутай на досуге перепутал с именами письмена я живу на ворожбе с молоком впитаю горечь что на море Чёрном холишь чередою к череде. _^_ К  ОСЕНИ I Среди голых равнин на виду посреди королевского сада я широкой тропой поведу чернокрылых зверей Цареграда ты не жди - я жилец у жары будут осени толки на завтра где на жёлтых шарах кожуры задержались обрывки азарта я не только живу небогат но в краю леденящей печали канцелярским узлом виноград собирались измучить вначале и как пятна горят на щеке промелькнуло оленей виденье и маячит внутри привиденье словно пальцы белы на курке. II Буду жить пока в наряде свищут осени лафа в переулке дождь заряди вербу выронит строфа карандаш рябины баловень по складам в такую рань чёрным грифелем разбавлен ближней рощи ураган сумерки мигрени знак отдышавшись просят слова с Божьей помощью готовы по пятам и ни на шаг на бревенчатом балу гусляры пьяны настолько чтобы потчевать настойкой засыпая на полу. III Матрос отворил наудачу двустворчатой дверцы крыло и волны устали судачить что осенью вёсла свело пожар мостовых не украсишь румяный фонарик верней свежа и пронизана настежь высокая чаша дождей зелёною плёнкой прикрыта травы желтизна и минут распевы раскаты разбиты и кровли измором берут. _^_ В  МОСКВЕ I В чёрной стенке алтаря словно ласточкины перья леденцами янтаря отпечатано забвенье я люблю тебя навзрыд как столица ни горбата - муза с розою стоит под чадрою виноватой красным шарфиком царям - это рощица отлога черевички к муравьям только волосы не трогай приниматься за своё - пригорело голубое как морозное бельё осыпаются обои я в кругу недостаю- щих развеянных сквозь сети горбунами на краю дорогой перины дети я люблю тебя и сам принимаю эстафету - что же в книге могикан ветви Нового Завета? вперевалку до плетня породнились ненароком ювелирная резня позабыта скоморохом к лету в Гатчине слепой под колёса тянет руки - на ресницах успокой чтобы не было разлуки у Владимира на ше- егеря срезают кудри вороваты на душе на щите присыпан пудрой благоверны на вчера на сегодня кроют матом словно проседью ребра барабанщики лохматы головастой чешуёй устилать подкладку трона поверявшему такой пропись норова за коном! ты у сердца на счету не такое заменяла - сорок лампочек в поту бросят пыль на одеяла черепицы дым весом посреди шершавой тризны что соловуш-колесом на окраине пронизан чепчик в капельках вина на младенце тает иней Матерь Божья холодна погорельцы очевидней. II Август в лентах чепец наизнанку карандаш поскользнулся и вздрог выпрямляет лучи спозаранку обрывает ромашки зарок рваной проседью дымки сутулой по Москве мастеров умывать чтобы радуга шею свернула не устали заре повторять на бумаге обёрточной щепки это ялики в полдень белы - так присыпь же по гипсовой лепке похоронные пятна смолы угловатые числа развеяв то и дело клянусь голышом по деревьям развязаны змеи но зато кругозор невесом говори же и в говоре тленья беспризорную душу смени разметав по краям нетерпенье на окраине нищей страны. III Ошарашив шиповником шутит прилегающий шёпот зимы - станет август жалеть о простуде на прохладе шалея взаймы о святое моё удивленье в синей курточке птиц вожаком! белокровия мутные звенья потускнели шутя ночником черноклювые стебли обмякли обещая беречь ворожбу роковую коробочку сакли заменили лукошком в избу знаменитые комья рассудка узелком обернули узор до загривка растут прибаутки подзаборною бранью в упор на беду отыскался застенок и грибы из подвалов зудят словно просьбы стоят на коленях и не в силах уйти от себя как живётся как водится спросит - значит осень совсем не судьба топорами рассерженных просек на постое рубить погреба. IV Глаз раскосый великана белой молнии разлом в глубине желтеют камни растекаясь под дождём забинтуй такие раны! в колеснице веселей - каторжане за экраном шевелились на селе рангом выше ниже сада взглядом нижут на ветру чернокнижие прохладу рукоделье к топору на лету метут и вяжут бьют поклоны жгут мосты - тяжелее не обяжут недоверия черты в чёрном платье королеве предлагаю к наготе уговор для канареек на московской духоте. V Фонарей кольцо в горсти канарейка виновата где гостить? куда грести? женщин маленькие лица словно лёгкою рукой тёплый луч приподнят спешно за невестой городской на развалинах потешных. VI Сначала и впрямь не до сна - тебе ли столица последней ловить на лету имена посредницей следом за сплетней? за гребнями рдеет собор - сначала и впрямь не рябина но рано ли поздно ли штор уже не прядёт паутина зелёной свирелью свежа вода говорливая улиц сначала и впрямь хороша ручьи деревенские щурясь как женщин вести к шалашу и перья павлиньи качая слышнее плести камышу сначала и впрямь различая. VIII Бормочут и прочат побед цепочку и падают молча - как вишня без косточки свет оранжевым шариком в клочья зачем же боярышник жёлт и мутный крыжовник запутав анютины глазки зажжёт и вымолит лету минуту? лиловой ледышкой крыльца едва соскользнёшь ошибаясь - у яблока привкус свинца и нечего жить улыбаясь. _^_ СТИХИ  ЕЛЕНЕ I По дождю в серебре литом оплывает свеча и прячется - улыбнись подари вдвоём резедой - бирюзой не значится на асфальте июля след незаметно растаял - мается и зовёт оглянуться вслед бирюзой - резедой чурается свет зажечь и в кругу имён босиком - успокой раскаявшись словно к радуге входит клён оглянувшийся и растаявший приголубь - на любом кусте прокажённые капли сразу же зачехлённые тени стен на кремлёвской воде разглажены синева хоть звезду сожми и до одури вплавь плеча ли нет - на песчаном числе зимы ни печали ни черт отчаянья ничего что олений май закружившись ветвист и выдуман - на рубашке сама срывай кружевами зови Невы туман сколько туч о моих стихах! оглянувшись - и вновь до одури чтобы листья ловили взмах или в лёт - серебро ли оду ли. II Люби меня как довелось - ты города ночь и нечаянно на вёслах зелёных сплелось и говору прочит отчаянье люблю тебя или в тиши оленьего моха излучины и только успела дыши и губы слезами измучены душа ли колечком на дно и сладкими каплями ландыша уже не разбавишь вино и лодка начнётся и сразу же сомкнувшись оградами сад на длинные стебли согнувшийся на долгие годы подряд качнувшийся и не вернувшийся. III На вёслах мальвы босиком земля который год подряд и с коромыслами гуськом сомкнулся длинный ряд оград варенья коркой смоляной запёкшись лезвием топор едва остынет - стороной на кухне бредит разговор кто к шороху теряя нить сверчков примешивал у ног пытался кутаясь тужить и только путался и смолк? кто выходил - и клён играл и плеть белёсую луны купали в мутном? - выбирал и грудил робкие вьюны в багровом выборе словес какая чудилась вода? и некогда подумать - весь уже растаял навсегда к дождю где подали паром и в елях вылинял июль какая родина и гром кружили грозами разгул? поодаль след но глуше шаг - и в белый папоротник смей согревшей заросли Ковша сгоревшей жалости и змей. IV Люби меня как довелось уже недалёк новосельем на лозах лосиные серьги и розы цыганские врозь люби меня как довелось ты поровну время вела и волосы льном уложила и Ладоге песню сложила Елена молю поняла гуляет в малиннике лось шиповник шатёр украшает шепнула и я соглашаюсь люби меня как довелось и в нашей крови наугад мохнатая хвоя ресницы поднимутся рыбы с мизинца угар мимолётный продлят стуча плавниками живём в глазницах дрожат поцелуи змеиная кожа с дождём шурша опадает на струи сквозь платье в сетях протяни зелёные стебли нарзана луна опустилась над садом зола захлебнулась в тени на белое тело бутон сожми и губами знакомясь как звёзды заходят за конус и карлица ждёт животом свежо задохнёшься и вновь в руке повивальная лента икра на песке незаметна душа остроклювая кров. V Нам комнаты чужие хороши цветы на подоконнике большие горошины слежавшиеся шири и сумерки душистые дыши смычки волосяного потолка сухие костяки до середины мелодии лесная паутина и рыбьего глухого косяка за журавлиным клином корабли дельфины иудейские пугливы и Ладоги разливы справедливы Эллады ковыли не помогли полынью голубой окружена оленей промелькнуло отраженье следили остановлено движенье колени золотые тишина ковры на берегу на берегу Венеция стекляруса резная низовьями на заросли Дуная грибы не соберу на берегу как раковину бледную возьмёшь ночные фонари заворожила соломенные волны уложила ладони разомкнула не сомкнёшь трезубцы на стекле поводырям проказы увеличенное темя целую очертания рассеян виски на волосок не передам. _^_ СОПОСТАВЛЕНИЯ I Я уже опоздал на скамейке ищи виноватых - поднялись поезда небеса опоясаны ватой кровь из горла и вдруг тишина отыскалась такая! жёлтым лугом вокруг как сердечком ромашки босая не задумчив никто но бредут полукружием силясь разрывают пальто и себя предлагают на вырост сколько снега и всё ж белой грудью изранишь и скроешь - Рождество началось это раны Христовы с тобою жди - и в жизни велик с волосами как мох провожатый на волынке отвык на завалинке спит за ушатом или свечку зажёг чтобы церковь была незаметней бородою не смог чередою просаживал бредни расскажи научи миром правит и родину ищет что ножи горячи хороши поутру голенища иногда среди хат постовые поют по наитью - успокоят простят поведут ненароком за нитью что забытое рвём в чёрной пряже белёсые нити - научите вдвоём оглянитесь и вновь оглянитесь и флажком подмигнув убегают хватаясь за сходни остальное вернув оставляют ещё на сегодня тишина или стриж поднимается медленно силясь - полукружие крыш полумесяцу словно на вынос нараспашку и вновь белокровием болен сначала - это с нами любовь чтобы знали когда различала. II У нас зима на поводу но то и дело год от года бывает ветрена в бреду такая лунная погода замёрзших пальцев хруст слегка прикосновение улыбки ладони маленькие зыбки недоумение сверчка всё глуше скрипок небеса на белокурые вечерни и только снег намечен в черни припоминая голоса но что за сумерками впредь - ограды в иглах осторожны прохлада россыпью острожной и невозможно посмотреть скользя всё выше поясок кольчужной долькою расправлен органа лиственного вправе голубизной наискосок захлёстнут кольцами в залог на безымянном пепелище столицы символ неподвижен с архангелом единорог и только волосы твои - созвездия сухая накипь трамваев ягоды в накрапе бокалы круглые любви и только сутолоку рви на переплёте Часослова рябины врозь и бирюзова резьба разумная листвы румянец утренний пруда рогатый оборотень моды пора игорная природы стрекозы уличные льда. III Там бумагой обернув шишку розы краснощёкой завораживал туман галерею и балкон были волосы в плену с поцелуями упрёки белокровие домам прививали вечерком балалайками взахлёб колпаками наудачу не разбужен великан ног дымился серпантин это шиворот-сугроб переулками судачит узелками по рукам и чудачит на пути отыгравшие в лото сыплют титрами названий завернувшийся в пальто на локтях оставив мел пробирается в лоток говорят криворожане остановлены потом дотянулся не успел ты заранее устал - в пуховой платок уткнувшись с чемоданами в упор пассажирам по чинам грудью бросился вокзал доставая дотянувшись ограниченный укор хлороформа простыням подколодных лиц и пчёл комариных крыльев пятна не акация близка - переплёты снов и шпал перелёта шквал - и школ окружение понятно осторожнее слегка ты заранее устал. IV И проходило это ощущенье и принимало зримые черты акаций розоватое свеченье упрямое как детские мечты. Лиц подколодных тяга к ремеслу - лишь только локтем приоткроешь раму британский лев лежит у фортепьяно и приглашает рыцарей ко сну кричит петух играя гребешком танцуют кони падают монеты кто с посошком кто в шапке пирожком матросским лентам дельные советы кому звезда кремлёвская сродни как в терцию побашенно умножив мне целый мир вторжения дороже а нынче только руку протяни - и я коснулся милых завитков и колыбели выравнял значенье что изменилось летоисчисленье и нарушались мысли знатоков я числа не разменивал графой меня велели спрашивать на завтра я свечи нёс и примирялся автор что со святыми радость успокой - в подвалах пыль китайские зонты раскосых паутин и сочетанье единых входов общей пустоты и выхода кривое очертанье не сумерки Аиду не родня но циркулем раскинув теорему приятели журили королеву но тоже напролёт не для меня - потом передавали цветникам в жилых домах устраивали стирку перебирали выдумки впридирку и заводили кольца женихам ещё цвела сирень глухонемая гладильных досок изменялся лоск и в глубине касательных кривая едва дыша морочила до слёз - на самом дне горбатились тюльпаны горели клумбы щёлкало крыльцо я выбегал и медлили горланы и только скрипки прятали лицо бывало так что к полудню на лучшем застольном месте сиживал никто темнел плетень и свёртывались лужи на лакомых калачиках лото - среди подков повисших в отдаленье узор сквозил сквозь редкие стежки крошился хлеб с вареньем к удивленью и никому не сглаживал строки несли в тарелке позднюю малину враскачку груши толковали сон шептались души значились долины как торс в гробу лежал аккордеон - от перламутра вымокла салфетка и не остыла ели синева когда юлило лето напоследок и целый век кружилась голова. V Тучи ушли на запад бок земле холодя только остался запах спелых капель дождя. Всегда живут в моём воображенье корзинщики весёлые Стамбула - не потому ли мальвы хорошели когда из детства славный грек Замбуло ещё на венском стуле восседает и попугая с ложечки не кормит - всегда на завтрак груши наверстают и к сроку в краску только бы при шёлке на блюдечке увядшими цветами оставлен отпечаток пересохший - размытое стекло течёт вповалку и оплывает мутным стеарином знакомый палисад роняет стебли не выбирая только бы посуше - неразбериху этажерки вижу и добрых книжек тонкие страницы среди которых изредка случались немодные кафтаны царедворцев как бабочки присохшие степные неловкая домашняя гордыня! я вновь с тобой я вновь с самим собой - как мало быть уверенным и смертным - бумажные цветы похорошели шальные пчёлы в кухонке лохматы как будто воздух напоить доступно и затаить желание помочь какое солнце сбудется сегодня? тяжёлое как шапка Мономаха с прокладкой твёрдой крепче наизнанку с широкой оторочкою бобровой как Хлебникова влажные ресницы какие скрипки в музыкальной школе достанут из футляров педагоги и тронут пальцами привыкшими к работе ковыльные смычки? мне всё равно мне только на часок паркета уловить ещё одышку валторны словно к новогодней ёлке огромные игрушки в серебре и в трещинах поспешных контрабасы и трубы что вызовут в сознании дельфина желание сказать и умереть и финикийским кораблём качнётся - - но я уже не в силах повторить _____________ греческих стёкол блеск в неровной чешуе без опозданья нарезанной гравёрами босыми мне говорит о людях невысоких но с профилем чеканки именной крупицы света нам присуждены рассеянные в тысяче иллюзий в нагретой почве набухают зёрна и духоту выдерживают поры лишь для того чьё тело начеку чьё сердце как ничьё. VI Ах мне и нынче не пришло! так что же день стоит как вкопанный? куда же вести унесло и не доищешься подкопами? куда подковы применить? в ряду с печатью в канцелярии? как будто строчку сочинить тогда вмешаются царапины как "мать честная" у бродяг нераспечатаны проклятия неразличаемых коряг впритык с понятием Распятия часы Аркадии в залог и литр на брата - но когда ещё какую вырвешь из дорог какая выгорит товарищу? у рыбаков условий ряд как зуботычины зачитаны четыре книги наугад что в пятой так же незначительно деревьев шапошный разбор о как мучительно когда тебе порядки выданы в надзор палатки вызвались в объятия но даже Ей не доказать что мне нарочно уготовано не замечая за глаза как в щёлку ящика почтового. VII О вечность ты не подступись! за занавеской марлевой тобою собраны в степи от варева до марева на стебле где во всю длину живые капли ссорятся играет радуга в плену пугая невесомостью на теле словно кожура в жару теплее ближнего на прутьях поднята жара кустарником и вишнями крыжовник с ложки передрог задели позвоночник свой сквозь поры холод и укроп увенчанный заочностью и лопушиная резня в колоде безутешной густеет сумерки дразня в пыльце перегоревшей _____________ люблю стрекоз перенимать у листьев - ландыш к ландышу на клиньях ленты добела на крыльях лепта на душу люблю ловить хотя бы слух кузнечика в раскатистых комочках движущих за двух и радуюсь расплате я у лепета люблю зарок ромашек новоявленных какая проще из дорог завещана до яблони люблю стволы - в них цапли спят размах крыла отлогого журавлик жёлтый для ребят жирафа одноногого в такой земле личинок нет а только пыль замечена зрачками ссохшихся монет и рельсами до вечера и может мне размерив шлях огромный циркуль сажени доверит свадьбу на бобах и проводы посаженных но что за спрос с такого дня когда и море в ревности теряет разум на корнях и деревом надеется и дотянувшись наугад до фляги приготовленной с горячей кровью виноград размешивает тополю. VIII Крупнее клубники законченный шифр поваренной книги заочной глуши и мёртвою кожей обтянутый сруб теплей лошадиных обветренных губ. Уже таманские дворы одели сети червоточин и ртутным столбиком заточен обычный вымысел жары уже поскрипывал причал и вырастал на косогоре треножник чёрного собора и рваный берега оскал а без листвы не обойтись - так долго веет облаками что пашни вымели дыханье - - IХ Есть улица в далёком городе где я ни разу не бывал. На себя не сетуя но себе обязан дотяну до лета ли назову ли сразу на поверку пьяного гребнями разлук наяву ли заново обернули круг от халвы с малиною кумача парчи горла соловьиного кольца горячи или жемчуг с жаворонком колокольчик с ленью окружили жалобами хлопоты оленя или плечи снашивают у ограды робко коромысла крашеные оторопью тропки с ливнями вчерашними высушишь ли вишню? у хозяек спрашивали - попросту не слышно только в серьгах камешки ямочки да брови чёлку чужака ещё радугу с дороги ситцевое марлевое кухонное бьющееся чайное угарливое пьющее смеющееся медленное утреннее выронили рано выгодами путаными видами тумана. _^_

© Владимир Алейников, 1965-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2016-2024.

Книга отзывов

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Айдар Сахибзадинов. Жена [Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...] Владимир Алейников. Пуговица [Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...] Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." ["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...] Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа [я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...] Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки [где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...] Джон Бердетт. Поехавший на Восток. [Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...] Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём [В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...] Владимир Спектор. Четыре рецензии [О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.] Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! [Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...] Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... [Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...] Анна Аликевич. Тайный сад [Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...] Читайте также: Ольга Андреева. Свято место | Андрей Бычков. Я же здесь | Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" | Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике | Надежда Жандр. Театр бессонниц | Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса... | Игорь Муханов. Тениада | Никита Пирогов. Песни солнца | Елена Севрюгина. Когда приходит речь. (О книге Алексея Прохорова "Не одинокий рай") | Ольга Суханова. Софьина башня | Лана Юрина. С изнанки сна | Сергей Главацкий. Апофеазко | Татьяна Горохова. "Мне фамилия моя всегда мешала..." | Стихи, растущие из жизни | Михаил Ковсан. Время

X
Титульная страница О проекте Редколлегия Правила для авторов Авторы и публикации Хронология публикаций Рейтинги и статистика Авторские книги отзывов Общий форум Публикации: Рассказы Повести и романы Пьесы Поэзия Переводы Очерки и эссе Критика Кибература Теория сетературы Литературные хроники Рецензии	Специальные проекты: Литеросфера Книжная полка Колонка Читателя Наши авторы в переводах Платформа Картинки в паутинке Сад расходящихся хокку Антология русских хайку ... Devotion Конкурсы Тарту 1980-х Мемориал-2000 Цитотрон Авторские проекты: Чужие слова Две строки / шесть слогов Кривая империя Обратная связь Следующая станция В-О... Dictionary of Creativity