МЕТОД ПОПЕРЕЧНОГО "СРЕЗА"
О книге: Макс Неволошин, Срез. - Чикаго, Bagriy & Company, под редакцией Семёна Каминского, 2018
Проза Макса Неволошина наделена каким-то удивительным свойством - погружаясь в чтение, перестаёшь чувствовать границу между миром его персонажей и своим. Как будто вспоминаешь собственные давно забытые истории. Благодаря этому его рассказы даже не просто читаются, они впитываются хрусталиками глаз, выдавая где-то под куполом шевелюры устойчивую картинку.
С его прозой я познакомился около года назад, совершенно случайно, пролистывая какое-то интернет-издание. Зацепился краем взгляда за строчку в середине текста, по инерции дочитал абзац. Рука дрогнула и отмотала на начало рассказа. С тех пор я и стал его постоянным читателем. Прежде всего меня зацепила его стилистика: лёгкость и образность языка, чёткость отточенных фраз, не отягощённых ни единым лишним, ненужным словом. Текст живёт словно сам по себе, где сюжетные линии, кажется, могут причудливо сплестись в совершенно непредсказуемый, даже для автора, узор.
Это уже второй сборник рассказов Макса Неволошина, вышедший в издательстве "Bagriy & Company", (первый - "Шла Шаша по соше..." 2015). В него включены двадцать рассказов, погружающие нас в разные периоды времени: школа, университет, учительство, второй университет, иммиграция.
Обратите внимание на название сборника - "Срез". Несомненно, во-первых, это своеобразный срез жизненного опыта автора, его мыслей и чувств. Всего того, что он накопил к этому моменту и постарался выразить в своей прозе. И, конечно, напрашивается параллель с "Методом поперечных срезов". Есть такой приём в психологии, когда одновременно исследуются люди разных возрастных групп, чтобы выяснить динамику изменения с возрастом их представления о нормах, о морали, да вообще о чем угодно.
Во-вторых, мне кажется, есть в этом и другой смысл. Многие рассказы Неволошина пронизаны стремлением переоценить своё прошлое, рассмотреть его уже с расстояния в двадцать-тридцать лет и пятнадцать тысяч километров. А главный вопрос, который автор при этом себе задаёт - правильно ли он поступил тогда, уехав из России. И сборнику, на мой взгляд, неслучайно дано название одноименного рассказа. Действие его происходит на школьном лыжном кроссе, и главный герой, он же автор, срезав дистанцию, неожиданно оказывается на третьем месте, уступив первые два, что вполне справедливо, честно заслужившим это персонажам.
Сделав "срез", то есть иммигрировав, двадцать лет назад, он одним махом одолел этот, на самом деле, никому не нужный "кросс по персечённой местности", избежав совершенно лишнего напряжения, каких-то опасностей и неприятных сюрпризов, которые могли бы случиться на "лыжне". Благодаря чему он все же вошёл в число "победителей гонки". Но сомнения в правильности и честности этого поступка остаются. В этом рассказе неспроста главный герой спустя тридцать лет встречается во сне со своим выросшим одноклассником - свидетелем и соучастником его среза дистанции. И время, и место встречи уже другие. Фиджи, яхта, ослепительное солнце и прохлада океана сменили унылый зимний лесной пейзаж.
Рассказы, в большинстве своём, автобиографичны. Да и автор почти всегда участвует в собственных историях на правах равноценного персонажа. Иногда он занимает центральное место, а чаще - второстепенное: спутника, собеседника, друга главного героя.
Это типичный пример городской бытовой прозы. Герои - обычные, с виду ничем не примечательные люди. Обыкновенные жители своей ординарной среды обитания. Со своей суетой, склоками, изменами, борьбой за место под солнцем. Но и со своими мечтами, сильными поступками, жертвами и любовью. И какими бы личностями они не были изображены, какие бы черты в них не доминировали - среди них нет ни одного персонажа с пустым и плоским характером.
Особняком стоит "образ автора".Мне показалось, что на самом деле их как бы двое: "автор-участник" и "автор-рассказчик". "Автор-участник" своим существованием словно бы сдерживает "автора-рассказчика" от заноса на "обочины рассказа" и не даёт ему расслабиться, сбиться с хода повествования. Но с другой стороны, он всегда незримо полагается на помощь "автора-рассказчика", пребывая в подсознательной уверенности в собственной неуязвимости.
Прозу Неволошина я могу рекомендовать тем, кого привлекает медленное, вдумчивое, неторопливое чтение. В его рассказах нет никакого "экшена" и эротики, вы не найдёте там ничего детективного и приключенческого. Зато там есть жизнь. Настоящая живая жизнь со своими страхами и надеждами, со своими неожиданными засадами и спасительными маяками, с бесконечным балансированием на границе между светлой и тёмной её сторонами. Каждый негодяй в чём-то симпатичен, и всегда найдётся, за что ненавидеть любого праведника.
© Сергей Антонов.
© Сетевая Словесность, публикация, 2018-2024.
Орфография и пунктуация авторские.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Айдар Сахибзадинов. Жена [Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...] Владимир Алейников. Пуговица [Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...] Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." ["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...] Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа [я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...] Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки [где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...] Джон Бердетт. Поехавший на Восток. [Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...] Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём [В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...] Владимир Спектор. Четыре рецензии [О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.] Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! [Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...] Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... [Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...] Анна Аликевич. Тайный сад [Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
