Грохнуть ксендза, грохнуть панка и скинхеда
Ради троицы святой в порядке бреда
Грохнуть президента поскорее
Чтоб он наконец-то стал добрее
Грохнуть гея, лесбиянку, трансвестита
Нет их злей для человеческого быта
Грохнуть деда, грохнуть суку, где придется
Ты пойми, была б статья - вина найдется
Грохнуть тренера, арбитра и студента
И бездомного беднягу-абстинента
Грохнуть немца, грохнуть русского, как волка
Грохнуть чеха (никакого с чеха толку)
Придушить дворнягу и койота
Вегетарианца-идиота
Для спасения души - сжигаем тело
(вместе с гробом - чтоб оттуда не смердело)
Грохнуть вон того удолбанного лоха
Чтобы знал: самоубийство - это плохо
Грохнуть ту, что никогда с тобой не ляжет
И таксиста а потом - Алину с пляжа
Крыс и кошек перебить без перекура
Грохнуть Войцеха, Белова и Задуру
Грохнуть шлюху что святой когда-то будет
А до Рушди - просто руки не доходят
С кем я только не спал
не спал с матерью Терезой
не спал с сестрой Фаустиной
не спал с Иолантой Квасневской
и если бы я должен был сказать
читательницам вашего замечательного журнала
всю правду
это интервью никогда бы не закончилось
* * *
капля из крана
падает в рану
волосы ангелов
и стекловата
чьи-то колени
там где сад притих
свою голову месяц
опустил на них
чужие колени
а может свои
никогда не узнаешь
усни усни
Будапешт
помню
как ехал двойкой
от моста Свободы
к мосту Маргариты
сорокалетним
смотрел на людей
сидящих за белыми
столиками на белых
креслах
и думал
что там
настоящая жизнь
помню
как сидел
за белым столиком
на белом кресле
пил эспрессо
и ел мороженое
сорокалетний
смотрел на людей
едущих в трамвае
от моста Свободы
до моста Маргариты
и думал
что в том трамвае
настоящая жизнь
А перед этим возражал
Когда ты говорила
Случится так
Что ты положишь меня на бок
И выпотрошишь
Но уже тогда
Тайком
Я вынимал свой нож
Осматривал его
И прятал обратно
Я не хочу сделать тебе больно
Я лишь хочу
Пролиться
Нашей нежностью
Боксер
Антон Камиль Яструн
Родился
13 ноября 2006 года
В 16.30
Случилось чудо
А я же все-таки не верю в чудеса
Я касаюсь его головки
Томаш Неверующий
И все еще не верю
Хотя вокруг столько вина
Превращенного в кровь
Акушерка заштопывает мою жену
Словно рваную простыню
А у той по-прежнему золотые волосы
И зелено-желтые глаза
Рядом я - верный фанат
Я свалил из мира пенсионеров в самоволку
И сижу в первом ряду
Антон похож на боксера
После двенадцатираундового боя
Сидит в углу
В голубой шапочке
Вместо перчаток - тяжелые рукавички
И смотрит
Из-под припухших век
И молчит
Я-есмь-человек
Облученные
И пришло время
Когда моим одноклассницам
Начали отрезать груди
Как грустно смотрится
Отрезанная грудь
Друзья падают рядом
От рака легких и толстой кишки
По-тихому случаются инфаркты
Иногда кровоизлияние обрывает
На полуслове
А мы будто ни сном ни духом
Мы ходим по полю боя
Как будто не продолжается война
С которой никто не вернется
В наших записных книжках
Все больше мертвых
Телефонных номеров
Словно облученных
А я все же иногда
Звоню
Спрашиваю как дела, что слышно нового
И хотя ничего не слышно
Я слушаю
То, чего нельзя услышать
Это можно назвать
Укрощением тигра
Камень
Михал умирает
Я держу его за руку
И мы оба беспомощны
- Я вытянул несчастливый жребий - говорит он
А я ему: - Он достается любому из нас
Просто ты вскрыл его рановато
Вот и всё
Когда я еду в трамвае
Я чувствую как моя судьба
Упирается в мое бедро
Вот и всё
Дома я беру в ладонь камешек
Абсолютно молчаливый и закрытый
Полный собой до краев
Он смотрит на меня
Черным взглядом
Я отвечаю ему ясным
Но ничто не меркнет
И не проясняется
Но это не всё
В моей темной комнате
Проявляется незнакомая фотография
Теперь, когда ушел Беккет,
и радостная музычка
неискренне славиточередное,
как всегда не совсем удавшееся,
воскресение Христа,
именно сейчас надо же было
вспомнить о ТРАГИЧЕСКОЙ
ИСТОРИИ ГАМЛЕТА ПРИНЦА
ДАТСКОГО, которого пришлось продать за копейки
корешу, лучшему корешу,
и это вынуждает поставить ребром
несколько важных вопросов,
я знаю, что такого рода проблемы
можешь решить только ты,
Люфтваффе, где б тебя ни носило,
у тебя есть время до завтра
Из шестнадцатистраничной тетрадки в свастику
Вроцлавской фабрике
бумажных изделий
Где Луна?
Что случилось
с Солнцем? Почему собака
больше не друг человека?
Почему это несчастное создание
носит на шее табличку
с надписью: ТЫ МОЖЕШЬ ГЛАДИТЬ МЕНЯ
ТОЛЬКО В ПРИСУТСТВИИ МОЕГО
ВЕТЕРИНАРА? Почему надпись
сделана готическим шрифтом?
Что заставляет маленькие тучки
принимать очертания
больших животных,
которые давно вымерли?
И кто мне скажет,
черт возьми,
откуда я все это знаю,
если вокруг темнота?
Легендарный Карлос
Чуваки, легендарный Карлос
жив. Целый час
он сидит на автобусной
остановке на улице
Коперника,
который уж точно помер.
У него польский
паспорт,
выданный на имя некоего
Дарека Фокса, и загранспаспорт
на то же имя.
Документы краденые.
Кроме того, у него при себе
перо, которое он пустит в дело,
если попросим,
и толстенная тетрадка в линейку,
исписанная еще не проявившимися
чернилами.
По нашим расчетам, он сядет
в "семерку", ведь только
"семерка" может отвезти его
к этой его Майнхоф,
которую он называет Кукушкой,
Мальвинкой и Львенком.
Наши люди, одетые
в форму контролеров,
подсядут на следующей остановке
и обуют легендарного Карлоса
на какие-то два или три стольника.
Вызывайте скорую.
Рукопожатие умирающего
Если верить легендам,
на этом унитазе сиживала
первая леди польской поэзии. Котенок,
который сделал тут свои дела,
вместе со мной станет героем неслабой элегии.
С залежами голубиного говна на балконе
соревновалась целая антология женской лирики.
Книжка, которую я просматриваю,
это подлинное доказательство молчания Ружевича
(я тоже молчу по-немецки). Картины
в мастерской на другой стороне коридора
мертвы, словно рыбьи
головы (об этом преступлении не сообщат
некрологи), что стараются хоть как-то наглотаться
лежащей повсюду пыли.
Обратная дорога до жилой комнаты,
в которой, однако, прибрано,
понемногу стирается из памяти,
ведь я слишком много думаю
о легендах.
Сараево в огне
Подсел ты на эту войну,
что ли?
А мне казалось, что моя любовь
к надписям на корешках книг
никогда не угаснет. Франц
Кафка догорает в углу,
на полу. Ты все подмечаешь,
ты немного начитан и весьма плутоват,
и вообще производишь впечатление. Франц
Кафка сам об этом просил. Но
зачем ты выстрелил в Джойса?
Джеймса Джойса. Тебе это в кайф.
Еще пара таких выстрелов,
и я начну угадывать, кто будет
следующим. Передо мной одна
из величайших революций
в прозе XX века; за моей спиной
не слишком толстая стена; надо мной,
очевидно, узкий карниз;
да и сам я не из породы
толстокожих. Я надеюсь,
что около тебя не крутится
некий проныра с базукой,
которого можно поймать за руку
и спровоцировать
словами: "Видишь вон то окно?
Я ему показал, у кого он списывал,
а теперь ты ему покажи,
как кончается литература".
Нелюбимый не предает.
Нелюбимый бродит,
звеня в кармане
никчемным ключом.
Из подворотни выглядывает старик,
подозрительно похожий на Богарта.
"Целюсь прямо в твое сердце, сынок!" -
"Ты же знаешь, это у меня самое нечуткое место".
В соседней подворотне нашли
семидесятилетнюю Мерилин Монро.
Она только и успела прохрипеть:
ПУ ПУ ПИ ДУ.
"Кто Вы по национальности?"
"Пьяница.
Внебрачный сын
Богарта и Мерилин Монро.
Это я
убил Лору Палмер".
И довольно об этом.
Рог из слоновой кости
Я увидел свет,
потому и пришел.
Позвонил, и ты открыла.
Я не пришел разговаривать,
не пришел ссориться,
не пришел продолжать
извечную войну. Я
пришел трахаться,
пришел трахаться.
Один нож уже в моей спине,
и нет там места
для прочих.
Я пришел трахаться.
Отпадает дилемма:
чай-кофе. Я
пришел трахаться,
пришел умирать.
Увидел свет,
потому и пришел.
Позвонил, и ты открыла.
Я не пришел разговаривать,
не пришел убеждать,
не пришел собирать подписи,
не пришел пить водку.
Я
пришел трахаться,
пришел умереть.
М. - убийство
А она лежит с ножом в спине.
Частично на паркете, частично на ковре.
Слегка скорчившись. Такие дела.
Крики. Свидетели, словно рыбы,
которых только что научили говорить.
А она лежит с ножом в спине.
А она лежит с ножом в спине.
Убийца спокойно идет коридором.
Открывает дверь и выходит в сад.
Проходит по клумбам. Выходит из калитки
на улицу. Садится в трамвай.
Едет в трамвае, едет, читая газету, доезжает до кольца.
Заходит домой. Поворачивает ключ в замке.
А она лежит с ножом в спине.
А она лежит с ножом в спине.
Частично на ковре, частично на паркете.
Слегка скорчившись. Такие дела.
Крики. Свидетели, словно рыбы,
которых только что научили говорить.
А она лежит с ножом в спине.
А она лежит с ножом в спине.
Потом встает, отряхивается.
Надевает камуфляж, вешает на плечо карабин.
Выходит на улицу, выкатывает гаубицу.
Садится в трамвай.
Едет в трамвае, едет, читая газету, доезжает до кольца.
И стучит ему в дверь.
Неподсаживаемый
Ну, представьте себе:
март или апрель
(ну... скорее, март), вечер.
Встречаю И.П., он пьян, как
свинья, а я трезв,
как свинья. Идем пить кофе.
Он - между морем водки и возвращением домой.
Я - между ссорой
с одной бабой и разговором с другой,
который, быть может, тоже закончится ссорой.
Итак, сидим в баре
(даже если напрягусь, не вспомню, в котором).
Он - пьян, как свинья. А я трезв, как
свинья. Пьем этот кофе,
и вдруг он, показывая на каких-то двух телок
за соседним столиком, предлагает к ним
подсесть, а я говорю: оставь меня
в покое, я не хочу.
Ебал я все это, я сегодня
неподсаживаемый.
Ебал я все это, я сегодня
неподсаживаемый.
Между ссорой
с одной бабой и разговором с другой,
который, быть может, тоже закончится ссорой.
Ебал я все это, я сегодня
неподсаживаемый.
Ладно, проехали. Болтаем о том, о сем.
О литературе, может быть, даже
о бабах. Начинается дождь.
Он неплохо держится,
хотя и пьян, как свинья. Я тоже неплохо держусь,
хотя, как свинья, трезв.
И опять он - показывая на тех двоих, говорит:
смотри, как все хорошо складывается, их двое и нас двое,
давай, подсядем к ним. А я, я говорю: не хочу,
нет, ну его,
ебал я все это, я сегодня
неподсаживаемый.
Ебал я все это, я сегодня
неподсаживаемый.
Между ссорой
с одной бабой и разговором с другой,
который, быть может, тоже закончится ссорой,
мне не хочется.
Ебал я все это, я сегодня
неподсаживаемый.
Так иногда бывает,
что я неподсаживаемый.
Так обычно бывает,
что я неподсаживаемый.
Сижу один за столиком
и не хочу к вам подсесть,
даже если вы мне киваете.
Ебал я все это, я сегодня
неподсаживаемый.
I wanna be your dog
Нет больше мира.
Кончился.
Нет больше времени.
Кончилось.
Нет больше цели.
Кончилась.
Нет больше смысла.
Кончился.
Я хочу быть
твоим псом.
Я хочу быть
твоим псом.
Я хочу быть
твоим псом.
(Ну, давай).
(здесь идет соло на гитаре)
Последняя передача последнего радио
кончается гимном
погибшей страны.
Сейчас, когда мы остались одни,
можем делать это
на газетах, на знаменах,
на знаменах, на газетах.
Я хочу быть
твоим псом.
Я хочу быть
твоим псом.
Я хочу быть
твоим псом.
(Ну, давай).
Из книги "Сломавшийся"
Так говорил алкоголь
Ночью я разошелся в разные стороны,
чтобы проснуться в разных кроватях
чтобы не помнить, что умер. С недавних пор
я ношу при себе запасную пару
носков и сменную футболку, зубную
щетку, все для того, чтобы не помнить,
что умер, чтобы везде быть, как дома.
Она вдруг обняла меня сквозь сон,
дважды произнесла чужое имя,
так нежно, что я не решился
взять себе это имя, принять эту нежность.
Но умер и вышел оттуда
и дальше иду сквозь пустоту, полную ветра.
Но умер - и когда нахожу
себе место поспать - то крепко вжимаюсь в подушку,
кричу подушке свое мертвое имя,
кричу подушке свое мертвое имя.
Ангел / труп
Ты ангел.
Я труп.
Ты правда.
Я говноправда.
Ты ангел.
Я труп.
Ты ангел.
Я труп.
Расскажи, как разговаривают
ангелы с трупами,
тела эфирные
с телами умерших.
Ты чиста,
а я -
после двадцати разводов.
Ты ангел.
Я труп.
Так что можешь себе пойти с тем незнакомым
мужчиной, возможно, это
Иисус Христос, он любит такие
подставы. Иди и не извиняйся!
Все банкноты, к которым ты до сих пор
прикасалась - твои,
все огни, которые ты видела -
горят над тобой. Иди и не извиняйся!
Ты
ангел.
Я
труп.
Из книги "Музыка сердцевины"
Filandia
Никогда не будет такого лета.
Никогда не будет такого лета.
Никогда полиция не будет так
вежлива,
а пожарная охрана не будет
так проворна и умела.
Никогда сигарета не будет такой вкусной,
а водка холодной и целебной.
Никогда не будет таких красивых девушек.
Никогда не будет таких вкусных пирожных.
Сборная нашей страны
больше никогда не покажет таких результатов.
Никогда не будет таких колбас,
такой кока-колы,
такой горчицы
и такого молока.
Никогда не будет такого лета.
Солнце не будет больше так чудесно
всходить - заходить,
месяц не будет
так красиво висеть.
Никогда
не будет
такого телевидения, таких ярких газет,
никогда
ты не будешь со мной так нежна,
никогда священник не будет говорить
таких мудрых слов,
никогда органист не будет играть так красиво,
никогда Бог не будет так близок,
не будет таким ласковым и добрым, как сейчас.
Никогда
не будет
такого лета,
никогда
не будет
такого лета...
На горизонте сверкает молния
и слышен скрежет
железа.
Из книги "Избранные стихотворения"
Совращение
В сто раз, наверное, было бы проще,
если бы я ошибался. Но я прав:
ты - самое лучшее место в этом городе,
его центральный пункт.
Когда возвращаюсь в город - возвращаюсь к тебе.
Города просто нет, если
здесь нет тебя. Падают
декорации. Остается пепелище. Руины.
Ночью тебя можно найти на мосту потерянных
ключей, перьевых ручек и документов.
Город останется, если захочешь.
Город исчезнет, если захочешь.
Посмертная корреспонденция
Итак, в какой-то степени я не был тебе верен.
Мир существовал, а это отвлекает. Я просыпался
и жил, двигался, ел, разговаривал,
пил вино и играл в людские игры, ездил
поездом и позировал перед камерами, отвлекался,
прости.
Итак, в какой-то степени я не была тебе верна,
чем-то была занята в других городах, с другими
людьми, кроме тебя, у меня были времена года,
животный мир, деревья, войны, дети, большое
жизненное пространство. Лишь теперь я останусь с тобой,
прости.
И теперь все будет? Ничего не будет.
Шляпы и крыши, кроны деревьев, высотки,
шоссе и железнодорожные пути, реки -
все расплывается перед твоими глазами.
Я позволила себе
кое-что дописать на твоей открытке,
прости.
Первый снег
За стеной сад но эхо такое
словно там еще одна комната
мыши почуяли неладное и вывели
свои отряды из этого дома
Белый пес толстый белый ангел
вчера принес весть о тебе я прогнал его
смел осколки разбитого зеркала
умылся растопил печь
Они входят выходят разглядывают все вокруг
я улыбаюсь хотя мог бы убить
когда ты заглянула в окно и подала мне знак бровями
я назло решил не выходить
Я все еще предпочитаю думать что здесь тепло
твои сани в метели не видать мне королевства
я крепко держусь за стол не видать мне королевства
я крепко держусь за стол и зрачки у меня белые
Курение
Спрашивается, почему это некурящие
садятся без зазрения совести на места для курящих?
Почему хотят доминировать?
Почему вечно ходят в обиженных?
Моя маленькая подружка, сигарета.
Я провел с тобой больше времени, чем с кем-то другим.
Мы убиваем друг друга
с нежной привязанностью.
Спрашивается, почему это некурящие
не ценят нашего одиночества,
нашей безумной отваги, нашего
зноя, нашего пепла?
Ловушка
Снег. Дождь.
Псы окружают.
Узнаю некоторых из них.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
