ГИМНЫ, ВИРШИ И ПЕСНОПЕНИЯ
АТЛАНТОВ, МУТАНТОВ, КОРИБАНТОВ,
ПЕДАНТОВ, ДИЛЕТАНТОВ, СИКОФАНТОВ,
ОФИЦИАНТОВ, ГИГАНТОВ И ФЛАГЕЛЛАНТОВ
1.
О Великий Дух,
Создатель Мира! Ты всюду:
в ветре и воде,
в перьях и шерсти,
в клыках и когтях,
ногтях и волосьях,
щупальцах и перепонках,
жабрах и чешуе,
легких и жопе,
облаках и проволоке,
банановой кожуре,
дынных семечках,
собачьем говне,
цементной пыли,
целлофановых мешках,
мятых газетах, окурках,
раздавленных консервных банках,
блевотине и гондонах, --
будь и во мне тоже,
бля!
2.
Древняя и вечно юная,
мудрая и прекрасная
богиня плотоядных сорняков,
опизденевших одуванчиков!
Всякая тварь дрожит
от страха и восторга,
когда ты зеваешь всеми
своими ртами.
3.
О Небо!
Дождевые черви
превозносят Тебя
своим молчаньем.
Твои полоумные слуги
воспевают Тебя,
окостеневая на соснах
и елях.
4.
О, глянь на меня,
Всевышний, --
я мал и слаб,
я пропаду,
пока ты бесцельно слоняешься
по небесам
в окружении крав,
что даруют богиням
с ума сводящее млеко,
в окружении птиц одноногих,
неуклюжих, бесперых.
Твое хромое дыхание,
о Безымянный,
...........
<продолжение утрачено>
5.
Дух запада,
карлик зеленый,
хромой и горбатый
хозяин подводных уродцев,
слепой барабанщик,
глухой облаков созерцатель,
насекомое средь насекомых,
лягушонок среди лягушат,
травинка в долине,
ничтожество в кущах богов, --
веселись!
6.
Проповедь Ху, жреца Аменуд:
Дети мои, не будьте мудаками, не ограничивайте себя ни в чем. Поститесь и
обжирайтесь, ебитесь как кошки и придерживайтесь целибата, пиздите как Троцкий и
молчите как рыбы, пейте как кентавры и воздерживайтесь от хани. Величайшее
искусство в мире заключается в том, чтоб курить, пить, медитировать,
славословить Вседержителя, изрыгать проклятия, трахаться, любить, ненавидеть,
бегать, прыгать, ходить, сидеть, лежать, врать, говорить правду, вдыхать,
выдыхать, читать, писать, какать, зарабатывать, тратить, есть, блевать и срать -
все это одновременно. Те, кто способны на такое, воистину боги. Их ничто в мире
не ебет, они не ведают трудностей, пребывают в нескончаемой радости.
7.
Единым духом живо в мире все,
от гонококка до левиафана.
8.
Какая ночь!
Зажмуриться и пить
мочу гамадриады...
Богиня, сделай так,
чтоб это длилось
вечно.
9.
Кони шарахаются от трав,
Аменуд,
Аменуд.
Облака ужасаются неба,
Аменуд,
Аменуд.
Когда ты в моем сердце,
Аменуд,
Аменуд,
мне все по хую,
Аменуд,
Аменуд.
10.
Гуляя по кладбищу цапль,
ощупывая застывающий воздух,
обнюхивая ленивых
проржавевших бабочек,
оставляя за собой крошащиеся
ногти и волосы,
чихая то и дело,
пугливые и робкие
босоногие кесари вакуума
тщательно <окончание утрачено>
11.
Коричневая магия (песня шамана):
Ласточкино говно свалилось на меня.
Сорокино говно свалилось на меня.
Воронье говно свалилось на меня.
Утиное говно свалилось на меня.
Гусиное говно свалилось на меня.
Куриное говно свалилось на меня.
Бакланье говно свалилось на меня.
Я охуеваю,
мне хочется петь!
Ястребиное говно свалилось на меня.
Соколиное говно свалилось на меня.
Орлиное говно свалилось на меня.
Я таки спою!
Комариное говно налипло на меня.
Бабочкино говно налипло на меня.
Стрекозиное говно налипло на меня.
Я сейчас запою!
Осиное говно налипло на меня.
Пчелиное говно налипло на меня.
Шмелиное говно налипло на меня.
О, я уже пою эту песнь!
Я собачье говно на лужайке!
Я кусок говна на дороге,
ибо кто-то насрал у тебя на пути!
Я твое собственное говно,
хо, тебе никуда не деться,
я возьму тебя изнутри!
Я -- треугольный срач сосен,
я -- квадратные какашки кукол,
с которыми играют твои дети,
я -- продолговатое дерьмо вампиров!
Голубое говно гонококков,
оранжевый пердеж облаков,
серебристые фекалии гуманоидов,
радужный благоухающий понос каннибаллов, --
все это я!
Испражнения кактусов и манекенов,
скал и водопадов,
асимметричное свежее говнецо кирпичей!
Я спел свою песню,
и тебя уже нет.
12.
Песнь бизнесмена:
Ах, подземное фортепиано!..
Всё дела, да дела... ничего!--
стану слушать тебя,
когда сдохну.
13.
Солнце! Завидев тебя,
на лету просыпаются
ястребы и воробьи,
восьмипалые странники
машут ушами,
и горнисты небритые
звонко трубят
в щавелёвых полях.
Богов, одуванчиков и черепах
будит эхо.
14.
Босолапые однокрылые звери,
будем купаться в лунной блевоте,
сердца нараспашку,
всю ночь.
И мясистые белые травы
будут качаться
всю ночь.
15.
Перед входом в твой храм, Аменуд,
даже кентавры, буйные нравом,
сбрасывают копыта,
чтобы не наследить.
Средь колонн, что хранят <непорочной?>
небес пустоту,
пятиногие камни
внимают молчанию важно.
Лук зеленый, арбузы и томных
бабочек крылья,
перемешанные искусно
изощреннейшим Ху, --
странник, отведай,
если чрево твое
не изнежено слишком,
священную пищу.
Но прошу, ступай осторожно,
храни тишину в своем сердце,
как деву любимую.
16.
Аменуд предостерегает Ху:
Водрузил уж ты коль
свою жопу на облако,
нищий бездельник,
пока боги на цыпочках ходят вокруг,
ты в пятках укрой свои души
все до единой.
17.
Мантра Ху:
Я -- крылатое древо,
я -- обугленная дыра.
18.
Долина каменных чаш
голосами кишит
тех, кто мир сей покинул
неволей иль волей.
Небеса изнывают
от жара полудня.
Ни птицы, ни зверя...
В складках воздуха прячется
тишина...
Здесь вот
ляжку врага моего
я зажарю и схаваю
от родни надоевшей тайком.
19.
Песня бездомного:
Гляди, подруга, дождь прошел,
гляди, грибки повсюду лезут,
шныряют грызуны в траве,
порхают птички, и везде
звучат органы и баяны!..
И вот уж дрючат поселян
на перекрестках полубоги,
а утомясь, морковь грызут,
и огурцы, и репу. Мы же
вкусим нетленными устами
повыползших на свет червей
и станем радуге дивиться.
20.
Там сейчас ночь
(я имею в виду --
на острове Оху)...
Седобровые неандертальцы
внимают ветрам
на брегах озер.
Разве что раз в полчаса
в бубен ударит
старик лопоухий,
хранитель гармоний:
трам-тарарам.
Погрузи меня в царство зеленого яда,
богиня.
Там кентавры сбивают с дерев
птичьи гнезда
и лужи целуют.
Трам-тарарам.
21.
О Луна! В этом мире
я не один:
в развеселых долинах,
куда умирать
убегают собаки,
плотоядные травы меня
поджидают.
22.
Для кого чирикает воробей?
Кого славословят лягушки?
По ком воздыхая, мычит корова?
Над кем лошади ржут?
Кому поют песни кентавры,
обожравшиеся самогона?
Кому?
23.
Над деревней плывут облака,
а в деревне, зевая, собаки,
глухонемые дворняги
глядятся в колодцы.
Те листья, что не упали,
уж не упадут.
Те люди, что не посрали,
уже не посрут.
24.
Шепот богов заглушаем
шелестом ветхих небес.
Перелетные гуси ругают
козлов и баранов.
Выпью вина,
превращусь в волосатого зверя,
блох до рассвета ловить
буду я.
25.
Ночь на исходе.
В объятьях Морфея жрецы
золотых истуканов
и жрицы Земли,
лесорубы и пахари,
ебари и звездочеты.
Бодрствуют только
духи озер и холмов,
тормошат насекомых и рыб,
хвою елей ерошат.
Нету молитв возносящих
граждан ни в храмах,
ни на площадях, ни в домах,
и блаженствует Небо,
от копоти слов отдыхая.
26.
Боги автомобильных кладбищ и свалок,
где пьяные бродят марсианки и бомжи,
боги недостроенных зданий и ночных контор,
супермаркетов и общественных туалетов,
разрушенных церквей и болот,
где бухают рептоиды, зажевывая
нерасторопными стрекозами,
боги монастырей и складов,
съехавших чердаков и затопленных подвалов,
отравленных прудов и воинских частей,
детских садов и борделей
хранят ныне Землю.
27.
Так говорит Господь:
На голом склоне, одинока,
в снегу сыпучем, кривобока,
сосна стучится в небеса --
ведь там жуется колбаса
и я, Небесный Панк, хожу
и тихо, тихо ржу.
28.
В плену у дремлющих
ручьев осторожно,
тихо ступай:
седые волосы
обезумевших нимф
собирают безмолвие
и немоту, удушье
и безглагольность, косноязычие
и заиканье
твоё.
29.
Луна оскверняет людей,
убивает бацилл и микробов.
С железнодорожных мостов
ловят рыбу пришельцы.
Вот лодка -- я сяду в нее
волосами наружу
и вдаль поплыву не спеша
с чебуреком в зубах.
30.
В той неприглядной местности, где гу-
маноиды грызут карандаши
и дуют в скрюченные флейты, чтоб
седые птицы танцевали им,
напившись из медлительных ручьев
пьянящего напитка, -- только там
случается по вторникам четверг.
31.
В хламиде наизнанку
пойду гулять,
с собою взяв
ужа, бутылку,
молоток,
цимбалы,
помидор
и транспортир.
Ты понял, да?
32.
Вечерним утром
по мокрым улицам
млекопитающие рептилии
томно ступая, пройдут.
Целуя друг друга.
Консервные окурки топча,
конфетное стекло пожирая,
по улицам, где засыпает
твоя душа.
33.
Языки рябины лижут небо.
Вот, они лижут небо,
проникая в самую его сердцевину --
щекочут небо языки рябины,
языки рябины лижут облака.
Яйца клена касаются земли.
Вот, они касаются земли,
а кленовый член буравит землю
в поисках вечного блаженства.
Яйца клена освежаются ветром,
яйца клена покрываются листвою.
Пни скрипят, вздыхая о прошлом.
Трава зеленеет, трава желтеет,
трава зеленеет... А вы
шествуйте нахуй отсель,
дровосеки,
славить богов не мешайте!
34.
Утренняя медитация:
Перепончатые трехпалые
следы на песке... Или был
собутыльник вчерашний мой в ластах?
35.
На облаке,
крыльями хлопая,
лапою пишет
гусыня: долой
музыку кирпичей
что гниют в твоих стенаХ
36.
Голые наши потомки
мясо сырое кушают
в недрах земных,
,,,
голые наши потомки
инопланетное радио слушают
в глубях укромных,
,,,
голые наши потомки
дуют во флейты кривые
и в гнутые дудки.
.
37.
Я выпил желтой воды,
что богов привлекает
на вершину горы Итоуро,
и теперь заикаюсь,
теперь спотыкаюсь,
теперь ударяюсь
в грязь лицом, и ебалом, и рылом,
и мордой, и харей.
38.
Песня девушки:
Себя я в жертву принесу,
я стану в храме жить,
ежевечерне
целуя в пальцы ног,
в глаза и в ухи
божество.
39.
Гляди,
как птицу режут провода,
гляди не отрываясь.
40.
Колыбельная:
Пятипалый, двуногий,
безволосый, безухий,
полнокровный, оранжевоглазый
глобусов пожиратель
траву стрижет в ночной тишине,
перья выщипывает у птиц,
неизвестных науке.
А ты, дитя, засыпай,
пока он до тебя не добрался.
41.
Еще колыбельная:
Многоногий ветер
рухнул в мохнатую тьму
и уснул.
Баю-бай.
42.
Знают дрозды,
сколь небо огромно;
какую же песню им петь?
Где отыскать им звук,
что быстрее тьмы?
43.
Давно это было.
Облако плыло над степью.
Плыло над степью облако.
Плыло оно себе над степью,
проплывало над равниною оно.
Плыло, проплывало.
"Вон облако над степью плывет, --
думал кентавр,
скачущий сам не зная куда.--
Плывет -- ну и хуй с ним."
44.
О жрица Неба,
когда по Земле ты ступаешь,
отваливаются подошвы
сандалий твоих.
|
