Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


   
П
О
И
С
К

Словесность



        ПИСЬМА  В  ГОРОД  СЕРДЦА


        * не гусь из тех гусей что Рим спасли...
        * когда ты сложишь свои крылья...
        * крутится вертится шар голубой...
        * этот Сочи перезревший...
        * Одумайся, оставь, не тронь!..
        * СЛИТНО - РАЗДЕЛЬНО - СЛИЯННО
        * ОДНОСТОРОННИЕ ПОВЕРХНОСТИ
        АВГУСТА ФЕРДИНАНДА МЕБИУСА
        * под мостом Мирабо через Княжий Затон...
        * на необжитых высотах небес новосел...
        * я спрашивала где наша птица...
        * Ты входил в эту воду не раз и не два...
        * Прогульщик любовных уроков...
        * Значит, мой, если доступен взгляду...
        * Как исполненье желаний...
        * Благоухает юг. Запахам несть числа...
        * ГОВОРИ
        * Ты вдвоем, но не со мной...
        * ЗИМА
        * ни стихами ни плачем ни пешей речью...
        * Вербальный мой (нет - bookовый, кленовый)...
        * мой драгоценный мой литературный...
        * Ты выйдешь ночью на шоссе...
        * Перебредая края, из которых не выйдешь...
        * ЗАПУТЫВАЯСЬ...
        * От тебя и хула - пахлава и кишмиш...
        * "тихотворение мое, мое немое"...
        * дважды умерла и родилась...
        * Пленник иллюзий, аллюзий, коллизий...
        * вода упруга ты упруг...
        * как ты по льдинам в десять лет...
        * Третий тайм, третий том, третий мир...


          * * *

          не гусь из тех гусей что Рим спасли
          а друг из тех друзей что сердце губят
          однажды Небеса полюбят
          тебя - за краешек земли
          захочешь задержаться мнимой
          заснеженной многолюбимой
          за вырез бухты ломкий наст
          но ветром в Небеса несомый
          весь будто голос невесомый
          о нас о нас
          расскажешь и начнешь сначала
          как целой смерти было мало
          чтобы понять чтобы обнять
          переписать стилом весла
          на выцветшем листе канала
          на тусклом золоте листвы
          о том что мы еще мертвы
          но жизнь любить нас не устала

          небесный Рим прозрачный дом
          мы все сойдемся в нем

          _^_




          * * *

          когда ты сложишь свои крылья
          блаженный дельтапланерист
          и приземлишься без усилья
          в лучах зари и сам лучист
          когда влача остов полета
          его титановый скелет
          ты скроешься за поворотом
          дороги вдоль которой нет
          ни тени тех потоков света
          в которых плыл парил летел
          ни дня из той осьмушки лета
          травы деревьев наших тел
          еще несовершенноледных
          не юных но не ледяных
          еще полетных но свободных
          отныне выбирать иных...

          _^_




          * * *

          крутится вертится шар голубой
          крутится вертится над головой
          царственной кистью коснется запястья
          кукольник Шарль задохнешься от счастья
          не от его утонченных манер
          а от того как сияет Превер
          каждою строчкой гортанной сладимый
          Господи это не твой ли любимый
          все от тебя не отлепит зрачки
          вдруг да расступятся воды реки
          и заскользишь завороженным шагом
          посуху вслед за стареющим магом
          вплавь по отвесным небесным волнам
          в А-а-ах!-рику к синим летучим слонам
          к желто-гарячим летающим рыбам
          и по друг-дружным лекальным изгибам
          дальше нет ближе тесней не бывает
          кажется это вода прибывает
          он говорил что научит дышать
          и под водой и не нужно бежать
          прочь от гремящего пенного вала
          ах не вода не вода прибывала

          _^_




          * * *

          этот Сочи перезревший он сочится липким соком
          клейким августовским медом сладкой кровью голубой
          зелень скумпии и юкки влажных зарослей застолье
          память жадная глотает волны всплески голубей
          померанцевое солнце мандариновое море
          крылья в небе а на пирсе створки мидий соль времен
          ты насытишься собою обратишь лицо на север
          голодает Галатея без тебя Пигмалион
          накорми ее с ладоней горьким снегом синим снегом
          льдом лазоревым луною леденцовой золотой
          в лоб успеешь лучше в губы в угол рта где бьется строчка
          буквы хвостик завитой

          _^_




          * * *

          Одумайся, оставь, не тронь!
          Эриний манит наш огонь.
          Гневить богинь - не меньший грех,
          чем по течению утех
          плыть в слепо-глухо-немоте.
          В непостижимой высоте
          течений горних так завис
          ночной летун. И страшно вниз
          ему взглянуть. А верх - страшней.
          И твердь, чем дальше, тем родней,
          а, значит, нет пути назад.
          ...Рывок, заплыв, межзвездный гон!
          И бездна - вверх. А вниз - базальт.
          Нет, верх и вниз - огонь, огонь.

          _^_




          СЛИТНО - РАЗДЕЛЬНО - СЛИЯННО

          1

          ласкать взахлеб смотреть во все глаза
          по праву лицезренья осязанья
          обвить опутать прорастая за
          границы слуха зренья обрезанья
          льнуть всей ладонью нет двумя и ртом
          членораздельность отрицать сдвигая
          сливая буквы смыслы сопрягая
          пробелы будут но потом потом

          2

          пробелы будут но потом потом
          молчи пока на вечность я моложе
          когда нас уравняет поздний дом
          и сам с землей сравняется мы тоже
          собой заполним роковой пробел
          но это будет только близость тел
          а близость душ слиянных разведет
          нас в небесах с летучей взвесью духа
          и будет тот кто эту взвесь вдохнет
          открыт для чуда зрения и слуха
          и осязанья и иных щедрот

          _^_




          ОДНОСТОРОННИЕ  ПОВЕРХНОСТИ
          АВГУСТА  ФЕРДИНАНДА  МЕБИУСА


          как ласточки на млеющем полете
          косые крылья ласк углы срезают
          медовый дом оплот двуспинной плоти
          неспешно пчелы пальцев осязают
          и комната смыкается как лента
          того лжеца от оптики на "эМ"
          и шепотов шмели в начале лета
          еще слышны но пропадут совсем

          еще еще еще-е еще-ее ещ-ее-еее

          _^_




          * * *

          под мостом Мирабо через Княжий Затон
          лед прогнется и вытолкнет нас как батут
          выше голых деревьев и птиц а потом
          твои ангелы медленно к нам подойдут
          ты от зыбких летучих пейзажей отвык
          вспоминай наш язык
          испаряющий плоть газирующий кровь
          его глосс его ос растревоженный рой
          эти осы являются жалить и жечь
          чтоб забыли мы пешую речь
          чтоб очнулись в цветущих январских садах
          над мостом Мирабо через Лету во льдах

          _^_




          * * *

          - на необжитых высотах небес новосел
          как говорящий скворец выпеваешь "пр-р-ривіт"
          колотый сахар согласных согласных на все
          кроме того что грядет но болит и болит
          - где ты так долго была там орешник в снегу
          мерзлых скворечен пустоты молчи ни гу-гу
          где ты так долго-предолго не стоит о том
          - северный ветер песком засевает Затон
          вот и бесхлебный бесплотный кончается год
          кремний как зерна тщедушная птица клюет

          _^_




          * * *

          я спрашивала где наша птица ты говорил улетела
          глиняная птица-свисток улетела за песней
          кто теперь смотрит вниз на быстротекущую воду
          с узкого подоконника я бы смотрела в небо
          я спрашиваю где наша птица ты говоришь разбилась
          хрупкая плоть комок необожженной глины
          кто теперь свищет текст на языке не помню
          с узкого ложа мы видели только небо

          _^_




          * * *

          Ты входил в эту воду не раз и не два.
          То мелела река, то срывала мосты.
          Если честно, и сам различаешь едва,
          где кончаются волны, и следуешь ты.
          Невесом, как младенец в родном животе,
          и обласкан на несколько жизней вперед,
          знать не хочешь: у берега склоны не те,
          русло сухо, песок набивается в рот.

          _^_




          * * *

          Прогульщик любовных уроков прогульщик
          вдоль лунного моря маячить, покуда
          сосед по палате сподобится чуда
          (застежки, крючки, заедающий гульфик)
          какую затребовать плату в награду
          за то что бесплотно безгласно безглазно
          сквозь комплексов стены и джунгли соблазна
          и схиму пустыни и подступы к Саду

          _^_




          * * *

          Значит, мой, если доступен взгляду...
          Поздно оправдываться, мон ами,
          видеть - уже владеть. Поди отыми
          у черной дыры зрачка его отраду:
          профиль скуластый, сутулой спины откос -
          туго стянутую аквамарином глыбу.
          Видеть - уже владеть безраздельно, ибо
          глаза не возвращают ничего, кроме слез.
          Можно взор отвести, все равно во тьме,
          за сетчаткой впечатавшись, живешь во мне -
          нерастратная матрица тщетной веры -
          где б ты ни был, в каких пространствах и сферах...

          _^_




          * * *

              "Любимая, не говори, не говори про это...".
                        Д. Самойлов.

          Как исполненье желаний в день рожденья и на Рождество -
          ряд телодвижений, не значащих ничего
          в данном случае, ритуальных, ремесленных, спи-ри-ту-аль-ных.
          Спи, детский мужчина, лбом восхитительной лепки
          ищущий голую грудь, чтоб на ней заснуть,
          ибо только так ощущаешь себя вне клетки.
          Весь твой сверхсложный язык из "агу" и "ату",
          ужас остаться без "мамки", напасть не на ту,
          и нападаешь, воюешь, сжимаешь породистой дланью
          мое ночное плечо ломовой сердобольной лани.
          Спи, не рассвело, и не пора еще спрашивать: лав ю - не лав ю?
          Осознавая уже самого любопытства тщету,
          не ожидая ответа-навета-совета.
          Вот и досматривай сон свой, он тоже про ЭТО.
          Кто по-другому сумел приручить пустоту?

          _^_




          * * *

          Благоухает юг. Запахам несть числа.
          В этом краю-раю будто всю жизнь жила.
          Заросли зацвели. В цвет их себя впиши.
          - Что у тебя болит? - Верхняя треть души,
          да закоулок на задворках больших полушарий -
          память о доме, где быть нам с тобой помешали,
          а тамошняя прохлада, да здешняя духота,
          да прощальный поцелуй мимо рта.

          _^_




          ГОВОРИ

          1

          Не о чем нам говорить. Разве что обменяться
          фразой-другой с телефонной трубкой, ибо
          смято пространство души. Нетающая глыба
          льда привалила крыла. Не подняться
          в плотный воздух иллюзий, в котором жилось без страха.
          Сладко пилась невыигравшая влага, жалось слово к листу,
          словно к телу рубаха, и не терпела,
          а рифмами пела бумага...
          Но затяжной, стратосферный рывок без цели -
          за пределы хотенья и тяготенья...
          Не оглянулись - пропасть перелетели.
          И непонятно, что дальше делать с собой
          в этой воздушной струе, ледяной, голубой.

          2

          Ты всегда оставлял за собой последнее слово -
          Говори за двоих. Времена наступили
          безвоздушные. К нашему "жили-были"
          не пристанет даже дурная слава
          потому что где оно? Нет в природе
          этой краткой глагольной скороговорки.
          Лифт захлопнет устричные створки.
          Встретимся как-нибудь при народе.
          И когда привычно взметнутся ладони,
          пусть подумают: сдаемся цензуре.
          Говори (темнее, чем на латыни),
          но ни слова больше о той лазури!

          _^_




          * * *

          Ты вдвоем, но не со мной,
          так и будем жить раз-дель-но.
          Это, в общем, не смертельно,
          как мышьяк - на зуб больной.
          Почернели времена,
          почтальоны ходят мимо.
          Это, в сущности, терпимо,
          я ведь тоже не одна.
          Бунтовать - напрасный труд,
          посажу аккумулятор,
          нас в небесный изолятор
          не с тобою упекут.
          Мы не вместе даже там.
          Нескончаемо, бессмертно
          будем звездами - посменно -
          мы светиться по ночам.
          Но не вместе - даже там.

          _^_




          ЗИМА

          мне подходит состав твоей крови но ты
          донор света и доктор до первой звезды
          в темноте проступаешь абстрактным пятном
          млечно-белым на белом на вспоротом сном
          одеяле небес прохудившемся и
          растерявшем гусиные перья свои
          от засеянных пухом бессонных равнин
          до неслышимых ухом напутствий родным
          до последних последных прости-отпусти
          до ледышки-синицы в разжатой горсти

          _^_




          * * *

          ни стихами ни плачем ни пешей речью
          объятием в слове крепким как то что пили крепче
          ломающим створки раковины и крылья Музы
          в груди вскрывающем шлюзы как эти ...лядские блюзы
          стертые песенки про soul и body
          за противокозелком разгуливающие на свободе
          в полном составе переселенцев в память
          с колыбелями и гробами
          не поцелуй только коснись губами
          воздуха пахнущего нами в двух сантиметрах от
          знаешь чего
          bay моя радость пройдет
          так же эта зима болит болит и проходит
          но обернется заплаканных глаз не сводит
          все норовит расцвести обогреть сквитаться
          и простились а никак не расстаться

          _^_




          * * *

          Вербальный мой (нет - bookовый, кленовый),
          мой книжный ближний, мы для жизни новой
          не созданы, поскольку зелены
          от спутанных корней до розных - в кронах -
          рулад на птичьем, сбивчивом. В законах
          не сказано о том, что до весны
          им следует молчать, не умолкая,
          и вот щебечут, свищут, потакая
          потокам света. Ах, весна какая
          идет за летом вдоль материка,
          где дни, как он, сплошь зелены и сини.
          И райские сады идут в пустыни,
          и, как к тебе, протянута рука
          к тесненным неразрезанным страницам,
          к теснящимся в веселых кронах птицам.
          Но паучок у зимнего виска
          все выплетает, спутывает, вяжет -
          а мы беспечны. Кто кому подскажет
          и кто кому посмеет объяснить:
          одна из Мойр уже поймала нить.

          _^_




          * * *

          мой драгоценный мой литературный
          не критик чистый вымысел дежурный
          как лес зимой прозрачный на просвет
          куда деваться от сплошных побед
          льда над водою горя над бедою
          календаря над даром жить вне стрелок
          стрелка над стариком в завалах грелок
          привыкшего до греческих календ
          откладывать чтоб жизнью молодою
          когда-нибудь натешиться с колен
          ее уже не сталкивать как чадо
          опасных но вполне дозревших лет
          пока столкнешь она и перезреет
          несбывшееся светит да не греет
          и от греха бежать уже не надо
          и нет греха и жизни нет как нет

          _^_




          * * *

          Ты выйдешь ночью на шоссе
          вдвоем с тоской (хоть не дыши) -
          все строки - плагиат, и все
          пробелы тела и души,
          к чему бы не влеклась ладонь,
          во что б не упирался взгляд
          (живее, кажется, латынь) -
          все плагиат,
          реминисценций ремесло,
          бродячий, списанный сюжет.
          Луне вдвоем с тобой светло.
          Но где он - не заемный свет
          полночный?
          Ну, ступай назад,
          в нору родную. Будет, брат,
          и под колеса - плагиат.

          _^_




          * * *

          Перебредая края, из которых не выйдешь,
          кроме как в их красноземе оставив свою биомассу,
          тщетно устав от долгов и свободы по Марксу,
          перебиваясь, как с хлеба на воду, с иврита на идиш,
          в скрытных санскритах блуждая, увязнув в славянском -
          (скудное устье - итог полнокровных истоков),
          рваться в края, где не волен, и все же не связан
          вроде ничем, не считая жгута биотоков.
          Кедры, смоковницы, но и березы и вязы.
          В обетованной земле и без нас обитают, не видишь?
          ...Перебиваясь, как с хлеба на воду с иврита на идиш,
          воздухом, духом питаясь восточно-славянским.

          _^_




          ЗАПУТЫВАЯСЬ...

          1

          Запутываясь в твоей рубашке,
          срывать засахаренные фисташки,
          к ним тянуться, боясь проснуться:
          ворованные? дарованные? свои...
          Едва не воя от страха неволить,
          все же вести в июле
          партию обезголосевшего соловья?
          твою ли,
          зачисленный в соловьи?

          2

          Взломать часы и выпустить кукушку:
          пусть полетает, пока не светает,
          пока летальный исход далеко,
          а летательный близко.
          Ночь - как перегоревшее в груди молоко,
          Как обратная сторона лунного диска,
          как стена, к которой лежишь спиной
          не со мной.

          3

          В этом доме стены не помогают и не мешают,
          чего не скажешь об оконных рамах, -
          стекла их дрожат, отражают
          то, что запишется в наших кармах,
          что отработаем потом и бытом,
          беличьим бегом по бывшим орбитам.
          Вспомним иные забеги когда-то:
          presto мое и твое moderate,
          отсвет луны на пустыне постели.

          Стекла вылетели - мы улетели.

          _^_




          * * *

          От тебя и хула - пахлава и кишмиш,
          Но молчишь. И выпрашиваю слова.
          Вот и гуси летят, и закапало с крыш.
          Ближе, чем
          от Сочельника до Рождества -
          от любви, до того, что не знает имен,
          как не знаю, о чем там писал Элиот
          (о жестоком апреле? обвалах времен?).
          Междуречье мелеет и паводка ждет.
          Кто бежит от себя, тот и нем.
          А зачем
          мне, согласной, бояться согласных, и взор
          от сговорчивых гласных (от мускусных роз)
          отводить? Исихаст? Что ж, и это зачтем.
          Ах, не прячься:
          "Конфуций...Катулл...Кьеркегор..."
          Все цитаты точны, если метят под дых.
          Говори-говори, все равно разговор -
          только точек изюм и зерно запятых.

          _^_




          * * *

          "тихотворение мое, мое немое"
          нас было двое будет двое
          не бойся слова "love" оно
          в разлуку впloveлено
          зерно там стало хлебом
          ты мой хлеб
          когда слова твои взахлеб
          не только горлом кожей пью
          кому повем печаль мою
          не дотянуться не обнять
          зато и не отнять
          на Лете нынче летоход
          река опять взломала код
          легенд и мифов зим и лет
          несмежных наших тел
          но аурикул лабиринт
          не критский а ушной
          перелетев парит парит
          молчанье надо мной

          _^_




          * * *

          дважды умерла и родилась
          прежде чем узнала эта связь
          насовсем так связаны листы
          на которых ночью пишешь ты
          там твой дом и там твоя семья
          строки строфы главы но не я
          все равно не уходи туда
          там тебя изловят невода
          вымысла синекдохи съедят
          рой реминисценций и цитат
          растерзает как немейский лев
          черная тетрадка на столе
          инфернальных бездн являет тьму
          обниму
          жду заснешь забудешься вот-вот
          все страницы пламя перечтет
          (но сначала я во все глаза)
          том твоих эпистол в Небеса
          опоздавший горний почтальон
          не снесет по адресу не он
          мы в Раю где дышит каждый куст

          скажешь все Отцу из первых уст

          _^_




          * * *

          Пленник иллюзий, аллюзий, коллизий,
          прост, как Бетховен в этюде "К Элизе",
          сложен... А, впрочем, все сложены в срок
          будем - кто в глину, кто в зыбкий песок,
          друг ли? возлюбленный?
          ныне и присно -
          названный брат, без которого пресны
          праздников пасхи и будней хлеба,
          нас отпустила на откуп судьба.
          Не заблудиться бы, горний мой брат,
          в зимнем лесу перекрестных цитат,
          в райском саду, где не ждут, но предложат
          спелый ранет и безбрачное ложе.
          А в темноте - асфодель? Асмодей?
          ...Вместо того, чтобы делать детей,
          жаловать ближних и жалить родных,
          мы возжелали занятий иных -
          сольных и слезных, созвучных тому,
          что разглядели, на свет и во тьму
          порознь шагая, срываясь в овраги,
          в бездны, разверзнутые на бумаге,
          навзничь сплавляясь по сонной реке,
          чтобы обняться и слиться в строке.

          _^_




          * * *

          вода упруга ты упруг
          мой обретенный друг
          на глубине ли в глубине
          со мной или во мне
          ты отражаешься дробясь
          и солнечная вязь
          без швов стыкует
          сплетены как утренние сны
          с горячим утренним лучом
          входящим в плоть и в дом
          my sweet мій світе
          от щедрот
          хрестоматийных вешних вод
          и вышней синевы
          бежать ли уплывать ли нам
          как в час последний по волнам
          кладбищенской травы

          _^_




          * * *

          как ты по льдинам в десять лет
          бежал, так я тебе "привет"
          спешу докрикнуть но вокруг
          вода съедает звук
          молюски, водоросли - где
          мой сад? в немой воде,
          в крупноячеистой, сквозной
          сети - уловленный не мной
          цветущий под водой

          _^_




          * * *

          Третий тайм, третий том, третий мир -
          не реальность, не миф или сон -
          город Сердца, тот призрачный Рим,
          тот прозрачный, как стекла часов,
          нерушимый, как "дом" на родном
          языке. Берегись, полиглот!
          Третий тайм, третий мир, третий том
          стоязыкое войско возьмет
          не в рабы, не в иной оборот
          несвободы...
          Неволь - не неволь,
          оба - это свободная боль,
          что приходит остаться и быть,
          и с упорством вернувшихся, тех
          перелетных, над гнездами вить
          на летучей кириллице текст.

          _^_



          © Татьяна Чеброва, 2003-2024.
          © Сетевая Словесность, 2003-2024.





Словесность