П О И С К

ПРОЩАНИЕ  С  КЛИТЕМНЕСТРОЙ

Действующие лица: АГАМЕМНОН ЭЛЕКТРА КЛИТЕМНЕСТРА Агамемнон единственный из участников действия выглядит светски: на нем светло-серый костюм, и не исключено даже, что он при шляпе (правда, ему ее придется, по большей части, вертеть в руках). Прочие вынуждены являться зрителям неглиже, поскольку время действия - ночь, и они в большинстве своем (и - в основном) спят.

В глубине сцены - ложе (впрочем, его загораживают ширмы), по правую сторону ближе к авансцене - другое, узкое, на котором спит, закрутившись в одеяло, Электра. Приземистый табурет - по левую, - и, вроде, всё.

Из-за ширм выходит на цыпочках Агамемнон.

Агамемнон: Уснули... Надо же: так сладко, так мирно... А что: разве есть для смертного что-нибудь еще, - слаще этого?.. Не припомню... Правая нога Клитемнестры свесилась, выпроставшись из-под одеяла, и над нею кружит комар. А я... Мне - ни одеяло поправить, ни (уж не говорю: убить!..) - согнать, тень хотя бы, нечаянно-тревожную, бросив... Хм-м, да: тень...

Электра (во сне): О... о!.. Не дай же впасть себе в путы постыдной жалости, брат, - рази!.. (мечется на ложе).

Агамемнон (склонясь над нею): Тс-с... Это сон, девочка - даже не запоминай его, спи... Баю-бай...

Клитемнестра (является из-за ширм в длинной, до пят, рубахе): Это ты?.. Опять?..

Агамемнон молчит, неловко разводя руками.

Чего - ну, скажи: чего тебе от нас надо?.. Ведь еще тогда были приняты все необходимые меры, - лично проследила, чтобы ты уже никогда...

Агамемнон: Какие "меры"?..

Клитемнестра: Какие!.. - трупа твоего расчленение, например - чтобы по всем правилам... Или и правила, и всё, чем нам сызмлада достарья забивают головы - полная чепуха?..

Агамемнон: Не то, чтобы всё, но... многое, довольно-таки.

Клитемнестра: Так и думала!.. То-то и ты являешься, бродишь тут... Но - ради чего, скажи?..

Агамемнон: А ты - ради чего?..

Клитемнестра: Я?..

Агамемнон: Ведь и ты не спишь, а чего-то ради встаешь, бродишь... Ведь ночь, и ты только что, я смотрел, так хорошо уснула!..

Клитемнестра: Хорошенький сон, если ты... Он еще "смотрел"!..

Агамемнон: А... что, собственно: я?.. И потом... ведь ты знаешь: я же здесь...

Клитемнестра: Ой!.. - только, прошу, не надо опять о том, как ты здесь родился, как вырос - и как потом, бедненький, целых-то десять лет... ай-яй-яй... еще - так далёко... - только лишь и мечтал, как сюда вернешься, как примешь ванну...

Агамемнон: И я вернулся...

Клитемнестра: Ну: и хороша ль была ванна?..

Агамемнон: Более, чем.

Клитемнестра: Более - чем. А ты, тем не менее, являешься и являешься. Упорно и упорно отказываясь мне отвечать: зачем?

Агамемнон: Может быть, это я... так-то вот, упорно, как ты говоришь... возвращаюсь?..

Клитемнестра: А вот уж это - точно, полная чепуха!.. Или ты считаешь, что я, доведись тебе действительно вернуться вновь во плоти - не повторила, не сделала бы того, что сделала?..

Агамемнон: Нет: я так не считаю.

Клитемнестра: Тогда - что ж это - извиняюсь!.. - за "возвращение"?.. Или ты опять "размечтался"?.. Но сами твои мечты вовсе не требуют личного твоего присутствия где-либо: они - сплошная риторика, Агамемнон!.. Зная тебя, так и слышу твои, чуть не каждодневные, зажигательные речи, - что-нибудь вроде: "Все мы мечтаем скорей воротиться в дома наши сиры, //Жёнушек милых обнять, деткам состроить "козу", - НО..." Вот, то-то и "но". То-то и "все мы". Промечтали десятилетку, - за это время и те, у кого отродясь не водилось ни жен, ни деток - научились, вполне на равных со "всеми", о них "мечтать". Или, являясь лично, ты этим "наверстываешь упущенное"?.. Но знай, знай, что я и тогда уже ни о каком твоем личном возвращении не только не мечтала, но...

Эгисф (из-за ширм): Клитемнестра! С кем ты?..

Клитемнестра: Спи, спи, милый!.. Я сейчас...

Эгисф: Что?.. (появляется из-за ширм в пижаме). Уф!.. А то я, понимаешь, проснулся - а тебя нет. Потом слышу - вроде, ты с кем-то говоришь... Ты чего встала?..

Клитемнестра: Так... Иди, я сейчас приду.

Эгисф (почесываясь): Не: без тебя не лягу.

Электра (во сне):

"День и ночь, день и ночь я Изнываю - ланиты в кровь Острым ногтем разорваны И избито чело мое В честь тебя, царь-отец мой"...

Эгисф: Во, дает!..

Агамемнон (Эгисфу): Иди. (Склоняется над Электрой).

Эгисф: А-а... Ну, когда - так... (Клитемнестре): Так ты идешь?

Клитемнестра: Иду.

Эгисф: Так я - жду! (удаляется за ширмы).

Клитемнестра: Ты слышал?.. Я иду.

Агамемнон: Иди.

Клитемнестра: А ты?..

Агамемнон: Он ведь меня не звал - он тебя звал.

Клитемнестра (садится - почти падает на табурет): О, Зевс! Царица подземная, Персефона, и царь Аид, - видите? Видите, как я от этого от всего устала?..

Агамемнон (оглядываясь): Ты - к кому?..

Электра (вскакивает с ложа и с широко распростертыми объятиями бежит по сцене): Брат! Брат, Орест мой..

(наткнулась на Агамемнона, всматривается - замотала отрицательно головой, бежит дальше):

Орест мой! Брат мой,
вскормленный сосцами
той - теми, что питали и меня -
мужеубийцы...

(натыкается на Клитемнестру, которая сама уже "вышла на перехват" - всматривается - падает ей на грудь. Агамемнон и Клитемнестра, поддерживая ее с двух сторон, ведут к ложу, укладывают; Клитемнестра накрывает ее одеялом - Электра мечется - Агамемнон от изголовья кладет ладони на ее лоб - она затихает).

Клитемнестра (выпрямившись): Я не поручусь, что и это, с ней - не из-за тебя. Хотя... нет, конечно; это я - так... Замуж бы ей, но - ты помнишь: она была еще в детстве помолвлена с Диоскуром-Кастором; тот - погиб... Висит, сияет себе в ночном небе с однояйцовым со своим на пару - а ей... Впрочем, она уже и то, кажется, перестала засматриваться на звезды; что-нибудь подберем; а вот - насчет брата... Я ведь ей даже пока ничего не говорила. Что ты так смотришь?.. Весть пришла, весть - будто бы, на пифийских играх... сам знаешь, какие эти мальчишки всегда азартные! - словом, упал, разбился. Насмерть. Это так?.. Так?..

Агамемнон молчит.

Но ведь тебе наверняка больше всех нас должно это быть известно!

Агамемнон молчит.

Но - я же должна как-то распорядиться!.. какие-то меры... Я отрядила гонцов, чтобы точно выяснить, но... раз уж ты, все равно - здесь... Молчит. Явится, и - какой вопрос ему ни задай - молчит!.. Иные мертвые - даже и вовсе-то посторонние, даже совсем чужие, - их призовут, они напьются крови черного барана или овцы, - мигом разговорятся, и - пророчество за пророчеством!.. пророчество за пророчеством!.. Может быть, и тебе - крови?.. Я только не помню: овцы черной - или барана?..

Агамемнон: Ведь я и без крови с тобой разговариваю, Клитемнестра. Притом, что ты меня вовсе не призывала.

Клитемнестра: Еще чего!.. - бр-р!.. - чтобы я - тебя?!. А то, как ты "разговариваешь", так это - лучше б молчал. Кстати: а как это ты, действительно?.. Призывать тебя я не призывала, крови тебе не нужно... Ты, значит, кем-нибудь послан, - да?.. И с определенной целью...

Агамемнон: Никем. В том-то весь и ужас, Клитемнестра: никем; все - словно там сговорились. И у меня потому нет ни целей особых, ни полномочий... Ни, даже - прав.

Клитемнестра: Та-ак... Это интересно. А ты не думаешь, что у меня тут-то и появляются кой-какие - и очень-таки даже законные, а?.. - права. Жаловаться на тебя, к примеру...

Агамемнон: Вообще-то... появляются, да.

Клитемнестра: Но - как ты смел?!. Этаким бесчинным манером сюда врываться, и... просто: сам?.. Просто, вот: взял, захотел, и... сам?!.

Агамемнон: Сам. И мне это, действительно, проще, потому что... ну, я же говорил...

Клитемнестра: Как же!.. Ты здесь родился. Потом - b: ты здесь вырос. Вскоре затем и женился здесь, между прочим, но это - так; допустим, b-штрих... Потом зато - с!.. - десять лет мечтал, как сюда вернешься, - о мечтах я тебе уже всё сказала, но - что верно, то верно: смерть свою принял ты тоже здесь. D. Этого - что: достаточно?..

Агамемнон: Вообще... нет.

Клитемнестра: Тогда - почему же?..

Агамемнон: Это, Клитемнестра, опять тот вопрос, на который ты всё пытаешься - всё не можешь получить от меня ответа.

Клитемнестра: А я уже не пытаюсь. Я уже поняла: труп я твой расчленила по всем правилам, как положено, исстари как заведено, - стало быть, ты сюда являешься - в нарушение правил!.. И еще богохульствуешь: правила ему - чепуха, а уж всё остальное - полная чепуха!.. Так, так, так, та-ак... Ой, те-те-те-те... Тут-то тебе уже мало не пока-а-жется... Поэтому - говори немедленно: что с Орестом?..

Агамемнон молчит.

Ладно (садится на табурет). Молчи или не молчи - знай: сама, материнским своим сердцем, я в его смерть не верю.

Агамемнон: Это хорошо.

Клитемнестра: А!.. Значит, это правда: он жив?..

Агамемнон: Я лишь хотел сказать, что - это хорошо: не верить и верить сердцем.

Клитемнестра: Э, - молчи лучше, не перебивай!.. Не верю. Потому и кажусь тебе, может быть, такой спокойной... Кажусь?..

Агамемнон: Нет...

Клитемнестра: Что бы ты понимал!.. Но - я-то ведь тоже до чего хороша: кому, кому я - всё это?.. Когда и раньше - разве тебе было дело до нас?.. А теперь - знай, лопочет про свои хвалёные-пропащие "десять лет"... Это были и мои десять лет - ты не находишь?.. Где!.. - какие тут вообще сравнения, да?.. - глава единого всеахейского воинства, - и... - смешно!.. Что: смешно тебе?..

Агамемнон: Нет: я слушаю.

Клитемнестра: Хоть слушаешь: всё, какая-никакая, но - польза... Так слушай: вот что меня, Агамемнон - мало сказать: удивляет, - сказала бы: "умиляет", но... не тот случай: ведь ты, за эти свои хваленые, наверняка столько раз и не вспомнил по-настоящему ни о ком из нас, сколько, за последнее время, сюда явился. Да еще - "сам"... Но я, однако, вовсе это не в смысле какой обиды и не в упрек, - ибо, когда ты вспоминал... Лучше было б, чтобы позабыл насовсем (пауза). Я сейчас - о дочери.

Электра беспокойно завозилась на своем ложе.

Агамемнон (предостерегающе вытянув руку в сторону ложа): Об Ифигении...

Электра утихла.

Клитемнестра: Как ты легко произносишь ее имя!.. И воздух не сотрясся, не помутился, не вскипел волною из-за того, что назвал это имя - ты, - но несет его бережно, не выпуская, кружа, баюкая - как если б его прошептал влюбленный... И земля не разверзлась - а ей, казалось бы, самое время вспомнить о своем законном, как-никак, достоянии!.. Правда, и подо мной не разверзлась. Ведь сама, как дура...

Агамемнон: Клитемнестра!.. Ну... ну, зачем...

Клитемнестра: Как дура. Заторопилась, засобиралась - шутка ль: царь вызывает!.. Еще и до Трои не успел добраться, ан уже - гонцы!.. Так-таки ему срочно загорелось обустроить доченькин брак с героем-Ахиллом, - партия - не сказать, завидная, но - герой, и - нам ли, неразумным женщинам, рассуждать?.. "Политика"!.. Да?.. Политика?..

Агамемнон: Политика. Да.

Клитемнестра: И то, что потом... это тоже была - политика?..

Агамемнон молчит.

Меня почти всю дорогу укачивало... А ее нет. Обратно - и меня уже не укачивало...

Пауза.

Плывем туда и ревем, как две дуры... О чем?.. О чем ни ревелось; обо всем - так сладко и складно (вместе-то!..), и подробно, до мелочинки - так обо всем ревелось; кроме того единственного, что нас вправду ждало и что нам уготовил - ты. Где-чуть затишье - меряем, подгоняем, затишье - вновь терзаем подвенечный наряд...

Агамемнон: Я ее помню в нем.

Клитемнестра: Еще б - не помнил ты!.. Ну, говори: порадовала, - а?.. - порадовала доченька отчий глаз?..

Агамемнон: Порадовала, Клитемнестра.

Клитемнестра: Порадовала... О, я поняла: ты издеваться сюда приходишь надо мной, - вот что... "Сам". Никто его, видите ли, не посылал, так он - сам... шустрый... И тебе единственному не понять (уж все поняли! - поэтому и не шлют): нельзя, невозможно меня уязвить больнее, чем сама себя - я. И не из-за того, что ты вообразил себе, сюда заявляясь...

Агамемнон: Это неправда!..

Клитемнестра: Не ври: я и без тебя разберу, где правда!.. А то явится - и ну строить многозначительные рожи да мычать междометиями... Вроде той кликуши, которую ты привез, как законную и - чуть не наиглавнейшую свою там! - добычу... Царская дочь!.. извольте любить и жаловать... Жалована по-царски: отправилась за тобою всего в каких-нибудь...

Агамемнон: Обожди!.. - Кассандра?.. Она тебе тоже являлась?.. Тебе? Она?..

Клитемнестра: А как же!.. Я удивляюсь, как вы с ней разминулись: то-то встреча была б!.. А там, смотришь, наладилось бы... разгуливали бы тут, мне на потеху, невинной парочкой...

Агамемнон: Постой же... И она что-нибудь тебе говорила?..

Клитемнестра: Как же!.. Насчет некоей суки, которая родила змееныша, дала ему грудь (оцени: сука - грудь!..) - тот же ее, подлец, укусил... Варварство, одним словом. Отвадила ее вмиг: змееныши мои (коли уж, допустим, я сука) жалят меня изнутри, а не извне, - внутреннее они мое, понимаешь, дело...

Агамемнон: И она ушла...

Клитемнестра: Да: в отличие от тебя, ушла - и уж, с той поры, ни шажочка... Расплакалась (коль тебя интересуют детали). Сказала: и после смерти проклятие Аполлона тяготеет над ней... Что за проклятие-то?..

Агамемнон: Когда Парис похитил нашу Елену - Кассандра им предвещала неминуемое падение Трои.

Клитемнестра: Ну?..

Агамемнон: Ей никто не верил.

Клитемнестра: Знаешь ли... когда вы там застряли и просидели первую пару лет - здесь в это тоже уже никто не верил.

Агамемнон: Но Троя пала.

Клитемнестра: Вы подпрягли к той паре еще парочку квадриг - и это здесь мало уже, кого интересовало. Теперь - да, естественно: закопошились всякие доморощенные, даже не нюхавшие дыма ваших осадных костров - они, будь спокоен, уже раздули и так позорное ваше десятилетие вдесятеро еще: "век героев" это у них зовется... вроде, был золотой, потом серебряный, медный... в этих - врать не буду - не заметила, чтоб жила, - в веке же героев пожить довелось... ты у них там, кстати, в списках - первым... Что ж: вы - хвала богам! - всё же не здесь, а на стороне упражнялись в своем пост-медно-вековом героизме - мы же, тем временем, перебрались тут потихонечку в железный... И - ничего, живем. Вы уже - из чужого, не из нашего, дамы-господа, века!.. Угомонитесь, остыньте же, наконец...

Агамемнон: Она и мне предвещала...

Клитемнестра: Ну - и?..

Агамемнон: Я ей не поверил.

Клитемнестра: Ну?..

Агамемнон: Ну, и вот.

Клитемнестра: Остынь!.. - говорю еще раз. Ваши дешевые номера давно не проходят. "Ну, и вот" - это означает, что ты лежишь в земле и ни во что более не суешься. На то мы и смертны, чтобы живое всегда предоставлялось живым; бессмертны лишь боги, Агамемнон! - ты же... сколько бы ты тут не мерцал... Так он ее проклял?.. Как замечательно!.. - ведь я ее тоже прокляла, но - видишь разницу?.. - я прокляла при жизни, которую тотчас пришлось ей окоротить, и на том - всё, - а он - во-о как... а потому что - бо-ог... Когда Орест был еще совсем мал, я, паче всех, молилась именно Аполлону - чтобы не оставлял мальчика своим попечением и достойно благословил в дальнейшем...

Агамемнон: Ты - ты сама ему об этом молилась?!. Ему - сама?..

Клитемнестра: А почему - нет?.. Мне хотелось, чтобы Орест вырос таким же прекрасным, как Аполлон, и был столь же справедлив, так же вечно бодр и ясен духом, и не знал колебаний... Когда мне донесли, что он ходил в Дельфы советоваться с оракулом Аполлона, я поняла, что мои давние молитвы услышаны.

Пауза.

Потом соглядатаи потеряли его из виду. Потом - эта весть... А ты что так вскинулся-то?.. А-а, - Аполлон был на стороне троянцев... Вроде, он там чуть всех вас не переморил чумой - из-за того, что ты затащил в свой шатер какую-то очередную знатную полонянку... И всё ж проклятия с твоей полоумной не снял. Что значит - божеская справедливость... Моих "змеенышей" не принимай, пожалуйста, на свой счет: мы с тобой - квиты. Как и на счет своих полонянок, - которым и счета-то, поди, нет... Счет - лично, мой, - потому что сама, за руку, покорствуя твоей воле, но и почти охотно - доставила к тебе дочь... нашу с тобой... Которую ты - под нож.

Электра (во сне, сев на ложе): Отец! Тебя ль я вижу неотмщенным - и мститель где ж?..

Агамемнон (вытянув руку в сторону ложа): Тс-с... (Электра откидывается на подушку, затихает). Помнишь, как радостно и легко она, отерев последние слёзы, взошла на алтарь?..

Клитемнестра: В том, в подвенечном своем... под нож... Помню. Помню!.. И даже в том царстве, откуда теперь ты так запросто затеял являться - я не пойму и не прощу тебя, Агамемнон, и... и не пойму ее.

Агамемнон: Тебе и не должно этого понимать, Клитемнестра: ведь ты - мать...

Клитемнестра: А ты - не отец?..

Агамемнон: Я - отец.

Клитемнестра: Так это была отцовская твоя, скажешь, воля?.. Впрочем, молчи: с тобой, худо-бедно, мне всё понятно. Начальнические амбиции... высшие соображения, опять же: ветров попутных вам дозарезу там не хватало, а у авлидцев бедных почти всё поедено - помню, какими яствами вы там встретили нас; политическая мудрость... Но у нее - какие-такие быть могли высшие соображения?.. Или - амбиции?.. Меня держали - хорошо, по-военному, рук с десяток держали - ты так распорядился, прозорливый орел!.. - но, если бы она крикнула, если бы хоть как-нибудь дала знать, если бы позвала - я бы всех разбросала, я бы ее унесла на крыльях - у меня бы выросли крылья, потому что боги, видевшие всё это, дали бы мне их тотчас, - потому что я - мать... Это не ты, не твои, Агамемнон, храбрые воины меня удержали, - это она... Или - это была ее дочерняя, скажешь, воля?..

Агамемнон: Только отчасти... И - нет, и ты вообще лучше так не думай, Клитемнестра!.. - и, разумеется, тут никакие не высшие соображения, ни - амбиции... Тут юность. Юности сладостно умирать: она - жива этим; соображения же с амбициями, те - нам...

Клитемнестра: "Нам"?..

Агамемнон: Ах - ну, да: вам.

Клитемнестра: Так ты - что: воспользовался, выходит, этим? Воспользовался?..

Агамемнон: Может быть, отчасти... Похоже, Клитемнестра. Похоже - да... Да.

Клитемнестра (после паузы): Уйди. Я прошу, заклинаю, я умоляю тебя: уйди! Уйди!.. Мне - тошно на тебя смотреть, Агамемнон!.. Как вспомнила сейчас - это: то, как она... "отерев последние" - это ты хорошо, однако, сказал... и я, дура... И героишко этот: положитесь, де, на него, он - такой!.. Потом - мельтешил, действительно, в задних рядах: ах, ни за что не потерпит он и не допустит, чтобы его именем, да - такое!.. Имечко его пострадало - а?.. То, что погиб он - скажи: это достоверно? Вполне?..

Агамемнон: Можешь не сомневаться.

Клитемнестра: Что ж: "юности сладостно", ты сказал; а от себя добавлю, что справедливость - есть, и то, что она торжествует над всяким, не разбирая лет - вот что сладостно!.. Теперь уже начали - и так-то ли еще будут! - размазывать всякие дешевые мифы о его прискорбно уязвимой (ах, ах!..) пяте, - правой или левой, между прочим?.. А то - сам понимаешь - мнения раздвоятся, и - новые "политические страсти": уклоны... борьба идей... Но для меня он тогда уже был уязвим весь, от бараньих кудрей до пят, до обеих - с той самой минуты, как дал согласие на роль псевдожениха в твоей постыдной комедии!..

Агамемнон: Это была - трагедия, Клитемнестра!..

Клитемнестра: Скажи это трагикам, а то пока они этого как-то не оценили!.. И то, - как и я-то (опять, видишь - дура!..) не догадалась: скажи "трагедия" - и, как бы, горя-печали ни о чем уже нет, ответы на все, на любые вопросы получены загодя, и... под нож. Надеюсь, хоть ты не в претензии, что я тебя тоже потом - под нож?..

Агамемнон: Нет... знаешь - серьезно: нет.

Клитемнестра: Да?.. А мне показалось, ты тогда этому не слишком обрадовался: кричал, барахтался, норовил выбраться из-под покрывала, в которое я тебя так заботливо укутала после ванны... призывал на помощь...

Агамемнон: То - свойство смертных...

Клитемнестра: Но - Ифигения?..

Агамемнон: Ифигения...

Клитемнестра: Обожди-ка, - я вспомнила, как над твоим трупом, еще даже толком и не остывшим, что-то такое бурно (трагедия, всё ж!..) кричала: мол, Ифигении лишь приличествует тебя почтить и приветить... и - что-то насчет целования бездыханных дочерних уст... ну, и нести тебя, нежненько обняв, по волнам Ахерона... - а остальным, чтоб - цыц!.. - А как это вправду... - ну, ты понимаешь: о чем я... - как вправду было?..

Агамемнон: Ты это вправду кричала, Клитемнестра. Мы слышали.

Клитемнестра: Вы?..

Агамемнон: Мы, Клитемнестра. Мы.

Электра (во сне): Брат! Милый! О, не устрашись бремя приять проклятия!..

Агамемнон и Клитемнестра (одновременно склонившись над нею): Тс-с...

Электра затихла.

Клитемнестра: Слышишь? - и опять - брат... А ведь я - ни-ни, ни словечка... Как и ты мне. Э, - с кем опять - я, - когда сам ты ни разу даже и не спросил, не поинтересовался: где сын?.. (выждав): У Строфия он - воспитывался там вместе с его Пиладом, - мальчикам ведь так необходимо общество равных!.. (выждав): У Строфия - ну? - ну, Строфий, ну же!..- шурин же твой!.. Мальчик вырос; вот уже подошло время куда-то его определять; вдруг - известие это... А тут еще ты заладил сюда являться, притом - самовольно ("без полномочий" он, видите ли!..) - и предерзостно и жестоко молчишь...

Электра (вдруг садится на ложе): Мама! Ты с кем?..

Агамемнон: Мама - ни с кем, девочка, ни с кем: спи, себе...

Электра: А-а... (посидела - и, приложив указательный палец к губам - сама себе, с улыбкою): Тс-с... (взбила подушку и, свернувшись калачиком, засыпает).

Клитемнестра: На всех ты так мастерски наводишь сон - и одна я... Притом, что твои явления ровным счетом ничего не значат и никуда не ведут, - ты мне сам сказал... И - ладно, так бы!.. А то еще навлекут на нас гнев богов - за одно то, что я с тобой тут беседую, а не гоню... - но ведь я - гоню?.. Вон, давеча я просила, чтобы земля разверзлась - ну-ка, если б она вправду разверзлась?.. Тебе - что!.. Но - объясни, - это я уже не тебе, это - чуть ли я уже не себе: зачем?.. Тебе плохо? Плохо?..

Агамемнон молчит.

Завтра же отправлю Электру с хором дежурных плакальщиц почтить твой курган. Возлияния, закусь... агнца молочного в жертву... чего еще?.. Говори, говори же: чего еще?..

Агамемнон молчит.

Ладно: я что-нибудь - сама... Насчет же Ореста... Если ты (кто ж тебя теперь знает?..), может быть, действительно о нем - ничего, - то поверь мне: не только жив он, но и очень скоро сам явится сюда, и я его увижу... Может быть - и ты... Только - нет, нет, прошу!.. - только, пожалуйста, не надо являться ему!.. Если так хочешь - являйся и дальше мне, я согласна, я даже впредь не буду тебя прогонять, но - оставь мальчика. Ты это обещаешь мне? Обещаешь?..

Агамемнон: Я это обещаю тебе, Клитемнестра. Я обещаю более: не только я не стану ему никогда являться, но приложу все силы... но... - Если бы я - ну, хоть что-то мог, Клитемнестра!.. Хоть что-то - мог!!.

Клитемнестра: Ну, а не можешь - так и сиди, молчи (указывает ему на край электриного ложа, но Агамемнон не трогается с места, хотя, по ходу диалога, уже не раз сам присаживался ненадолго туда: так и стоит, прижимая к груди ладони). Вот - слушай: я отрядила, как уже сказала, гонцов - но я почему-то уверена, что мальчик явится даже раньше, чем вернутся они. Вот будет смех, если они принесут подтверждение о его смерти, а он - тут!.. Обман - всё, но и нет нужды верить подряд всему, когда есть - сердце; я верю - сердцу. Слишком оно часто и страшно, по милости по твоей, обманывалось, чтобы научиться самому что-то понимать... А ты, никак - бледнеешь?.. Это - к утру...

Эгисф (выскакивает из-за ширм): Слушай, ну - сколько можно?!. Мне без тебя такое сейчас приснилось!.. Такое!.. И - как нарочно: просыпаюсь, а тебя - нет... Этак ведь можно запросто и - того... А тебя тоже, может быть, какие сны мучают?.. (обошел вокруг Агамемнона, подергал его за рукав). Так то ж - сны... (решительно подошел к Клитемнестре, обхватил ее сзади, пробует оторвать от табурета). Всё, всё - а ну, быстро-быстро, без разговоров, идем, и... - вдвоем-то!.. Какие сны?!. Что нам и кто может - такое-то уж особенное - присниться, если под боком у меня - ты!.. Наиразособенным-особенная!.. - а у тебя - я...

Клитемнестра: Да, милый: у меня - ты... Иду. Я сейчас иду.

Эгисф: Эт-то мы уже слышали, эт-тим нас уже не проведешь - живо, живо вставай, и - айда, в постель!.. Люли-люли...

Клитемнестра: Да... да.

Эгисф: Ну, что - что такое, опять: "да-да"?..

Агамемнон: "Люли-люли".

Эгисф: Вот, во-от... (зевает). Я же и говорю... (потягивается, зевает). Э, - да ну вас (направляется к ширмам).

Клитемнестра (торжественно): Эгисф, супруг мой! Царь мой нежный и царь микенский, Эгисф!..

Эгисф: Здесь я.

Клитемнестра: Скажи: вполне ли ты отомстил за братьев, предательски и злодейски здесь умерщвленных моим бывшим свекром Атреем?.. И за отца - за брата моего бывшего свекра и нынешнего - увы! - покойного свекра моего Фиеста - довольно ли?.. И сам: довольно ли ты сам отомщен?..

Эгисф: Это ты - к чему?.. К тому, что и мне следовало бы как-нибудь поизощренней да поглумливей - к этому, да?.. Но - ведь ты знаешь: вовсе я не такой кровожадный, как эти все... Долг крови?.. - да. Проклятие рода?.. - да, увы: проклятие рода. И - довольно!.. Если ж учесть, что при этом я заполучил такую расчудесную женушку, то - так ли еще довольно!.. Осталось, чтобы мне по ночам не прыгать, тебя не искать, и... - куда ж большего-то?!.

Клитемнестра (Агамемнону): Ты слышал?..

Агамемнон: Да. Не скажу, чтобы я был полностью с этим всем согласен... Но понимаю вполне.

Эгисф: Что - "слышал"-то?.. Нич-чегошеньки не понимаю... (снова обошел вокруг Агамемнона, оглядывая его. Машет рукой): Э...

Электра (во сне): Брат!.. (вскакивает - села на своем ложе - смотрит широко открытыми глазами в зал): Да, брат!.. Да!.. Да!.. (падает на подушку): Всё, всё, брат, всё, милый, - о, наконец-то, хвала богам!..

Эгисф (склоняется над ней): Электра! Что, детонька, что такое, глупышка, - какие "всё"?.. (Клитемнестре): Смотри-ка: вот, теперь - и она... Ну-ка... (щупает лоб Электры): Вроде, ничего... Надо будет завтра хорошенько тут чем-нибудь покурить, попрыскать - а то... (хлопает себя по щеке): Вон, еще - комар... (разглядывает ладонь): Улетел, паршивец... Ну, да уж полетай, так и быть, до завтра. (Клитемнестре): Так ты идешь?.. А то я - смотри!.. "Царь Микен"!.. - я тебе тут такого нагорожу-наворочу!.. Такого!..

Клитемнестра: Никогда, милый, и ничего никакого ты не нагородишь - не наворотишь, - я в тебя верю... Ведь я права?..

Эгисф: Конечно!.. - я же тебя люблю. И я - разве же я герой какой-нибудь?.. А, что царь - так я и царю себе, как могу. Ох, завтра-то у меня - совет, а они, как с утра начнут - так готовы до самого до поздна. Праздник Нереид на носу... Всё, - даже тебя уже больше и не зову, - всё: ушел!.. (Удаляется за ширмы).

Клитемнестра: Ты слышал? Всё слышал? Хорошо слышал?..

Агамемнон: Да.

Клитемнестра: Он чист.

Агамемнон: Он отомстил, что ж...

Клитемнестра: И я!.. И всё, если помнишь, одним... ну - почти одним ударом.

Агамемнон: Праздник Нереид был всегда моим самым любимым праздником.

Клитемнестра: Ну... Это ты - к чему, я не поняла?..

Агамемнон: А как он: справляется, вообще?..

Клитемнестра: А, думаешь, на ком - пока ты там ратоборствовал да лапал пленниц, выбирая, какая тебе, как главному, попрестижней - всё тут держалось?.. Теперь же, когда это уже и о-фи-ци-аль-но, - у него просто крылья выросли!.. Удержу нет!.. Я даже подчас ревную...

Агамемнон: А что народ?..

Клитемнестра: Что - народ... По-разному он, твой народ. А чего ты хочешь? Целое одно поколение выросло, другое - состарилось, тебя поджидая. Привыкли. Теперь, когда, вроде, уже и явно ждать нечего - как бы, всё равно ждут. Менталитет, - знакомо тебе такое слово?.. Но Эгисф - старается... Они - смотрят, видят... В-общем, терпимо. Всяко, не так, как у твоего братца Менелая и у Елены, у сестрицы моей. У "Прекрасной"...

Агамемнон: Слушай: но ведь и мы тоже мстили, Клитемнестра!.. Не ты ль сама торопила меня, умоляла: отомсти! верни!..

Клитемнестра: Кто ж знал, во что выльется она, ваша месть?.. (пауза). Вы любите говорить, будто один день войны идет где за месяц, где за неделю, - и, накопив, этаким счетом, годков по триста, возвращаетесь домой так, словно ушли вчера. Лишь невернувшиеся обретают право - при нашем, нормальном счете! - чтобы о них думали так!.. - Скольких ты - ты, Агамемнон, раз был там такой начальник, и истец-братец твой, "потерпевшая сторона", - скольких вы там оставили?.. - А те, что вернулись... У каждого рядового и то по две-три наложницы: "заслужили в боях"!.. На жен, защитнички-мстители, и не смотрят... А тут - эти двое, - ба, долгожданные наши и отомщенные, наконец-то!.. "Живая слава"... Сидят в своей Спарте и носов наружу - ни-ни... Но - образуется, не волнуйся так, и у них; образуется после: народ - он... Ахилла - уже, вон, на целую пятку обожествили. С тобой - вовсе, порядок. Герой ты у нас, и рушитель Трои, и, плюс - страстотерпец у нас ты великий: сперва за брата за кровного, потом... В-общем, как водится: легенды, мифы... Курган твой - пока хоть и не на балансе, как святыня - но блюдется исправно. При нас - и, тем более, от нас - ждать большего ты бы первый, думается, не счел корректным. Но и теперь обижаться тебе - сам видишь - не приходится, - так что, явления твои эти...

Агамемнон: Я уже больше не явлюсь тебе, Клитемнестра.

Клитемнестра: Как?..

Агамемнон: Больше я тебе не явлюсь.

Клитемнестра: Что: совсем?..

Агамемнон: Совсем.

Клитемнестра: Так... что же ты голову мне морочишь которую ночь?.. И говоришь - теперь...

Агамемнон: Ты ведь меня не спрашивала: когда перестану, - ты спрашивала: зачем?..

Клитемнестра: Я и сейчас не спрашивала... Сам сказал?.. Самовольно?..

Агамемнон: Сам. Потому что - время.

Клитемнестра: Что ж... Ведь тебе, небось, тоже это всё - одно беспокойство?.. Вот, и отдохнем. Тем более... это уж - между нами... - Ладно, являлся бы ты - по праву! - этаким мстящим духом, - ну, или обличителем, мучителем, вестником - мучеником, в конце концов! - а то... Стыдно смотреть. Будто бы никогда и не был настоящим мужчиной. Ну - разве, спать мешал... И, чуть что - трагедия!..

Агамемнон молчит.

О! - да я, кажется, угодила в точку?.. "Трагедия"?..

Агамемнон молчит.

Да ну, не смеши... Ну, и... коль самое главное я от тебя, наконец, узнала... нечего тут. Если сама, может, лишнее что-нибудь... Но ведь ты - не в претензии?..

Агамемнон: Нет, о нет.

Клитемнестра: Точ-чно так я и думала!.. И - пора: а то мой проснется опять, а я всё - здесь...

Агамемнон: Идем (берет ее под руку и ведет к ширмам).

Клитемнестра (идя): А почему, Агамемнон, он - всякий раз, как уже окончательно проснется - ничего не помнит?..

Агамемнон: Здоровый организм, крепкий, здоровый сон.

Клитемнестра: Вот: у него - здоровый, а у меня - вообще, из-за тебя, никакого!.. (отодвигает ширму): Видишь, как спит?.. Дыхание такое ровное... Он - отомстил... Да?.. Во-от... Что, думаешь, ему сейчас может сниться?..

Агамемнон: Ты.

Клитемнестра: Нет, я серьезно...

Агамемнон: Серьезно: ты.

Клитемнестра: Значит, ты мне и в снах никакого права не имеешь являться!.. Словом... прощай (взбирается на царское ложе).

Агамемнон: Прощай, Клитемнестра. Кстати - вот уже и светает...

Клитемнестра: А ты мои сны тоже можешь читать, как его?.. Впрочем... какая разница?.. Кто ты мне, вообще? И... - да, да, вот именно: и вообще...

Агамемнон тщательно загораживает ложе ширмами.

Электра (приподняв голову от подушки): Отец!..

Агамемнон: Тс-с... Тише: это сон, девочка.

Клитемнестра (из-за ширм): Всё - чистейшие бредни!..

Агамемнон: Да, да.

Удаляется. И, почти тотчас, разгорается свет. Из-за ширм выскакивает Эгисф, - гимнастика: энергичные приседания, наклоны ("ать-два"), охлопывание себя по бокам ("самомассаж")...

Клитемнестра (из-за ширм): Электра! Доча, - пора вставать!

Эгисф (тоненьким голоском): Кук-кареку! - петушок пропел!..

Электра: Я не сплю, мама (встает, расправляет одеяло на своем ложе... Выпрямившись, глядит в зал).

Эгисф, хохоча, набрасывается на нее сзади и весело молотит кулаками промеж лопаток ("массаж"), - она, словно не замечая, медленно лишь продвигается к центру авансцены; заглянув ей в лицо, Эгисф машет рукой и устремляется за ширмы, откуда тотчас - вскрики и охи Клитемнестры, его смех.

Электра, постояв, делает несколько нерешительных шагов в направлении зала. Останавливается, вглядываясь.

Ширмы подправляются изнутри, там сейчас воцарилась подозри-тельная тишина.

Электра: Орест?.. Ты, Орест?.. Ты?.. Ты здесь?!.

ЗАНАВЕС

© Алексей Давыденков, 2004-2024.
© Сетевая Словесность, 2004-2024.

Книга отзывов

НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ"

Айдар Сахибзадинов. Жена [Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...] Владимир Алейников. Пуговица [Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...] Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." ["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...] Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа [я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...] Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки [где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...] Джон Бердетт. Поехавший на Восток. [Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...] Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём [В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...] Владимир Спектор. Четыре рецензии [О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.] Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! [Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...] Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... [Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...] Анна Аликевич. Тайный сад [Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...] Читайте также: Ольга Андреева. Свято место | Андрей Бычков. Я же здесь | Изяслав Винтерман. Стихи из книги "Счастливый конец реки" | Елена Генерозова. Литургия в стихах - от игрушечного к метафизике | Надежда Жандр. Театр бессонниц | Наталия Кравченко. Жизни простая пьеса... | Игорь Муханов. Тениада | Никита Пирогов. Песни солнца | Елена Севрюгина. Когда приходит речь. (О книге Алексея Прохорова "Не одинокий рай") | Ольга Суханова. Софьина башня | Лана Юрина. С изнанки сна | Сергей Главацкий. Апофеазко | Татьяна Горохова. "Мне фамилия моя всегда мешала..." | Стихи, растущие из жизни | Михаил Ковсан. Время