Каждый по-своему, но всё равно одиноки,
пишем в одном нескончаемом дневнике.
Снег начинает идти, накрывает истоки,
и корабли спускаются по реке.
Помнишь, как треснул лёд и тонул, ребенком...
холод палящий, падение, искры, мрак.
Так и живешь - боишься, что дальше тонко,
если выходишь на берег речной, рыбак.
Так и живешь, как будто о чем-то помнишь,
не различая по вкусу болезнь и ложь.
Просишь - напрасно. Пока не приходит помощь
тех, кого в эту пору совсем не ждёшь.
Ходят по водам, повелевают стихиям,
сквозь полудрему бормочут свои псалмы -
малые мира сего, одинокие и простые,
спящие в серых постелях среди зимы.
В марте по небу скитаются тусклые рыбы.
Видишь, - повсюду вода, не дождаться ковчега.
Суша всё меньше. Мы гибнем с тобой. А могли бы
вместе уйти по последнему талому снегу.
Нам бы в пути помогали герои и боги.
Я бы учился любить тебя верно и тихо,
гладил бы волосы, трогал бы тонкие ноги.
Так и глядишь, избежали бы горя и лиха.
Вот и вода у ступней. Прибывает к коленям.
Море сильнее любого, любому по росту.
Ты понимаешь внезапно: нет смерти и тлена.
Мы просыпаемся рыбами. Как это просто.
На склоне оживает бурый вереск,
март прогревает воду и траву,
уносит лёд и гонит рыб на нерест,
удерживает лодки на плаву,
бросает горсть зерна и щепоть пепла,
не оставляя никаких причин
грустить, что так прекрасна и нелепа
любовь двух женщин или двух мужчин.
И небо день за днём теплей и шире.
И мы, остановившись на бегу,
сейчас одни - пускай не в целом мире,
а здесь, на этом тихом берегу.
Как случилось, что враги уходят,
жгут у стен прощальные костры?
Мягче и доверчивей природа,
и мальки выходят из икры.
Ненадёжно и волшебно, словно
подошел к концу какой-то срок.
После водолея, перед овном
не прядётся нить, не страшен рок.
Ветер обнажает плоть обрыва,
море принимает кровь реки.
Сердце в рёбра тычется, как рыба,
мягко расправляя плавники.
Мы шли по городу в субботу (без шапок, шарфов и пальто).
не торопился на работу на тихой улице никто.
На ветках в парке пели птицы. Мы нагуляли аппетит,
поели сэндвичей и пиццы (а солнце перешло в зенит).
То здесь, то там играли дети. Мы подошли к большой реке,
уселись, расстелив газеты. (Паслись овечки вдалеке.)
И в этот день прошли печали (а баржи плыли под мостом).
Никто не слышал: мы молчали о чём-то очень дорогом.
Потом мы шли обратно в город, совсем не разнимая рук.
дул ветер в волосы и ворот. (И замыкался странный круг.)
Мелькали пёстрые кварталы, и пахло в воздухе смолой.
Никто не видел: мы летали (в двух сантиметрах над землей).
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]