Сквозняк пролетел по прокуренным залам,
Кто спорил о цифрах, а кто - об искусстве!
А солнце, что крышу небрежно лизало,
Скатилось в закатное ложе Прокруста.
Темнеет решительно с каждым мгновеньем.
Домой разбредается клан очеркистов.
Слегка репортёр потоптался в передней,
И в доме от криков и хохота - чисто.
Чернеют стволы в приусадебном парке,
И сад шелестит, на сады не похожий.
И тянет кудель седовласая парка,
И нечто испуганный видит прохожий.
И, сторожем в саван от пыли упрятан,
Вздыхает Бехштейн лакированной грудью,
И люстра в холстине горгульей крылатой
Внимает тоске нерождённых прелюдий.
Вот-вот, и могучие крылья расправит,
И брызнет на кресла сухая извёстка....
Здесь в памятный год призывала к расправе
Над прошлым ЧеКа фанатически жёстко.
Здесь руки ломали в испуге, в смятенье
Бессильные жертвы дорвавшейся клики...
Здесь ночью мерещатся бледные тени,
Служителям снятся неясные крики...
Давно это было. Но раньше - иначе.
Бежали улечься под ноги ступени...
Скакал по паркету резиновый мячик
Вдоль стройных вазонов домашних растений.
Мерцало огромное зеркало справа,
И, ваше пальто подавая прилежно,
В наколке румяная девушка Клава
Носила хозяйкину брошку-подснежник...
А в полдень, когда были окна шир́око
Раскрыты, и кипельно пенились ветви,
Так яблони пахли, как детские щёки,
И сад серебрился от майского света.
Здесь в платье простом белокожая дама
Бродила, о чем-то вздыхая невольно,
Высокий военный наигрывал гаммы
Небрежно, у бронзовой лампы напольной.
Здесь девочки резвой сквозные пассажи
Взлетали стаккато, спадали анданте.
Здесь плакали, пели, любили и даже
Гадали по строфике древнего Данте.
Земное своё утерявши значенье,
Избегнув и Леты, и ада ловитвы,
Струится цепочка имён, и свеченье
Встаёт от угла, где творились молитвы...
И ходят по пятницам дерзкие внуки
Улыбчивой Клавы под своды усадьбы
Поспорить о вечных потугах науки,
Всю суть божества отрицающих, как бы...
...Столетье минуло, жестокое время
Усадьбу от бомб и огня пощадило.
Московский рассвет ставит ногу на стремя,
А кто-то внизу раздувает кадило
Тумана...
От века поэтовы корки черствы*,
Зато не бывают поэты мертвы,
Когда бы и пили мертвецки...
И то, что для Дании просто слова,
В России - поэтова с плеч голова,
И кровь на страницах и "рецках"...
Поэт - это выход в гудящий портал,
Быть может, там Ангел Господень летал,
А может, насвистывал демон...
Слова для поэта - что к Небу ключи,
А может быть, Небо стихами звучит
В мерцательном пульсе фонемы.
И всё, что на сердце наносит рубцы,
Что жизнь нанизала на наши венцы,
Вернётся энергией рифмы...
И пусть изречённая мысль не нова,
И тяжко подчас достаются слова,
В приливе толкая на рифы...
Сияет гвоздинными язвами Твердь,
А шагом к бессмертью становится смерть,
И слава легонько стучится...
Как нитью, потомков прошила строка,
Сердца человеков связав на века,
И высветив судьбы и лица...
________________
*Марина Цветаева, "Чердачный дворец мой, дворцовый чердак!.."
Батюшка, за море, за зелёный дол
князь мой мыкать горе год уж как ушёл...
Есть за Синегорьем сонная земля -
дальняя Недоля, дикие поля.
Ни креста, ни свечки... Тьма - хоть глаз коли...
Царюшка, словечко молвить мне вели,
разыщу я князя на краю земли!
- Что ты, Несмеяна, Бога устрашись!
Князь твой у царицы в сказочной глуши,
На шелку-атласе, пьяного пьяней...
Нет тебе согласья, нет тебе коней!
Слушай, Несмеяна, старого отца.
Жди о скорой свадьбе нового гонца!
- Видно, суждены мне посох да сума.
Я могилу князя разыщу сама.
Крест в ногах поставлю, в пояс поклонюсь.
Он в бою прославил красной смертью Русь.
- За другой он славой в тот ушёл в поход,
непокорный нравом и к мольбам глухой.
Он слезы не стоит на твоей щеке,
твой Аника-воин в дальнем далеке...
- Нет, твоим указом, царюшка отец,
под высоким вязом князь обрёл венец...
Не отдам я сердца боле никому,
вечною невестой в ца́ревом дому.
Каплет золотыми слёзками свеча.
Монастырь Покровский странницу встречал...
Голу́бит воздух горьковатый
Стволы озяблые берёз.
Быть может, осень - час расплаты
За безрассудство летних грёз?..
За малочисленность примеров,
С кем платье новое надеть?
За бред подстрочников, за веру
В её тоскующую медь,
В её нищающее злато?..
День, два и - быть ей без рубля!
За всплеск холодного заката
В тяжёлых веках октября.
За ло́скут неба над плечами
Раздетых лиственных лесов,
Иноязыкие печали
Прощальных птичьих голосов...
За то, что всё ещё надеясь
Успеть до счастья добрести,
В неё впадаю, словно в ересь,
И пропадаю на пути!
И пусть сожжением стращают,
Стою без страха налегке...
И вдруг с волненьем ощущаю
Ладонь шершавую в руке!
Двух соплеменниц, двух союзниц
Дорога к жертвенным кострам
Ведёт вдоль узких дачных улиц,
И всё-таки приводит в храм,
Кирпичный, древний, с колокольней
Под шапкой сизых облаков,
Где всяк торопится невольно
Под Богородицын Покров...
И всё, что иглами кололось,
Бросало в жар, к перу звало
Сейчас кончается, как повесть,
Легко, смирённо и светло.
Огради меня, Стенонерушимая,
От сомнений и тревог разреши меня!
Там, где нечисть без креста колобродится,
Путеводной стань Звездой, Богородица!
От прельщенья сбереги, Одигитрия!
Отвори моим глазам слёзы мытаря,
Укажи мою вину, Клеще Таинства,
Не покинь меня одну в тьме окаянства,
Просвети и за собой поведи меня,
Матерь, девством в Рождестве невредимая!
Состраданью научи и смирению,
Только в них мои ключи ко спасению.
Ишаки кричат, пески осыпаются.
Чудо-девочка, гляди, просыпается.
Умиленье на лице старой матери,
Только б на ноги поднять...
Силы хватит ли?..
...Осень. В воздухе листва хороводится.
Нынче Праздник - Рождество Богородицы.
На кукушкиной зорьке начинается путь.
Оттого ли так горько отзывается грудь?
Оттого ли лесная тянет сыростью даль?
Оттого ль и весна мне обещает печаль?
Оттого ль на болоте при ущербной луне
Голос серенькой плоти
Лето северных островов,
Час блаженства природы нищей.
Этот край к чужакам суров,
Для своих здесь - и дом, и пища.
Дедов остров* хранит вода,
Что не только на вид студёна.
Тащит Су́хона лес, суда.
Баржа тянется вдоль затона.
Здесь по солнцу идут часы.
Здесь текут в Заполярье реки.
Над разливом, испив росы,
Облака закруглились "в греки".
Здесь затихла моя тоска.
Чья-то лодка плывёт к причалу...
И верней не найдёшь куска,
Лишь его заслужи сначала.
Разгрузи от леща баркас,
Рыбу - в вёдра, и вымой днище.
Здесь народ на улов глазаст
И спокойной воды не ищет.
Здесь, на острове, долгий день
Над рыбацкой избой курится,
А рукав подлинней надет
Не к тому, чтоб складней лениться.
Ветерок поутру кусач -
Стылый пасынок океана.
Горький привкус от неудач
Выдувается покаянно.
Был на Троицу звон густой,
А к Успению - звон печальный.
Здесь на Божий взяты постой
Скит да пу́стынька изначально.
Здесь мошкой именуют гнус,
Здесь не жалятся, но жалеют,
А ненужная роскошь - грусть
Лишь под утро кольнёт: болею...
Здесь морошки наешься впрок
И забудешь огни столицы.
Здесь привычней свистит юрок
Голоска городской синицы.
Лето северных островов
Отцветёт по-девичьи кратко,
Но запомнится, как любовь,
Всё отдавшая без остатка...
__________
*Дедов остров - хутор в Тотемском районе Вологодской области.
Расположен на острове посередине реки Сухона. На нём находится
заштатный мужской монастырь Троицкая Дедова пустынь.
В разгаре средне-русская зима.
День тонет в облаке. С небес струятся хлопья.
Ольшаник у забора поднял копья.
По самый нос укутаны дома.
Метёт с утра... Из форточек - парок.
Ждёт на столе распахнутая книга.
Взвилась в окне метельная квадрига.
Анфас сосны внушителен и строг.
Весь мир - театр!.. Дают большой балет.
Берёзки дружно встали на пуанты.
Жасмина куст на брови тянет плед.
Январь готовит с видами буклет,
И слышится: Чайковский.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]