Я жду и жду: Господь меня раскроет,
как форточку в конторской духоте,
как заспанную книгу, столько лет
служившую подставкой для бегоний;
пробьет, как брешь
в задристанном невольниками трюме.
Спускайтесь вниз, цинготная шпана,
по сосенке отобранная с бору,
рябой фасолью сыпьтесь по канатам -
мою пробоину попробуйте заткнуть
мешками, досками, друг другом!
Я так хочу, чтоб Он меня раскрыл
своим шершавым устричным ножом.
Одной забавы ради? Пусть - забавы...
Августа поблекшие виски,
На кусте пригретая ворона,
А потом - сжимаются тиски
Клавдия-Тиберия-Нерона.
День за днем во мраке и тоске,
Впереди веселье, сыто-пьяно.
Красной лапой треплет по щеке
Ледяной простор Веспасиана.
Но и эта власть не на века:
За внезапной оттепелью Нервы,
Изводя имперские войска,
Расцветают умницы и стервы.
Летним солнцем выжжена страна,
Где паслись зимующие раки.
Вся земля уже покорена,
Остаются Парфия и даки.
параскева-песенка льется из тарелки
манная каша летит в окно
солнышко, где твои зайки-белки
хоть бы и для пристрелки?
не присылает
но
песенка ломается хрипом, треском
голос появляется - спутать не с кем -
неживого диктора левитана
как слоновье эхо из индостана:
"сегодня утром
в тылу врага
мария
зажгла
снега"
такая пышная ягода ежевика
мажется черным
сразу видать - южанка
а присматриваешься - женщина
может стирать-гладить
чего доброго, сварит еще и борщ
попросишь: проводи меня на войну
ответит: стисни меня в руке
черным соком поплачу и отпущу
трудно во поле дышать
трудно во поле заполненном попонами идти
трудно шарики свинцовые руками разгребать
зябко, холодно и солнца тяжек утренний топор
нынче лошади собаками потянутся к ручью
и вплетутся языками в отражения свои
передышка для любви?
нет, и не было ни разу
замени мне оба глаза - там, где лошади летят
там неправда, там подлог
это перечная мята ковыляет по лугам
это грустный виночерпий опускается в село
солнца ворс, опилки света забивают мне гортань
то сенная лихорадка, ослепленный сенокос
у кого коса не точена, не правлена
спотыкается о травы
я подумал: все ли здесь? хотя бы кто-то здесь?
если даже неприятель, если даже за рекой
Запах - тугой аркан, не пускает прочь.
Кто-то сегодня в лавке: Магомет, Абдулла?
Куском ли корицу, в ступке ли потолочь?
А это неважно, лишь бы зима ушла.
За эту зиму забыли грамоту корабли;
кроме одной, вышли замуж дочери Мустафы.
Отзвенели динары, нынче хрустят рубли.
Северный полюс отполз на ширину стопы.
Дряхлой собакой в углу вяло рычит зима -
так бы и укусила, да съела свои клыки.
К плову нужна зира, к курице куркума:
вчерашние новости скручиваются в кульки.
Так попадают в краткий свой парадиз
аргументы и факты и прочая лабуда.
Мне остается язык, состоящий из
двух драгоценных слов: "спасибо" и "никогда".
я буду зверь лесной, я буду мартин борман
на мелкие листки, на тряпочки оборван
в лишайники и мхи запрятан тишиной
но только не ходи, пожалуйста, за мной
ты не ходи за мной ни впрямь, ни понарошку
не посылай за мной ни бабочку, ни кошку
не повторяй за мной: кунжут, кунжут, кунжут
пароль уже не тот - тебя еще не ждут
а просто заведи лазурную тетрадку
записывай в нее про снег и лихорадку
кто нынче вестовой, кто нынче генерал
и кто кого убил, и кто о чем соврал
пусть время подлое таращится глазуньей
летает кодлою над нашею лазурью
толчется у двери, маячит у окна
запомни главное: в бразилии - весна
у нас в бразилии в ветвях так мало ветра
у нас в бразилии в лесах так много педро
хоть ноту высвисти, хоть имя назови
сто голосов тебе признаются в любви
не завтра, не сейчас, но где-нибудь в апреле
суконный небосвод порежут на шинели
и подойдет конец привычным словесам
я научу другим, когда узнаю сам
В конце концов, ведь это шанс,
а я теперь уже не тот,
грызущий кислый барбарис,
шугающийся продавщиц,
не лучше вяжущий слова,
чем распроклятые шнурки.
Уже зубного не боюсь,
уже бестрепетно смотрю
в соседний, светлый кабинет,
где принимает Доктор Смерть
в простых учительских очках.
И уж тем более - тебя
легко мне было бы вести
от фонаря до фонаря,
от остановки до метро
и от одной твоей любви
к другой, "под снегом и дождём".
Увы, я снова опоздал:
твоим любовям кончен счёт
и нет нужды в проводнике.
С годами, может быть, Харон
меня в напарники возьмёт,
чтоб по нечётным отдыхать.
1.
и еще один год пройдет - а что изменится?
перед глазами еще раз прокрутят кавказскую пленницу
кнопочка щелкнет, пеночка вылетит, фьють-фьюить:
надо меньше пить, надо меньше пить, надо меньше пить.
коротко говоря,
тридцать первого декабря
мы с друзьями, как правило, ходим в баню.
в баню, огромную, как вокзал,
огромную, как спортзал,
как площадь всех расставаний.
сказано сильно - "с друзьями". с другом одним,
да и тот - заплечный черт-херувим
на две ставки
зырк-зырк из-под лавки.
когда пиво пьем,
вроде как вдвоем,
а как хлеб едим,
так почти один.
2.
тридцать первого декабря
одиночество рыщет по стогнам
ja-ja
мигает зубов гирлянда,
холодом дышат гланды
и шатучие ангелы медленно тихо поют
ja-ja
и по небу ходит большая звезда призовая.
милый августин едет на мертвой телеге домой,
мундгармоника вместе с усталостью ноты забыла.
оторочено поле еловой густой бахромой.
милый августин, где тебя носит хромая кобыла?
в снежном твороге сахар блестит, а в неспящем селе
так разит мандарином, что близится газовый ахтунг.
ты приедешь домой, и соседские дочери ахнут
перед тем, как из черной трубы улететь на метле.
3.
в телевизоре нет никого,
только снег, только шип незвериный
и ворованный свет боковой.
разбитные пышные мужчины
галстучным осыпались дождем.
деловитые принцессы
туфельки попрятали в мешки
и сказали: мы тоже уйдем,
нам-то тут совсем без интереса.
мы теперь простые электроны,
от высоких судеб далеки.
вероятно, к новому сиону
мы уйдем сквозь ваши проводки.
целый вечер, зимний вечер
город свечи жжет
а над городом летает
некрасивый самолет
безнадежно так летает
ничего не ждет
ни посадки, ни заправки
ни поллитры, ни добавки
ни сардин, ни шпрот
нет ни дна и ни покрышки
сам себя держи под мышки -
то ручьи, то гололед
за стеклом резвятся мишки
дети плачут, зайцы скачут
дядя с крыльями трубит
а на солнце - вспышки, вспышки
вспышки, и в глазах рябит
Двери закрываются, поезд идет в Тибет,
а мы сделаем вид, что поезд идет в депо.
Девушка рядом читает Эдгара По -
лучшее, что писано о тебе.
О твоих дождях, заплетенных в канаты кос,
о небе, набитом в джутовые мешки,
о лазурной пакле, о млечных корнях волос
на которых зреют звездные клубеньки.
И если справа скачет Каракорум,
внезапный, словно трещина по стене,
а слева гудит там-там и пули свистят дум-дум
значит, маршрут обкатан уже вполне.
Пляшет хозяйка радиевой горы
в мутных стеклах танец свой круговой.
"Следующая станция - Тартарары", -
объявляет актер. Наверное, Лановой.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
