МАНДАРИНЫ
Тоскливо - тогда прикрываем веки, они оранжевые изнутри. Снаружи продавцы начинают торговать мандаринами. Значит, скоро Новый год. И к весне становится неудобно не быть веселее - хотя бы перед мандаринами.
В последние годы ими торгуют дольше, на июль вряд ли прерываются. И позитив рекламируют сильнее, делая передышку только на катастрофы. А вот птица снегирь, пузом похожая на мандарин, пропала почему-то. Но зима не пропала, а разрослась.
Зимой время прикрывает веки, они изнутри темно-синие.
А мандариновая кожица, если вывернуть, не оранжевая и не синяя, она как руно и в трещинах.
Мякоть мандаринов светится в окнах зимних домов.
Земля спит, отвернувшись лицом к весне: та дар времени.
Время спит и ждет мандаринов. Они дары земли.
Ни время, ни земля не торгуют мандаринами. Или торгуют...
Фургончики с продавцами.
Лёд.
Совсем тихо скомандовали одновременно купить по килограмму. И почти все покупатели слышали команду. Лучше, чем слышат друг друга в ситуациях, когда пытаются покупать что-то, что не продается. Акустика.
Ноги шли к фургончикам. Продавцы успевали кое-что шепнуть. Шептать нужно было хором, даже если ты мерз в фургончике один:
- Купите мандарины. Купите мандарины. Купите мандарины. Пожалуйста. Спасибо.
Шептать никто не учил; дирижер взмахивал веточкой мандаринового дерева - и каждый продавец ручался за себя. И шептал хором.
Хотя, раз было так холодно, что хотелось обвесить, продавец и за себя не ручался. Но за мандарины он ручался - если те созревали. А если так спешили, что не успевали созреть, он брал их на поруки. А если покупателю хотелось отвесить в ответ, у него были заняты руки, за мандарины он бы не поручился, топтался, но в руки их брал и отдавать продавцу не хотел. Кило счастливых, счастлив покупатель или нет. Покупатель что? Всегда прав. Тот, кто всегда прав, необязательно счастлив. А мандарины всегда были счастливы - и, возможно, правы не всегда.
Мандарины - это такое особое волшебное устройство. Оно почти не работает, но пытается работать тогда, когда покупатели пытаются не работать.
Они тогда пытаются покупать мандарины, только мандарины уже бесплатно перекатываются по глазному дну каждого глаза каждого покупателя. Хоть на Новый год, хоть еще когда сфотографироваться - если фотоаппарат будет не толще мандарина, то наступит эффект красных глаз. Это мандарины в зрачках радуются фотоаппарату. Им всегда кажется, что фотография на праздник, и они выскакивают посмотреть. Как на юге однажды - выскочили из-за листвы, были схвачены загорелыми руками, взмыли высоко в небо и улетели на север. Интересно? Когда продают мандарины, то не целятся. Не думают, в какой дом в густеющей синеве их понесут и как там живется. Сам мандарин похож на праздничный сундучок или на сказочный домик. И пускай он не похож на Верин фургончик - в фургончике среди овощей и фруктов остается Вера. Что произойдет с каждым мандарином из Вериного фургончика, я не знаю. Но за пару килограмм отвечу. Не продала она их.
Итак, вот они в темной маске пакета попадают в ее коридор. К ним бросается ее покойный кот, к ним бросается ее покойный пес, которые друг друга не знали, и отдергивают сморщенные морды: кот - белую, пес - черно-дымчатую, кот - зеленоглазую, пес - кареглазую, и на одном глазу пятно:
- Ни рыба ни мясо, - думают они хором.
Кот и пес не признают запаха эфирного масла. А Вере этот запах нравится. Запах.
Ну что... Мандарины переступили барьер и запахли в тепле.
Хорошо, когда мандарин лежит не в вазе, а просто на полке. Ему свободно. Счастье на свободе. Хуже, когда девушка лежит не в лодке, а на кровати отвернувшись к стене. Вера так и лежит. А когда мандарины лежат на кровати - это как? Да не лежит она, она сидит и увлеченно чистит мандарин - кожица может оказаться сухой. Бывают сухие, бывают свежие. Всякие. Для людей почти одинаковые. Мандарины не сжимаются, если на них крикнуть, и не начинают пахнуть сильнее или слабее. На празднике они пахнут ровно, они зона счастья. Вера говорит себе: да погоди есть - посмотри, вдохни запах. Внутри мандарина никто ни на кого не орет, никто не распространяет злобу, в нем тихий звон. Мандарины росли с конфетами на одной елке, они пахли с елкой двухголосым хором, цитрусом и хвоей - а люди, если они разные, редко образуют хор. Разные люди как бессмысленно одинаковые мандарины, да? Новый год заканчивается - несъеденные мандарины лежат в рыжих костенеющих панцирях. Разочарованы: кажется - это именно они хотели всех помирить и даже сотворить всеобщее взаимопонимание - фрукты-фантасты! - но, когда ты ешь два или больше, ты нарушаешь баланс - и мира не происходит. И ничего не меняется, только грусть на человека наматывается. Вот мандарин: не ешь пока - нюхай! Вера нюхает, но ест понемногу. Каждый год рвется к этим рыжим щекастым комкам - а разные люди уже ничего не празднуют; не то что хором, а и просто не поют своего. Праздник, толстокожий и тонкокожий, просачивается в мандарин сквозь рыжую кору, разные люди как будто и сами скоро там окажутся, но он опять улизнет. Люди едят уже не нюхая (не мандарины, правда). А Вера всё еще вынюхивает, не ест. Мандарины она ест, а жизнь она не ест. Все ждут хором. Может, фокус в том, что не надо ждать. Что тогда делать... Беспомощно орать друг на друга вслух и молча, покупать мандарины на Новый год, вспоминать детское желание гнать летом эфирное масло из листка герани, весной смотреть на нежные пасхальные яйца, осенью съедать лимон целиком, тыкать апельсиновые косточки во все цветочные горшки и каждое утро съедать по апельсину, а маслины покупать без косточек и ехать прямо туда, где они с косточками растут.
Она лежит навстречу стене, между ее взглядом и стеной невидимый мандарин - наверное, это хорошо. Даже если он высох. Тогда его труднее поделить на дольки. Внутри у него вечерняя Карантинная гавань - хором желтые портальные краны, хором рыжие огни по ночам. А снаружи синее море.
© Татьяна Карпеченко, 2006-2024.
© Сетевая Словесность, 2006-2024.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах [Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...] Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём [Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...] Алексей Смирнов. Два рассказа. [Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...] Любовь Берёзкина. Командировка на Землю [Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.] Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду [Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.] Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней. [Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...] Аркадий Паранский. Кубинский ром [...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...] Никита Николаенко. Дорога вдоль поля [Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...] Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц) [О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.] Дмитрий Аникин. Иона [Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
