О книге: Борис Берлин, Цимес. Несовременная проза. - М., "Время", серия "Самое время!", 2018
У писателя Бориса Берлина увидела свет новая книга, выпущенная издательством "Время". Подзаголовок "Несовременная проза" следует понимать, видимо, в том смысле, что проза эта не модернистского толка. Но богатый язык и детальные разветвления сюжетов убеждают меня в том, что это - самая что ни на есть современная литература. Так живут, любят, теряют и находят друг друга люди в начале 21-го века. Книга очень удобна в обращении: малоформатная, но очень ёмкая. Шрифт не портит зрение. Всего в книге - пятнадцать полновесных рассказов. Предисловие написал известный литературовед Лев Аннинский. Проза Бориса Берлина - это сплав высокохудожественного и крайне эмоционального повествования.
Открывается книга рассказом "Вначале было слово". В нём, как и во многих других рассказах ББ - сразу несколько рассказчиков. Это, как у Лермонтова в "Герое нашего времени", придаёт повествованию "объективность". "Легче воздуха" - универсальная повесть о любви, автор которой словно бы "неизвестен". Точнее, автор - это все мы, любящие. Автор в авторе. И возникает стойкое ощущение, что повесть пишется "онлайн". Повесть в повести. Это такая "матрёшка" нашей жизни. Счастье героев Берлина тревожно. "Вначале было слово" - лирическая фуга, с повторяющейся основной темой: "Легче воздуха мои мысли о тебе". Голоса персонажей переплетаются в оркестровом, полифонном звучании жизни. Жизнь героев словно бы "растёт" одновременно во всех направлениях, и трудно человеку вычислить основной её вектор, который находится в ведении Создателя. Любовь, по мнению Бориса Берлина - нечто находящееся за пределами воли и власти человека. У каждого из героев повести "Вначале было слово" есть в сердце тайная страничка, которая существует параллельно с "основной" линией жизни. Любовь, согласно ББ - больше, чем счастье. Она приходит ниоткуда. Она - непреходяща. Автор же смотрит на всё это и изнутри, и откуда-то сверху: автор - бог по отношению к своим героям. Это такой "пастернаковский" взгляд на жизнь, который наш проставленный нобелиат применяет в "Докторе Живаго": взгляд из вечности. Обращает на себя внимание странная, "неправильная" нумерация глав в повести Бориса Берлина. Это тоже - своеобразное "ноу хау" автора. Он может путешествовать во времени своих героев, как ему заблагорассудится.
Любовь в рассказе "Вначале было слово" возникает из пустоты и словно бы уходит обратно в пустоту, в пустой рукав ветерана-афганца. В повести есть интересный момент, подчёркнутый дважды. Герой теряет руку, а потом спасает руку же своей любимой, ещё не зная, что это она, его единственная, его долгожданное, немыслимое счастье. Такая вот "рука судьбы". Смерть мужа героини освобождает жизненное пространство для перезагрузки счастья. Они уже за всё заплатили сполна. А сын и внук формируют "стержневую ось", вертикаль свершённости судеб. Мне почему-то вспомнился Пруст с его утраченным и обретённым временем. Наличие общих детей и внуков словно бы скрепляет "цементом" вечности обретённое сверхсчастье любви, по отношению к которому потеря руки - так, ничего не значащий пустяк.
"Вначале было слово" - это ещё и "стихопроза" с ритмическим периодом, анафорой. "Легче воздуха мои мысли о тебе..." - строка ненаписанного стихотворения задаёт ритм повествованию, создаёт высокий лирический настрой. Если у Мандельштама - "тяжесть и нежность", то у Бориса Берлина с нежностью рифмуется лёгкость. Тяжесть только затаилась за ширмой лёгкости. Что легче воздуха? Водород? Гелий? Озон любви! В поэтической строке основной акцент, на мой взгляд, делается автором не на словосочетании "легче воздуха", а на фразе "мысли о тебе". Лёгкость присуща не всем без исключения мыслям - в таком случае, это была бы легкомысленность по отношению ко времени, отпущенному человеку на жизнь. А вот лёгкость "мыслей о тебе" - не мучительность, а именно лёгкость - и формирует благодатное пространство любви. Борис Берлин показывает счастье в его апогее.
Легче воздуха мысли... Рукопись книги постоянно страдает: её то пинают, то откладывают в долгий ящик, то отбрасывают прочь. Даже собака ее кусает. Все словно боятся ее раскрыть. Рукопись - это проекция жизни, уже записанная на скрижалях, но ещё не свершившаяся в реальности. Все, даже дети, оспаривают важность рукописи. Сама фраза "легче воздуха" кажется людям с не поэтическим мышлением - чепухой, абракадаброй, нонсенсом. Зато повесть - чудо лирики. Жизнь героев то проходит мимо, не даётся в руки, то вдруг накатывает так, что её - уже избыток. Она словно бы идёт по касательной. Связь героев повести между собой прерывиста и случайна. Важна и непреходяща только любовь. Она организует всё в этом человеческом муравейнике. И только искусство способно быть с любовью на равных. На паритетных началах. Искусство собирает любовь и скрепляет её цементом слова. Борис Берлин напоминает нам булгаковскую мысль о том, что рукописи не горят, если они настоящие... Творение мастера, его лучшую работу находят и читают. Сейчас, в век электроники, потеря рукописи стала менее актуальной. Главное - чтобы произведение осталось на электронном носителе. Раньше такого рода носитель был только у Бога. Впечатляет любовь героини рассказа "Вначале было слово" к воину-афганцу, пронесенная через всю жизнь. Я не знаю, почему любовь побеждает разлуку. Наверное, потому, что человек с годами становится мудрее. Он уже хорошо знает, в каких случаях своё счастье нужно держать изо всех сил обеими руками. Даже когда вместо одной из них - пустой рукав. "С любимыми не расставайтесь", - призывает нас поэт. И, когда мы уже проросли в них всей своей солнечной кровью, не всё потеряно. Нужно бороться за себя и любимого человека.
Счастье, посещая человека, находится в динамическом равновесии. Оно зреет в душе человека исподволь; нюансы решают всё. Эта погода в душе человека всегда переменчива, пока не наступит "точка невозврата" для броуновского движения души и магнитных колебаний в сердце. Многое решает синхронность движений души у мужчины и женщины. У любви бывают странные особенности. Так, героиня рассказа Бориса Берлина "Котёнок под проливным дождём" склонна к мазохизму. Другую женщину ударь - и потеряешь её навсегда. А Сашенька, нежная, солнечная, любит вызывать мужскую грубость. Только так она ощущает полноту любви. Такие женщины могут вызвать у любящего мужчины даже не свойственные ему поступки. Слабого, обиженного - ещё и толкни, ударь! За то, что он... слабый и обиженный. Такое странное "ницшеанство" в отношениях между мужчиной и женщиной - результат огромного разнообразия характеров в человеческой природе. И хвала большому знатоку людей Борису Берлину: он демонстрирует в своих рассказах разные, часто диаметрально противоположные лики любви. В рассказе "Котёнок под проливным дождём" любовь - это тотальное душевное и физическое поглощение человека человеком, настолько полное, что его временное отсутствие ощущается как потеря жизненно важного органа. Конечно, такая любовь всегда на грани самоубийства, и даже странно, что в рассказе всё кончается хорошо. Счастливые концовки у Берлина - это следствие попадания "яблочком в яблочко". Но счастье - это такая штука, которая может взять - и двинуться в любую сторону, включая саморазрушение. Может так и остаться - счастьем. А может сменить имя. Сюжетом для Бориса Берлина являются малейшие движения души человека. "Самые счастливые моменты человек проживает быстрее всего, стремительно, как бы насквозь", - говорит нам Борис Берлин. И с этим утверждением не поспоришь.
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]
