И вот мой ребенок,
Вот мой сын.
Он спит,
А моя кровь,
Как тоска о брате,
Как слезы ночи,
Как вздох о мертвом,
Как боль о несовершенной мести,
Как черное, пролитое вино на могилу,
Льется из меня,
Как сон моего ребенка.
Ребенок спит,
Словно наполняется моей уходящей кровью,
Моей смертью.
Кто позаботится о нем?
Кто воспитает его?
Кто, любящий, расскажет ему, кто была его мать?
Ночь идет, и потемнела дорога.
И по темной ночной дороге,
Темный, как тень,
Идет человек.
Как он похож на моего брата!
Как он похож, выросший, на того маленького ребенка, которого я помню.
ТЕНЬ:
Здравствуй, сестра.
ЭЛЕКТРА:
Здравствуй, брат.
ТЕНЬ:
Я рад, что ты жива, сестра.
ЭЛЕКТРА:
Я рада, что ты жив, брат.
пауза
ТЕНЬ:
Чей это ребенок у тебя на руках?
ЭЛЕКТРА:
Это мой ребенок.
ТЕНЬ:
Так ты замужем?
ЭЛЕКТРА:
Наша мать, Орест, выдала меня замуж за нищего, впавшего в младенчество старика, сказав: "Пусть она плодит нищих". А потому, что старик был бессилен, позвала с пастбищ двух пастухов, которые овладели мной вместо моего мужа. И вот мой муж умер от старости, а я родила. И моя кровь не остановилась после родов. Она течет, как течет поток воды. Я умираю.
ТЕНЬ:
Мне жаль, сестра.
ЭЛЕКТРА:
Когда ты убьешь ее, Орест?
пауза
ТЕНЬ:
Прости,
Но я не могу убить ее,
Я не могу отомстить ей за твою, идущую к тебе, смерть.
Я не могу отомстить ей за смерть отца.
Неужели ты не видишь,
Еще живущая,
Что я уже не Орест,
Что я только бессильная тень Ореста.
Прости меня,
Что я лишил тебя веры и надежды на мою месть,
Что я причинил тебе горе и боль перед твоей смертью.
ЭЛЕКТРА:
Как ты умер?
ТЕНЬ:
Я умер, как жил.
Я не знал, что такое страх, - как знала страх ты.
Я не знал, что такое унижение, - как знала унижение ты.
Я не знал, что такое нищета, - как знала нищету ты.
У меня была счастливая жизнь.
пауза
ЭЛЕКТРА:
Что это за песня, Орест?
ТЕНЬ:
Это поют мертвые.
Они поют, что любят друг друга.
Они поют,
Что у тебя будет счастливая смерть.
Нет,
У тебя была счастливая жизнь.
Рожденный в страхе, твой сын никогда не узнает, что такое страх, как знала страх ты.
Рожденный в горе, он никогда не узнает, что такое горе, как знала горе ты.
Зачатый в унижении, он никогда не будет знать унижение, как ты.
Внук Атрида, он не будет нищим в земле Атрида.
Нет,
Он не будет лежать, беспомощный и живой,
В руках мертвой матери.
Потому что твой страх был дарован тебе Богами.
Твое горе было даровано тебе Богами.
Твое унижение было даровано тебе Богами.
Неузнанные,
Незримые злым, -
Пастухами, призванными твоей матерью,
Боги овладели твоим телом,
И Новый Бог, -
Божественное дитя,
Зачатое прорицанием и безумием,
Спрятанное, распустившееся во тьме плоти Атридов, -
Свободное от человеческой судьбы,
Свободное сохранить нашим теням память утешения в забвении смерти,
Словно прозрачное,
Очеловеченное облако ночного света
Поднимается на небеса.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
