Когда начинались белые ночи, я приезжал на трамвайное кольцо на окраине города, окруженное красными домами, - внутри которых, казалось, чирикала стая воробьев, - с разноцветным выцветшим бельем на ржавых балконах, по окраинам соединенных между собой железными лестницами. Иногда бесшумно выходил на балкон с папиросой под седеющими усами старый рабочий, оставляя в сумерках голубовато-молочное, как туман, облачко табачного дыма.
Временами, бренча, раскачиваясь, с лязгом и звоном, тяжело подпрыгивая на стыках рельс, медленно приезжал трамвай под невероятным номером - например 74 или 91 - и с неизвестным маршрутом, словно пробираясь тайком из другого города; табунок детей с криками водил его за свисающие с крыши веревки; трамвай останавливался, с одышкой поджимал перепончатые двери, вновь делал круг и медленно уезжал, чтобы никогда не возвратиться на моей памяти. А к началу ночи, когда я - примелькавшаяся деталь цветного пейзажа - собирался к дому, который был почти на другой планете, так далеко, приезжал маленький трамвай без номера, с длинной дугой, похожей на расплывающийся абрис ночного облака. Весь дрожа, словно отраженный в невидимой в сумерках воде, он переходил на останавливающийся шаг, его голова вспыхивала светом, и рыжая вагоновожатая, встав, выбрасывала в окно выбежавшим из ночного подъезда детям несколько мандаринов.
Взявшись за руки, за моей спиной, они шли домой.
Иногда, вместе с детьми, ее встречал в сумерках молодой жених в белой, распахнутой на горле рубахе с короткими рукавами, играя вальс на губной гармонике. Дети убегали в подъезд. Она сбрасывала куртку. Они кружились. Я слышал перецокиванье ее каблуков. Он обнимал ее одной рукой, продолжая, в танце, играть на губной гармонике.
Затем маленький трамвай проезжал мимо меня; они ехали кататься. Освещенный, он взбирался на горбатый мост вдалеке, замирал на нем и, скатываясь, исчезал в переулке.
Подходя к мосту, я слышал отдаленный звон.
Иногда я вижу его во сне, и он останавливается; сталь подножки вздрагивает у моей руки.
- Садитесь, - звонко говорит молодая машинистка.
- Мы довезем вас до города, - говорит ее жених.
Ее волосы, как лен в воде, тихо шевелятся на черном сквозняке ночи.
Трамвай выехал на площадь.
У входа в сквер стоял милиционер с трубой. Казалось, в ее жерло падали и вновь вылетали из него маленькие и пушистые хлопья снега. В сквере, среди черных и разросшихся городских кустов, на маленьком постаменте стоял плотный и печальный человек в цилиндре, глухо запахнувшись в шинель. Мимо нас, сквозь ночь, прошел улыбающийся генерал в парадном мундире. Наклонясь к тротуару, пожилая дворничиха неуверенно старалась поймать кота в маленькую клетку с раскрытой дверцей, похожую на сетчатый колокол. Мимо них, держа во рту позолоченную дудочку, тихо прокатился на велосипеде круглоголовый мальчик. Под густую медленную музыку милицейской трубы молодой матрос танцевал со своей девушкой. Они кружились, почти не касаясь земли, то быстрей, то медленней.
Улыбаясь, - как будто мы стояли на страшной вышине, покачиваясь над темными небесами, - молодая вагоновожатая молча протянула мне, достав из кармана юбки, маленький оранжевый мандарин.
Елена Мудрова (1967-2024). Люди остаются на местах[Было ли это – дерево ветка к ветке, / Утро, в саду звенящее – птица к птице? / Тело уставшее... Ставшее слишком редким / Желание хоть куда-нибудь...]Эмилия Песочина. Под сиреневым фонарём[Какая всё же ломкая штука наша жизнь! А мы всё равно живём и даже бываем счастливы... Может, ангелы-хранители отправляют на землю облака, и они превращаются...]Алексей Смирнов. Два рассказа.[Все еще серьезнее! Второго пришествия не хотите? А оно непременно произойдет! И тогда уже не я, не кто-нибудь, а известно, кто спросит вас – лично Господь...]Любовь Берёзкина. Командировка на Землю[Игорь Муханов - поэт, прозаик, собиратель волжского, бурятского и алтайского фольклора.]Александра Сандомирская. По осеннему легкому льду[Дует ветер, колеблется пламя свечи, / и дрожит, на пределе, света слабая нить. / Чуть еще – и порвется. Так много причин, / чтобы не говорить.]Людмила и Александр Белаш. Поговорим о ней.[Дрянь дело, настоящее cold case, – молвил сержант, поправив форменную шляпу. – Труп сбежал, хуже не выдумаешь. Смерть без покойника – как свадьба без...]Аркадий Паранский. Кубинский ром[...Когда городские дома закончились, мы переехали по навесному мосту сильно обмелевшую реку и выехали на трассу, ведущую к месту моего назначения – маленькому...]Никита Николаенко. Дорога вдоль поля[Сколько таких грунтовых дорог на Руси! Хоть вдоль поля, хоть поперек. Полно! Выбирай любую и шагай по ней в свое удовольствие...]Яков Каунатор. Сегодня вновь растрачено души... (Ольга Берггольц)[О жизни, времени и поэзии Ольги Берггольц.]Дмитрий Аникин. Иона[Не пойду я к людям, чего скажу им? / Тот же всё бред – жвачка греха и кары, / да не та эпоха, давно забыли, / кто тут Всевышний...]
