Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


Наши проекты

Теория сетературы

   
П
О
И
С
К

Словесность




КОЛЕСО


Из малышей нашего двора помню Абрама - курчаво-черноволосого со сливового цвета зрачками и белесо распахнутыми ресницами - ему и мне было чуть больше пяти...

Мы продолжали жить войной, которую перенесли вместе со взрослыми в ожидании победы и поэтому для своих забав выбирали небезопасные места - в лова любили играть в центре аллеи, перебегая с правой стороны на левую и обратно под носом у трамваев, ползущих навстречу друг другу.

Я пытался догнать крепко сбитого и быстроногого Абрама.

В тот период я очень любил бегать и бег заменял мне сны, в которых каждую ночь я учился летать. Я подпрыгивал и, отталкиваясь руками и ногами от воздушной опоры, медленно поднимался к потолку - прикасаясь к нему макушкой, я невесомо повисал посередине комнаты. Потом появились, в течение последующих лет, какие-то развалины, похожие на те, которые я видел в повседневной жизни - разрушенные в результате бомбежек здания, еще не восстановленные. Я научился, взлетев под потолок, принимать горизонтальное положение и медленно взмахивая руками, как птица, вылетать в открытое окно и с опаской планировать над землей под сетью электрических проводов, которыми было заштриховано небо.

Ноги Абрама работали, словно ножницы. Он быстро-быстро мельтешил впереди подошвами сандалий. Плотная рубашка белого цвета вздувалась на его спине от встречного ветра.

Почувствовав, что я вот-вот догоню его, Абрам буквально перелетел через чугунное ограждение.



Сверху вниз по выложенному булыжниками шоссе мчался коричневого цвета джип. Он казался новеньким. Такими бывали только игрушечные - недоступные, но приковывавшие мое внимание на полках городского универмага.

Одна нога у Абрама попала на круто падающий от аллеи к бордюру склон, и, ноги его начали растягиваться в шпагате. Он падал на бок в сторону бордюра по мере приближения джипа, который в это время находился еще на перекрестке улицы Дзержинского и проспекта. Мои глаза расширились не от страха, а от нечеловеческого напряжения и моя душа, как это случалось со мною в сновидениях, отделилась от тела.

Искажение реальности было тождественно видению Иезекииля - колеса джипа "по виду их и по устроению" имели собственный дух, ибо они были не просто колесами, но живыми существами, вернее одним существом. Навстречу Абраму мчался джип и в то же время одно огромное колесо, состоящее из четырех (одно в другом). И у этого колеса плоскость набегающего на шлифованные булыжники протектора имела лицо орла. С одной стороны торец колеса имел лицо льва, с другой - тельца. Абрам скатывался к машине в состоянии клинической смерти, но как только мой дух вошел в его безжизненное тело, душа умершего поселилась в моей оболочке.



По приближении к мчавшемуся колесу я инстинктивно выбросил руку и резким ударом попытался оттолкнуться от вращающегося обода. Мне это удалось, но шина успела зацепить вылезшую из-под брюк рубаху, сшитую из крепкой парусины. Толчок был настолько сильным, что результативная сил произвела неожиданное действие - тело Абрама, в котором я находился, начало вращаться вокруг колеса джипа, защемившего на мгновение парусину и продолжающего с прежней скоростью двигаться вниз по проспекту Карла Маркса. Морда живого льва, которую я успел мельком зафиксировать, тоже вращалась, поскольку являлась неотъемлемой частью механизма, но не это поглощало внимание, но ощущаемая мною способность предвидеть.

Половинчатые ворота в наш двор не закрывались ни днем, ни ночью. В этом не было практической надобности. Вход во двор был всегда открытым. К воротам приблизился Салим - мальчик из нашего дома, чеченец. Что означает чеченец, я не знал, но все в нашем доме эту семью - отца, мать и двоих детей - называли чеченцами. Салим, вцепившись в железо, решил покататься. Ворота оторвались и придавили. Кто-то вызвал карету скорой помощи. Салима положили на носилки, прикрыв белой простыней. Его отец и уже как бы не отец уехал вместе со скорой, а мать, уже как бы не мать, еще долго стояла возле ворот. Она ни о чем не думала - безучастно смотрела на упавшие ворота, крепко прижимая к себе меньшего и дышала - вдох-выдох, вдох-выдох - и ничего больше.



Видение будущего неожиданно прервалось.



Прищемленная вращающимся колесом парусина освободилась, но таким образом, что меня кинуло под днище машины и под ним вынесло к заднему противоположному колесу, которое в непосредственной близости перетекало в голову тельца. Ситуация повторилась - под накатившимся протектором по счастливой случайности оказался только край рубахи - и снова вращение, однако, на этот раз с усугублением - тело описало полный круг вокруг заднего колеса.

Именно тогда я, неожиданно, осознал этимологию имен Абрам и Авраам - "бр/вр" означает вращение и пересечение. Я физически воспринимал семантику вращающегося, повторяющегося, изменяющегося и пересекающегося - берег, бродяга, брод, бред, ворота, дверь, конвертер, вереница, овраг, враг, ворон, враль, вера, вор, веретено, створка, проверка, сверкать... На этом перечисление оборвалось новым видением...



Ощупывая асфальт постукиванием палочки впереди себя, мелкими шажками передвигался слепой. В нем звучала мелодия, недавно записанная им с помощью специальных приспособлений в нотную тетрадь. Он весь был поглощен гармонией звучания, пляской в пространстве каких то значков и фигурок, не имевших никакого отношения к реальности. И, конечно же, не услышал дребезжание приближавшегося трамвая и его подмяла под себя какофония металлического короба. Но это с ним произошло не сейчас, когда я сам находился под колесами, а гораздо позже, несколько лет спустя. Я подошел к месту происшествия содрогаясь. При каждом выдохе агонизирующего из рассеченного черепа вздувалось красное - живая физика затухающего колебания...



В процессе этого видения тело Абрама успело описать окружность вокруг заднего колеса и повторно оказаться отброшенным под днище.

Надо признаться, что я ничего не делал для спасения своего друга. Я продолжал, находясь в его теле, думать обыденно - ни испуга, ни удивления. В джипе никого - ни пассажиров, ни водителя - и появилась мысль, что какой-то хулиган, вероятно, снял припаркованную к бордюру машину с тормоза, чуть-чуть повернул руль, и она, стоявшая на уклоне, сама по себе набрала скорость и вот, таким обра-зом, "без руля и ветрил", катилась вниз по магистральному проспекту.

Я же в этот момент оборачивался вокруг третьего колеса. События мчались словно кадрики на киноленте - один кадрик за другим, складываясь в живые картины еще не прожитой жизни... И снова видения тех событий, которые еще не произошли, но произойдут.



У гроба столпились родственники.

- Мой сын, мой сын, - со всхлипыванием причитает моя бабушка.

Неожиданно обращается ко мне.

- Иди поцелуй дядю!

Пронзенный парализующими взглядами, я сделал шаг в сторону покойного и тут же бросился бежать. Выскочив на улицу, я пересек парк имени Чкалова на крыльях непередаваемого страха и отвращения, словно за мной гнался дьявол. И далее, не сбавляя темпа, до самого нашего двора, напротив которого происходили те самые события, которые я сейчас воспоминаю.

Скорость моего вращения увеличивалась. После третьего колеса, скользя по поверхности шлифованных булыжников, как по льду, я попал под последнее, и, сделав оборот, без малейшего телесного повреждения был выброшен на пешеходную полосу.

Дрожа от пережитого, я все же нашел в себе силы подняться и, очумело пошатываясь, самостоятельно добраться до двери.



- Абрашенька! - что с тобой?



Но здесь мое временное убежище рухнуло на пол. Вопрошавший кинулся на кухню за водой, а я по линии абсолютной невесомости устремился к ограде обрести самого себя и оживить.

Через три-четыре минуты дорогу перебежали родственники Абрама. Один из них подошел ко мне и спросил, выпучив апокалиптические глаза:

- Сволочуга, ты почему толкнул моего брата под машину? - и, не дождавшись ответа, начал лупить меня по лицу методично и звонко - наотмашь; и моя голова дергалась при каждой пощечине, словно резиновая.




© Александр М. Кобринский, 2006-2024.
© Сетевая Словесность, 2006-2024.




Словесность