Словесность 
// -->

Текущая рецензия

О колонке
Обсуждение
Все рецензии


Вся ответственность за прочитанное лежит на самих Читателях!


Наша кнопка:
Колонка Читателя
HTML-код


   
Новые публикации
"Сетевой Словесности":
   
Анна Аликевич. Тайный сад. Стихи
Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа. Стихи
Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... Стихи
Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки. Стихи
Айдар Сахибзадинов. Жена. Повесть
Джон Бердетт. Поехавший на Восток. Рассказ, перевод с английского: Евгений Горный
Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём. Миниатюры
Владимир Алейников. Пуговица. Эссе
Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною...". Эссе
Владимир Спектор. Четыре рецензии.
Литературные хроники: Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! Вечер памяти поэта Ильи Бокштейна (1937-1999) в рамках арт-проекта "Бегемот Внутри"


ПРОЕКТЫ
"Сетевой Словесности"

Алексей Верницкий. Две строки / шесть слогов

[01 марта]   Избранные танкетки февраля.


        до чего
        покрашен






КОЛОНКА ЧИТАТЕЛЯ
ЧИТАЕМ:  Сергей Сутулов-Катеринич. Стихи



Евгения

Мелодии печали и добра

(Заметки о лирической поэзии С.Сутулова-Катеринича)

Уже относительно долгое время читаю поэзию Сергея Сутулова-Катеринича, получая не только эстетическое удовлетворение, но и повод для размышления над многими жизненными сюжетами.

Сейчас возникло желание всё это многоголосое соцветье впечатлений облечь каким-то образом в слова, попытаться выявить и осмыслить для себя причины притягательности этой поэзии, высказать некоторые мысли, приходящие после общения со стихами автора.

Охватить все темы сложно, поэтому предметом обсуждения в этих заметках выбрана лирика поэта. Хотя, признаюсь, очень интересно подробно коснуться темы взаимопроникновения различных видов искусства в творчестве С.Сутулова-Катеринича. С изяществом используя образы и цитаты из литературной прозы ("беда обиды нашей", "Очнусь над пропастью во ржи...", "апельсин незаводной"), музыки (Романс, Фуга, гобои, клавесины, флейты), кино, театра, живописи, он задаёт определённый тон общения, определяет тот эстетический уровень, на котором только возможно произрастание духовных поисков его героя.

Итак, лирика... Восхищает огромный многомерный и много-óбразный ряд эмоциональных состояний лирического героя. От самых тонких и проникновенных ("Не знать о городе") до покровительственно-тёплых (Рейс "Москва-..."), пронизывающих нежностью и мощью истинно мужских чувств. Завораживают сооблазняюще-колдовские "полунамёки в глазах", обаятельно искушающие просьбы:

            "...Напой
      Мне нашу песню. Но без слёз,
      Бог мой."

При всей широте, откровенности чувств, решительности совершаемых мужских поступков, угадывается в лирике тонкий изначальный мотив целомудренности и застенчивости. Мальчик, не знающий ещё,

          "... что море обманет,
      Как и та, что в тумане маячит..."

- глубинно соединяется в нашем восприятии с уже повзрослевшим героем, отражаясь во всех его поступках чистотой и искренностью:

      "Руками любить - по науке?
      А я утверждаю - глазами!"

Так, виртуозно владея поэтическим и драматургическим даром, автор создаёт лирического героя, в котором присутствуют все мыслимые достоинства, как, впрочем, и, судя по его откровенным стихам, очень многие существующие недостатки. Но не принять и не полюбить его невозможно, потому что главным, что творит магию чувств, он называет "алгебру добра".

Лирика стихотворений последних нескольких лет окрашивается философским звучанием. Обнажённые прежде чувства отчаяния, внутреннего бунта, боли - как обратной стороны любовных отношений - теперь, преломляясь через философское начало, приводят к выводам о смирении и прощении. Это отражение духовного мира уже зрелого Мастера.

При всей образной многоплановости стихотворений, обращают на себя внимание некоторые повторяющиеся темы, связанные, по-видимому, с особенно важными моментами внутреннего мира поэта. Это, во-первых, тема вечного философского поединка двух начал (Ангел-Дьявол) и, во-вторых, как рефрен предательства и связанной с ним горечи, образы Дантеса и Натали.

Но, впрочем, в стихах этих лет по-прежнему много порывистости и влюблённости: ФОТОГРАФИЯ НАД ОБЛАКАМИ, ПРИТЧА О НЕБЕ, МОРЕ И ПОЭТАХ, ФЕНИКС И ЛЕБЕДЬ, ОТРАЖЕНИЕ. Дерзко, откровенно, с налётом феллиниевских фантазий звучит "ЛЫСАЯ ГОРА. ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ.ЧОРТУ."

Выпадает, по-моему, из свойственной автору позитивной, всё же, жизненной философии РОМАНС ля минор с его убийственно-мрачным финалом. Столкновение с "циничной простотой" становится для героя гибельным.

Сомнение в его душевном покое вызывают и глубокий уход в философские рассуждения о невозможности гармонии, и, как вывод, очень грустное, почти обречённое признание, в общем-то, обычной жизненной диалектики человеческих отношений.

Такая покорность от безнадёжности особенно явно прослушивается в сравнении с примером из другого жизненного пласта, где герой-художник, поэт, прошедший через многочисленные коллизии, остаётся со своими эстетическими идеалами, любя дело, которому служит:

      "И всё же, и всё же - снова:
      Кружите, весна и вьюга.
      Ликуй, золотое слово!
      Рифмуй, квадратура круга!"

Философским взглядом, полным покоя и света, проникнуто стихотворение "КЛОЧОК ПЛАЩАНИЦЫ". Тонкое сплетение образов от самых масштабных до глубоко личных, интонационная мягкость, обращение к христианской символике окрашивают вечные философские истины тонами надежды:

      "И не стоит гордиться, но пора удивиться, что клочок Плащаницы
      Запечатан в кулак."




Обсуждение