Под сенью софитов, при крымских ли звёздах,
поэты делили ворованный воздух:
по булькам-граммулькам; с лица, из горла ли;
братались-шептались, но чаще орали.
О, гиблое племя, дружки-филоманы.
Ворованный воздух сифонит в карманах.
Ворованным воздухом поры забиты;
и рифмы побиты; и души убиты.
Во что вы ввязались, мои грамотеи?
Обкрадывать воздух - пустая затея.
Вдохнем, что осталось; за здравие грянем;
и люки задраим; и павших помянем.
Остави мене, Господи, отступись от меня!
Мало Тебе бегемотов Твоих и крокодилов,
верблюдов и ослов Твоих?
Звезды и ангелы Тебе служат,
глиняные человечки поют Тебе осанну
и машут кадилами.
Все у Тебя есть, даже - рыба-меч.
А у меня - я лишь,
да и то - до поры до времени.
Спрячься, Господи, вон за той горой,
за тем перелеском.
Я туда ходить не буду,
но и Ты сюда - ни ногой.
Мне еще детишек растить,
пасеку на зиму в солому заворачивать.
Если пчелы не перемрут,
следующим летом пришлю Тебе меду.
Знаю, где Тебя искать.
Вот стану я стариком - и всякий меня обидит:
кто в булочной обсчитает, кто в рюмочной недольёт.
У входа в ЦПКиО облают - а ну, изыди!
И в будущий межпланетный меня не возьмут полёт.
Тогда ото всех запрусь, тогда ото всех уеду,
тогда распишусь в приказе: мол, больше вам не родня.
Не будет меня к утру, не ждите меня к обеду,
и обод цепекиошный пусть вертится без меня.
Ищите меня не здесь, я здесь уже не бываю.
И там меня не тревожьте, ведь там меня тоже нет.
Тревожную жизнь мою обиженно избываю
и долго, по-стариковски, смотрю и смотрю ей вслед.
Эти кричат: велик цезарь!
Те причитают: кровав цезарь!
А я молчу, ибо какое дело мне до цезаря.
Цезарь сидит один в палатах каменных,
Мономаха шапка его к земле клонит.
Бояре - мздоимцы.
Граница - по швам.
Колесница сломалась.
А мне сегодня ко дню защитника Отечества
премию дали.
Сказали: береги, сынок, Отечество
и люби цезаря.
Пойду уже домой, что ли.
Загляну на почту, куплю конверт с красивой маркой,
отправлю цезарю.
Говорят, в детстве ходил цезарь в кружок филателистов,
менял флору на фауну,
Болгарию - на Корею.
И когда оставался один дома,
раскладывал на полу коллекцию,
любовался ею да приговаривал:
какая большая и красивая у нас страна!
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]