Город - это трамвай и море. По этим признакам Одесса - архетип Города. А одессит - не просто тип горожанина. Одессит - это раса и цивилизация. И, хотя Вера Зубарева возводит имя Города к древнееврейскому "одека", к 30-му псалму Давидову ("На иврите "одека" означает "я буду Тебя благодарить"), я слышу в этом имени название одной из гипотетических внеземных цивилизаций. Это Десса в дельте Лебедя с планеты Ария. Ну, мало ли что я слышу!
Одессит отличается от туриста тем, что созерцает Город не только со стороны летнего Ланжерона. И море ощущает не как огромную купальню, заполненную в прибрежной части полуголыми телами, а ближе к горизонту - одинокими отчаянными пловцами, которые уж и сами не рады, что так отдалились от пляжа. Я, кстати, благодарю судьбу, что в Одессу хронически попадала в периоды апвеллинга - подъема глубинных вод к поверхности, когда в море не сунешься, а если сунешься - цапнет ледяными беззубыми челюстями и накажет жестокой простудой на весь отпуск. Только этот апвеллинг сподобил меня не валяться мешком на песке и не вздуваться волдырями солнечных ожогов, но познать Город хотя бы в том малом масштабе, в котором он открывается чужаку.
Книга Веры Зубаревой о другой, непляжной Одессе. Об Одессе "в канун ноябрьских ненастий", об позднеосеннем Городес облетевшими каштанами и скукоженными акациями, где "мирятся жизнь и смерть, /Как пространство и время". Где "к морским глубинам тянется душа", к тому апвеллингу, который объясняет нам, что на глубине холодно, очень холодно, и, чтобы глотнуть тепла, приходится снова и снова выныривать и брести по отмелям. Книга обрамлена "чёрным квадратом истории". Несмотря на веселое заглавие там вообще много чёрного цвета, рифмующегося с Чёрным клавишным морем. Море Веры Зубаревой "ёжится посреди снегов", "вьюжится множеством волн". "Над чёрным морем-куликовым полем" разворачивается новая - или вечная - трагедия вольного и никем не покоренного, но снова залегшего "на дно катакомб" Города после обугленного 2-го мая.
Но что же трамвайчик, второй - или первый - ключевой признак Города? Трамвайчик бежит как молодой с Малого и Среднего фонтанов, из воспетой поэмой Лузановки и песенно-фартовой Молдаванки - к центру, к центру. Трамвай всегда центробежен: "Придут новые кондукторы и вагоновожатые, сменятся декорации времени, переименуются улицы туда и обратно, а трамвайчик будет идти и идти". И ход, и звон, и пассажиры, которые вечно те же - и вечно другие, - помогают поэту решить его головоломную задачу, "незыблемое в зыбкое сманить".
И только остается неразрешимым вопрос Одессы-одеки, Одессы-Дессы к своему отлетевшему детищу:
Зачем ты однажды оставил город
На Чёрном море, где даже чайки
Говорили с тобой на родном языке?
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
