Пополняя коллекцию инкарнаций,
становились командою бригантины
и такою странной, чужой молитвой
поминали бога, любого бога:
"Господи! избавь меня от надежды.
Потому что лживы её посулы.
Морякам назначены когти Сциллы.
Крысам уготовано покинуть судно.
Господи! чертоги Твои пустынны,
безнадёжны методы режиссуры..."
Прочие слова потонули в плеске.
Призрак обернулся скользящим блеском.
Юнга раскурил капитану трубку.
Лоцман путь сумел отыскать по звёздам.
Устало и глухо колёса состава стучат
на рельсовых стыках. Но что нам до этой езды?
Послушай: послушай: далёко, на озере Чад
изыскано бродит... - о чём бы ни плакала ты.
Держи меня крепче, вцепись, я не чувствую боль.
Оставь своё тело внизу и лети налегке.
Уснула застава, и страж не стоит над тропой.
Я знаю проходы в пространстве, дыру в потолке.
Я знаю весёлые сказки немыслимых трав.
Я видел раскосого призрака в жёлтой пыли.
Послушай: по лунной дороге - Павлин да Удав...
Но пыль улеглась, и шаги затихают вдали.
По суше ли пеших, верхом ли по водному дну
за нами пошлёт Берендей - лебедям не догнать.
Пойдём и покинем печальную эту страну.
Нам право дано выбирать.
Тут, нет, не вынет дудки Крысолов.
Искусство слов не требует поэта
к священной жертве. Робы маляров
сменили живописные береты.
Теперь невзрачны времени приметы.
Сюжеты сведены к порядку мизансцен.
На кухне день. Четыре табурета
за мухами засиженным столом.
Вид из окна на небо и дорогу,
где взвод идёт, и пыль стоит столбом.
Так тщетно рябь тревожит воды Леты.
Так гибнет мир. Но где-то у виска
скворчонок боли стукает, пока
незримый Зритель не покинул ярус.
Присутствие - награда за игру.
И слёзы леденеют на ветру -
для Мастера небесного стеклярус.
Любовники времени. Строг и незрим их строй.
Прогулки по воздуху. Странствие без движения.
Так тени над пропастью наполнены пустотой.
Они не оставят ни следа ни отражения.
Любовники времени. Если душа чиста
от бремени помыслов... Рыцари обновления.
Сливаются с вечностью. Входят в лоно креста.
Не став ни надеждой, ни голосом поколения.
О них было сказано: тело предав огню,
воротятся светлыми, зваными на венчание.
Учи меня, Господи, смеяться навстречу дню,
губами застывшими сжав поцелуй молчания.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
