Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


Наши проекты

Теория сетературы

   
П
О
И
С
К

Словесность



*


 


      чужое

      диван от тёти али, холодильник
      родительский, а шкаф
      хозяйкин - подвезла нам в понедельник,
      компьютер, подыскав,

      купил мне брат на собственные деньги,
      подарено бельё,
      другими куплены посуда, стенки -
      всё это не моё.

      я сплю в чужой, я ем чужое, в кресле
      чужом перед чужим
      сижу, а что ещё мне делать если
      давно я сжился с ним?

      стихи украдены, чужие рифмы,
      не мой, совсем фасон.
      чужие корабли, чужие рифы,
      и жизнь как чей-то сон.

      лаская поутру жену чужую,
      чужой аперитив
      лакаю. я почти не существую.
      меня опередив,

      всё сделали другие и купили,
      а я полнейший ноль,
      другие состояние скопили,
      я - комплексы и боль.

      зато, хоть, видно, и обола въяве
      за жизнь не сберегу
      харон, как безбилетника оставит
      меня на берегу.

      _^_




      поезд

      посмотри мне вослед
      на прощание, только
      не высматривай, нет,
      сквозь двухслойные стёкла.

      пусть мы вышли вдвоём
      из пространства вокзала,
      дальше врозь побредём,
      как нам парка сказала.

      нам теперь ни к чему
      разговоры и жесты,
      он поедет во тьму
      весь из крашеной жести.

      номер лучше сотри.
      в непрогретой коробке
      затрясёт ассорти
      леденцов и "коровки".

      про измену шепнёт,
      как иуда наушник,
      поезд даст полный ход,
      возвращаться не нужно.

      из окна тёмный вид
      заколочен крест-накрест
      поезд в рельсы стучит,
      как двустопный анапест.

      _^_




      отбытие

      нам в тот день предстоял переезд,
      паковали бельё в целлофан,
      мы с тобой выходи в подъезд,
      где тебя я тогда целовал.

      мы уедем отсюда, девятый этаж
      поменяем на первый этаж.
      всё равно здесь сосед - ожиревший алкаш,
      там - такой же угрюмый алкаш.

      перевозчик - знакомый мужик белорус,
      почему-то тогда опоздал,
      пиво было, как финики будто на вкус,
      вдалеке кто-то песнь напевал.

      ты сидела, чуть сгорбясь, на старой скамье
      ногу на ногу положив.
      я склонялся, волнуясь, всё ниже к тебе,
      от любви полужив.

      ты качала кроссовкой с дырой на боку
      и смотрела куда-то вперёд.
      там слеталась к прохожему старику,
      что, наверное, скоро умрёт

      стая ангелов, шёл он, качаясь, а-ля
      из картины какой ветеран.
      и бросали на ветер свой пух тополя,
      ветер щёки мне вытирал.

      _^_




      продолжая традиции "цифровой" поэзии

      закрыл, ушёл, приехал, выпал,
      потанцевал, взглянул, острил.
      прижал, поцеловался, выпил -
      пришёл, увидел, победил.

      ночь, улица, фонарь, аптека,
      девица, поцелуи, стон.
      будильник, тик, похмелье, веко.
      карман, бумажка, телефон:

      семь, восемь, два, ноль, три, двенадцать...
      сто двадцать семь? четыре? три?
      пять? шесть? две тысячи пятнадцать?
      три тысячи сто двадцать три!

      одетый, кушающий, пьющий,
      трясущийся, идущий, под-
      нимающийся, смелый, рвущий,
      хватающий, дающий, бодр.

      он - ей, она - ему своими,
      которые, он - своего
      ей весь, каков, который ими,
      ему она, когда него.

      горячий, голый, красный, твёрдый,
      большие, мягкие, сухи.
      стремительный, жестокий, гордый,
      бессильный, спящие, тихи.

      _^_




      солдатики

      откопанные невзначай солдатики
      времён, которые я вспомнить силюсь,
      когда меня прозвали "Да-Куда-Тебе"
      с фамилией "Да-Ты-Ещё-Не-Вырос".

      вы, в большинстве своём, пропали без вести,
      предательски заброшенные нами
      на высоте кровавой или в бездне со
      своим оружием и орденами.

      одни ушли вслед за генералиссимусом.
      в тылу другие затерялись, суки.
      мне не забыть, как лейтенанту высунувшемуся,
      полголовы отбрило из базуки.

      храбрейшие из вас сражались, что бы ни
      случилось: в дождь, под вечер или в стужу,
      и в госпитале вас хирурги штопали,
      безногих и с кишечником наружу.

      вы уходили будто бы ненадолго,
      но где, пластмассовые, теперь вы?
      что выжили они, прошу, не надо лгать,
      мне эта ложь не успокоит нервы.

      когда-нибудь, когда мне будет за сорок
      я вспомню вас, сражающихся насмерть,
      чуть приподнявшись из подушек зассаных,
      зашмыгивая надоевший насморк.

      я буду как и вы ждать подкрепления,
      но ждать зачем его да и откуда?
      похоже, взводный водку жрёт с пельменями,
      о нас забыв в тылу своём, паскуда.

      _^_




      в селе

      я снова на просторах края отчего,
      вот вспоминаю детство от чего,
      в моей душе навек, помимо прочего,
      останется убожество его.

      пейзаж рецидивистом схватит за душу,
      его в себе я вряд ли задушу,
      скрипит сосна, природа, как на вкладыше,
      и ветер бьёт по морде камышу.

      вдали стога навроде пятен палевых,
      вокруг цветов гуденье полевых,
      качает, как при буре их на палубе,
      туда-сюда качает ветер их.

      под сводом, скрытым плотным слоем извести,
      стремится люд друг дружку извести.
      так облачно, что ночь никак не вызвездит,
      не даст отдельной каждому звезды.

      село кипит то слухами, то распрями.
      господь их, спину людям распрями,
      пошли им луч, пробивши в тучах раструбы,
      и сделай их хоть чуточку людьми.

      когда-то здесь впервые падал с велика
      и боль была долга и велика,
      но плакать было братом мне не велено,
      и я не плакал до сих пор пока.

      от одноклассников хватал я по носу,
      ещё с собой я много понесу
      вперёд, воспоминаниями полностью
      забит, блуждая в призрачном лесу.

      как плыл впервые по-собачьи к берегу,
      я это всё в сознанье берегу,
      во время года цвета бело-белого
      играл в снежки, катался на снегу.

      как шли с зелёным шумом позже паводки,
      как мы, оставив дома поводки,
      пускали лодки, катера и парусники
      по вздувшейся артерии реки.

      как я ещё был глупым: верил в господа,
      я не был атеистом, господа.
      зима сгорела, как военный госпиталь,
      как вера: до углей и навсегда.

      _^_




      сатира на сидящих летом в интернете

      друг, не гляди в монитор дни понапрасну,
      мчи лучше во весь опор, чтоб деву красну
      найти, нынче лето ведь, повсюду пляжи.
      есть там на что посмотреть, потрогать даже.
      в кафе зонты, как грибы, под ними споры,
      друг, мы от своей судьбы не уйдём скоро,
      так что лучше веселись, светлое пиво
      пей и поглядывай ввысь, вон как красиво
      в небе плывут облака, пусть же под небом
      полно всё наверняка злобой и гневом.
      это, пожалуй, нам пусть, главное - время,
      сеющее будто груздь в нас своё семя,
      что позже взрастёт крестом, ну а покамест
      не помышляй о былом, это крест-накрест
      всё равно смерть зачеркнёт, открой же чипсы!
      вон какой зад, вон перёд хороши чиксы!
      есть что-нибудь, окромя сочной малышки?
      нет! друг мой, послушай мя: свою брось мышку.
      и поскорее восславь анакреона.
      как младенец бросься вплавь, глупо, влюблено.

      _^_




      о tempora, o mores

      "о времена, о нравы" - не причём,
      всегда прохожий морду кирпичом
      за пазухой держал, осклабясь внешне.
      ты из другого теста испечён,
      ага, давай поговори, конечно.

      одни и те же были калачи
      в загаженной отходами печи
      и, если ты от ханжества не сбрендил,
      давай поговори, давай кричи,
      какой тут крендель.

      _^_




      чемпионский бой

      пялятся три тысячи из зала.
      вышли в ринг мы с ним по одному,
      пять минут осталось до начала,
      свет софитов разрезает тьму.

      ринг-анонсер объявляет records,
      и толпа шумит ему вослед.
      два нормальным добрых человека
      вышли на приятный тет-а-тет.

      зрители считают, что я спёкся,
      что три года, может быть, назад
      надо было мне уйти из бокса -
      постоянно в прессе говорят.

      хорошо вам, развалившись в кресле,
      в чай макая свежий круассан,
      слушая какого-нибудь пресли,
      тыкать пультом в плазменный экран.

      ведь не вам кулак пудовый в печень
      с быстротою молнии летит.
      и дышать как будто бы и нечем,
      плюс жара, усталость и артрит.

      вот толпа вскочила и взревела,
      мой соперник - молод, свеж и зол,
      кинулся вперёд остервенело
      и три двойки в корпус мне провёл.

      за меня сегодня только опыт,
      за него и молодость, и злость.
      с лёгкостью во мне перчатки топит
      по прямым он, снизу, сбоку, вкось.

      и в запале стартового спурта
      трудится не покладая рук,
      сделалось не меньше, чем у спрута
      у него их почему-то вдруг.

      впрочем, их выбрасывает абы
      как: идёт нахрапом - смех и грех.
      в молодости, чай, такого я бы
      запросто разделал под орех.

      только позади давно то время,
      в коем я спокойно и легко
      расправлялся полностью со всеми,
      по очкам нечасто, больше - КО.

      вроде темп, задор и веса сгонка,
      но он дышит так же, как дышал.
      нет, приятель, потерпи до гонга,
      первый раунд - это не финал.

      тренер в перерыве упрекает
      молодого: "не иди назад
      и к седьмому раунду - нокаут".
      зрители из темноты шумят.

      мой наставник щиплет заусенцы,
      секундант усердно машет над.
      главное, чтоб это полотенце
      не перелетело за канат.

      пятый раунд - далеко от старта,
      девушки выносят номера,
      сил всё меньше, но зато азарта
      больше, чем вначале и вчера.

      смотрит он из-под бровей недобро
      и, ссутулившись в атаку прёт.
      от души вколачивая в рёбра
      раз за разом мне свой апперкот.

      он, конечно, молодой и ловкий,
      но как только выдохнется, как
      вымашется, украду концовку
      и его оставлю в дураках.

      предпоследний чемпионский раунд,
      я уже готов свалиться сам
      без удара, минимум, в нокдаун,
      но за так я боя не отдам.

      темп до верхнего предела взвинчен,
      колошматит в голову и в торс,
      я, спасаясь в вынужденном клинче,
      как сиамский брат к нему прирос.

      встречные удары, кроссом через
      руку он ударил точно мне
      в до того нетронутую челюсть,
      зал застыл секунду в тишине.

      дальше было что не очень помню,
      спутались расчёты и очки,
      кто-то мне светил, как солнце полдня
      в не сужающиеся зрачки.

      ну а на него надели пояс,
      улыбаясь, радостно махал
      он, уже ничуть не беспокоясь,
      в переполненный волненьем зал.

      в лица без стыда и сожаленья
      людям как посмотрит он теперь?
      одержал в бою я пораженье,
      он свою победу - потерпел.

      _^_




      фото

      времён гороха это фото,
      мы говорим, наверно, что-то
      с тобой на нём.
      а, может быть, мы там смеёмся -
      испортило картинку солнце
      и как в альбом

      оно попало непонятно,
      от чая или кофе пятна
      на нём, а то
      от слёз. наверно, это осень,
      поскольку мы одеты очень
      тепло - в пальто.

      и кто ты? чей размытый контур
      запечатлён? как хищный кондор
      забвенье ест
      воспоминанья. где ты? дома?
      друзья сейчас мы? homo homi-
      ni lupus est.

      и рядом привиденье - я ли?
      они от нас уже отстали,
      они - не мы.
      безропотная пара чучел,
      где лес пока не нахлобучил
      бельё зимы,

      и выглядящий, кстати, чётко,
      в отличие от нас. на фотке
      реальный мир:
      фон для трагедий: крепкий, вечный,
      и там, где мы лишь скоротечный:
      протёрт до дыр.

      _^_



© Константин Матросов, 2014-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2014-2024.




Словесность