Он не умел крутить "солнышко" на качелях
и боялся взрывать за стройкой карбид,
у него был тяжелый советский велик -
от двоюродных братьев доставшийся инвалид.
К тому же он посещал воскресную школу,
где давали пряники и теплое молоко,
ему никогда не хватало на жвачку и колу
и все, что носил он - было слегка велико.
Там, где я вырос, считалось совсем беспонтовым
с такими дружить. У него было много книг,
мы сошлись на Стругацких, я брал том за томом:
Жука в муравейнике, Град обреченный, Пикник...
Недавно, приехав туда на праздник,
я узнал, что он умер. "От синьки скопытился чёрт", -
сообщил мне случайно встретившийся одноклассник,
ставший ментом и с шахи пересевший на форд.
Я иду мимо школы 6-ой -
в просторечье - "дебильной".
Отправляет сюда город мой,
обветшалый и пыльный,
недоумков своих на постой.
Здесь беседка-грибок
со скамейкой и гном из фанеры
зазывает на школьный порог -
ручки сломаны, как у Венеры,
покосился, поблёк.
Солнце выжгло листву,
прошуршу до конца сквозь аллею,
где воспитанники наяву
приобщаются к пиву и клею.
Я неправильно как-то живу.
У кого поучиться, в какой
такой школе дебильной? Не знаю.
Расскажи-ка мне, гном расписной,
ну хоть ты, пока здешний вдыхаю
теплый воздух, дымок торфяной.
Перрон типовой постройки, стоянка две-три минуты.
Старухи с кастрюлями успевают браниться
и продавать свою снедь. Они круглый год обуты
в какие-то чуни. Их недолюбливают проводницы.
В городке одно развлеченье - глазеть на составы,
пока отгорожен от прочего малолетством,
плюя вниз и мечтая: вот прыгнуть с моста бы
на крышу вагона и где-нибудь на Павелецком
очнуться, но трусишь. Скачет, как мячик
по окрестностям грохот товарняков и скорых,
сообщения о прибывших и отходящих
произносятся дважды. Выводишь внизу, на опорах
моста свое имя, как на рейхстаге,
краской, забытой бригадой рабочих,
предполагая, что те, кто на тепловозной тяге
проносятся мимо - сумеют понять твой почерк.
Вот оно, одиночество: когда человек
в ночном супермаркете покупает
корм для кошки, разглядывает чек,
прячет сдачу в карман и мыслям своим кивает.
А ты просто в очереди, позади,
добравшись за полночь до своего Подмосковья,
берешь пива к ужину и по пути
выпиваешь одно на морозе, не бережешь здоровья.
Вокруг тебя многоэтажки, в которых спят
тысячи хмурых мужчин и поглупевших женщин.
Господи, пожалей бедных своих ягнят.
Но если бог здесь и есть, то он - как Сенчин.
Потом под соседские пьяные голоса
разогреваешь еду, открываешь вторую бутылку,
вспоминаешь того, в магазине: ему хорошо бы пса.
Ныряешь к подруге в постель, губами - к ее затылку.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
