Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


     
П
О
И
С
К

Словесность



ФОКУСНИК ПО-НАСТОЯЩЕМУ


 


      * * *

      О доблестях, о подвигах, о славе,
      И о духовности, и о морали,
      Об этике с эстетикой и праве
      Учитель говорил. Ему внимали.

      В окно смотрели. И на задней парте
      Играли втихаря мальчишки в карты,
      И слышно было, как жужжала муха
      В коротких паузах увлекшегося мужа.

      Портреты разных классиков висели,
      И дети не галдели, не гудели,
      А думали: какой же ты придурок,
      И у кого-то в пиджаке окурок
      Вонял на весь заштатный закоулок.

      _^_




      * * *

      Разругаться со всем миром в пух и прах,
      А потом сказать печально: ох и ах,
      И просить у всех обиженных прощенья
      В день Прощеного, допустим, Воскресенья.

      И в ответ от них услышать: Бог простит,
      Что выводит из себя, как простатит,
      Или хуже: не забудем, не простим, –
      Ты совсем не Херувим, не Серафим...

      Как вы чопорны и серы, сэры, –
      Чуете прогорклый запах серы?..

      _^_




      РЫБА

      Эта девушка с рыбьими толстыми губами,
      И надутая ботоксом и силиконом,
      Эта русалка с растущими от плеч ногами,
      И с выдающимися упругими грудями,
      И с вытаращенными наивными глазами,
      Живет по каким-то своим диким законам.

      Скользкая посетительница клубов, тусовок,
      И любящая танцы-шманцы-обниманцы,
      Живущая постоянно в гламурном глянце
      Нимфа. Но я опасаюсь ее подтасовок.

      К этой красотке я даже боюсь прикоснуться, –
      Поскольку в любое время она может сдуться.

      _^_




      * * *

      Когда-то меня спрашивали: ма нишма,
      И я отвечал: беседер, –
      Это не омрачало моего ума,
      И я продолжал беседу.

      У каждого Абрама – своя программа,
      И два мира – два Шапиро,
      Я сегодня без них разливаю граммы,
      Вспоминая роскошь пира.

      Сегодня лишь два Ивана – два дивана,
      Лишь два чуждых мира – два сортира.

      _^_




      СМИРНОВ, КУЛЛЭ И ЖДАНОВ

          Памяти Виктора Смирнова

      В Екб. умер поэт Виктор Смирнов,
      А в Москве один мастер пера
      Ткнул другого посредством пера
      В зад. И быстро пришли опера,
      Когда тот истечь кровью был готов.

      Поножопщина. Кто-то в анналы вхож
      Стихами. А кто-то – через ж...,
      Когда кровь хлещет красным потопом,
      Когда бегут опера галопом,
      Когда кровью забрызган кухонный нож.

      _^_




      ПОСВЯЩАЕТСЯ – 2

      Давайте отдадим последний долг поэту, –
      Выпустим его посмертную книжку,
      Наверно, он будет радоваться на том свете,
      Глядя на нас из своего окошка.

      Книжка его стихов – поэту главный подарок,
      Особенно, – ежели не зависнет,
      Но, как бы ни был сей факт ослепительно ярок, –
      Лучше бы она вышла при жизни.

      _^_




      * * *

      Нет в мире лучше соусов,
      Чем соусы из анчоусов,
      Которыми поливаются блюда, –
      Эти блюда едят повсюду...

      Дождь поливает землю из лейки,
      И долго движется по узкоколейке,
      В ожидании света в конце тоннеля,
      Пустомеля.

      Паровоза – нет. Он едет на дрезине,
      Не зная, – сколько тянуться резине,
      А дрезина катится к новым дрязгам,
      Оглушая скрипучим лязгом.

      _^_




      * * *

      Сначала вы слушаете стихи, пораженные,
      А после шарахаетесь, как от прокаженного,
      Поскольку я болен. Но не проказой, не чумой,
      А более страшной болезнью – по миру с сумой.

      Как поэт я уже не умру, возможно,
      Но, как человек, – могу умереть. И мне тревожно,
      И, если, как человек, я умираю, –
      То никого не восхищаю, не восторгаю.

      _^_




      * * *

      Сегодня в игре – Джокер,
      А значит, игра – покер...
      Игра – неважно, какая, –
      Пусть будет игра другая.

      А важно лишь то, что Джокер
      Всех бьет. И ему – все похер,
      И бьет он в большом азарте
      Любую, представьте, карту,
      Козырную даже карту.

      И даже козырный туз
      Расплющивается, как таз.

      _^_




      * * *

      Кто лучше знает свой родной народ,
      Кто знает, что на ум ему взбредет,
      Вот, например, – стоит простой мужик, –
      И кто же ему в голову проник?

      Когда затих немолчной жизни шум, –
      Кто знает, что взбрело ему на ум,
      Кто знает в этот неурочный час,
      Что он любого, каждого из нас,
      Зарезать может, если свет погас.

      Не говори, что знаешь свой народ,
      И не смотри ему умильно в рот,
      И не клади ему свой палец в рот.

      _^_




      КИНОБАР

            Кристине Цветковой

      Основной доход приносит кинобар,
      А не распрекрасное кино,
      И, конечно, тот, кто пашет в баре, – раб,
      Пригвожденный к стойке. Кто давно

      Сладким воздухом свободы не дышал,
      И на нем – вериги. Цепь и цель
      Договора, чтоб из бара не сбежал
      Он туда, где слышится свирель,
      И туда, где плещется форель...

      Возле кинобара – призрачный буфет
      Под названьем "Бродский". Кофе там
      И десерты. Но а девушки там – нет,
      Пишущей баллады. Она – там,

      В кинобаре диком продает попкорн,
      Где ей не до романтических баллад,
      Где ей не до мемуаров Анны Керн,
      И где ей не до Жуковского рулад,
      Так как продает подножный корм.

      Только скоро она поспешит в буфет
      "Бродский". Кофе пьют там Анненский и Фет,
      Тютчев, Бродский... И кого там только нет,
      И в киношном баре ее – нет, –

      Кончится контракт. И марафет
      Наведет. И скажет всем: привет,
      И охапку принесет баллад
      Романтических. Жуковский будет рад.

      _^_




      КНИГА СТИХОВ

      Если я начинаю читать, –
      Я всегда начинаю зевать,
      И когда я книгу читаю, –
      Обязательно засыпаю.

      Книга – лучшее снотворное,
      Причем, – весьма плодотворное,
      Стихи нынче – неинтересны, –
      Скучны, безлики и пресны.

      И когда я читаю книгу, –
      Я вижу жирную фигу,
      А в стихах должна быть интрига,
      А стихи должны переть, как танк,
      (Как говорил какой-то панк).

      А в стихах должен быть эпатаж,
      А в стихах должен быть кураж,
      Видимо, – стихи нынче плохи,
      А должны кусаться, как блохи.

      И тогда ты начнешь чесаться,
      И будешь читать стараться,
      Так как появится страшный зуд,
      От которого не заснуть.

      _^_



© Дмитрий Рябоконь, 2022-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2022-2024.




Словесность