Сомневаться во всем,
кроме желтой летящей листвы,
все в туман превратить,
все заставить - дрожать, колебаться;
и не верить и верить
в то небо, где звезды, увы,
далеки, и в людей...
Даже в жизни своей - сомневаться.
Дальше?.. Встретить кого-то.
В метро, может быть, повстречать,
но - понять: мир - яснее,
и многое, многое надо...
И пытаться - опять,
и опять, и опять - доказать
теорему лица,
исходя из фигур листопада.
В результате - стихи.
Это будут стихи - о любви,
но читателям их
нужно будет во всем усомниться,
верить только в листву,
что с деревьев летит - до земли
и - тогда лишь понять
непривычную фразу-страницу...
А потом - на полях -
теорему отметит свою
кто-нибудь - о шагах,
о руке или речи :"...люблю...".
Из кремня высечь глаз с белком - хаосом граней -
и с куполом зрачка, глядящим в пустоту
над желтизной доски. По ней царапать - краем
изломы чьих-то рук и берега - мечту.
Лишь каменный зрачок - надсмотрщик движений...
Нет, он - свидетель игр, что кончатся, когда
в нем отразится мир его воображенья -
мир линий и углов, бегущих в никуда,
бегущих - создавать из мглы полынной крылья
для падающих в степь поночно персеид,
чертить свои пути... Но, твердый глаз закрыть, а
обычные открыть - на комнату и вид
сквозь стекла: двор, рассвет до странности реальный
над крышами и - дом, из-за деревьев дальний.
Играю в ночь - пасьянс из карт разложен.
Границы древних городов и стран
и - новых мегаполисов туман
мгле заоконной отдавать я должен,
но - проиграю. Синевой планет
помечены, ко мне приходят карты:
сны о мирах четырнадцати лет,
где только звезды проросли пока что;
легенды о народах мудрецов,
ушедших в город, названный "Бескрайность"...
Я проиграю... Но в конце концов
я этого сейчас и добиваюсь -
мне сны нужны - тем лучше, чем странней;
стремление к победам - лишь для дней.
Придумывать особенное время
для каждого летящего листа.
Года и дни, стовечья и столетья
вмещать в его мгновения-круги.
Зубцы краев - растопленные крылья
икаровы - мечтаньями лечить.
Нуждаться в речи, как Гомер, ослепшей -
о море, небе, звездах, Одиссее,
штормящей мачте Млечного пути...
Найти такую речь - в порыве ветра,
который лист сорвет с его дороги,
чтоб унести неведомо куда.
...Забыть про век, двадцатый поневоле,
и больше, чем глаза своих "любовей",
любить глаза несозданных трирем.
Все начиналось - с купола; кургана
возникшего - давленьем изнутри.
Монетами в нем были фонари,
за стременем угадывалась рама
оконная, лежавшая кольцом,
углов лишившись. Он же - рос, цветами...
В итоге - сферы детское лицо
с монгольскими, наверное, чертами.
2
Идти сквозь ночь. Меж пальцами окна
пройдя, не знать, что это "было где-то"...
Ущельем - ветка, пропастью - стена;
желтеют фонари - останцы света,
оббитые... У этих берегов
искать свое... А может быть, настроясь
на снег - круженье городских дворов,
ждать на перроне: вот прибудет поезд...
3
Идти по краю пропасти - стекла,
почти срываясь в комнату, где книги
качаются деревьями, и мгла
дрожит, сгущаясь, ловит бликов миги...
А после - мир поставить на ребро:
окно - вода, под ней - лицо и лампа;
волнуясь, пожелтевшее стекло
течет под ноги... Звезды - это рампа?
4
Листком бумаги, отступив, окно
сложить и - снова...Чернотою веток
изгибы намечать; ронять на дно
и поднимать - углы и гребни: это...
Расправить - треугольником, звездой;
потом... - К чему ведет вся эта сказка?
Лицо - в итоге? Или - под рукой...
- Причудливо желтеющая маска.
В этом городе много костелов, органов и Баха,
много белых мостов, много окон по пояс в снегу
и - мостов-мужиков. Фонарей домотканой рубахой
закрываются улицы - там, на другом берегу...
Все плотней снегопад, все теснее становится вечер,
все темнее стекло, все неявственней шум за окном.
В этом городе строят: дома, расстояния, встречи
и - костел-снегопад (архитектор прибудет - письмом).
2
Наверно, этот город - побережье,
забытое среди лесов и скал.
На пирсах улиц я следы искал -
следы прибоя....Да - искал. С надеждой.
Здесь можно было б швартовать фрегаты
к березам, липам. И - стоит зима...
Здесь знают все - недалеко Карпаты,
а я живу - на берегу письма.
3
Мне кажется, что нас придумал этот город:
его мосты, дома, деревья, фонари.
Им было мало туч, оттенков - у зари,
влюбленных во дворах; хотелось, чтоб расколот
был мир... Сегодня я, окончив часть работы,
Москву поймать хотел на радиоволнах.
Мне кажется порой, что наши письма - ноты:
одним из фонарей был почитаем Бах.
4
Снег падает, сбивая с толку дали.
Запутываясь в крышах и ветвях,
он ищет путь и тает: на камнях,
на стенах, мостовых, деревьях - тает...
Здесь - Рождество. От колоколен мокрых
звон запотел, стал ниже и влажней.
...И дали - странно тыкаются в окна
домов, в витрины, в осень витражей.
5
Снег падает уже почти неделю
и - превращает улицы в леса
струящихся подобий камыша,
белеет - хвоей колокольни-ели...
Я вовсе не о том хотел писать...
С другими, впрочем, это же. Мне надо:
задернуть шторы, что-нибудь начать...
Здесь даже есть музеи снегопада.
Я был в одном из них. На первый взгляд -
один этаж, побеленные стены;
рекламы ради - фотографий пена
сквозь окна смотрит: вечный снегопад...
И - комнат шестигранники: стекло
со всех сторон, пропитанное светом,
чтоб не было теней в кристалле этом;
круженье коридоров. Время шло -
я все еще блуждал, не уходил
(в нем можно заблудиться - тем, кто не был).
...Из экспонатов помнится один
рисунок: письма опадают с неба.
6
Здесь - иногда - бывают вечера,
когда смотреть мне хочется на небо -
на небо только, синевой костра
заснувшего - светящееся. Мне бы...
Закат - орган, играющий земле, -
смолкает постепенно. Эхо - гулко...
Созвездья пробиваются во мгле
над - детскою - губою переулка.
7
Я, возводящий стрельчатые дни
(пытаюсь повторить рисунок местный),
пишу тебе. Как хочешь, расцени
начало это. Полунеизвестный,
все тот же - город прячется в метель;
любой фонарь - лишь спешка желтых точек.
Запутавшись в готичности недель,
я не могу без двух - на русском - строчек.
8
Снег - падает, стучась в окно
и - двери зала ожиданья.
Маршрутов желтые названья
читает, вглядываясь, но
идет.…По синим сросткам льда,
зеленым семафорам, алым,
по тонким пальцам-проводам,
лежащим на плече вокзала.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
