Словесность

[ Оглавление ]








КНИГИ В ИНТЕРНЕТЕ


   
П
О
И
С
К

Словесность



ДРУГИЕ  ЛАНДШАФТЫ


* крит
* вроде реквиема
* "храброе зёрнышко по весне в чернозём ложится..."
* голоса
   
* "пока ты выбираешь слова..."
* "эта давняя, эта ночная..."
* очень простое стихотворение
* береника
* "её зовут прозерпина петровна..."
* алфавит



    крит

    "...Создателем Лабиринта некоторые называют Дедала, другие - Эпименида; часть источников утверждает, что это - один человек, а обитатель Лабиринта (и в руинах пребывающего неизменным) - мысль, которая по сей день ищет выход, насмешливо расправляясь с теми, кто в слепоте своей полагает, будто путь туда и путь обратно можно пройти по одной колее." (I.M., fr. 2a')



    1

    говорят, любовь ходит с белой тросточкой, а беда пристальна,
    говорят, любой мысли нужна лонжа,
    следующее высказывание истинно,
    предыдущее ложно,
    стрелки чикают, как ножницы, режут жизнь на ломтики,
    а у нас дела поважнее -
    запускать бумажные самолётики,
    чтобы небо стало синее,
    чтобы ираида павловна охала,
    закрывала окно спешно,
    словно мы одно, а не около,
    и любой - ферзь, а не пешка,
    на руках царапины да корябинки,
    взрослые слова вроде спама,
    но зато у нас такие кораблики,
    что в альгамбру плывут прямо,
    там-то мы с тобой и встретимся,
    маленькая моя дикарка,
    сбросив надоевшие вретища,
    разговаривать с демонами декарта,
    а потом в узелок да по яблочку,
    по краюшке, да лугами, лугами,
    и философ, превратившийся в бабочку,
    будет мирно порхать над нами...


    2

    я играю в yankees двадцать седьмого года,
    ты в две тысячи третьем, читая написанную в две тысячи пятом
    книгу барта, бормочешь, мол, вышел, мол, шишел-мышел,
    мы женаты ровно четыре жизни, ngc 7662, округ истрия, лен дакота,
    девяносто лет ты меня называла братом,
    ни один из нас о другом никогда не слышал,

    твой телефон постоянно занят
    чем-то своим, где-то шляется, не даётся в руки,
    повадки его павлиньи,
    когда я смотрю на восток, ты смотришь на запад,
    там, где наши взгляды скрещиваются, индевеют звуки,
    смерч закручивается, льют не переставая ливни,

    оттого и встречаемся не часто,
    не звоним, не снаряжаем посольства -
    пышные, неповоротливые, как нерпа,
    но зато, когда, когда времена случатся,
    у тебя глаза, глаза два весенних солнца,
    у меня два весенних неба,

    и тогда снежки, снежки и впрямь становятся сини,
    и планеты легче, легче радужных пузырей мыльных,
    и нет ничего, что можно назвать краем,
    и хотя из всех каталогов, атласов, карт вычёркивают пустыни,
    мы не нарушаем границы возможного, мы их
    просто отодвигаем...

    _^_




    вроде реквиема

    1

    ступай, ступай в тринадцатую тьму,
    в седьмую, тридевятую, любую,
    а в этой места больше никому,
    коснусь руки - и воздух обниму,
    всё в дырах сердце - не перелицую,

    здесь поздно быть - и розно, и в одной
    ночной двоякосердой оболочке,
    и мёртвой тлеть, и течь живой водой,
    и вторить певчим трелью заводной,
    вычерпывая прошлое по строчке,

    куда как мал медвежий уголок
    плеча и золотистая ключица:
    кого сей сладкий войлок уволок,
    тому в груди отверстой уголёк -
    не хорохорься - больше не случится,

    но не для тех восьмая нота лю
    и синева цейлонская за нею,
    кто был шутом и кумом королю,
    и я на доли ямбами делю
    сырую боль и мыслью костенею,

    ступай, ступай, там будет невдомёк
    зачем цезурам пряные приправы,
    ступай, ступай, в глазах московский смог,
    от зимних губ державинский дымок,
    и не обол, а два для переправы...


    2

    смотри, смотри последними глазами,
    зелёными, презревшими две смерти,
    пока сады воздушные над нами
    топорщатся стократными плодами
    и осень всей не раздарила меди,

    смотри, смотри, как повисают птицы
    над временем в серебряной отваге,
    пока о сны ломают мастерицы
    вязальных стрелок часовые спицы
    и проступают буквы на бумаге,

    смотри, смотри, как тяжелеет слово
    и падает с неразличимой ветви,
    что яблоко в ладони птицелова,
    и вспыхивает луч, и тает снова,
    и целованья слаще нет на свете,

    смотри, смотри, пока ещё кулиса
    приподнята над сценою ледащей,
    смотри, смотри, уже светают лица,
    пока ты смотришь, узнаванью длиться,
    и мы одно - и здесь, и вне, и дальше...

    _^_




    * * *

    храброе зёрнышко по весне в чернозём ложится,
    что-то вызреет к осени в земляной утробе,
    жизнь-сеятельница, смерть-жница
    на крыльце стоят, хороши обе,
    всё равно мне - кабинет ли, пивная,
    всё равно - к усыпальнице ли, к родильне,
    за любой пойду, песенку напевая,
    только не за той страшной посередине,
    только не по той никакой, гладкой,
    даже если с полной кошницей,
    лучше уж на животе складкой,
    на плече костлявом косицей,
    лучше недоноском в серале,
    вепрем на траве в калидоне,
    лишь бы только длились, сияли,
    маленькие эти ладони...

    _^_




    голоса

        "Ты так долго странствовал, милый..."
              Ольга Родионова

    1

    - будешь мне сетью, облаком, алтарём,
    будешь мне кровом, воздухом, букварём,
    тьмой - от неверья, светом - от корч и порч,
    вестью - чтоб вместе, дестью - чтоб в печь и прочь...

    ... буду тебе денницей, слезой, тропой,
    песнью и перстью, буду тебе тобой,
    крепью на глине, хлебом на мураве,
    ласточкой в небе, косточкой в рукаве...

    - будешь мне явью, варенька, будешь сном,
    сколько столетий минуло день за днём,
    шелк на тебе, на мне шутовской хитон,
    слышишь, звенят бубенчики: дон-дин-дон...

    ... буду тебе десницей, цевницей, мглой,
    смертной истомой, в сердце тупой иглой,
    мой господин с меня не спускает глаз, -
    чем, дурачок, ещё ты потешишь нас...

    - будешь мне тризной, братиной будешь мне,
    солнечным бликом, варенька, на стене,
    твой господин покой обретёт земной:
    что ему пыль, полынь, да ковыль степной...

    ... слышу, звенят бубенчики: дон-дин-дон,
    чую, идут ветра с четырёх сторон...
    воды сомкнулись, стебли переплелись,
    и на листе багряном - зелёный лист...


    2

    - годы и мили, осени запах мыльный,
    это уносит время на всех парах
    всё, чем мы были, всё, чем мы были, милый,
    всё, что мы помним, помним, как помнит прах...

    - знаю, что солнце скрылось, что в сердце - стылость,
    рядом побудь - и выстоим дольше скал,
    только бы слово, только бы слово длилось,
    только бы голос, голос не умолкал...

    - все наши клятвы, милый, любови даже
    легче слезы, бездомней, чем дольний миг,
    вот мы и стали, вот мы и стали дальше,
    вот мы и старше, старше себя самих...

    - знаю, что тянет в нети вся тьма на свете,
    рядом побудь - и сгинет за край земли,
    только бы губы, только бы губы эти,
    только бы эти, эти глаза цвели...

    - значит, не верить ливням и ветру, милый,
    значит, объятье шире предзимней мглы?
    - там, где любили, вёснами стали мили,
    там, где любили, там, где любили мы.


    3

    - помнишь, какими были руки мои, какими были
    плечи мои, какими были губы мои, какими
    были глаза мои, в тине они теперь, в озёрном иле,
    память пустыней стала, время - землёю, золою - имя...

    ... помню ладони твои, глаза твои помню, губы,
    помню дыханье, земные ситцы и шёлк небесный,
    кто я и кем я была - не знаю, сердце идет на убыль,
    кто ты и кто мы - бездна одна над другою бездной...

    - помнишь, как цепенели руки, губы пустели,
    только пепел на них, пепел на них, только пепел,
    были пеночки птицы мои, теперь - коростели,
    а как пели когда-то, пели когда-то, пели...

    ... помню твой голос, хлеб в рушнике, молоко кобылье,
    звезды над хлевом, пар от земли, на земле попону,
    помню, как мы любили, любили, как мы любили,
    что означают эти слова - не помню...

    - помнишь, какой огонь нас хранил и спасал от жажды,
    вёснами нас захлёстывал, как половодье пойму,
    помнишь, чей крик за твоим прозвенел однажды...
    ... помню, любимый, помню, любимый, помню...

    _^_




    * * *

    пока ты выбираешь слова,
    пока ты думаешь, что выбираешь слова,
    парфюмер, ювелир, кондитер,
    они всасывают тебя без остатка,
    подбрасывают в воздух,
    растягивают так и сяк,
    рассматривают под микроскопом,
    ты проходишь все стадии от существительного до частицы,
    или наоборот, если был добродетелен,
    не рифмовал, не писал верлибры,
    и наконец превращаешься в точку,
    поставленную первоклассницей на последней странице прописи,
    вишни уже зацветают,
    жизнь удалась.

    _^_




    * * *

    эта давняя, эта ночная,
    поздней птицей влетевшая в сад,
    заглянувшая, встретить не чая,
    просто так и почти невпопад,

    присоседившаяся на ветке,
    позабыв о лазурной стерне,
    ты уже улетала навеки,
    я и думать забыл о тебе,

    стали горькими дольние злаки,
    ты напрасно щебечешь вовне -
    не привить альтерации знаки
    к этой ровной, как штык, тишине,

    тьму не вычерпать и причитая,
    не закончить с минувшим делёж,
    что ж ты, поздняя, что ж ты, ночная,
    голос пробуешь, спать не даёшь,

    что ведёшь за собой без оглядки,
    словно только и дел на земле -
    в дудку дуть и разглаживать складки
    на морщинистом мира челе.

    _^_




    очень простое стихотворение

    от горючих этих вод
    тяжелы слова,
    сердце медленно идёт,
    тикает едва,

    падает на землю плод,
    догорает луч,
    скоро кончится завод,
    и потерян ключ,

    человек в окно глядит
    осень напролёт,
    этот мир и этот вид
    он не узнаёт,

    почему не слышен шум
    и земля гола,
    почему его костюм
    чёрен как смола,

    что забыл он здесь, хмельной,
    с посохом басё,
    кто там за его спиной
    шепчет: вот и всё...

    _^_




    береника

    где - за семью морями, семью лесами -
    утром очнёшься, синью омыв ресницы,
    чьими ты будешь смотреть на него глазами -
    горечи, нежности, смерти, зимы, зегзицы,

    чьими руками - вестницы, кружевницы -
    будешь плести на морозном стекле узоры,
    время косится згой на твои косицы,
    свет убавляет, переставляет горы,

    где он увидит ночью, в каком сезаме,
    синие сны-самоцветы, обломки клада,
    чьими он будет смотреть на тебя глазами -
    смертника, праздника, финиста, снегопада,

    чьими руками - лирника, цинцинната -
    будет печаль заводить за края денницы,
    время свербит в груди, пустельга, цикада,
    режет зрачки, прореживает зарницы,

    это вербена, вереск, омела, верба,
    это на всех языках золотая книга,
    это глаза в глаза, это небо в небо,
    ленточка, лествичка, ласточка, береника...

    _^_




    * * *

    её зовут прозерпина петровна,
    несмотря на странное отчество, ей уже шестьдесят, причём далеко и не ровно,
    она полностью сосредоточена на краю перрона,
    там, где откроются двери в подземный дол,
    она входит первой, занимает любимое место, достаёт из кармана толстовки
    газету с невыносимым названьем жизнь (хватает на три остановки),
    пора подниматься, на фото хавбек, бегущий по бровке,
    она закрывает газету, светла, как великий могол,
    и тогда, как пишут в каждой четвертой из инкунабул,
    человек на другом конце города (по смыслу подходит тотьма, но это сарапул)
    хватается за сердце и медленно оседает на пол
    у телевизора, где комментатор и муж её хаарон хамаюн кричит в упоенье: г-о-о-о-л...

    _^_




    алфавит

    1

    аллегория смерти весна...

    2

    некогда нигде но и не об этом
    мудчается словами сдобной изофренией
    может быть зарифмовать эту строчку с явью
    но кто уцелеет тогда
    божество гласных согласных и прочей балой и мелой
    малий мой белий
    вот место для тебя вот тебе место
    заполни его хотя бы
    хотя бы отчаяньем счастливого
    хотя бы полнотой своего отсутствия
    в тексте этого мира...

    3

    если хочешь остаться уйди...

    4

    не говори не говори или ни
    тополя пугаются собственной значимости
    в глазах человека ставшего косогором
    то то поля то реки
    здравствуй прощанье
    и снег заносящий тебя
    помогает учить географию бранного тела
    житкое жудкое
    смертным оно не к лицу
    а бессмертным и вовсе во все
    поры пустоты часы
    чожей кужой
    удивляться величью ничтожества гипсовой тени...

    5

    губами стало всё
    и время и пространство
    кромешный поцелуй...

    6

    кто смеет это произнесть...

    7

    жил жиль жал жаль...

    8

    конец тысячелетия
    предполагает размышления
    по поводу или бес
    ещё достаточно редкая вещь
    в истории человечества
    ещё достаточно прыткая вошь
    в плотечестве одиночества...

    9

    эти рощи с озерами глаз...

    10

    соответствие написанного написанному
    аромат общественных туалетов
    орфография пунктуация синтаксис
    дело читателя
    читатель не дот окт читает а тко отк пишет
    зоответствие известного неизвестному
    никому ника му ни каму амур нил...

    11

    черновик неслучившегося бытия
    осколки сиятельных смыслов
    то немногое что
    позволяет предательству слиться
    с полнотой обладанья...

    12

    божество
    недостающая часть человека...

    13

    ладони твои декабри
    високосные пули зрачков
    календарь умиранья...

    14

    от того что тысячу раз
    напишешь люблю люблю
    помыслишь люблю люблю
    поверишь люблю люблю
    и будешь люблю люблю
    и будишь предложение которое смысла
    болезный совет...

    15

    уподобление мира языку
    этика орфография
    телеология пунктуация
    философия синтаксис
    теология фонетика
    может закончиться
    и плачевно
    например игрой
    в престики колики...

    16

    если кто-то возможно понять
    то не смеет и жить...

    17

         мелом  басом                у с н          е о ж
       малым      бесом              д т а          с б у
     белым          мясом            а а п          л н б
    балом            месым           р в е  слогах  и а а
    басым            малом           е я р          о р у
     селым          лабом            н т в          н у р
       ласом      былом              и с ы          ы ж ж
         болым  селом                я я х          е у ь

    18

    что громогласнее немоты
    ты
    маленький памятник русской словесности
    в местности где
    невесомость пугает загадочной тяжестью и
    прямотой многоточья...

    19

    здесь нигде
    назови это сим
    всяким именем
    шёпотом пешим в котором
    миллион хиросим
    гнесь низде
    ничего не останется кроме
    лебединой бумаги
    а слоги уже ни к чему...

    20

    нет прекраснее буквы
    и ты
    ее совершенство избыть невозможно
    и ты
    кто потягаться посмеет с безумьем
    и ты
    вселенная место где губы шептали
    и ты...

    21

    вот и всё
    замечательное
    слово ovo читание
    не чета небесам
    тов и есв
    ни чита ни иркутск
    красным белым
    по синему зелени той
    на которой осталась
    пока существует
    ничто...

    _^_



© Сергей Шестаков, 2008-2024.
© Сетевая Словесность, 2008-2024.




Словесность