ИЗВИНИТЕ, ЭТО МЕСТО ЗАНЯТО
пьеса-аттракцион
в двух действиях
| "Он чувствует, что заблудился, упал оттуда, где было его истинное место, и теперь не находит дороги назад..." |
| Блез Паскаль |
|
Действующие лица:
Антон.
Марианна Петровна - мама, буфетчица...
Диана - подруга, артистка...
Тимофей - друг, космонавт...
Антоша - ребенок.
Дед.
Хапун.
Шишун.
Чингагу.
|
Действие первое
1.
Площадь. По центру, в отдалении, карусель. Справа -- скамейка. Слева -- буфет, столик, несколько стульев. На карусели медленно кружится Антон. За буфетной стойкой хозяйничает Марианна Петровна -- протирает стаканы и проч. На площадь выходят Дед и Антоша. Антоша тянет Деда к буфетной стойке.
А Н Т О Ш А. Дед, хочу мороженое!
Д Е Д. Антоша, оно холодное. Застудишь горло и будешь кашлять.
А Н Т О Ш А. Тогда пирожное!
Д Е Д. А много сладкого вредно для организма.
А Н Т О Ш А. Это старичкам вредно. Они давно уже наелись и теперь только продукты переводят. А детям сладкое полезно. Больше, чем котлеты и манная каша.
М. П Е Т Р О В Н А. Какой у вас умный мальчик. Похож на моего. Как тебя звать, ребёнок?
А Н Т О Ш А. Я не ребёнок, а нормальный человек. И я хочу пирожное. Два пирожных. Три!
Д Е Д. Антоша, это неприлично. Нельзя все время хотеть, хотеть и хотеть.
А Н Т О Ш А. Еще как можно. Можно, можно и можно.
Д Е Д. (вздыхает) Ты неисправим. Ты знаешь, что я не умею тебе отказывать и пользуешься моей слабостью. Но учти, это в последний раз (к М.Петровне) Будьте добры, вон то маленькое пирожное.
А Н Т О Ш А. Большое!
Д Е Д. Да-да, извините, Большое пожалуйста.
А Н Т О Ш А. И сок!
Д Е Д. И сок, пожалуйста.
Марианна Петровна подает сок и пирожное. Дед и Антошка усаживаются за столик. Антоша с удовольствием принимается за сладости.
2.
Из-за карусели возникают Шишун и Чингагу.
Ш И Ш У Н. Дамы и господа!
Ч И Н Г А Г У. Мальчишки и девчонки!
Ш И Ш У Н. Дедушки и бабушки!
Ч И Н Г А Г У. Внучата и внучонки!
Ш И Ш У Н и Ч И Н Г А Г У. Посетите наш аттракцион!
Ш И Ш У Н. Комната страха!
Ч И Н Г А Г У.. Комната смеха!
Ш И Ш У Н. Ракеты!
Ч И Н Г А Г У. Карусели!
Ш И Ш У Н. Тайны и загадки!
Ч И Н Г А Г У. Сюрпризы и подарки!
Ш И Ш У Н и Ч И Н Г А Г У. Навестите наш аттракцион!
А Н Т О Ш А. Хочу ракеты и карусели! Хочу подарки и загадки!
Д Е Д. Антоша, угомонись. Мало того, что ты хочешь постоянно, так тебе подавай сразу все. Это неэтично.
А Н Т О Ш А. Зачем мне все? Я хочу только то, что я хочу. Разве этого много?
Д Е Д. Нет, но ты каждую минуту требуешь что-то новое. Сперва тебе необходимо мороженое, затем понадобится ракета, потом город, страна, Солнце с планетами... Но так не бывает. Хотеть целый мир - это слишком даже для ребёнка. Нельзя.
А Н Т О Ш А. Почему? Хочу целый мир! Хочу, все что нельзя!
Ш И Ш У Н. Самолеты!
Ч И Н Г А Г У. Пароходы!
Ш И Ш У Н. Леса, поля и реки!
Ч И Н Г А Г У. Небеса, моря и горы!
Ш И Ш У Н. Только у нас!
Ч И Н Г А Г У. Только для вас!
А Н Т О Ш А. Хочу моря и горы! Хочу леса и реки! Хочу-хочу-хочу!
Д Е Д. О, Господи, как ты мне надоел...
М. П Е Т Р О В Н А. Какой у вас капризный мальчик. Как тебя звать, ребёнок?
А Н Т О Ш А. Хочу-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у!
Д Е Д. Довольно! Твои модуляции раскалывают мой бедный череп. Еще пару децибел и я позавидую жителям Иерихона. Будут, будут тебе моря и горы, дирижабли и автомобили.
А Н Т О Ш А. И паровозы!
Д Е Д. Даже подводные лодки, слоны, компьютерные системы и атомные станции. Только не вой и не действуй на нервы (встает).
А Н Т О Ш А. Ур-р-р-р-р-р-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Ш И Ш У Н. Вы не пожалеете!
Ч И Н Г А Г У. Вы останетесь довольны!
Шишун и Чингагу уводят Деда и Антошу за карусель.
3.
Антон сходит с карусели и возмущается.
А Н Т О Н. Это чёрт знает, что такое! Я битый час кручусь-верчусь и ни одна собака не пролаяла ни слова. Ни замечания, ни даже малюсенькой заинтересованности -- почему я здесь, зачем я здесь, и вообще -- кто я здесь? Как будто меня нет и эта карусель вращается по прихоти сквозняков и блуждающих токов... Вот вы, за прилавком, почему вы молчите? Вам всё равно? Или вам ничего не нужно?
М. П Е Т Р О В Н А. Я работаю.
А Н Т О Н. А я что -- танцую? Сплю? Отвечайте, я к вам обращаюсь. Вы зачем там стоите, а?
М. П Е Т Р О В Н А. Я работаю.
А Н Т О Н. Я не глухой. И не слепой. Еще вчера все жили и улыбались, а сегодня разбежались по углам и выживают друг друга. А те, кто не способен выживать, молчат и захлёбываются в поте лица. И все называют это работой.
М. П Е Т Р О В Н А. Смешной вы. Похожи на моего сына. Вы его не видели?
А Н Т О Н. Я не похож ни на кого. Потому, что я Никто и звать меня Никак. Шутка.
М. П Е Т Р О В Н А. Так бы и сказали. Может, угоститесь чем-нибудь? Кофе? Чай? Бутерброды?
А Н Т О Н. А почему это мы на Вы? Мама, с каких это пор мы на Вы? Я тебя чем-то обидел? Ты на меня сердишься?
М. П Е Т Р О В Н А. Господь с вами. Мы не имеем права сердиться на клиентов.
А Н Т О Н. Но я не клиент, мама. Я твой сын. И раньше был, и сейчас есть, и потом буду.
М. П Е Т Р О В Н А. Какой вы... На моего похожи. Только у моего на носу веснушки, в голове - ветер, а на коленках -- ссадины. Я в булочную его послала, а он в парк убежал. Вернулся ночью, я уже спала. Но ругать его не стала. Зачем? Он хороший, только беспокойный и непослушный. По дому совсем не помогает и учится неважно. Не потому, что глупый, нет. Он способный, но к учёбе ленивый. Прибежит с уроков и сразу в парк.
А Н Т О Н. Мамочка, прости меня.
М. П Е Т Р О В Н А. А то кошку в дом приволок. Больную. Она через три дня сдохла. Но ничего, другим ещё тяжелее. А мы, хоть и без отца, но справляемся. Вот только он всё время на улице пропадает. Не могу я за ним уследить... Вчера вечером опять убежал и ещё не вернулся. А я волнуюсь, вот и сейчас тоже. Но работать-то надо, иначе за что жить будем? А его нет.
А Н Т О Н. Мама, я есть. Целый и невредимый. Смотри -- жив-здоров, не ранен, не убит.
М. П Е Т Р О В Н А. Конечно, теперь мало людей в парках гуляет. Даже старушки перестали бутылки собирать. Потому что толку от них нет, от бутылок. Да и от старушек почти не осталось. А всё остальное почти так же, как и раньше. Люди за чем-то бегают, что-то воруют, кого-то ловят. Потом наоборот. Но всегда мимо меня. А дети пропадают всё чаще и чаще. И некому мороженое покупать.
А Н Т О Н. Мама, я не пропал! Я здесь, мама!
М. П Е Т Р О В Н А. Грех вам смеяться над бедной буфетчицей. Я не знаю, зачем вы это делаете, но нехорошо так. Не по-человечески. Я вам душу приоткрыла, а вы...
А Н Т О Н. Что случилось, мама? Почему ты меня не слышишь? Почему ты меня не видишь? Да, я непутёвый и ленивый хулиган, но я твой сын. Плоть от плоти и так далее. Клянусь тебе, что с этой минуты я исправлюсь. Обещаю тебе, мама. Я понял, что не прав. Я понял, что виноват. Я понял, что я люблю тебя, мама!
М. П Е Т Р О В Н А. Зря вы так. Если у вас нет денег, так бы и сказали. Я бы и бесплатно кофе приготовила. Что мне -- жалко? Что я -- не могу понимать? Загуляли, заблудились, проснулись, испугались... С кем не бывает? Вот, выпейте горяченького, согрейтесь, успокойтесь (ставит на стол кофе).
А Н Т О Н. Что это? Зачем мне кофе, если от меня отказывается родная мать?
М. П Е Т Р О В Н А. Да не переживайте вы так. А захотите, я вам ещё приготовлю. Пейте, отдыхайте и не забивайте голову мыслями. А сейчас извините, ко мне люди идут.
А Н Т О Н. А я кто? Клиент?
М. П Е Т Р О В Н А. Шутник вы.
4.
Появляются Диана и Тимофей. Держатся за руки.
Т И М О Ф Е Й. А помнишь, как вы с Антоном убегали от меня, а я догадывался, что вы прячетесь под каруселью и ужасно завидовал Антону. Но он был моим другом и я не мешал ему. Я ждал.
Д И А Н А. Антон учил меня целоваться. То есть это он так думал, но я-то знала, кто кого учил.
М. П Е Т Р О В Н А. Кофе! Мороженое! Горячие пирожки! Свежие бутерброды!
Д И А Н А. А потом он уехал, а ты поступил в Академию. Закончил с отличием. Полетел на Луну, на Марс, еще куда-то. О тебе писали в газетах, и все мальчишки завидовали тебе, а все девчонки мечтали о тебе. Я читала газеты и грустила. Грустила и читала газеты.
Т И М О Ф Е Й. О тебе писали не меньше. Русская Джульетта, славянская Офелия... Премьеры, гастроли, контракты, толпы поклонников, вагоны цветов... Когда я возвращался, я скупал все газеты и журналы, вырезал твои фотографии и хранил их.
Д И А Н А. А я твои. Ведь Антона не было.
А Н Т О Н. (вскакивает из-за столика) Эй, я был! Я и сейчас есть! Мама, скажи им!
Т И М О Ф Е Й. Я знаю. Ты всегда любила только его.
Д И А Н А. Но когда ты вернулся из экспедиции я встречала тебя. Ты был героем.
Т И М О Ф Е Й. Я никого не видел, кроме тебя. Каждый раз я возвращался только ради того, чтобы увидеть тебя.
Д И А Н А. А я смотрела на тебя. Потому что Антона не было, а ты был. (Диана и Тимофей целуются).
А Н Т О Н. Да вы что себе позволяете? Динка? Тимка? Вы меня разыгрываете? Эй, ёжики конопатые, слышите меня? Немедленно перестаньте целоваться на глазах у всех! Вы что ещё задумали?
Т И М О Ф Е Й. (к Антону) Мужик, видишь -- мы заняты. Отойди куда-нибудь по-хорошему.
А Н Т О Н. Кто мужик? Тимофей, ты что? Это же я -- Антон! Диана, скажи ему!
Д И А Н А. Тимка-Тимочка, как я соскучилась по нашему маленькому городку, по этому забытому Богом парку, по старой смешной карусели, по тебе...
Т И М О Ф Е Й. Динка-Диночка, что ты со мной делаешь? Я снова чувствую себя пацаном, дико робеющим от твоего взгляда и мечтающим о смерти лучшего друга...
А Н Т О Н. Ага... За моей спиной снюхались? Хорошие ёжики.
Т И М О Ф Е Й. Смотри -- наш буфет. Он работает! Здравствуйте, Марианна Петровна!
М. П Е Т Р О В Н А. Ребятки вы мои, солнышки золотые. Не забыли тетю Марианну?
Д И А Н А. Как же можно? Вы -- наше самое сладкое воспоминание.
Т И М О Ф Е Й. Тетя Марианна, сколько лет, сколько зим... Сколько осеней и весен... А вы не меняетесь. Всегда добрая и ласковая.
М. П Е Т Р О В Н А. Ой, да ладно вам. Зато сами вон какие стали. Герой-космонавт и международная артистка. Хотите мороженого, герои?
Д И А Н А. Конечно. Мы всегда хотим вашего мороженого.
Т И М О Ф Е Й. Давайте всё, что у вас есть самого вкусного. Устроим кондитерский пир.
М. П Е Т Р О В Н А. (усаживает Диану и Тимофея за столик, ставит чашечки, блюдечки и проч). Знаменитости вы мои с разбитыми коленками и шишками на макушках...
А Н Т О Н. (обходит вокруг столика) Не понял? Космонавты? Артистки? Герои? Это шутка?
Д И А Н А. Тетя Марианна, мне кофейное и с вишнёвым вареньем. Две порции.
Т И М О Ф Е Й. А мне -- банановое. Три!
М. П Е Т Р О В Н А. А не многовато? Мне не жалко, но кто потом будет шмыгать носом и убегать от микстуры?
Т И М О Ф Е Й. Она! (указывает на Диану).
Д И А Н А. Он (указывает на Тимофея).
М. П Е Т Р О В Н А. А кто будет уроки прогуливать и врать, что он -- привидение, а его тело лежит дома с горчичниками?
Д И А Н А. Он!
Т И М О Ф Е Й. Она!
А Н Т О Н. А я? А мне мороженое? И кофейное, и банановое, и с вареньем... Хотя, зачем оно мне? Дайте лучше пива! Дайте вина! Водки и мяса! Хлеба и зрелищ!
М. П Е Т Р О В Н А. (Антону) Мы не торгуем спиртным.
А Н Т О Н. Почему? Я имею право на отдых по полной программе.
М. П Е Т Р О В Н А. Отдыхайте. Но не здесь. Это детский парк. Понимаете -- детский. У нас не принимают алкоголь и не употребляют табак. У нас кушают сладости и катаются на карусели.
А Н Т О Н. На кой мне ваши карусели? От них голова кружится и мысли разлетаются. О чём это я? Ах, да. Слышь, космонавт? Ты увел у меня девчонку, а теперь спокойно обжираешься мороженым моей матери... Ты не увлекся?
Т И М О Ф Е Й. Мужик, я сказал тебе -- мы заняты. Иди, гуляй, ищи своих. Собутыльников, или как вас там.
Д И А Н А. Тима, не надо. Он же больной.
А Н Т О Н. Своих? Был у меня один... Лучший и единственный. Мы с ним дышали одним воздухом, играли в одни игры и мечтали об одном и том же. И что? Этот гад, эта сволочь академическая украла у меня именно то, без чего и меня не стало! Слышишь ты, космонавт?
Д И А Н А. Тетя Марианна, этот человек, он ведь не злой? Он кричит, но я его не боюсь.
М. П Е Т Р О В Н А. И правильно делаешь. Он не злой. Он заблудился и сердится. Я знаю таких. Обычно они тихие, но иногда срываются и начинают плакать и жаловаться. Могут даже немного покричать. На других людей, на деревья, на облака, на столбы... Но потом им становится стыдно, и они прячутся.
А Н Т О Н. Это вам должно быть стыдно. Расселись тут, а нормальным людям негде глоток жизни пригубить. И везде так -- сплошные космонавты, артистки, врачи и паспортистки... И прочие паразиты. Тьфу!
Т И М О Ф Е Й. А я знаю, знаю. Паразиты, это как партизаны, только микроскопические.
Д И А Н А. Дурак ты, Тимка. Паразиты, это не партизаны, а тараканы. Их из баллончиков убивают.
Т И М О Ф Е Й. Подумаешь. А я их ногой -- бац! И только мокрое место на память. На полу.
Д И А Н А. А у нас их нет. И не было, и не будет. Потому что у меня интеллигентная семья, а у тебя отец на заводе работает.
Т И М О Ф Е Й. Сама дурачка. Я всё равно стану лётчиком, а потом выучусь на космонавта и буду лётчиком плюс космонавтом. А ты на всю жизнь останешься в школе учиться. На одни пятерки.
Д И А Н А. Я артисткой стану! И выйду замуж за Антона!
Т И М О Ф Е Й. Не выйдешь!
Д И А Н А. Выйду!
М. П Е Т Р О В Н А. Это ещё что такое? А ну быстро перестали ссориться. Лучше вытрите мордашки и гляньте, вон уже аттракционы открылись.
Д И А Н А. Ур-р-р-р-а-а-а-а-а!
Т И М О Ф Е Й. Ур-р-р-р-а-а-а-а-а!
5.
Появляются Шишун и Чингагу.
Ш И Ш У Н. Как, вы ещё здесь?
Ч И Н Г А Г У. Вы не любите приключения?
Ш И Ш У Н. Вам не нравятся большие блестящие космолёты?
Ч И Н Г А Г У. Вам надоели увлекательные путешествия?
Д И А Н А. Нет!
Т И М О Ф Е Й. Нет!
А Н Т О Н. Да!
Ш И Ш У Н. Так что же вы сидите здесь?
Ч И Н Г А Г У. Вы можете опоздать туда!
Т И М О Ф Е Й. Тетя Марианна, мы побежали!
Д И А Н А. Спасибо за угощение!
М. П Е Т Р О В Н А. Бегите, бегите. Увидите моего, скажите, чтобы к обеду возвращался!
А Н Т О Н. Ёжики, я с вами!
Диана и Тимофей убегают. Антон за ними.
6.
Шишун и Чингагу усаживаются за столик. Марианна Петровна убирает со стола. Наливает Шишуну и Чингагу по стаканчику какой-нибудь колы.
Ч И Н Г А Г У. Надоело. Страхи, смехи, очковтирания, перевязки, передергивания, переливания туда оттуда же...
Ш И Ш У Н. Брось. Не смотря ни на что, мы имеем неплохую работу.
Ч И Н Г А Г У. Всё равно хочу обратно. Туда, где жарко, весело и уютно.
Ш И Ш У Н. Все хотят. Но нельзя. Еще ничего не случилось и даже не произошло. Самое интересное впереди.
Ч И Н Г А Г У. Что может быть впереди? Два-три старых анекдота, три-четыре банальных ситуации, пять-шесть избитых до смерти персонажей... Противно.
Ш И Ш У Н. Ты -- пессимист.
Ч И Н Г А Г У. А ты -- глупец.
Ш И Ш У Н. Но вместе мы -- две половинки.
Ч И Н Г А Г У. С чем и поздравляю.
7.
Появляется Хапун.
Х А П У Н. Я так и думал. Расселись, как в театре. Вы что -- на летних каникулах? Шишун-болтун, почему твои комнаты пусты и в них не слышно криков ужаса?
Ш И Ш У Н. (вскакивает по стойке смирно) Виноват! Будет сделано!
Х А П У Н. Чингагу-свиное рагу, почему твои ракеты не летают, а прорицатели не прорицают?
Ч И Н Г А Г У. (вскакивает по стойке смирно) Виноват! Будет исполнено!
Х А П У Н. Вам надоела булка с икрой и стакан контрабандной амброзии ежедневно? Или вы соскучились по кладбищенским памятникам и церковной плесени?
Ч И Н Г А Г У. Мы больше не будем.
Ш И Ш У Н. Мы уже одумались.
Х А П У Н. А вы, Марианна Петровна, вы! Как вам не стыдно молчать и потворствовать? Почему ваша территория и мои жаровни не завалены клиентами? Где маленькие блудливые мальчики? Где зареванные обманутые девочки? Неужели вы мечтаете просидеть за этим прилавком свои лучшие столетия? Вам нравится вытирать пыль и ополаскивать одноразовые стаканчики? Вы же умное, создание, Марианна Петровна. Вы были матерью смертного. Зачем же вы позволяете этим тунеядцам бездельничать, а сами торгуете мороженым вместо того, чтобы спекулировать искушениями?
М. П Е Т Р О В Н А. Я работаю. Я обычная честная женщина. Я устала и хочу к сыну.
Х А П У Н. Перестаньте. У вас давно нет сына! И вы все перестаньте... быть людьми! Мужчинами, женщинами, детёнышами -- этими жалкими, уязвимыми, трусливыми тварями, которые спят в очередях и умирают стоя в автобусах! Будьте выше хотя бы на миллиметр! Иначе я напомню вам о том, что вы не на курорте. Я мигом выведу вас из теплой парковой атмосферы на чистые воды Аида. Но там вы будете не на службе и не в гостях! И Вергилий будет тыкать в вас пальцами и рассказывать байки туристам. Всё ясно?
Ч И Н Г А Г У. Так точно!
Ш И Ш У Н. Так точно!
Х А П У Н. Тогда в чём дело? За работу! Колеса должны катиться, дети смеяться, игрушки -- ломаться, а я -- получать дивиденды и положительные эмоции! Работать! Арбайтен!
Раздается взрыв. Хапун исчезает в клубах вонючего дыма (или просто смывается под прикрытием дымовой шашки).
8.
Обстановка резко меняется. Мигают красные огни, слышно злобное хихиканье, утробное рычание и истошный вой. Шишун и Чингагу превращаются в омерзительных гоблинов, Марианна Петровна -- в смерть с косой. Трое устраивают адскую пляску, во время которой Диана-вампир и Тимофей-скелет вытаскивают из-за карусели Антона и вталкивают его в круг танцующей нечисти. Жутковатая картинка.
А Н Т О Н. Отпустите меня! Уберите ваши грязные руки! Поставьте меня на место!
Ш И Ш У Н. Твое место на гнилой помойке!
Ч И Н Г А Г У. Твое место на вонючей параше!
М. П Е Т Р О В Н А. Милый пупсик, у тебя нет места. У тебя нет ничего, ни светлого и хорошего, ни доброго и теплого. У тебя остались только мы -- кошмары и галлюцинации.
Д И А Н А. Любимый, я так долго ждала тебя, что чуть не умерла от жажды. Иди, я научу тебя своим поцелуям. Тебе понравится...
Т И М О Ф Е Й. Нет-нет, иди ко мне, дружище! Я припас для тебя уютную, просторную могилку. С аппетитными червями и жирными мокрицами. Иди же ко мне, мой добрый старинный дружок!
А Н Т О Н. Нет! Не трогайте меня! Я не хочу к вам!
М. П Е Т Р О В Н А. Но больше некуда. Там, откуда ты пришел, ты никому не нужен. Все забыли о тебе, все наплевали на тебя.
А Н Т О Н. Почему?
Ч И Н Г А Г У. Так бывает.
Ш И Ш У Н. Так бывает всегда.
Д И А Н А. Ты вырос.
Т И М О Ф Е Й. А мы нет.
М. П Е Т Р О В Н А. На самом деле это ты наплевал на всех, кто остался там. Ты убежал вперед, а они не умеют бегать. Они едва научились летать. Но ты здесь, а они там.
А Н Т О Н. Я не согласен. Отпустите меня туда! (пытается вырваться из круга).
Ш И Ш У Н. Куда?
Ч И Н Г А Г У. Зачем?
А Н Т О Н. Я хочу домой! Я хочу к маме!
М. П Е Т Р О В Н А. Я здесь, мой мальчик.
А Н Т О Н. Ты не мама! Ты -- чудовище! Ты -- урод!
Ш И Ш У Н. Все матери чудовища.
Ч И Н Г А Г У. Все матери уроды.
Ш И Ш У Н. Они издеваются над маленькими детьми! Они заставляют их чистить зубы и мерять температуру!
Ч И Н Г А Г У. Они пичкают их витаминами и ставят клизмы!
Ш И Ш У Н. Они бьют детей по рукам! Они отбирают конфеты и марихуану!
Ч И Н Г А Г У. Они не разрешают гулять до полуночи!
Ш И Ш У Н. Они балуют девчонок, а потом выгоняют их замуж!
Ч И Н Г А Г У. Они воспитывают из мальчишек лириков и импотентов!
Ш И Ш У Н. О, эти гадкие матери.
Ч И Н Г А Г У. О, эти противные матери!
Д И А Н А. Ты помнишь, как тебя ругали за поцелуи на карусели?
Т И М О Ф Е Й. А помнишь, как на тебя кричали за петарды посреди ночи?
М. П Е Т Р О В Н А. Не слушай их, малыш. Я люблю тебя.
Ш И Ш У Н. Она ненавидит тебя.
Ч И Н Г А Г У. Она презирает тебя.
А Н Т О Н. Я не верю ни одному вашему слову! Отпустите меня! Ну, пожалуйста. Ну, что вам стоит? Вы без меня обойдетесь, а там без меня пропадут.
Ш И Ш У Н. Опомнись! Кто?
Ч И Н Г А Г У. Окстись! Где?
Ш И Ш У Н. Разуй глаза -- твоя мать живет воспоминаниями о сопливом сорванце, в которого она вложила всю жизнь, и который не имеет права становиться взрослым.
Ч И Н Г А Г У. Твой друг уютно расположился в сердце твоей девушки, а сама девушка растаяла в объятиях этого, так называемого, друга. И они вместе смеются над тобой!
А Н Т О Н. Не верю!
Д И А Н А. Это правда. Я не хочу быть одна, да и не люблю этого. Когда-то с тобой мне было смешно и уютно, а теперь с Тимофеем мне легко и удобно. Для тебя нет места в моей жизни.
Т И М О Ф Е Й. Она права. Ты всегда был первым, а я оставался в тени. Ты был сильнее и благороднее, но я оказался умнее и расчётливее. Теперь у меня есть всё, а у тебя ничего. Тебе нет места в моей жизни.
М. П Е Т Р О В Н А. Я любила своего сына потому, что он зависел от меня, а ты споришь со мной. Когда мой сын посмел полюбить ещё кого-то, я возненавидела его и он стал мне не нужен. Зачем мне прыщавый оболтус, который дрожит от похоти и считает, что я могу быть в чём-то не права? Тебе нет места в моей жизни.
Ш И Ш У Н. Ты слышал?
Ч И Н Г А Г У. Ты видел?
Ш И Ш У Н. Это ты -- урод!
Ч И Н Г А Г У. Это ты -- чудовище!
М. П Е Т Р О В Н А. Ты не нужен никому. Тебе нет места нигде. Ты -- Никто и звать тебя Никак. Тебя нет.
А Н Т О Н. Врёте! Я есть. Я живой и я существую!
Ш И Ш У Н. Ты ошибаешься.
Ч И Н Г А Г У. Ты заблуждаешься.
Ш И Ш У Н. Для них ты уже ушел. Но для себя ты ещё не пришел. Иди же к нам.
Ч И Н Г А Г У. Подумай -- там примитивный, пресмыкающийся мир, а здесь неограниченные возможности. Самое место для тебя.
Ш И Ш У Н. Посмотри -- они глупы и беспомощны, как дети. В их мире, по их законам, ты можешь возникать только в виде гадкого сновидения или досадного недоразумения.
Ч И Н Г А Г У. А ты уже не ребёнок. У тебя есть алчный блеск в глазах и волосы на лобке. Но ты ищешь своё место там, где его нет и быть не может. Ты выскочил и завис. Ты -- пробка. Ты -- пшик.
А Н Т О Н. Я -- человек.
Ш И Ш У Н. Ты -- пузырь на воде.
Ч И Н Г А Г У. Ты -- тень тени собственной тени.
Т И М О Ф Е Й. Но все не так безнадежно...
Д И А Н А. Посмотри на наши кривые рожи, кровавые струпья и гноящиеся раны...
Т И М О Ф Е Й. На белые кости и чёрные души...
Д И А Н А. Ощути зловоние...
Т И М О Ф Е Й. Услышь хрипы...
Д И А Н А. Это всё ты! Мы зеркало тебя!
Т И М О Ф Е Й. Стань собой! Иди к нам! Займи свое место!
А Н Т О Н. Не хочу! Верните меня домой! Отпустите к маме!
М. П Е Т Р О В Н А. Опять двадцать пять... Я здесь, мой мальчик.
А Н Т О Н. Нет! Я хочу к друзьям!
Т И М О Ф Е Й. Мы здесь!
Д И А Н А. Иди к нам!
А Н Т О Н. Нет! Я хочу туда, где горит иллюминация, где пахнет пирогами и печеной картошкой! Я хочу туда, где кружатся карусели и взлетают блестящие ракеты! Я хочу туда, где всё хорошо и благополучно!
Ш И Ш У Н. Он псих.
Ч И Н Г А Г У. Он кретин.
Ш И Ш У Н. Он олигофрен.
Ч И Н Г А Г У. Он микроцефал.
Ш И Ш У Н. Он хочет ракету.
Ч И Н Г А Г У. Пожалуйста. Ракету в студию!
Марианна Петровна испаряется.
9.
Карусель превращается в ракету. Тимофей-космонавт встречает пассажиров: Диану, Деда и Антошу. Антон уползает под скамейку. Пассажиры рассаживаются.
Т И М О Ф Е Й. Мы рады приветствовать вас на нашем борту. Время следования -- шестьдесят шесть часов и шесть минут. Конечная остановка Тартар. Располагайтесь удобнее, чувствуйте себя как можно лучше. Вас ожидают отличное настроение и удивительное путешествие. Уважаемая Диана, я имел счастье видеть ваше последнее выступление и я сражен. Это неземное зрелище. Вы -- чудо. Вы -- звезда, которая сияет ярче Солнца
Д И А Н А. У вас не слушком укачивает?
Т И М О Ф Е Й. Ну что вы. Это лайнер класса экстралюкс! Вы даже не почувствуете, как мы тронемся
А Н Т О Ш А. А сладкое у вас есть?
Д Е Д. Антоша, успокойся. Извините его. Ребёнок.
Т И М О Ф Е Й. Пожалуйста, пожалуйста. Нет ничего проще. У нас есть и сладости, и гигиенические пакеты, и все, что вашей душе или телу может понадобиться. Это входит в стоимость проезда.
А Н Т О Ш А. А Луну мы увидим?
Т И М О Ф Е Й. Сколько угодно. Луну, Марс, Венеру, малые планеты, большие кольца Сатурна... Если захотите, вам покажут кометы и метеоритную пыль. Это тоже входит в стоимость.
Д И А Н А. Я могу быть спокойна за свой багаж?
Т И М О Ф Е Й. Обижаете. У нас не бывает хищений. У нас вообще не бывает плохих новостей. Только приятные сюрпризы. На нашей линии всем гарантированы полная безопасность и стопроцентный комфорт. Не беспокойтесь ни о чём.
10.
В салон врываются вооружённые до зубов космические пираты. Это Шишун и Чингагу.
Ч И Н Г А Г У. Всем оставаться на местах!
Ш И Ш У Н. Не шевелиться, не дышать, не жевать, не перемигиваться!
Ч И Н Г А Г У. Деньги, драгоценности, оружие, наркотики и секретные файлы на бочку!
Ш И Ш У Н. Идиот! Где ты видишь бочку? О, какие люди... Сама Диана. Чингагу-свиное рагу, нам сегодня крупно повезло. Бери ее в плен!
Ч И Н Г А Г У. Беру. (подскакивает к Диане) Встать! Руки за голову! Ноги на ширину плеч!
Д И А Н А. В чём дело? Что вам нужно?
Т И М О Ф Е Й. Эй, вы, не смейте прикасаться к Диане.
Ш И Ш У Н. Что ты сказал? Ты кто такой?
Т И М О Ф Е Й. Я -- первый пилот.
Ш И Ш У Н. Что? Ты -- труп первого пилота! Быстро к стенке!
Т И М О Ф Е Й. У нас нет стенок. У нас переборки.
Ш И Ш У Н. А мне какая разница? Быстро к переборке! Чингагу, шевелись!
Д И А Н А. Господин пилот, что происходит? Это и есть ваш приятный сюрприз?
Т И М О Ф Е Й. Не волнуйтесь. Это всего лишь местные пираты. Не бойтесь их и они вас не тронут.
Ч И Н Г А Г У. Шишун, ты слышал? Он смеется над нами.
Ш И Ш У Н. Лучше бы я не слышал. Тогда у господина трупа остался бы шанс целым и невредимым вернуться куда-нибудь. А теперь мы разберём его на мелкие молекулы и выбросим на съедение космическим крысам...
А Н Т О Ш А. Дед, а разве в космосе живут крысы?
Д Е Д. Такие везде живут.
Ч И Н Г А Г У. Шишун, этот тоже издевается.
Ш И Ш У Н. Дед, закрой пасть! Еще один звук и твой щенок уйдет гулять наружу! Без носового платка и скафандра. Чингагу, забирай мадам и уходим.
Чингагу идет забирать. Шишун окружает Диану.
Д И А Н А. Не смейте меня трогать! Пилот, куда вы смотрите?
Т И М О Ф Е Й. На переборку. Сохраняйте спокойствие и не сопротивляйтесь.
Д И А Н А. (отбивается от Чингагу и Шишуна) Помогите же кто-нибудь!
А Н Т О Ш А. (бросается на помощь Диане) Крысы, отпустите тетеньку!
Д Е Д. Антоша, молчи. Это опасно.
Ш И Ш У Н. Что такое? Ты, детеныш гуманоида, брысь отсюда! Чингагу, убери этого дефективного!
Чингагу отпускает Диану и хватает Антошу, тот отбивается. На помощь Диане и Антоше бросается Антон.
А Н Т О Н. Эй, оставьте ребенка и женщину!
Ч И Н Г А Г У. Это вы нам?
А Н Т О Н. Нет, Большой Медведице! (посылает Чингагу в нокаут, Дед аплодирует, Антоша отряхивается, Антон поворачивается к Шишуну) А ты мразь, убери руки!
Ш И Ш У Н. Кто это у нас такой смелый? Пилот, что за неучтённая биомасса?
Т И М О Ф Е Й. Понятия не имею, господин пират. Бездельник, бродяга. Никто. Он вам не помешает.
А Н Т О Н. Ещё как помешаю... (идет на Шишуна) Отпусти Диану!
Д И А Н А. Да! Немедленно отпустите меня!
Ш И Ш У Н. (прячется за Диану) Не подходи! Я буду отстреливаться.
Шишун стреляет в Антона, но промахивается. Тимофей прячется в углу. Диана верещит.
Д И А Н А. Караул! Убивают!
А Н Т О Ш А. Бей грызунов! (швыряет чем-нибудь в Шишуна, тот отстреливается).
Д Е Д. Антоша, не разбрасывайся вещами. Это непрактично.
Антон прыгает на Шишуна. Тот отталкивает Диану и снова стреляет, но опять промахивается. Завязывается потасовка. Диана падает в обморок. Антоша бегает вокруг мужчин и пинает Шишуна. Дед брючным ремнем Чингагу связывает Чингагу. Тимофей наблюдает из безопасного уголка.
Ш И Ш У Н. Я тебя сначала убью, а потом покалечу!
А Н Т О Н. Будешь знать, как захватывать женщин и обижать детей!
Ш И Ш У Н. Я тебя р-р-р-разорву!
А Н Т О Н. Не успеешь. (делает подсечку и заваливает Шишуна).
А Н Т О Ш А. Ур-р-р-а-а-а! Победа! Вяжи крысу!
Д И А Н А. (приходит в себя) Побе-е-е-е-да-а-а..
Все бросаются на Шишуна и вяжут его. Тимофей выбирается из угла и приводит себя в порядок.
А Н Т О Ш А. (к Шишуну) У, крысюк. Как дам сейчас!
Т И М О Ф Е Й. Спокойно, господа пассажиры. Без самоуправства.
Д И А Н А. Какое хамство! Какое безобразие! Куда смотрит администрация?
Т И М О Ф Е Й. Опасность устранена. Преступники обезврежены. Полёт продолжается. Прошу всех занять свои места (все рассаживаются).
А Н Т О Н. А я?
Т И М О Ф Е Й. Минуту внимания! Только что, совместными усилиями экипажа и отдельных пассажиров, была пресечена попытка разбойного нападения.
Д Е Д. Браво! Это героический поступок! Вы рисковали жизнью ради нас!
Т И М О Ф Е Й. Это мой долг.
А Н Т О Ш А. Ура первому пилоту и мне! Ура героям космоса!
А Н Т О Н. Подождите, а я?
Д Е Д. Господин пилот, позвольте от имени тронутых пассажиров вручить вам этот орден (вручает Тимофею орден).
Т И М О Ф Е Й. Ну что вы. На моем месте так поступил бы каждый. Защищать пассажиров -- это моя обязанность. Особенно когда пассажиры так прекрасны, как вы Диана...
Д И А Н А. Позвольте мне поцеловать вас, мой рыцарь.
Т И М О Ф Е Й. Позволяю. Для меня это наивысшая награда (Диана целует Тимофея и они обнимаются).
А Н Т О Ш А. А мне награду? Я тоже сражался!
Д Е Д. Конечно, конечно. Вот тебе большая шоколадная медаль (вручает Антоше большую шоколадную медаль).
А Н Т О Ш А. Не хочу медаль! Хочу пистолет, как у крысы.
Д Е Д. Обязательно. На Юпитере я куплю тебе самый классный азотный пистолет.
А Н Т О Н. Люди, что вы делаете? Это я -- герой! Это я спас Диану и всех остальных!
Д Е Д. Господин пилот, обещаю вам, что буду ходатайствовать перед наивысшим начальством о предоставлении вас к правительственной награде.
Д И А Н А. А я... Вы всегда можете рассчитывать на моё расположение в любое удобное для вас время...
Т И М О Ф Е Й. О, Диана...
Д И А Н А. О... Как вас?
Т И М О Ф Е Й. Тимофей.
Д И А Н А. О, Тимофей... (Тимофей и Диана целуются).
Д Е Д. Как прекрасна молодость! Как я завидую вам, красивым и смелым!
А Н Т О Н. Прекратите этот фарс! Это я -- смелый! А ваш хваленый пилот прятался у углу! Это меня нужно награждать и целовать! Это я должен рассчитывать на расположение в удобное для меня время!
Д И А Н А. Тимофей...
Т И М О Ф Е Й. Диана...
Ш И Ш У Н. (к Антону) Так тебе и надо, придурок.
Ч И Н Г А Г У. Будешь знать, как совать свой нос туда, где ему не место.
А Н Т О Н. Но почему? Почему?
Ш И Ш У Н. Тебе же объясняли. Ты не существуешь для них.
Ч И Н Г А Г У. Тебя нет.
А Н Т О Н. Я есть!
Ш И Ш У Н. Он невыносим.
Ч И Н Г А Г У. Он неисправим.
А Н Т О Ш А. У меня будет пистолет! Я сам стану крысой!
Т И М О Ф Е Й. Граждане преступники, хватит болтать языками. Топайте на выход. Там с вами рассчитаются за всё.
Ч И Н Г А Г У. Он меня испугал.
Ш И Ш У Н. Он меня рассмешил.
Д Е Д. Антоша, нам пора.
А Н Т О Ш А. А ты честно купишь самый классный пистолет?
Д Е Д. Разве я тебя когда-нибудь обманывал?
Дед и Антоша выходят. За ними идут связанные Шишун и Чингагу. Последними, держась за руки и глядя друг другу в глаза, уходят Диана и Тимофей.
11.
А Н Т О Н. Постойте! Не оставляйте меня! Не нужны мне награды и отличия, только возьмите меня с собой, не бросайте одного! Ау! Слышит меня кто-нибудь? Люди! Где вы? Отзовитесь! Хоть одно слово! Хоть один звук! Перестаньте так шутить - это не смешно!
12.
Появляется Хапун.
Х А П У Н. Зачем кричишь? Все ушли. Все довольны. Все молчат. А. тебе что -- больше всех нужно?
А Н Т О Н. Помогите мне. Я потерялся..
Х А П У Н. Ну и что? Здесь постоянно теряются. Так уж принято в комнате смеха.
А Н Т О Н. Где?
Х А П У Н. Проблемы со слухом? В комнате смеха. Видишь -- зеркала. Выпуклые и впуклые, вогнутые и разогнутые. Даже волнистые. Как попугайчики. Правда, смешно?
А Н Т О Н. Н-н-не знаю. Не очень.
Х А П У Н. Смешно-смешно. Потому что везде -- ты. И везде разный. Откуда мне знать, кто из вас настоящий? Откуда мне знать, кому помогать?
С зеркалами в руках выходят Марианна Петровна, Диана и Тимофей.
А Н Т О Н. Но я не вижу никаких зеркал.
Х А П У Н. А ты приглядись Прислушайся. Вон стоит маленький, пузатенький рогоносец (Тимофей изображает маленького и пузатенького). Разве это не ты?
А Н Т О Н. Нет.
Х А П У Н. А вон ухмыляется фригидная дистрофичка (Диана изображает дистрофичку). Тоже не ты?
А Н Т О Н. Нет!
Х А П У Н. Шутишь. Даже вон та сгорбленная старушенция с явными признаками маразма и скрюченными пальцами -- она тоже ты.
А Н Т О Н. Это ложь! Я не такой!
Х А П У Н. Такой-такой. Может быть снаружи ты и бываешь другим, когда спишь. Но всё, что ты видишь сейчас, не что иное, как твои внутренние отображения. Правда, смешно?
А Н Т О Н. Нет!
Т И М О Ф Е Й. Ха-ха-ха! Наши зеркала никогда не лгут! Ха-ха-ха!
Д И А Н А. Ха-ха-ха! Мы -- твои истинные я! Ха-ха-ха!
М. П Е Т Р О В Н А. Мальчик наш, мы похожи на тебя больше, чем ты сам на себя. Визгливые голоса, озлобленные глазки, потные мысли, примитивные желания и замашки провинциального маньяка... Узнаешь? И это еще не всё. Это лишь несколько поверхностных деталей. Ты -- это мы, а мы -- это ты. В данный момент ты находишься внутри себя. Ха-ха-ха!
А Н Т О Н. Неправда! Вы смеетесь надо мной? Вы смеетесь над собой!
Х А П У Н. А разве это плохо? Ну же, не стесняйся, присоединяйся. Посмейся вместе с нами!
А Н Т О Н. Я не верю вам!
Х А П У Н. Ха-ха-ха! Ой, уморил... Ты не веришь собственным глазам? Ха-ха-ха!
Т И М О Ф Е Й. Посмотри на своё толстое пузо и ветвистые рога! Ты сейчас начнешь блеять и бодаться! Ха-ха-ха!
Д И А Н А. Посмотри на свои рахитичные ножки и пробел между ними! Проще найти иголку в стогу, чем праздник у тебя в штанах! Ха-ха-ха!
М. П Е Т Р О В Н А. Взгляни на свои дрожащие руки, сплющенный нос и дурную наследственность! Это я тебе их подарила! Ха-ха-ха!
Х А П У Н. Ты -- жалкая пародия! Твое убожество вызывает колики в желудке и икоту в прямой кишке! Ты - карикатура на карикатуру! Блудная свинья! Пёс смердячий! Корова ненасытная! Ха-ха-ха!
А Н Т О Н. Перестаньте! Это подло! Вы не имеете права!
Все катаются по полу от смеха. Каждая реплика Антона вызывает новый взрыв хохота.
А Н Т О Н. Замолчите! Вы не люди! Вы -- звери! Вы такие же, как и все! Вы -- животные! Любое несчастье вызывает у вас не сострадание, а злобную радость! Да, вы смеётесь, когда рядом страдают, вы ржёте, когда вокруг плачут! Слёзы боли и отчаяния вызывают у вас спазмы хохота и довольную отрыжку! Вы сами -- отрыжка! Убирайтесь вон!
Диана и Тимофей, захлёбываясь от смеха, уползают прочь.
14.
Хапун и Марианна Петровна еле переводят дыхание.
Х А П У Н. Ну, потешил... Давно так не веселился. Ну что ж, заслужил, молодец. Так и быть, помогу. Марианна Петровна, будьте добры, пригласите моих ассистентов. А сами отдыхайте. Когда будет нужно, вас пригласят. (М.Петровна уходит) Ну ты, брат и клоун. Настоящий комический талант. И какое же такое горе не дает тебе спокойно наслаждаться бытием?
А Н Т О Н. Я не знаю, что происходит.
Х А П У Н. Где? С кем?
А Н Т О Н. Не знаю. Здесь. Везде. Со мной и со всеми.
Х А П У Н. Стоп-стоп-стоп. За всех тебе не рассчитаться ничем и никогда. Ограничимся тобой. Согласен?
А Н Т О Н. Согласен.
15.
Входят ассистенты -- Шишун и Чингагу. Вносят принадлежности прорицателя: хрустальный шар, игральные карты, курящиеся благовония и проч. Кладут все на стол, кланяются Хапуну, затем Антону и молча удаляются.
Х А П У Н. Сперва немного диагностики. Покажи ручку (рассматривает руку Антона) Ай-яй-яй, как плохо...
А Н Т О Н. Что там?
Х А П У Н. Проблемы. Итак, тебя зовут Антоном. Верно?
А Н Т О Н. Верно.
Х А П У Н. До определенного момента всё было в порядке. Ты ел, пил, спал и опорожнялся точно так же, как миллионы других особей. Верно?
А Н Т О Н. Верно.
Х А П У Н. Отлично! Но однажды ты обнаружил, что всё в мире продолжает двигаться по своим орбитам, но как бы без тебя. Мать забыла о собственном сыне. Девушка или кто она там, ослепла и оглохла по отношению к любимому, но прозрела в сторону его лучшего друга. А друг, в свою очередь, радостно бросился осваивать душевные и телесные прелести той самой девушки, или кто она там. Верно?
А Н Т О Н. Верно!
Х А П У Н. А теперь обратимся к картам. (раскладывает карты) М-да. Растерянность, обеспокоенность, испуг... Ты бросаешься из стороны в сторону, словно мяч от ноги к ноге, но в сетку попасть не можешь. Зато при этом постоянно убеждаешься в том, что тебя вроде бы нет и не было. Место, на котором ты нежился еще вчера, исчезло и появляться не собирается. Верно?
А Н Т О Н. Да! Все именно так. Но что мне делать сейчас? Как вернуться домой?
Х А П У Н. А зачем куда-то возвращаться? Что там может быть такого, без чего и жизнь не в радость и смерть не в удовольствие? Слезы? Сомнения? Убогие ночные поллюции? Робкая утренняя эрекция? Или глупое вечное желание именно того, что недостижимо? Тебе этого не хватает?
А Н Т О Н. Но там остались люди, которые смотрят в глаза друг другу. Не лгут, не издеваются, не убивают, а наоборот -- живут и любят. Остались деревья, облака, ветер, небо над головой, трава под ногами... Звуки, цвета, запахи -- всё, как в детстве. Вот оно! Мне нужно детство!
Х А П У Н. Ишь чего захотел. Тут нужно смотреть в шарик. Ну-ка, шарик, покружи и всю правду расскажи... Где у нас детство..? Ага. Вот оно. Целое и невредимое. Блестит, как новая копейка. Но без тебя.
А Н Т О Н. Как это?
Х А П У Н. Тебя вычеркнули. Аннулировали. Ты можешь твердить о чём угодно, но последние факты говорят о том, что тебя там не было. А как известно, нельзя вернуться туда, откуда не выходил. Это устанавливал не я, поэтому от комментариев воздержимся. Но, поскольку только детство и является жизнью, это означает, что тебя вычеркнули из жизни. Все просто, как дважды один. Ты -- труп себя.
А Н Т О Н. Я -- живой.
Х А П У Н. Нет. Ты -- труп с богатым воображением. Говорят, прошлое - это единственное, от чего нельзя избавиться. Увы. Факты бьют по лицу. У тебя нет прошлого и поэтому не может быть и будущего. Ты не труп. Ты вообще неизвестно что. Я сейчас не разговариваю с тобой, а просто брежу. То есть, тебя нет, не было и не будет. Аминь.
А Н Т О Н. Но вот же он я! Меня можно ущипнуть, ударить, укусить... Со мной можно сделать всё, но я есть!
Х А П У Н. (щипает Антона, тот вскрикивает) Любопытный случай... Но это еще ничего не доказывает. Слушай, а может ты зомби?
А Н Т О Н. Сам ты зомби, фигляр чертов!
Х А П У Н. Что за выражения? Это неприлично, как говорит один мой коллега.
А Н Т О Н. Возвращай меня домой!
Х А П У Н. Это невозможно. Хотя...
А Н Т О Н. Что?
Х А П У Н. Есть одна идея. Даже не идея, а так, дерзкая мыслишка...
А Н Т О Н. Ну?!
Х А П У Н. Не нукай. Не всякое парнокопытное -- лошадь. Так вот, если попытаться изменить твоё несуществующее прошлое, тогда изменится и твоё несуществующее будущее. Определенные коррективы, внесенные в то чего не было, способны повлиять на то, чего не будет. Понятно?
А Н Т О Н. Нет.
Х А П У Н. Неважно. Но это выход.
А Н Т О Н. Короче. Что нужно делать?
Х А П У Н. Почти ничего. Устранить несколько мелочей, мешавших тебе или отрицавших тебя.
А Н Т О Н. И всё?
Х А П У Н. И всё. Я думаю, будет справедливо, если ты очистишь собственную историю от обид и разочарований. Таким образом ты восстановишь искомое равновесие и получишь именно, то чего ищешь. Ты готов?
А Н Т О Н. Готов.
Х А П У Н. Тогда за дело. Господа ассистенты, к вам клиент!
Хапун уходит по-английски.
16.
Появляются Шишун и Чингагу. Несут оружие..
Ш И Ш У Н. Вы что предпочитаете? Пистолеты, автоматы, танки, авианосцы, боевые эскадрильи...?
А Н Т О Н. Зачем это мне?
Ч И Н Г А Г У. Уважаю скромность. Вот прекрасный "Смит энд Вессон", модель 547 "Милитэри энд полис хэви баррел". США. Не хотите? Тогда "Беретта", модель 92, Италия. Нет? "Зиг-Зауэр", модель Р220, Швейцария... Нет?
Ш И Ш У Н. Может вас интересует экзотика? Пистолет "Нью-Намбу", Модель 57В, Япония. Или автоматический пистолет Стечкина АПС, СССР... Прикинь, да?
Ч И Н Г А Г У. Нет-нет! Пистолет-пулемет "Узи"! Прямые поставки откуда надо.
Ш И Ш У Н. Пистолет-пулемет "Ругер"! Модель МР9! Одна из наиболее интересных разработок последних лет. Америка...
Ч И Н Г А Г У. Вы молчите, но я вас понял! Снайперские винтовки! Пожалуйста! "Паркер-Хейл", модель 85. Прицельная дальность девятьсот метров... Великобритания, сэр! Мало? Тогда еще винтовка СВДС, одна тысяча триста метров, Советский Союз! Берите, товарищ!
Ш И Ш У Н. Не слушайте его. Он глуп, а я имею именно то, о чём вы думаете... Автомат Калашникова!
Ч И Н Г А Г У. Йес! Йес! Йес!
Ш И Ш У Н. Держите, это вам. (дает Антону автомат).
А Н Т О Н. И что я должен с этим делать?
Ш И Ш У Н. То же, что и другие. Стрелять. Сперва в зайчиков и белочек, затем в мальчиков и девочек.
А Н Т О Н. Убивать, что ли?
Ч И Н Г А Г У. А ты зачем сюда пришел?
А Н Т О Н. Мне сказали, что здесь могут помочь. Мне нужно, как бы это сказать, подмести прошлое...
Ш И Ш У Н. Всё правильно. Метлу мы тебе дали. Чисть, мети, доводи до блеска. Боезапас не ограничен.
Ч И Н Г А Г У. Показываю. (берет у Антона автомат) Вон видишь, самолетик летит? Маленький такой. "Лейтинг Р - 33", № 233. (стреляет) Бац и нет Экзюпери!
Ш И Ш У Н. А вон еще один... Дай ка мне. (берет автомат) Смотри. (стреляет) МИГ - 15 УТИ! № 18. Был Гагарин и нету. Ну как? Сможешь?
А Н Т О Н. Но... я не вижу мишеней.
Ч И Н Г А Г У. То ты не видишь зеркал, то ты не видишь мишеней... Проблемы со зрением? Нет проблем. Мы обещаем тебе, что главные цели ты сможешь увидеть даже с закрытыми глазами. Но сперва разминка. Держи! (дает Антону автомат, загорается пять огоньков) Огонь!
Антон стреляет одиночными. После каждого выстрела гаснет один огонек.
Ш И Ш У Н. Браво! Пожар в Комической опере в Париже! Двести человек!
Ч И Н Г А Г У. Театр "Флорес" в Акапулько! Двести пятьдесят человек!
Ш И Ш У Н. Театр "Конвей" в Бруклине! Триста!
Ч И Н Г А Г У. Венский театр на Ринге! Шестьсот!
Ш И Ш У Н. Театр "Ирокез" в Чикаго! Тоже шестьсот! Молодец!
А Н Т О Н. Что это было?
Ч И Н Г А Г У. Где?
А Н Т О Н. То что вы говорили. Названия, цифры...
Ш И Ш У Н. А, это... Статистика. Подсчет жизней со знаком минус и смертей со знаком плюс. Растения и животные не в счет.
Ч И Н Г А Г У. Ну как, размялся? Разогрелся? Готов к светлому прошлому?
Ш И Ш У Н. Ты очистил немного пространства и времени и теперь готов к созданию личного шедевра.
Ч И Н Г А Г У. Два-три выстрела и мы свободны. В смысле, свободен ты, а мы всегда к твоим услугам.
Ш И Ш У Н. Итак, Марианна Петровна, на выход! (входит М.Петровна).
А Н Т О Н. Мама? Почему ты здесь? Что это значит?
Ч И Н Г А Г У. Ты должен выстрелить в эту женщину.
А Н Т О Н. Зачем?
Ш И Ш У Н. Так нужно. Это она вскормила тебя своей грудью, а потом оттолкнула своими руками. Это она сперва приучила тебя к ласке и нежности, а затем оставила наедине с холодным и жестоким миром. Это благодаря ей ты вырос без отца, что, кстати, равносильно отсутствию позвоночника! Ты -- инвалид! И это она сделала тебя таким! Она предала тебя!
М. П Е Т Р О В Н А. Он прав, сынок. Все матери предают своих детей. Но и все дети предают своих матерей. Не ты первый, не я последняя. Это называется любовью, сынок. Я люблю тебя.
Ч И Н Г А Г У. Огонь!
А Н Т О Н. Нет, я не могу!
Ш И Ш У Н. Ты должен! Что же ты за мужчина, если не можешь убить собственную мать? Огонь!
А Н Т О Н. Мама, прости меня! (стреляет, Марианна Петровна падает)
Ч И Н Г А Г У. Следующий! (входит Диана).
А Н Т О Н. Диана? Что происходит?
Ш И Ш У Н. Ничего непредвиденного. Обычная селекция. Вот эта особа, к которой ты, возможно, испытывал некие подобия ощущений, никакой ценности ни для тебя, ни тем более для нас, не представляет. Учти, это она доводила твою мать до бешенства одним своим присутствием. Это она толкала тебя на безрассудства, а затем мило отворачивалась. Это она украла твое детство, забыла о тебе и забилась в подмышки другого!
Д И А Н А. Он прав, любимый. Я всегда стремилась дать тебе счастье и радость, но приносила только боль и разочарования. Ты носил меня на руках и потакал моим капризам, а мне нравилось повелевать тобой и играть тобой, словно мячиком. Такова жизнь, милый. Таковы женщины. Мы не умеем иначе, а если и умеем, то не хотим. Потому что так мы любим.
Ч И Н Г А Г У. Огонь!
А Н Т О Н. Но, Диана!
Ш И Ш У Н. Огонь, болван! Чем больше на пути уничтоженных женщин, тем достойнее путь!
А Н Т О Н. Прости меня! (стреляет, Диана падает).
Ч И Н Г А Г У. Следующий! (входит Тимофей).
А Н Т О Н. Тимофей?
Ш И Ш У Н. А как же? Это он, он всегда завидовал тебе и обманывал тебя. Это он вставлял палки в колеса, рвал паруса и подкладывал свиней. Это он украл, унизил и растоптал твою любовь!
Т И М О Ф Е Й. Он прав, дружище. Я всегда старался быть похожим на тебя и в стремлении своём мечтал превзойти тебя. Я был твоей послушной тенью и остался, может быть, не лучшей памятью о тебе. Но я сохранил твою любовь, дружище!
Ч И Н Г А Г У. Он присвоил ее! Огонь!
А Н Т О Н. Нет!
Ш И Ш У Н. Я сказал -- да! Огонь!
А Н Т О Н. Прости меня! (стреляет, Тимофей падает).
Ч И Н Г А Г У. Следующий!
А Н Т О Н. Как, еще не все? (входит Антоша) Но я не знаю его... И он совсем ребёнок!
Ш И Ш У Н. Тем лучше. Это всего лишь никому не известный глупый маленький мышонок.
Ч И Н Г А Г У. Он тоже кого-нибудь не любит, кого-нибудь предаст и обязательно убьёт. Он такой же как и все, только в перспективе.
Ш И Ш У Н. Последний выстрел и все. Финита ля-ля-фа-до...
А Н Т О Н. Но я не могу убивать детей. Это больше, чем смертный грех...
Ч И Н Г А Г У. Ерунда! Греха не существует.
Ш И Ш У Н. Есть только воля. В твоей воле совершить всё, что угодно и в твоей же воле оправдать себя за всё содеянное. Убей его!
Ч И Н Г А Г У. Огонь!
А Н Т О Н. Но за что? Он не сделал мне ничего плохого.
Ш И Ш У Н. Но он не сделал тебе и ничего хорошего.
А Н Т О Н. Даже дурного слова не сказал...
Ч И Н Г А Г У. Вот именно. Он игнорирует тебя! Как муравья или клочок туалетной бумаги. Ну же!
А Н Т О Н. (бросает автомат) Не буду! Не хочу! Не могу!
Ш И Ш У Н. Жаль. Был бы красивый финальный росчерк. Но и его отсутствие уже ничего не меняет. Эй, пацан, пшёл вон! Здесь ты не нужен, побирайся в соседнем тире. Быстро, быстро! (Антоша уходит).
Ч И Н Г А Г У. А теперь сюрприз -- призовая игра!
А Н Т О Н. В каком смысле?
Ш И Ш У Н. Подними метёлочку-то. Чай, казённая. (Антон поднимает автомат). Ну, малыш, сейчас тебе позавидуем даже мы. Такие мишени доверяют не каждому. Огонь!
Антон стреляет очередями.
Ч И Н Г А Г У. Облако удушливого газа из озера Ниос. Одна тысяча семьсот сорок шесть жителей округи! Огонь!
Ш И Ш У Н. Пароходы "Монблан" и "Имо"! Канада, Галифакс! 200 тонн тринитротолуола, 2300 тонн пикриновой кислоты, 35 тонн бензола, 10 тонн порохового хлопка! Фирма канадского гробовщика Мак-Гилливрея изготовила 3200 надгробных надписей за три дня! Огонь!
Ч И Н Г А Г У. Не останавливайся! У тебя прекрасные результаты!
Ш И Ш У Н. Торнадо "Ирвинг"! Ураган "Флора"! Тайфун "Ненси"!
Ч И Н Г А Г У. Вулкан Кракатау! Сорок тысяч!
Ш И Ш У Н. Землетрясение в Лиссабоне! Шестьдесят тысяч!
Ч И Н Г А Г У. Китай, Ганьсу! Двести тысяч!
Ш И Ш У Н. Голодомор на Украине! От трех до десяти миллионов!
Ч И Н Г А Г У. Ха! Пандемия инфлюэнцы! Тридцать миллионов!
Ш И Ш У Н. Трижды ха! Чума! Триста миллионов! Достаточно! (Антон продолжает стрелять).
Ч И Н Г А Г У. Прекратить огонь! (отбирает автомат у Антона) Хватит. Не жадничай. Оставь немного другим.
Ш И Ш У Н. Поздравляю. (пожимает Антону руку) Ты сделал это лучше, чем я о тебе думал.
Ч И Н Г А Г У. Поздравляю. (пожимает Антону руку) Ты настоящий человек. Решительный и тупой.
А Н Т О Н. С чем вы меня поздравляете?
Ш И Ш У Н. С победой. Ты победил всех и стал свободным от себя. Теперь ты один из нас. Де факто.
А Н Т О Н. Но я хотел совсем не этого...
Ч И Н Г А Г У. Этого, этого. Мы лучше знаем.
А Н Т О Н. Я хотел вернуться!
Ш И Ш У Н. Ты вернулся.
А Н Т О Н. Вы сошли с ума!
Ч И Н Г А Г У. А ты что -- только заметил? Пришёл, присоединился и удивился?
А Н Т О Н. Кто присоединился? Я? Вы хотите сказать...?
Ш И Ш У Н. Да. Ты сошел с ума. И вернулся домой. Располагайся. Всё вокруг твое. Чувствуй себя, как в ракете. А нам пора. (Шишун и Чингагу собирают оружие и собираются уходить).
А Н Т О Н. Стоять! Я буду стрелять!
Ч И Н Г А Г У. Чем? Пальцем?
Ш И Ш У Н. Куда? Себе в лоб?
Ч И Н Г А Г У. Бедный мальчик. Ему понравилось.
Ш И Ш У Н. Он увлёкся. Я его понимаю. Здесь так скучно...
Шишун и Чингагу уходят.
17.
А Н Т О Н. Подонки! Негодяи! Нелюди! Боже мой, что я натворил? Зачем? Хотел, как лучше хотел, чтобы все по-старому, по-доброму... А что получилось? В прошлом -- кровавый туман, в будущем -- кошмарный сон, или мутная бессонница, а в настоящем -- диагноз? Мама! Диана! Тимофей! Вставайте, хватит притворяться. Ну же, поднимайтесь! (Антон пытается поднять лежащих, но...) Боже мой, ни одной души, похожей на живую... Ни одного дружеского оскала, ни одного товарищеского пинка, ни одного нежного прищура... Даже тени и те убрались вон, уползли и забились в щели. Тишайшая пустота умноженная на пустейшую тишину... Ушам больно, глазам обидно, губы осыпаются, пальцы тают... Так наверное было, когда ещё ничего не было. И так будет, когда ничего не будет. Благодаря мне. Красота... Идеальные условия для... для чего? Для кого? Нет, я не хочу этого. Мне нравится, чёрт побери, когда есть небо и земля, вода и огонь, воздух и те, кто его портит! Даже люди! Как они там сказали? Если в моей воле совершить всё, что угодно, то я требую, чтобы всё было! Если для этого нужно заплатить, я готов. Но мне нечего отдать, кроме себя... Так я могу рассчитаться собой! К чёрту меня! Пусть всегда будет солнце! Пусть всегда будет мама! Пусть всегда будет всё! Ну же! Почему ничего не происходит? Я приказываю! Я повелеваю! Или у кого-то есть возражения? Предложения? Жалобы? Я повторяю - мне ничего не нужно для себя! Всё для вас, люди! Вы слышите меня? Вы видите меня? Ау! Вы есть или вас нет? А может вас и не было? А может не было меня? Или я действительно сошел с ума? Или ЭТО место тоже занято? Негодяи... (укладывается на скамейку) Подонки... Нелюди... Я подожду... Я не хочу так. Я никак не хочу...
Действие второе
18.
Входят Дед и Хапун.
Х А П У Н. Что скажете, учитель? Вы убедились? Земля стала крохотной и по ней ползает последний пациент...
Д Е Д. Странно. Я был уверен, что есть выход. Я и сейчас уверен, но я не вижу его.
Х А П У Н. Стареете, учитель. А я вас предупреждал. Но вы не расстраивайтесь. Ничего необычного не произошло. Ничего такого, чего бы я не предусмотрел. Типичный случай. Прогрессирующая мания величия, отягощенная комплексом деструктора и синдромом демиурга. Плюс воспаление чувства вины на фоне общей социальной и нравственной невостребованности.
Д Е Д. Но подобные симптомы встречаются все чаще и чаще. Начинают болеть дети! Не хочу сгущать краски, но недалек тот час, когда только мы с вами, да несколько наших ассистентов сохраним способность адекватно оценивать ситуацию. Но реагировать мы уже не сможем!
Х А П У Н. Вы не сможете...
Д Е Д. Нам останется только ставить диагнозы! Будем ли мы довольны этим? И кому вообще мы станем нужны, коллега?
Х А П У Н. Без паники. В наших услугах давно не нуждаются. Особенно, простите, в ваших. Эта пресловутая терапия, якобы апробированная веками, оказалась бессильной. Вы и ваши методы безнадежно устарели, учитель.
Д Е Д. Как и ваши, уважаемый, как и ваши. Бесконечное экспериментирование с профессиональной этикой до добра не доводит. Грядёт час хаоса...
Х А П У Н. Прекрасно. Развал и хаос есть творческая акция в преддверии нового порядка.
Д Е Д. По вашей вине мы имеем практически необратимые патологические изменения. Метастазы безнадежности зашли слишком далеко.
Х А П У Н. Всё идет по плану. От понедельника до пятницы, от рюмки до бутылки, от юбилея до поминок... История болезни не всегда заканчивается выздоровлением, но она обязательно заканчивается. Меня устраивает любой результат.
Д Е Д. Однако пациент еще жив и мы не имеем права подводить итоги и умывать руки.
Х А П У Н. Вы уверены? У вас есть гарантия, что пациент желает именно этого? Или вы забыли, как он пытался застрелиться, утопиться, отравиться и удавиться одновременно? Может хватит амбиций, учитель? Взгляните правде в глаза и вы убедитесь, что она слепа. Именно поэтому прав был, есть и буду я. Пора перестать хвататься за соломинку от коктейля, коллега. Лучше пойдёмте отметим завершение этой затянувшейся, но чертовски увлекательной истории болезни.
Д Е Д. Минуточку. Я знаю, что ваши помощники уже развели пары и репетируют поздравительные речи. Пусть. Это входит в их обязанности. Но вы не можете лишить меня права на последнюю попытку. Хотя бы в силу уважения к моему возрасту...
Х А П У Н. Могу. Но не буду. Я действительно ценю ваши знания и опыт. Правда, я не понимаю, зачем? Это глупо и нецелесообразно.
Д Е Д. Считайте это капризом ребенка или прихотью выжившего из ума старика. Итак?
Х А П У Н. Как вам будет угодно, учитель. Я уверен в исходе. Можете удовлетворять свою прихоть, а я тем временем распоряжусь о необходимых формальностях.
Д Е Д. Спасибо, коллега.
Х А П У Н. Не за что, учитель.
Хапун и Дед уходят.
19.
Появляется Марианна Петровна. Хозяйничает в буфете. Приходят Диана и Тимофей.
Т И М О Ф Е Й. Динка, хочешь мороженое?
Д И А Н А. И мороженое, и пироженое, и всё, что есть самого вкусного. Тетя Марианна, мне, как всегда, кофейное и с вишнёвым вареньем. Две порции.
Т И М О Ф Е Й. А мне банановое. Три.
М. П Е Т Р О В Н А. А кто будет шмыгать носом?
Т И М О Ф Е Й. Она.
Д И А Н А. Он.
М. П Е Т Р О В Н А. Ох, баловники. И что из вас вырастет, из таких шустрых конопатых сладкоежек?
Т И М О Ф Е Й. Я буду космонавтом.
Д И А Н А. А я стану артисткой.
М. П Е Т Р О В Н А. Ну-ну, дай Бог нашим телятам...
20.
Появляются Дед с авоськой и Антошка.
А Н Т О Ш А. Так вот. Это старичкам нельзя мороженого и сладкого -- они и так уже много съели. Старичкам вообще есть не обязательно, им все равно скоро умирать. Только продукты переводят. А детям еды не хватает.
М. П Е Т Р О В Н А. Какой у вас умный мальчик. Похож на моего.
Д И А Н А. Ребёнок, хочешь мороженое?
А Н Т О Ш А. От посторонних нельзя принимать ничего, даже если очень хочется. Ещё яду подсыплете или иголку подсунете... Правильно дед?
Д Е Д. Правильно. Но ты невежлив. Воспитанные дети так не отвечают.
Т И М О Ф Е Й. Ничего, он исправится. Он ещё всех нас переплюнет и станет какой-нибудь уникальной знаменитостью. Например, тоже космонавтом. Хочешь стать космонавтом?
А Н Т О Н. Не хочу.
Д И А Н А. Он станет артистом. Будет исполнять популярные песни. Верно, малыш?
А Н Т О Н. Неверно. И я не малыш. Я сам способен решить, чего я хочу и кем я стану.
М. П Е Т Р О В Н А. Какой серьезный мальчик...
Д Е Д. Антоша, так не разговаривают со взрослыми. Они старше тебя.
А Н Т О Ш А. Это ещё не значит, что они умнее меня.
Т И М О Ф Е Й. Ну и чего же ты хочешь, умник?
А Н Т О Ш А. Ничего. Дед подарит мне пистолет и я сам всё возьму.
Д Е Д. Пистолета не будет. Это негуманно. Но я принёс тебе другую игрушку. Смотри, какой смешной человечек (достаёт из авоськи и даёт Антоше куклу - копию Антона). Что нужно сказать? Спа-си-бо.
А Н Т О Ш А. За что? Во-первых я уже вышел из того возраста, когда интересуются куклами. Во-вторых этот, как ты выразился, человечек, абсолютно непривлекателен и даже безобразен. И в-третьих, он мне просто не нравится (швыряет куклу на землю, Антон падает со скамейки).
Д Е Д. Антоша, подними немедленно!
М. П Е Т Р О В Н А. Какой жестокий ребёнок...
А Н Т О Ш А. Зачем?
Д Е Д. Ему же больно!
А Н Т О Ш А. Кому? Этому тряпичному чучелу? Ты меня удивляешь, Дед.
Д Е Д. Подними и извинись.
Д И А Н А. Да ладно вам. Давайте, я сама подниму.
Д Е Д. Нет. Антоша, я жду.
А Н Т О Ш А. Пожалуйста. Если для тебя, дед, какая-то игрушка важнее, чем я, я подниму. (поднимает игрушку) Не понимаю, как можно выпускать такие уродливые изделия. У него же рука вывернута. (выворачивает кукле руку, Антон кричит).
А Н Т О Н. Что вы делаете? Неужели это никогда не закончится? Больно!
А Н Т О Ш А. И нога сломана. (Антон кричит) А голова держится на одной ниточке...
А Н Т О Н. Нет! Не надо! За что вы так со мной?
Д Е Д. Антоша! Не смей! Дай сюда куклу!
А Н Т О Ш А. На! (швыряет игрушку Деду) И не смей на меня кричать.
М. П Е Т Р О В Н А. Какой бессердечный ребенок...
Д Е Д. Ты что не видишь, что эта игрушка и так несчастна? Она осталась одна, ей страшно и больно (Антон стонет). А ты хочешь добить ее. Это нечестно.
А Н Т О Ш А. Дед, не впадай в детство. Я же сказал, что ничего не хочу.
Т И М О Ф Е Й. Даже на аттракционы не хочешь?
А Н Т О Н. Аттракционы? Это уже интереснее.
Д Е Д. С тебя на сегодня хватит.
Д И А Н А. Дедушка, пусть он немного прокатится с нами. Один раз.
Д Е Д. (раздумывает) Хорошо. Но только если пообещает не быть жестоким.
А Н Т О Ш А. Обещаю.
Д Е Д. И никогда ни с кем и ни с чем не поступать плохо.
А Н Т О Н. Обещаю, обещаю, обещаю.
Д Е Д. Тогда иди.
Д И А Н А. Давай руку, уничтожитель игрушек. Куда ты хочешь -- в комнату страха, на ракету, в комнату смеха, к магу-прорицателю или в тир?
А Н Т О Ш А. Везде хочу. Плюс карусель.
Т И М О Ф Е Й. А ты шустрый малый. Но, чур, потом не жаловаться. И вести себя прилично. Обещаешь?
А Н Т О Н. Ради такого дела я готов пообещать всё. Даже голову Деда. Шутка.
М. П Е Т Р О В Н А. Какой циничный ребёнок...
Тимофей, Диана и Антоша убегают.
21.
Д Е Д. Зря вы так -- жестокий, бессердечный, циничный... Он -- дитя и взрослые определения по отношению к нему нелогичны и неуместны. Его мысли бесхитростны, а поступки естественны. Вот у вас есть дети?
М. П Е Т Р О В Н А. Есть. Где-то бегает.
Д Е Д. Тогда вы меня должны понять. Желания детей безопасны, а поступки безвредны. Даже убивают они понарошку. Дети... Глупо их осуждать за то, что они - они.
М. П Е Т Р О В Н А. Но из детей вырастают взрослые.
Д Е Д. К сожалению. С детьми проще - они живут в раю, даже если вокруг сплошной ад. Но так повелось, что рано или поздно они нарушают запреты и покидают рай. Вот тогда и начинаем судить. Если нужно, лечим. Если поздно - вычёркиваем... Кстати, хотите куклу? Мне она уже не нужна, а вам может пригодиться. А пока, извините, мне пора. Как бы там ребёнок не ушибся.
М. П Е Т Р О В Н А. Но может быть слишком поздно...
Дед уходит.
22.
Марианна Петровна выходит из-за стойки, вытирает столик, подбирает куклу.
М. П Е Т Р О В Н А. Бедный малыш. Поиграли с тобой, натешились и выбросили.
А Н Т О Н. Мама, мамочка...
М. П Е Т Р О В Н А. (отряхивает куклу, вправляет ручку, ножку) Но ты не расстраивайся. Бывает хуже. Хорошо, что у нас всегда найдется кому пожалеть, очистить пыль и грязь, приласкать, обогреть...
А Н Т О Н. (хромает к М.Петровне) Мамочка, они все ушли и отвернулись. А потом обманули и заставили совершить такое.... Я не хотел этого. Но мне было так страшно, что я всех ненавидел и не понимал, для чего и зачем... Я убил тебя, мама! Разве мог я жить после этого?
М. П Е Т Р О В Н А. Ничего, сынок. Так всегда бывает. Мама -- это первая женщина, которую бросают и последняя к которой возвращаются. Страдание не путь, но путь лежит через страдание... Я не сержусь на тебя, сынок.
А Н Т О Н. Я хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. У тебя и у всех. Чтобы вам было тепло и легко, светло и радостно. Чтобы вы могли помнить обо мне...
М. П Е Т Р О В Н А. Мы помним, сынок. Не так часто, как хотелось бы, но всё же. Даже тогда, когда тебя нет. Потому что мы любим. Потому что мы люди.
А Н Т О Н. И я люблю. И Диану, и Тимофея и этого ребенка с дедом. Пусть останется всё, как есть, мама, и я всегда буду любить всех.
М. П Е Т Р О В Н А. Вот и хорошо. Пойдем домой, сынок. Уже поздно. (кладёт куклу в авоську)
А Н Т О Н. Пойдем, мама (берёт авоську).
Марианна Петровна и Антон уходят.
23.
Выбегают Шишун и Чингагу. У каждого в руках ящик шампанского.
Ч И Н Г А Г У. Что слышно?
Ш И Ш У Н. Все разошлись. Аттракционы закрываются.
Ч И Н Г А Г У. А мы? А праздник?
Ш И Ш У Н. Хозяин велел накрывать, что бы ни случилось и во что бы то ни стало.
Ч И Н Г А Г У. Не нравится мне это затишье. Не прогадать бы...
Ш И Ш У Н. Наше дело маленькое. Закроемся и будем ждать. Если хозяин обещал праздник, значит, праздник будет. Не сегодня, так завтра, не через год, так через сто. Стоит ли забивать свою компактную голову проблемами глобальных масштабов? Расслабься.
Ч И Н Г А Г У. Ну и верно. Ожидай да развлекайся, жди да веселись.
Ш И Ш У Н. Не пропадать же.
Шишун и Чингагу убегают.
24.
Входят Хапун и Дед.
Д Е Д. Что скажете, коллега? Кто был прав? Как всегда - я.
Х А П У Н. Не спешите бить в колокола, учитель. Всего лишь временная отсрочка. Сиюминутное улучшение никак не влияющее на конечный результат. Чудес не бывает, а все ваши трюки банальны и давно себя исчерпали.
Д Е Д. Не могу с вами согласиться. Я знаю людей слишком хорошо и слишком долго.
Х А П У Н. Вы знаете их со своей стороны, а я со своей. И поверьте, учитель, у меня достаточно оснований для личного оптимизма. Я даже банкет не отменяю. Более того, если вдруг произойдет невероятное и пациент выживет, я готов уйти в отставку и переквалифицироваться в ночного сторожа или содержателя аттракционов. На время. Но, увы, этого не будет.
Д Е Д. Поспорим? На ваш новый крематорий против моей фабрики игрушек?
Х А П У Н. Зачем? Всё образуется само собой. Ибо нынешний результат неестествен, притянут за уши и пришит белыми нитками. Да. Ваши методы кое-как действовали вчера, едва не провалились сегодня и будут никому не нужны завтра. Будущее за мной, учитель.
Д Е Д. Посмотрим.
Х А П У Н. Посмотрим.
Д Е Д. Тогда... до встречи, коллега?
Х А П У Н. До скорой встречи, учитель.
Хапун и Дед расходятся.
занавес
© Сергей Щученко, 2006-2024.
© Сетевая Словесность, 2006-2024.
| НОВИНКИ "СЕТЕВОЙ СЛОВЕСНОСТИ" |
|
 |
| Айдар Сахибзадинов. Жена [Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...] Владимир Алейников. Пуговица [Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...] Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..." ["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...] Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа [я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...] Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки [где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...] Джон Бердетт. Поехавший на Восток. [Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...] Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём [В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...] Владимир Спектор. Четыре рецензии [О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.] Анастасия Фомичёва. Будем знакомы! [Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...] Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога... [Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...] Анна Аликевич. Тайный сад [Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...] |
| X |
Титульная страница
Публикации: | Специальные проекты:Авторские проекты: |
