Белым снегом укройся и окна закрой:
Это Питер тебя обнимает рекой,
Стометровым размахом ладоней-мостов,
Темнотою парадных, хвостами котов,
Серым небом, в котором так звёзды горьки.
Нет на свете нежнее и крепче реки.
Спи и снись наконец своим собственным снам,
Пока ветер скользит по застывшим волнам
И о чём-то горят за окном фонари,
Свято веря в пришествие новой зари.
Только в финский гранит полуночного сна
Плещет синей водой за весною весна.
мы были слишком инь и янь
как неба синь и утра рань
и звон трамваев вдалеке
и отражение в реке
склонившихся над нею лиц
дымящих труб, летящих птиц
и сотен городских мостов
и снов
мы были слишком здесь и там
как ветра песнь и птичий гам
и поздний завтрак на траве
и сто билетов в рукаве
в такие дальние края
куда ещё ни ты ни я
не собирали рюкзака
пока
Что там думала первая рыба, ползком выбираясь на сушу?
Вряд ли ждала чьего-то спасибо, скорее - мол, трушу,
Говорила себе, но ползу, плавником попирая простор неуютный
Слишком давящий, плоский, чужой и для глаза подводного мутный.
Я - праправнук той рыбы, наследник затеи сомнительной крайне,
Наблюдающий воду в основном в протекающем кране
Раз поверив в мечту о реальности альтернативной свободной,
Зажил жизнью двойной, с точки зрения рыбы - весьма земноводной.
Вот, свалив из стихии родной в чёрт-те-что добровольно,
Я ползу, обдирая колени. Мучительно больно
И мучительно стыдно. Зачем вообще, непонятно.
Впереди не бельмеса не видно, но уже не вернуться обратно.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
