Два московских литературных клуба временно объединились для гуманитарной акции
Фотографии Николая Милешкина
Николай Байтов
Александр Курбатов
Александр Фоменко
Мария Попова
Ася Аксёнова
Юлия Скородумова
С 6 по 28 апреля во время карантина в Управлении по охране и использованию культурного наследия при Министерстве культуры РФ проходили слушания о застройке парка в селе Тишково Пушкинского района Московской области. Было решено временно приостановить застройку "до выяснения обстоятельств".
Когда-то эта усадьба и парк принадлежали знаменитому "святому доктору". Так народ прозвал Фёдора Петровича Гааза. Письма и ходатайства граждан в Управлении не принимались под предлогом того, что были неправильно оформлены. Никакой формы для обращений граждан вышеупомянутое Управление не обнародовало. Это не первая угроза парку. В 2007 году Администрация Национально-Культурной Немецкой Автономии обращалась в Министерство культуры РФ с просьбой о защите парка. Тогда усилиями общественности удалось предотвратить вырубку.
В один из августовских дней в ДК села Елдигино (Пушкинский городской округ Московской области) состоялись I Чтения в защиту парка усадьбы доктора Гааза. Автор идеи чтений - Ирина Семёнова (литературный клуб "Московский диван"), организатор - Николай Милешкин (литературный клуб "Стихотворный бегемот").
Чтения открылись выступлением основателя и директора московского музея Ф. П. Гааза, председателя Клуба друзей доктора Гааза Нины Фёдоровны Щемелёвой. Она рассказала о "святом докторе", который когда-то владел этой усадьбой, но лишился средств, помогая бедным и больным, и усадьба была продана с молотка. Нина Фёдоровна обратилась к собравшимся с предложением не только добиваться отмены застройки парка, но и возродить прекрасную усадьбу в готическом стиле. которая продолжала существовать на этом месте до двадцатых годов прошлого века, но была разобрана на кирпичи.
После доклада поэты читали стихи. Ася Аксёнова среди прочих текстов прочла стихотворение про кошку:
Кошка не знает, сколько ей лет -
Смотрит на короля.
Кошка совсем не умеет петь -
Путает "ре" и "ля".
Кошка совсем не умеет ждать -
Хочет сразу и всё.
Кошке неведомы благодать,
Сартр, молескин и Басё.
Кошка трётся у ног,
Клянчит сыр и творог.
Я чешу ей бок и даю пирог.
Кошка думает, что я - Бог.
Николай Байтов в своей неподражаемой "бубнящей" манере прочёл стихи, наполненные разноплановыми культурными коннотациями:
Флешка греется: похоже, скоро сдохнет.
Кто из нас, однако, раньше - неизвестно.
Если я - тогда представь, дружище Постум,
как же будет моим внукам интересно!
USB модернизованные порты
изблюют её с ругательством невнятным.
Моей девочки немыслимые фоты
перед правнуком, загадкою объятым,
проскользнут - и не успеет их домыслить
мой праправнук в диссертации на тему.
Лишь созвездья, Постум, в небе будут рыскать,
да фонарь лить свет осклизлый на аптеку.
Мария Попова прочитала грустные и философичные верлибры:
Чувствуешь, что к тебе начинают относиться
Как к отработанному материалу.
Тем не менее,
Тело твоё не значительнее пушистой оболочки
Бездумного и счастливого одуванчика,
Ещё не проросшего,
Но уже размечтавшегося о жизни
Где-то под снегом,
Задумавшего её
Дерзко, простодушно и странно.
Скоро ты прорастёшь,
Одуванчик мой,
Жизнь и слово.
По контрасту Александр Фоменко прочёл крепкие традиционные стихи, содержащие размышления о жизни и смерти:
Какая-то гулкая радость
В душе расцветает, когда
Проснёшься без всяких причин,
Ещё до сигнала будильника,
И вырубишь мерзкую тварь,
Не дав отравить твоё утро.
Как будто судьбу обманул,
Хотя обмануть не надеялся.
Как будто-бы, в бой не вступив,
Твой недруг признал поражение.
Хотелось бы ярче, острей
И чаще испытывать это,
До жути приятное чувство.
Но, самое главное, чтоб
Явилось оно перед смертью.
Феерически закончила литературную часть в Доме Культуры Юлия Скородумова не только прочитав стихи, но и спев предельно оптимистическую песню:
ПЕСЕНКА ПРО АПОКАЛИПСИС
Служили два товарища ага
случился апокалипсис на праздник ВДВ
Вот пуля пролетела и ага
и Аннушка споткнулася и масло разлила
Бананово-лимонный Сингапур
мороз снежком укутал и товарищ мой упал
Вот александро-нефтскою иглой
сосуля пролетела и ещё один упал
Метеоритка свистнул и ага
вот так бы всех товарищей всех разом и ага
Милицанер мне свистнул и ага
Я в руку протянул ему - он в руку не берёт
А дальше всё ещё странней ага
Он заиграл на дудочке народ за ним пошёл
Вот муха пролетела и ага
и солью бертолетовой накрылся вертолет
Рабочий и колхозница в слезах:
Стаканчики гранёные упали со стола
Дикаприо бежит за кипятком
все айсберги плавучие титаном растопив
Москва не даром порт пяти морей
резиновая что ли коль не тонет ни фига
Под ней во глубине сибирских руд
Садко сидит на камушке хорошенький такой
Жар- птицы ошалелые летят
за кем-то в дельтаплане, снова дудочка звучит
Куда ни глянь: не штормы а шторма
Ну Аннушка, ну хватит уже масло разливать
Лишь на горе священной Арарат
Попыхивает трубочкой огромный водолаз...
Чтения длились недолго, что крайне нехарактерно для мероприятий Николая Милешкина, способного слушать стихи хоть 24 часа в сутки без перерыва. Такая краткость была связана с тем, что изначально предполагалось общение с местными жителями, которое не состоялось по причине особенностей современного законодательства: мероприятие, заявленное как "культурное", не должно становиться митингом или демонстрацией, - и поэты отправились посмотреть прекрасный парк, в защиту которого они выступали.
Конечно, логично было бы провести Чтения в самом парке, но накануне был неблагоприятный прогноз погоды. К счастью, на этот раз синоптики ошиблись - дождя не было. Опоздавший к "официальной" части Александр Курбатов прочитал небольшую поэму в парке около памятника Фёдору Петровичу, а позже, на прекрасном берегу реки Вязи, впадающей в Пестовское водохранилище, спел смешную и грустную песню о позднем периоде жизни известного мультгероя:
ПЕСНЯ ПРО ДЯДЮ ФЁДОРА,
ДОСТИГШЕГО ПРЕКЛОННОГО ВОЗРАСТА
Дядя Фёдор, Дядя Фёдор
Стал на самом деле дядей,
Одиноким и печальным
Деревенским почтальоном.
Дядя Печкин по наследству
Передал ему свою работу
И свой старенький велосипед,
Цепь слетает у которого-го-го-го-го.
Только почта никакая
Никому теперь не ходит,
Ни посылки, ни Мурзилки,
Ни коробки с гуталином.
Дядя Фёдор объезжает (просто так)
Опустевшие деревни (в дождь и слякоть)
Наблюдает провалившиеся крыши,
Зарастающие огороды.
У него живёт Матроскин,
То ли пятый, то ли шестой по счёту.
Говорить, конечно, не умеет,
Но хотя бы любит бутерброды.
Шарик тоже где-то пятый
Перебрался ближе к станции железнодорожной.
Там у станции хотя бы как-то
По помойкам прокормиться можно.
Стаи галок прилетают
К дяде Фёдору на двор его
И кричат: "Кто там? Кто там?", -
Будят совесть неспокойную.
Совесть, совесть, что ж ты бьёшься
Под коробкой черепною?
Ты добычи не добьёшься,
Совесть, я тебя не стою.
На столе лежит уже давно
Недописанное письмо
"Здравствуйте, мои Папа и Мама!
Извините, что так долго не".
Вы летите, дики галки,
Дики галки в город Ленинград
Во дождливый город Ленинград,
Где мои Папа и Мама лежат.
Конечно, никто из приглашённых поэтов специально не писал стихов ни про "святого доктора", ни про его парк и усадьбу. Организаторы просто хотели привлечь внимание к общечеловеческим ценностям: чтобы люди добивались своих личных целей, не нанося ущерба природе и памяти.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
