стояла-ходила глядела в окна
плакала-кричала
печальница полевая
молчальница луговая
а что я ей отвечу - что у меня муж Приап
да свекровь мертва
что дом как гроб
а любовник поп
сама как Мария Египетская
пустыней столица покажется
адская печь
райская дочь
чем ближе к алтарю
тем тише говорю
печальница полевая
молчальница луговая
ан нет как да
живёшь когда
волосы по лугам
головы по холмам
оскалилась Мариам
сука течная
бессердечная
- на конечной выходите?
- ну, конечно же!
вот стой где стоишь
посреди дома колодец с холодной водой
попьёшь как мышь
из ковшика кыш
пищальница полевая
начальница луговая
золотожелток о бабку
серебробелок о дедку
да снеси ты простую
пулю в лоб холостую!
кабы умер - кабы жив
да в пустыне миражи
а в столице три девицы
пряли фалломуляжи
печальницы домовые
начальницы ломовые
а эта стоит под окнами
плюёт на землю
старая как молодая
мёртвая как живая
гвоздями забитая
свинья плодовитая
перекати-полевая
мымрища луговая
хвостиком вжик
носиком швыркает
не баба и не мужик
невидаль с подковыркою
- чего стоишь, господарыня потусторонняя?
поиграем в ладушки, кума тридевятьумершая?
деткина бяка ты
предкины яхонты
- изумрудна тварь я
искусница Марья
зашью-заколочу
свяжу-перекручу
любить отсюда научу
мёртвого как живого
живого как мёртвого
будешь венчальницей луговой
станешь скучальницей полевой
а не заманить меня нежити плодовитой -
а не поселить меня в пажити ядовитой!
<Когда у Машки окончательно съехала башня, не помогли ни её поп, ни его молитва>
ишь - нашёлся один!
от небо до неба
из одного конца города на другой
рано-рано
в ползущем и ноющем
эй! делает вид, что не видит беременную землю
цоп-цоп - о Пауле Целане
цоп-цоп - о беженцах-полиглотах
цоп-цоп - о пиелонефрите, зелёном, как богомол
- основное правило свободы, - говорит, -
это Ты!
после него случаются
сыпь, сифилис,
множественные переломы, потоп
ещё никому не удавалось
обогнать его на конечной станции
слышишь, как перебирает лапками, южное насекомое
видишь, где земля становится просто почвой, пухом
он говорит на языке тюрем и границ
на диалекте остановок и занятых очередей
и тянет "а-а-а", как Москва-а-а
- кто последний, - спрашивает, - кто последний?
А ему отвечают, как будто видят последний раз:
- цоп-цоп!
выхожу на пустошь
Пашу пашy, Машу пашу
иногда Никиту под ракитой
а иноди Инну на дыне
всё пашу-пашу приупахиваюсь
как всех отпашу наотмашь назапахиваюсь
всех порешу на отмель наотмаливаюсь
встану с колен, касатки
хрусть-хрусть у суглобах
выставлю свои татки
с этих полей не видно
схватки, мотки, мохнатки
боль порождает злобу
страх вырождает сердце
здравствуй, младенец, чтобы
ты на земле кудлатой
ел кулеши да мясо
яйца в кармане щупал
как бы оно надёжней
пустошей и овражин
даже седых ополей
суздалей всяких стрёмных
и медовух прекрасных
пусть оно будет полно
как колосок шершавый
усиками до неба
чтобы вражúны знали
чей воротник заглавный
и золотник лучист
I.I.
boom-булыжником в стекло
нечем думать, маменька
все кнуты и помело
извели на пряники
вот невеста и жених
вот цветочек аленький
Боже, накажи же их
за залупу вяленьку
мальчик-мультик девка-doom
@лядь и смерть в стаканчике
до чего же ерунду
вкусно в ресторанчике
и в метро неглубоко
и в глазах недалеко
и под ложечкой сосёт
милая из трубочки
и никак-то Георгий не поразит золотым копьём эту змеюку!
и никак-то она не захлебнётся собственным ядом
и ладно бы жила падаль эта во болотах склизких
так нет ведь в столицах вздумала жителей истреблять
а ну как придёт к заутрене невеста отчаяния
сиськи-ватрушки
а ну как прискачет к обедне жених отречения
усы молочные
а ну как запустят в небо архангела высокоточного
будете знать, как души кнопками воровать
и пиzzдеть в курилках своих проклятущих!
I.I.I.
у-у-уу-у-у как завывает диво
перемешано шуршит
на земле неопалимо
колосятся камыши
от борея мóзги сохнут
от хорея харя липнет
вспомни как тянули репку
старый ты козёл порхатый
а теперь мой мальчик вырос
небеса в его ресницах
долбанёт без промедленья
отомщения рука
но скажу ему: не надо
руки людям для молитвы
в крайнем случае для блуда
или для любви прекрасной
обойми-ка ими землю
несмышлёныш ненаглядный
вон и борода с усами
колосятся на лице!
ты уже и муж высокий
как колоссы геркулеса
и питает твоё сердце
миллион других сердец
нищий глад по миру рыщет
войны нá море и суше
истребляются младенцы
прямо изнутри утробы
молодухами от Gucci
ведьмами от Valentino
и висит на пуповине
сиротинушка Иуда:
- Вот бы, - говорит, - подохнуть
непременно молодым!
так что, сынку, будь вниманьем
протирай сердечны очи
чтобы пóтiм білі ручки
не умыть святою кровью
и не перепутать волю
с дверью чёрной из тюрьмы
чтобы море было морем
ветер ветром а свобода
не в кармане перезрелом
а на завязи стопы
и когда предстану нервно
от Сосо Chanel в исподнем
то увижу в синих сфэрах
белохлебушка снопы
Сначала выращиваешь ему листья и стебли,
ждёшь, когда зацветёт,
поливаешь, чтобы росло, как у всех
Потом вручаешь ржавое зубило и объясняешь,
что вокруг демоны да кабаны,
лисы тáкож, подлые кашалоты,
подиисусовы израильские ослики,
подбуддовы пакитанские слоны,
святые людоеды,
тихвинский дикобраз,
ветошь вместо души,
леонидфёдоровские танцующие штаны
Инда топнешь лапкой по песку - и всё враз исчезнет:
(Радость-то кака!)
и дикобраз, и ветошь, и зубило
Отсыпьте мне бубнéй-дудéй,
навесьте килограммчик,
чтоб с хрусточкой и свежие -
любительница я!
Как без бубней-дудей, скажи,
живут на свете люди?
Ведь это низко, Боже ж мiй,
и пусто на душе!
Когда вкушаешь ты дудей с бубнями на рассвете
или откусывашь бубней с дудями перед сном,
такие разверзаются, что ого-го, поверьте!
И сыпется Оттудова - и ты уже не тот!
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
