Вот причал. Перед закатом
Солнце светит над заливом,
Чайка реет над волнами,
Мы на палубе поём:
"Если хочешь быть богатым,
Если хочешь быть счастливым,
Оставайся, мальчик, с нами -
Будешь нашим королём".
А чего тут оставаться,
Если мы уже приплыли?
И у трапа провожает
Пассажиров капитан.
Никаких инсинуаций!
Никакого "или-или":
Нам ничто не угрожает -
Пересядем на банан.
Это стоит сорок гривен -
Со спасателем, без гида,
Если с фото - аппарат свой
Надо в лодку передать.
Даже если будет ливень -
Не показывая вида,
Мы помчим по этой блядской
Акватории опять.
Над седой равниной моря
Ветер тучи собирает.
Между тучами и морем
Я - писатель ноунейм -
Полечу, не зная горя,
Рядом с той, что понимает,
Чем закончится лав стори
Под тараньку и портвейн.
Наш банан по волнам скачет -
Сверху синяя пустыня,
Снизу синяя дорога,
Синий ветер посреди.
Имя очень много значит.
Очень много значит имя.
Имя значит очень много.
Что тут скажешь? - Не звезди.
В синем море, в белой пене
Пусть сильнее грянет буря,
Чтоб у нас возникли траблы -
Лишь бы не было войны! -
Жизнь скучна без приключений.
Нам ли плакать, негодуя? -
Наши слезы - только капли,
Капли в море не видны.
Но без имени - поплачешь,
Тело жирное в утесах
Пряча, словно глупый пингвин,
Как гагары гогоча.
Ведь - как ноунейм - не значишь
Ничего в любых вопросах:
Сам себя куда ни выдвинь -
Не прокатит, ЕВПОЧЯ.
Наш банан своим маршрутом
По волнам зеленоватым
Притормаживает - то есть
Всё, приехали, слезай.
В этом мире стебанутом,
На курорте плоховатом,
Ты меня с утра на поезд -
Не ходи, не провожай.
- Уезжаешь?
- Уезжаю.
Не реви, прими как данность.
Разливай по рюмкам "Балчуг"
Или что там - "Слънчев бряг"?
Всё, всё, всё - не возражаю! -
Если хочешь - я останусь
Словно тот сбежавший мальчик -
Я же сам себе не враг.
В жизни, прожитой негласно,
Средь других таких и прочих
Есть свои святые даты,
Как и в той, что на виду.
Будет всё у нас прекрасно.
Будет всё, как ты захочешь.
Будет всё! Пока жива ты,
И пока что я не у.
Напечатай меня еще раз в этом странном журнале,
Напиши обо мне, что отыщет дорогу талант.
Проходя сквозь меня по неведомой диагонали,
Эти строки замрут на свету электрических ламп.
Ничего-то в ней нет, в зарыдавшей от скорби Психее,
И какая там скорбь, если нет для печали угла
В той обширной душе, что когда-то была посвежее,
Помоложе, бодрей и, должно быть, богаче была.
Напиши пару фраз о моём неудавшемся жесте,
О моей неудавшейся паре ритмических па,
О свободе писать... Но свобода танцует на месте,
И, порою, лишь там, где танцует на месте толпа.
Уходящая вглубь, оживает под кожным покровом
Вся венозная сеть, и сетчатка не чувствует свет.
Всё, что было во мне, всё, что будет, останется...
Словом,
Напечатай меня
Так, как будто меня уже нет.
На стыке двух культур - культуры никакой,
Всё вывезено лучшее отсюда.
И вот твоя строка, не ставшая строкой
В реестре прочих строк, ни Торы, ни Талмуда,
Бросается в астрал, кончается тоской,
Расцвеченной по грудь огнями Голливуда.
В остаточной связи, на разных полюсах,
По эту и по ту реалию стакана,
Когда звучит рояль Бетховеном в кустах
И капает вода из сорванного крана,
Отчётливо паря на девственных листах,
Рождаются слова Великого романа.
Великого? Уволь. Пройдя по косяку
Бессмертия, на борт пустыми вынув сети -
Не потому, что, мол, плохому рыбаку,
Как трепетной мадам, не любящей при свете...
Скорее, - как тебе напишут на веку,
Оно так и пойдёт - рядком по киноленте.
Выходит, так и есть: Вселенная - бордель,
Космический притон для спермовыжималок,
Лесбийская стезя... Но всё же - неужель
У прилетевших к нам (для пересчёта палок),
Мелькнувших в облаках, раскрашенных под гжель, -
Божественный инстинкт, как наш, угрюм и жалок?
Покуда не зажглась заштопанная ткань
На облаке души, в штанах ли, без штанов ли,
Не свой видеоряд попробуй раздербань,
А таинство любви, лишённой сна и кровли,
Которой всё равно необходима дань
Сердечного тепла - в разгар порноторговли.
На улице алкаш одет не по погоде.
Уже к семи часам становится темно.
Сказать ли о себе? Сказать ли о народе?
Не всё ли нам равно.
В наручниках тоски, в машине милицейской,
Непойманный-не вор закурит натощак.
Спаситель говорил... и выговор еврейский
Картавое руно над ранами вращал.
И всё-таки шкала задуманного кода,
Как некий люминал, растаяла в крови.
Я позабыл теперь названье эпизода,
Где некогда сыграл подобие любви.
Давно плюет в стакан другое поколенье,
Которое поймут, дай бог, через века,
Да будет славно дум высокое стремленье!
И рифмы к ЖКХ.
И, выставлен на стрём в осеннем камуфляже,
На улице дрожит незавершённый стих.
Что мне твои шаги и топот третьей стражи,
Когда мой Третий Рим до первой стражи стих.
Айдар Сахибзадинов. Жена[Мы прожили вместе 26 лет при разнице в возрасте 23 года. Было тяжело отвыкать. Я был убит горем. Ничего подобного не ожидал. Я верил ей, она была всегда...]Владимир Алейников. Пуговица[Воспоминания о Михаиле Шемякине. / ... тогда, много лет назад, в коммунальной шемякинской комнате, я смотрел на Мишу внимательно – и понимал...]Татьяна Горохова. "Один язык останется со мною..."["Я – человек, зачарованный языком" – так однажды сказал о себе поэт, прозаик и переводчик, ученый-лингвист, доктор философии, преподаватель, человек пишущий...]Андрей Высокосов. Любимая женщина механика Гаврилы Принципа[я был когда-то пионер-герой / но умер в прошлой жизни навсегда / портрет мой кое-где у нас порой / ещё висит я там как фарада...]Елена Севрюгина. На совсем другой стороне реки[где-то там на совсем другой стороне реки / в глубине холодной чужой планеты / ходят всеми забытые лодки и моряки / управляют ветрами бросают на...]Джон Бердетт. Поехавший на Восток.[Теперь даже мои враги говорят, что я более таец, чем сами тайцы, и, если в среднем возрасте я страдаю от отвращения к себе... – что ж, у меня все еще...]Вячеслав Харченко. Ни о чём и обо всём[В детстве папа наказывал, ставя в угол. Угол был страшный, угол был в кладовке, там не было окна, но был диван. В углу можно было поспать на диване, поэтому...]Владимир Спектор. Четыре рецензии[О пьесе Леонида Подольского "Четырехугольник" и книгах стихотворений Валентина Нервина, Светланы Паниной и Елены Чёрной.]Анастасия Фомичёва. Будем знакомы![Вечер, организованный арт-проектом "Бегемот Внутри" и посвященный творчеству поэта Ильи Бокштейна (1937-1999), прошел в Культурном центре академика Д...]Светлана Максимова. Между дыханьем ребёнка и Бога...[Не отзывайся... Смейся... Безответствуй... / Мне всё равно, как это отзовётся... / Ведь я люблю таким глубинным детством, / Какими были на Руси...]Анна Аликевич. Тайный сад[Порой я думаю ты где все так же как всегда / Здесь время медленно идет цветенье холода / То время кислого вина то горечи хлебов / И Ариадна и луна...]
