ПОДАРОК ИЗ ДВУХ ПРЕДМЕТОВ
(Из цикла "Везде люди живут")
Нас с Машкой пригласили на день рождения. Лунин пригласил. Лунин - это художник такой, многим малоизвестный, но успешный. В материальном смысле слова. Он в сквере шаржи на прохожих рисует, гарантируя портретное сходство плюс элемент юмора. Шаржами и живёт. Встретил нас случайно, меня даже узнал и говорит:
- Приходите, - говорит, - завтра в мастерскую в три. Выпьем в мою честь алкоголю.
Конечно, своим этим приглашением он застал меня врасплох. А Машка прямо вся расплылась. И свою голливудскую улыбку обнажила. Очень ей, видно, хотелось в гости со мной пойти. К художнику - не хрен всё-таки собачий. Да и сам я как-то уж очень давно не получал никаких приличных приглашений. Была, правда, накладка - позвали на свадьбу и на похороны. В одно и то же время. Так хотелось пойти и туда, и туда - хоть разорвись. А чтобы на день рождения... Даже не помню, когда в последний раз. Может, и никогда. Эмигранты, они к приглашениям не очень склонны. Они сами по себе живут, каждый в своём углу и узком кругу. А с аборигенами мы без дела, считай, не контачим. Потому что они понаехвших не любят. И я ответил Лунину "ну конечно, придём, а как же". Хотя и отвык уже выпивать по надуманным поводам. Да ещё в строго означенное время. Я привык выпивать когда вздумается. Или когда чувствую склонность в душе, а также наличие нерастраченных возможностей. Машка примерно к тому же самому привыкла. К хорошему человек быстро привыкает.
Я говорю:
- Как думаешь, чего это он нас вдруг пригласил?
- А я не думаю, - говорит Машка.
А я порылся в карманах, извлёк из них всю полезную наличность и говорю:
- Ладно. Повращаемся в кругу европейской богемы, мать бы её. И выпьем в кои-то веки на шару.
Машка говорит:
- На шару! А подарок дарить? Какая ж тут шара.
Да, Машка, она дальновидная. Сразу поняла, в чём тут подлянка зарыта. За это я её и люблю. Но и я тоже со своей стороны кое-что заподозрил: "Сейчас, - заподозрил, - скажет, что у неё на такое ответственное мероприятие нечего надеть и надо бы что-нибудь ей купить. А что, - скажет, - Лунин - художник, у него публика в мастерской соберётся избранная и общество вполне приличное - Европа ж кругом". И прощай мои последние накопления. А какое на хуй общество в этом подвале лунинском? Который он называет мастерской. Я раза три там был - или пьют, или ебутся. Правда, культурно. Среди картин и статуй. Картины по стенам стоят. Прислонённые. И статуи тоже стоят и тоже голые.
И подождал я этих, запланированных мною слов, а Машка ничего такого не сказала. Не оправдала надежд. Надо признать. И отдать ей должное.
- Ну, пошли, - говорю, - в таком случае за подарком. Гулять так гулять.
Машка говорит радостная:
- Пошли. Погода хорошая.
- Погода мне глубоко безразлична, - говорю, - хорошая, плохая. Мне, хоть вообще бы её не было.
- Этого быть не может. Без погоды - неестественно, - говорит Машка и берёт меня под руку. И мы начинаем праздно прогуливаться по улицам в попытках совершить шопинг, так сказать. И прогуливаемся мы так, пока меня от этой прогулки не начинает тошнить. По-настоящему. И я:
- Машка, - говорю, - а чего мы ищем? Ты понимаешь?
- Не очень, - говорит Машка.
- И я, - говорю, - всё чего-то ищу, ищу, а чего - понимаю не очень. Может, надо уже понять? Ты как считаешь? А то тошнит.
- Давай краски ему купим, - Машка парирует.
- Какой краски?
- Ну, давай синей.
- А ты в краске разбираешься?
- Для волос.
- Я так и знал, - говорю. - Краска отпадает.
После краски медленно отпали обувь, одежда, украшения, галантерея, часы и бытовая техника. Гаджеты и всякое тому подобное добро отпало тоже. По разным причинам, но отпало. И Машка капитулировала. Предложив закончить наш вынужденный поход покупкой спиртного напитка. Причём элитарного. Я ей говорю:
- У меня на такой напиток лишних денег не хватает.
А она с вызовом:
- Да у тебя всегда лишних денег не хватает.
Унизила, значит.
- Не в деньгах счастье, - говорю. - Ты не знала?
- Знала, конечно. Конечно, знала, - даёт Машка задний ход. - Вон у Феди, - говорит, - этих денег - как грязи. А у дочки опухоль. Вот тебе и деньги.
Я смотрю на Машку. Посреди дороги. Какой Федя, какая дочка?
- Погоди, - говорю, - при чём тут твой Федя?
- Федя не мой, - Машка говорит. - Федя общий. А Лунину я бы подарила коньяк "Камю".
- Кому "Камю"? - "Камю" меня возмутило до глубины души. И это понятно. - Да Лунину что "Камю", что шнапс, что "Шипр".
- "Шипр" - это молдавский? - Машка говорит. Шутит она, видите ли. Или прикидывается.
- Кстати! Может, из парфюмерии что-нибудь подберём?
А мы как раз в большой супермаркет забрели. То есть не в супер, а в гипер. Я в нём всё знаю, потому что работаю. Как в детстве мечтал - с пяти утра. Полы мою машиной за 7, 56 в час. "IPC Gansow Premium" машина называется. Gans в переводе - гусь. Выходит, значит - Гусев первого класса. Хорошая машина, зелёная. И скоростная. Только успевай за ней бегать. Я вообще-то секьюрити хотел к ним наняться. Пришёл, а они говорят вежливо: "Вы на себя посмотрите. Какой из вас с вашим ростом и весом секьюрити? Хотите вон - у нас на машине работать некому? Был дед шустрый, да помер вчера. Скоропостижно". Я и согласился. Тут и не на такие предложения люди соглашаются. Тем более работа мне нравится. Начальства нет, голова свободна, плечевой пояс и ноги - под нагрузкой. Чем не фитнес-клуб. Не говоря о том, что однажды я там десятку нашёл. У кассы.
В общем, поднялись в парфюмерию. Стоим. Вспоминаем. Как он предпочитает пахнуть, Лунин?
- Ты случайно не помнишь? - я говорю. - Ты к нему поближе стояла.
- Стояла, а не нюхала, - Машка отвечает. - Ты хочешь подарить ему дезодорант? Вот, кстати, очень хороший.
- Это мужской?
- Нет, обычный.
Я говорю:
- А не обидится Лунин? Решит ещё, что это намёк.
- Смотри, - Машка говорит.
Я оборачиваюсь и вижу какого-то бомжа. Бомж берёт с полки пробник - брызгает подмышками, берёт другой, орошает район ширинки, третьим увлажняет лицо и уши. Остаток выплёскивает в рот. И уходит из магазина в какую-то свою действительность. Дыша духами, и всем остальным тоже дыша. Я чувствую, что завидую бомжу. Он бы не стал ломать себе голову подарком. Пришёл бы, и всё. Или не пришёл. А мы вот ломаем. Хотя и безрезультатно. До того безрезультатно, что обращаемся за помощью к продавцу. Он как раз у эскалатора отдыхал, в центре зала. Облокотившись на какие-то ящики.
- Простите, - говорим - не могли бы вы нам помочь?
А он говорит:
- Помочь? Вам? Да на хуй вы мне сдались! - И стал заваливаться вместе с ящиками на эскалатор. Я хотел было его подхватить. Но по злобе раздумал. И эскалатор унёс его вниз по течению. Почти бесшумно.
- Наш, - сказала Машка. - Был бы не наш, написала б на него жалобу.
- Был бы не наш, не послал бы нас на хуй, - говорю. И так мне чего-то нехорошо сделалось. На душе. Так нехорошо. Хоть плачь.
Слава богу, Машке приходит наконец в голову нормальная мысль - купить Лунину крем для бритья.
- А он бреется? - спрашиваю.
Машка думает.
- Лицо вроде нет, - говорит. - А голову вроде да.
- Я считал, она у него от природы такая.
- Ты присмотрись. Бритая она. Может, не вся, может, часть, но бритая.
- А другая часть?
- А другая от природы.
Часа полтора выбирали мы этот крем. Их же теперь до фига, кремов. Поэтому выбор труден. Тюбики, баллончики, баночки. Щупали их, рассматривали, обнюхивали и купили лосьон. И не для бритья, а после. Ну, дешевле он был. Существенно. А поразмыслив, и чекушку водки купили. Традиционно на всякий случай. "Русский стандарт". Книг современные люди не читают, особенно художники, так что теперь водка - лучший подарок. А тут, в европах, ещё и дорогой. Можно даже сказать, ценный. Я говорю:
- За что действительно стоит любить нашу Родину - так это за цены на водку.
- Ну конечно! - Машка мне возражает. - Русское телевидение смотреть надо. Подорожала водка на Родине. Догнала и перегнала Европу. А, может, и Америку.
- И что же, теперь совсем не за что её любить? Родину?
- Ну, не знаю. Бензин там ещё дешёвый, но плохой.
- Зачем нам бензин?
Нет, бензин мы, слава богу, не покупаем. А подарок, значит, купили. Нормальный, я считаю, подарок. Из двух предметов...
Зря только сегодня мы это сделали. День рождения-то завтра. В три часа. А мы купили сегодня. И лосьон, и "Стандарт". Чтоб, значит, завтра уже ни о чём не беспокоиться. Ну и всё. Ночью, пока мы сначала любили друг друга, а потом мирно спали, нежась в изнеможении, случилось непоправимое. И невероятное. Судя по всему, какие-то злоумышленники тайно проникли в квартиру и подарок - наш с Машкой подарок из двух предметов - похитили. Спиздили, то есть, наш подарок. Извините за уточнение. Но вдали от Родины очень хорошо понимаешь, что "похитили" и "спиздили" - не совсем синонимы. Большое видится на расстоянии.
Правда, никаких улик, а также и следов постороннего присутствия в квартире обнаружить не удалось. Машка смотрит честными глазами, хотя и в сторону, клянётся, что спала мёртвым сном. Я вроде тоже с ней спал. А если бы и не спал. Лосьон-то уж точно я взять не мог ни под каким соусом, я же всё-таки интеллигентный человек. Хотя... Чёрт его знает... Мама, помню, говорила, что в детстве я страдал лунатизмом. А что, если и сейчас страдаю?
Так что на день рождения мы не попали. Неудобно же, с пустыми руками на день рождения. Но и сидеть друг с другом - противно. Пошли, чтобы не переругаться, просто так, в город. Погулять на свежем субботнем воздухе и на солнце погреться. Идём, греемся мимо "Чибо", а из него такой запах доносится, не запах, а целый аромат. Мы с Машкой замерли не сговариваясь и воздух в себя носами втянули.
Машка говорит:
- Как кофе пахнет.
- Да, - говорю - изумительно.
- Может, выпьем по чашечке?
Я говорю:
- Да. Чёрного.
Машка говорит:
- Или со сливками?
- Давай со сливками.
И тут она вдруг без какой-либо подготовки:
- Смотри, - говорит, - какая кофточка симпатичная, видишь? И размер мой.
Врать не буду. Меня эти её слова, блин, несколько обескуражили. И в высшей степени взбесили. Сбылось, значит, моё подозрение, сбылось:
- Да иди ты, - говорю, - в жопу со своей кофточкой.
Сказал это в сердцах - и домой ушёл.
А она осталась.
- Семье, - кричит в спину, - привет передай. И жену поцеловать не забудь.
© Александр Хургин, 2013-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2013-2024.