КОЛОНКА ЧИТАТЕЛЯ
ЧИТАЕМ:  Юрий Купрюхин, Александр Хургин, Майя Тульчинская, Евгений Белодубровский

Андрей Комов

Текущая литература и ее авторы. О рассказах Юрия Купрюхина, Александра Хургина, Майи Тульчинской и книге Евгения Белодубровского

Новые рассказы Юрия Купрюхина.
Рассказ "Кефир" выделяется, конечно, из всей его подборки, как хорошо сделанная новелла. Вдруг сделал новое "Преступление", и пахнуло питерской достоевщинкой, как никогда ранее. А, кажется, где же еще об этом вспоминать? Однако дело не в стенах, а в складе ума. Все опять движется к новелле, как мне кажется. К новелле, потому что важнее стали поступки, а не сознание. В рисунке действия угадывается что-то важное. Некоторая странная пьеса. Весь Пьецух об этом. У Юры есть еще серия мининовелл - "Случаи". Около 400. Небольшие сценки с вполне сюжетным ходом. Бортко даже ставить загорелся, настолько видно прописаны. То есть подготовка к новелле шла не один год. Совпадение Бортко, поставившего "Идиота", с Юрой Купрюхиным в теме Достоевского не случайно: видны одни поступки. Но как у Юры "Кефир" уложен - мама дорогая! Пишет жестко, скупо, как грушу молотит, а не тяжело. И появляется вполне достоевский невидимый диалог в этой неясной пьесе, когда ты читаешь, а тебя будто спрашивают. Когда чем больней, тем - безответней.

Обратил внимание на последние рассказы Александра Хургина. Задели сразу же. Однако выдержал время и увидел вдруг тему смерти. Не он открыл эту давнюю тему, просто я увидел в "Рассказах с хорошим концом", что все стали думать об этом. Но взгляд без отчаяния – отстраненный. И тут тоже важен поступок, а не сознание, обычная жизнь, а не "Смерть Ивана Ильича". Написано ровно, почти не интонировано, и в этом особенная прелесть и знак мастера. Но и признак времени. Дергают старики, тема, и ты понимаешь, что все лишнее убрано. Первый рассказ, про смерть бывшего певца в пятьдесят лет за рулем грузовика, почти о себе, если вдуматься. Хургину пятьдесят было в прошлом году. Нет, не про себя написал, но перевоплотился. В обычную жизнь с хорошим концом.

Когда звонил Юре Купрюхину, сообщал, что новые рассказы его опубликованы, он сказал, что у нашего сокурсника, Евгения Борисовича Белодубровского вышла, книга, которую он готовил 13 лет: "Нобелевская премия. Литература 1901 – 2001 годы. (Биографии, портреты, речи, лекции и выступления лауреатов за 100 лет)". Поддержал идею еще Д.С. Лихачев. Потом были командировки в Стокгольм, научная работа в Нобелевском комитете, написание биографий, поиск переводчиков и т.д. и т.п. Думаю, что ни в одной стране нет еще такого собрания нобелевских лекций в одном сборнике. Есть, конечно же, на сайте Нобелевского комитета. Но это не книга в 460 страниц с иллюстрациями, научным комментарием, вступительной статьей, текстом завещания Альфреда Нобеля и самым лучшим из всего, что сказано было о литературе и о нашей жизни за последние сто лет в одной обложке. Издавать согласился только наш питерский университет. Нашли деньги на 1000 экземпляров, и выпустили пока только один, сигнальный, для книжной ярмарки в Москве.
Конечно же, там она никому не нужна, и там вообще не до книг, а до Жириновского. Но это значит только, что книга Евгения Борисовича уже библиографическая редкость (Как и все, что делает этот удивительный человек!). Выпуск намечают на конец сентября, и я уже в очереди. Евгений Борисович позволил мне опубликовать адрес его почты для тех, кто захочет заказать книгу. Вот он: profpnin@mail.ru

"БЕЛОДУБРОВСКИЙ Евгений Борисович
литературовед, библиограф, автор и ведущий литературно-публицистической программы "Былое и думы"; родился 12 апреля 1941 г. в г. Ленинграде; житель блокадного города; в 1990 г. окончил Московский литературный институт им. М. Горького; служил в Советской Армии (1959—1963); работал в типографии "Печатный двор", затем — на телевидении — рабочим сцены и нештатным автором литературно-художественных программ; в течение 10 лет был автором телепрограммы "Монитор"; по приглашению Д.С. Лихачева работал руководителем программ ленинградского отделения Советского фонда культуры; с 1988 г. — автор и постоянный ведущий более 200 выпусков литературно-публицистической и мемориальной программы "Былое и думы", посвященной людям и событиям в Санкт-Петербурге — Петрограде — Ленинграде ХIХ—ХХ веков; автор около 300 научных и популярных работ, более 100 био- и библиографических статей для словаря "Русские писатели 1800—1917 гг."; написал пьесы "Я была счастлива, счастлива, счастлива" (совместно с С.В. Беловым) и "Шел парнишке тринадцатый год"; автор книги "Школа на Васильевском" (совместно с Н.В. Благово и Д.С. Лихачевым); составитель сборников "О свободе и поэзии" и "Про и контра"; преподаватель литературы академической гимназии при Санкт-Петербургском государственном университете, руководитель семинара юношеского университета в Аничковом дворце; член координационного совета Санкт-Петербургского союза ученых; женат, имеет двух дочерей".

Это пишут о нем на сайте "Духовного наследия". Никакого отношения к партии он, конечно же, не имеет.

Чего проще, казалось бы: собери все, что говорили нобелевские лауреаты, в книгу. А получается шедевр. Новый свет на всю литературу и на век. Восстанавливается связь премии с Россией, в которой она родилась. И еще - приговор балагану на ярмарке.

Рассказы Майи Тульчинской в журнале "Нева", №3, 2003.
"Я думал обо всем этом по дороге на работу," - как обычно пишут для связки между частями. Так вот - ничего подобного, тем более, что все последующее было днем раньше. В фойе телевидения я встретил давнюю мою знакомую, с которой мы работали вместе с 1985 по 1992 годы. Мы обнялись и разговорились. Встретить знакомое лицо на студии, некогда известной всей стране, теперь праздник. Она делала тогда первые передачи о нашей первобытной рыночной дикости, пытаясь хоть как-то просветить народ, затем руководила рекламной фирмой, а я был всегда к этому равнодушен, сейчас же вообще не делаю передач, и потому, не расспрашивая ее, стал рассказывать о моем журнале в телетексте и гордо показал небольшой анонсик публикации нового материала на доске объявлений.
Конечно, было наглостью показывать одной из самых опытных в Питере специалисток по маркетингу и пиару такое мое у.е. - Ноль эмоций. Даже радость!
- Комов, так опубликуй мои рассказы.
Слава богу, я не задал идиотского вопроса: "Так ты пишешь?" Но все же пытался увильнуть и был добит тем, что рассказов уже 10, что они опубликованы в "Неве", что возможно выйдут в "Звезде" и в Израиле.
- Только ты их не найдешь на сайте "Невы", он у них плохонький. Но почитай, как-нибудь. Их хвалят, и они маленькие, - сказала она и так посмотрела, что я должен был подумать: "Гнида ты, Комов!" - но не подумал, и продолжал незаметно собой гордиться.
- С прозой теперь плохо, - продолжал я вдумчиво, - со стихами лучше, как это ни странно, - и уже хотел развернуть эпохальное полотно, но тут меня прервала библиотекарь нашего телевидения Наташа:
- Здравствуй, Маечка! Как мне нравятся твои рассказы. Давно хотела сказать тебе, но не знала, как связаться. Я так рада тебя видеть.
Ситуация настолько быстро переменилась на обычную, человеческую, что Мая вдруг заплакала.
- Ты - мой первый читатель, - объяснила она Наташе. - Я уверена была, что журналы никто не читает.
В довершении всего я еще и засмеялся радостно, как тренер, встречающий спортсмена на финише... Потом, я еле смог ее убедить, что тоже могу говорить по-человечески.

Маечка, простишь ли ты меня когда-нибудь, напишешь ли, позвонишь, как обещала? Спасибо тебе за урок, и прости меня, засранца!

Она - маленькая, худенькая женщина с большими черными глазами. Всегда веселая, энергичная, а глаза удивленные. Будто ожидает неприятности. Этим все пользовались, валили на нее работу, а она умела постоять за себя, сама стала режиссером, сама запустила свой цикл передач, да еще многое сама. Никогда помощи не просила.
В мае 1990 года был известный всей стране "захват" депутатами Ленсовета Ленинградского телевидения и ночной эфир следователя Иванова. Так вот все начальнички сбежали со студии, предвидя "штурм" и не желая отвечать перед Горбачевым, оставили одну Маю "следить за эфиром". В августе 1991 года она рвалась с мужем на площадь у Мариинского дворца, под ожидаемые тогда танки, а потом делала передачу против ГКЧП, не зная еще, что Горбачев уже освобожден. Но после "конца истории" - в политику ни ногой. Как отрезало. Все не расскажешь. В нас не стреляли, и нам было весело. Кого теперь этим удивишь - обычная жизнь в России со счастливым концом.

Рассказы Майи я нашел в тот же день, сразу же после встречи с ней. Они и в самом деле небольшие - на страничку-полторы. И вроде бы ничего особенного - небольшие питерские новеллы, но вот в конце вдруг поворот. Мастерская точка. Взгляд откуда-то из-за текста, заставляющий смотреть на эту незаметную жизнь ее удивленными глазами.
Взгляд художника.

Обсуждение