|
На творческий юбилей Мирзы Бабаева пришли многие примечательные люди. Это был настоящий праздник.
Сначала нас не хотели пускать вовнутрь. Дело в том, объяснили
нам, что клуб О.Г.И. с 1 февраля 1999 г. перешел на закрытый режим.
"Мы теперь пропускаем людей через другой вход, в магазин, где они
все должны купить одну книжку." Когда нас все же впустили, мы
немедля пошли в магазин, где и купили, все вчетвером, одну книжку.
Магазин нам понравился, и жаль, что там такие строгие правила.
Потом мы искали Мирзу, но не нашли, потому что он как раз
отбыл в Курдистан. Это стало известно от журналиста Е.Горного,
выступавшего в качестве доверенного лица. Тогда мы пришли в
небольшой зал, где стояли стулья и начинался концерт.
Первым на сцену вышел журналист
Е.Горный. Он обратился к публике
с речью о том, что Мирза Бабаев - личность известная, и что известен
Мирза будто бы как раз тем, что его почти никто никогда не видел.
Еще он сказал, что человек - это пустота, а Мирза Бабаев именно и
есть особое существо как воплощение такой пустоты, и еще много
расплывчатой философии в этом роде. (Правда, позднее он напился пьян,
и будучи спрошен девушками о Мирзе, отвечал конкретно: "Мирза Бабаев -
злоебучий ебун.") Потом раздавали леденцы, из которых одни были
обыкновенные, сладко-кислые, а другие - отравленные. На наших глазах
значительная часть публики исчезла из зала. Наверное, устроители знали
заранее, что мест всем не хватит, вот и заказали отравленные леденцы
для ротации зрителя. Все леденцы были помечены цветом: белые, голубые,
зеленые и розовые, - и лежали в коробочке. Кроме этого, на фортепьяно
стояла отравленная красноватая водка "Смирновъ": она исчезла еще
быстрее. Журналист Горный тем временем хлопал в ладоши, объясняя
публике правила медитации.
Потом вошла сестра Мирзы Бабаева и сразу куда-то пропала. На сцену
вывели человека с бородой ("докладчика"), и всем сказали на всякий
случай за ним следить. Человек признался, что его недавно подпустили
к компьютеру, как раз по недосмотру Мирзы, а он сразу распечатал текст
и теперь хочет прочесть его вслух. Оказалось, что это эссе на
физиологическую тему, очень интимного свойства. Можно было догадаться,
что докладчик касался Мирзы. Когда он исчез, на сцену вышел Антон
Никитин и принялся зачитывать эссе на параноидальную тему, о том, что
нужно опасаться "чужих", потому что они-де "уже здесь". (Подразумевались
инопланетные существа.) Пока он говорил об этом, неизвестные люди
стали входить в аудиторию попарно: человек очень большого роста, и
сразу за ним - человек очень маленького. Однажды вошел человек
среднего роста, постоял немного у двери и быстро ушел назад.
Тема эта, необходимо здесь же оговориться, очень актуальная. В
последнее время вокруг постоянно возникают общества борьбы за права
разнообразных меньшинств - китов, инопланетян, иностранцев... У
нас на двери подъезда развешивают свои угрозы озверевшие этномологи:
"Вас беспокоят насекомые? УНИЧТОЖИМ!!!" Общества борьбы за права
коммерческих организаций закрывают некоммерческие информационные
сайты под предлогом фашизма. Все это нельзя упускать из виду.
После Никитина выступал Болотов, русскоязычный китаец
эстонского
происхождения. Журналист Горный попытался его представить, что
будто бы Дмитрий Владимирович Болотов сейчас прочтет запрещенную
главу из романа "Ядерные Бывшеградцы", а Болотов тут же ему возражал,
что вовсе не главу, отнюдь не запрещенную, и никакой не роман, и
вообще все это сущая чепуха. И не "сейчас", потому что спорили они
долго, а в том, что Болотова зовут Дмитрием Владимировичем, я сама
не уверена. Горный решил в конце концов этот текст выкрасть и отдать
Мише Вербицкому, но тут Болотов начал читать. Глава оказалась очень
хорошая, про любовь.
А может быть, после Никитина выступал экспромтом Миша Вербицкий.
Его вызвал Горный, и Миша сразу стал жаловаться на кодировки.
Мирзе Бабаеву Настик Грызунова подарила африканский барабан с
палочками неизвестного происхождения. Рада, уступив требованиям
Горного, спела под гитару песню собственного сочинения. Песня
была очень хорошая. Горный надел темные очки и тоже спел несколько
песен из жизни тартуских студентов и преподавателей: балладу "Маруся",
бытовую зарисовку "Папа, не клади меня в кризу" и остальные. Ему
аккомпанировал на гитаре Илья Овчинников. Возможно, все это
происходило в другом порядке.
Также имели место прочие важные события, о которых я расскажу
в следующий раз. Паранджа куда-то запропастилась. Сомнамбулист
Чезаре страшно шевелится в ящике.
24.02.99
|
