Тяжёлая дедушкина ладонь легла на мягкую шерсть Онегина и смяла его ушки. Онегин изогнулся под её весом, но не уступил: спина его встала дугой, высвобождаясь из-под дедушкиной руки, как волна...
Сикулка уродилась потомственной хранилкой. А хранилки рождались страшными уродами, но первинный их этот вид никто не имел права знать. Потому, как в завете сказано знаками пропадающеявляющимися, что ежели кто хранилку увидит ТУ, то конец всем, живущим в деревне Послечеловечьей...
Ей показалось, что кто-то неведомый, оборвав Леву на полуслове, толкнул его в страшное фиолетовое ничто, в тот провал, откуда не возвращаются ни слова, ни люди...
...Ург улыбнулся и запел. Потом затанцевал.
Затем заухал, как сова, и закатил глаза.
Взмахнул руками, прошипел - не шёпот, не слова.
Преобразился - и ушёл, ни слова не сказав.
...Ах, забудь, милый друг, это всё - закоулки души.
Я в них редко бываю, ведь я так боюсь темноты.
Не придай им значенье. Давай лучше дальше кружить!
Тяжело оттого, что есть я, хорошо, что есть ты.
