[Оглавление]




ХУРМА И ЧАЧА НА ДАЧЕ СТАЛИНА
Абхазский дневник


Преамбула

Прежде чем начать, разберусь с одним упреком. Старый товарищ по медицинской партии пишет мне: зачем ехать в место, от которого один негатив?

Давайте сразу решим с позитивом. Красота! Неописуемая! В гостях у сказки! Очень, очень достойно. Замечательно. Чудесно загорели, выкупались, отдохнули. Впечатлений на всю оставшуюся жизнь. Мы весьма и весьма довольны.

Серьезно, все было очень мило. Номер, персонал. Климат и настроение.

Достаточно? Если да, то позвольте выдохнуть и продолжить в моей обычной манере.


1. Артур Хейли

А продолжим с полета, конечно. Ковид ощутимо изменил контингент. В аэропорту я сам удивился, когда почувствовал, что мне немного недостает даже китайцев. Вокруг собрались любители отдохнуть в советских пансионатах, и все как бы подернулось дымкой, как бы просело в облаках при заходе на посадку.

Многим известно, какой особенной любовью я люблю всяких отечественных спутников. Стало понятно, что это мое чувство уважат сполна. Не ошибся, так и вышло.

Не успел самолет взлететь, как пилот скороговоркой сказал что-то про победу над нацизмом. Он напомнил нам, что нынешний год славен памятью об этом подвиге. Дальше он заговорил о погоде и прочих бесславных вещах.

Самолет был огромный, двухэтажный. Но не резиновый. Наш сухой паек туда не поместился. Мы его не заказали заранее, и нам не взяли. Или просто не дали.

Потом раскаялись, потому что за час до Сочи вдруг раздалось: есть ли среди пассажиров врач?

Подозреваю, что каждый медик втайне ждет этого звездного часа.

Но славу пришлось делить на троих, на борту оказалось сразу три невролога. Этого хватило для кворума и консилиума. У пассажирки лет тридцати, летевшей с мамой на отдых, резко заболела голова. Спасая воздушное судно и воображая, что Хейли моя фамилия, я деятельно включился в диагностику и лечение. Обе - и пациентка, и мама - были какие-то дурные. Я исключил кровоизлияние и менингит. У пациентки оказался богатый разной хренью анамнез, а мама вела себя на удивление спокойно. В итоге выяснилось, что обе прилично приняли на грудь в аэропорту. Я улавливал запах спирта, но списывал это дело на салфетки, которые так и мелькали зачем-то. Истина начала вырисовываться, и дальше я уже спокойно сидел, где сидел.

Соотечественники не подвели.

Самолет сел, на борт ступили веселые врачи сочинской скорой помощи. Они поволокли маму и дочку на утомительную лечебно-диагностическую казнь.

А к нам подошла стюардесса и выразила благодарность от лица экипажа. Но сухого пайка не дала.


2. Гугль как зеркало государственной независимости

Абхазия - самостоятельное государство. В смысле иначе там. Это стало понятно на таможне. Абхазская таможня не обратила на нас никакого внимания, даже стало обидно. Зато родная, наша, изучила чрезвычайно пристально, заставила выйти из машины, просветила багаж. Детей заставляли называть имя и фамилию, взрослых долго рассматривали. Застава была оборудована на европейском уровне, и только пограничные собаки оказались сплошь бродячими.

Руслан, который вез нас в Новый Афон, негодовал:

- Я два часа назад проехал - снова смотрят! Ты зачем, говорю, мой паспорт туда-сюда? Сколько мне лет, да? Было сорок один. Теперь стало сорок один и два часа!

Мы спросили об исчислении местного времени. Руслан лукаво прищурился и чуть не лопнул от гордости.

- На телефоне - Гуголь, да? Гуголь - какой? Американский! Америка нас не признает - значит, время какое? Грузинское! А наше время такое же московское!

От такой независимости захватило дух.

(Потом, при отъезде, эта независимость нам подгадила. Будильник в телефоне тоже был натовский. Мы уезжали ночью, и враг сработал на час раньше).

Узнав, что мы из Питера, Руслан принялся пожимать плечами, да ругать воду из-под крана и корюшку.

- Вот нашу воду наливай - сразу поймешь! А лучшая рыба - барабулька!

(Мы, как приехали, проверили. Барабулька оказалась редкой дрянью. Я налил из-под крана воды, отхлебнул. Недоуменно погонял во рту. Вода как вода).

Дорога нас изрядно утомила. Приехав в отель "Никополи", мы изготовились спать. Не тут-то было. В отеле (ну, не совсем это был отель - скорее, небольшая гостиница наподобие сестрорецкой, советского образца) шла гульба. Потом пришла бродячая собаченька, за ней - голодная кисонька, и все встало на свои места.

Приезжая бухгалтерия веселилась. Звучала приятная музыка курортного образца, исполнялись быстрые танцы. Близилась полночь, в коридоре зазвучал бабий визг пополам с мужским уханьем. Я сунулся осадить.

- Мы на отдыхе! - ответили мне.

Мы тоже, но их было больше. Через день, о чем далее, я перестал быть демократом и сделался сторонником просвещенной, но жестокой диктатуры.


3. Дорога в небо: медоносный мужчина и мстительный волшебник

Нас уломали на поездку в так называемые "альпийские луга" со многими прочими красотами по пути. В горы, на пару тысяч километров вверх. Особа, которая оформила нам эту авантюру, честно предупредила, что дорога в небо будет страшной. Она показала нам карту, нарисованную от руки, где в верхней части фигурировали какие-то петли километров на семь (впоследствии выяснилось, что на двадцать). "Вот здесь самое неприятное", - пообещала она.

Я не люблю высоту не столько из-за боязни упасть, а как таковую. Еще больше я не люблю стремительный на нее подъем и удалые гонки на ней. Но там иначе никак, и местные водители, которые любят пугать изнеженных отдыхающих, в ответ на просьбу вдарить по тормозам сумрачно отвечают, что у них и нет тормозов - настоящим мужчинам не положено иметь тормоза.

Водителя звали Мераб. У Мераба был джип, весь перевязанный веревочками и заклеенный скотчем. Надо ли пристегнуться? Нет! - отмахнулся Мераб. Нас набилась большая компания, о которой речь еще пойдет впереди. И мы устремились в альпийские луга, поднимаясь выше и выше. Устрашенный дорогой, я с напускной небрежностью, глубокомысленно спросил, есть ли в округе овцы. Надо же было о чем-то спросить. Мераб заверил меня, что овцы есть.

Сначала нас отвезли на пасеку, где дородный дядя, собаку съевший на обжуливании публики, прочел нам лекцию о меде. Говорил он зловеще и тихо. Медовые премудрости внушались нам, как откровения. Дядя сказал, что знает всех пчел поименно. "Вот это Зинка, - поймал он одну. - А может, Светка". Сразу после лекции, продавши сколько-то меда, дядя внезапно расплылся в улыбке. "А вы тоже вкусные!" - сказал он приезжим и этим себя разоблачил.

Потом мы вознеслись к Голубому озеру. С ним связана легенда. Вообще, я заметил во всех тамошних легендах нечто общее: в них непременно кто-нибудь откуда-нибудь падает или где-нибудь тонет. Обязательны разбойники. Некогда в пещерах проживал благочестивый старец, добрый волшебник, и все окрестные жители дарили ему шкуры животных в благодарность за разного рода содействие. Однажды к нему на постой попросились душегубы, которые позарились на эти шкуры. Они убили старца и начали эти шкуры похищать, но тут откуда-то хлынула вода, и все утонули. Образовалось озеро, которое сделалось голубым, как глаза покойного. Меня, человека испорченного, немного смутила эта палитра, но я не стал комментировать придонные отложения старца.

Затем был удивительной, как нам сказали, красоты водопад под названием "Девичьи слезы". Когда мы прибыли на место, Мераб посетовал, что водопад немного пересох. И правда: по скале ползли какие-то сомнительные выделения. Следующий водопад, "Мужские слезы", отличался более четко обозначенной струей.

В причинах мужского и женского плача я до конца не разобрался.


4. Дорога в небо: либер Августин и озеро Рица

Мераб поддал газу, и его, с позволения выразиться, джип, ворвался в Юпшарский каньон. Всех тряхнуло, и не однажды.

Мы забрались уже довольно высоко. Уже немного похолодало.

Черт с ним, с каньоном, а дальше в горе был вырублен туннель. Вручную. Это сделали пленные немцы. Осмотревшись вокруг, оценив Мераба и тетушек с домашним коньяком, я решил, что это было справедливым возмездием. Они заслужили это, захватчики. "Ах, майн либер Августин! - так, должно быть, сокрушалась далекая златовласая Лореляй. - Ах, Иоганн, Ганс и Дитер! Где вы теперь, что поделываете?"

"Мы в полной жопе, милая Лореляй! - отвечали посмурневшие Дитер и Ганс - Ауф видерзеен!"

Правда, полная жопа располагалась, как выяснилось, еще выше, но ее предваряли серпантин "Прощай, Родина" и озеро Рица.

Серпантин представлял собой опасную полоску битого асфальта, жмущуюся к скале. Слева зияла пропасть. Мераб нам на радость левее и забирал, потому что дорога там была, по его мнению лучше. Он поделился историей топонима. Оказалось, там сверзился в пропасть первый "уазик", который рискнул по этому серпантину проехать. "Прощай, Родина!" - таковы были последние слова шофера.

Успокоив нас этой подробностью, Мераб продолжил непринужденное парение.

- А есть ли тут грибы? - осведомился я, взирая на далекие, крошечные леса внизу.

Мераб сказал, что грибы есть, но мало. Я не стал спрашивать, кто их на этих отрогах собирает и каким образом.

И вот перед нами раскинулось (что и как я пишу? не иначе, мозги сотряслись по пути) озеро Рица. Над ним маячил зловещий горный хребет, напоминавший очертаниями профиль какого-то хера, лежащего на спине. Говорят, что Сталин едва обратил на это внимание, так сразу заказал себе там дачу. Рядышком примостился Хрущев. Озеро оказалось мажорным местом, но стоило нам пройти чуть дальше по берегу, как потянулись курятники и разная дрянь.

Мераб дал нам час на обзорное брожение.

Потом он снова оседлал своего железного скакуна.

И началось.


5. Дорога в небо: перевал Пыв

Джип выказал способность к вертикальному взлету и полез в гору. Через девственный лес. Дорога ему не понадобилась. Беспрестанно петляя, драндулет запрыгал по валунам. Мераб включил национальную музыку.

- Алэээээ! Трам-барабам, трам-барабам!...

Мысленно попрощавшись со всеми, мы вцепились во все, что нашлось под рукой. У меня отломилась спинка сиденья. Мераб нисколько не расстроился, на этот случай у него была припасена длинная веревка, и он впоследствии ловко перетянул ею спинку прямо через крышу своего удивительного автомобиля.

Ехать без спинки стало чуточку хуже.

Мы добрались до тех самых петель, которые был изображены на карте.

- А говорите, в России плохие дороги! - упрекнул нас Мераб.

Я пообещал, что больше никогда не буду так говорить.

Мераб продолжил: оказывается, на этой трассе еще случается зима, и тогда ее закрывают. Но не для него. Он применяет снегоход.

- Снег три-четыре метра бывает! А прошлой зимой выпало семь! Дорогу делать смысла нет, смоет!

Мне захотелось продолжить, исходя из уже увиденного: нет смысла строить дома, тянуть рельсы, многое прочее - смоет...

- Как тут с медициной? - осведомился я, подскакивая и лязгая зубами.

Мераб помолчал. Вопрос был каверзный.

- Болеть нельзя, - ответил он наконец. - От всех болезней - чача.

Ну, это я уже понял сразу, как только пересекли границу. Очевидно, хворало все население поголовно, но лекарства хватало.

Дороги как таковой по-прежнему не было, но нам уже стало все равно.

А ведь мы накануне не исключали, что уже на месте оседлаем коней и не спеша продолжим экскурсию, потому что дальше не сможет проехать не только джип, но даже Мераб. Покорив перевал, мы отказались от этого намерения. Цепкая тетя, которая всучила нам это приключение, обнадежила: "Ничего страшного, не ходите! Подождете остальных, послушаете байки пастухов!"

Однако нам не захотелось слушать их байки. Слишком короткие, хотя и по существу. Пастухов было двое. Ими оказались молодые, криминальной наружности джигиты в спортивных штанах.

Один из них с притворным негодованием возопил:

- С кем работать? Один конь отняли, другой изнасиловали!...

Нам-то рисовались аксакалы в папахах и бурках, которые ведут степенные мудрые беседы возле костра. Они оснащены посохами и окружены овчарками. Но ни посохов, ни папах не нашлось, а вместо овчарок бродили все те же оголодавшие барбосы, что и в гостиничной столовой.

Еще там игралась свадьба. Стояла машина с московским номером. Гостей почему-то было мало - всего один свидетель с врожденным дефектом лица. Странно. Такое яркое событие, такой пейзаж! Люди сами себя наказали. Не исключено, что невесту похитили. Молодые не стали задерживаться и устремились в еще более возвышенные горы. Мы их больше не видели.

Исчез и Мераб.

Очевидно, он где-то грелся. В отличие от нас.

Наши спутники решили пройтись пешком, вообразив (преобразив) конями себя самих, и мы остались их дожидаться. В итоге намертво закоченели, в горах-то. Надвигался вечер, на горные вершины нахлобучились тучи. Прошел час. Мы не знали, куда и деться. Пастушью хижину продувало всеми ветрами, а сами пастухи не дали нам даже чаю. У них была только чача.

Понятный выбор, когда с конями творятся такие дела.

Пастухи катали какую-то Наташу.

- Наташя на коне! - восклицали они, нехорошо скалясь.

...Откуда-то возник грузовик с печальными монахами. Не знаю, из какого монастыря прибыли эти святые люди, но было ясно, что их обеты суровы, а былые грехи, вероятно, искупить нелегко. Божьи люди обсудили с пастухами какой-то вопрос - наверно, конно-спортивный, - и грузовик обреченно пополз по склону. (На обратном пути, на склоне, в дремучем лесу мы снова их повстречали. Грузовик сломался. Божьи люди стояли кротко, в безнадежном смирении. Они не запросили помощи и молча посторонились, пропуская нас).

Наконец, нарисовался согревшийся Мераб, да и прочие подтянулись, сломавшись на первом километре увлекательного маршрута. Быстро стемнело. Мераб подвязал мне спинку сиденья, как челюсть покойнику, и джип запрыгал вниз.

Мы решили, что самое нехорошее позади, но жестоко ошиблись. И дело было не в горной тропе - даже не в джипе.


6. Путь с небес: блогеры Маша и Денис

Нас надломил не перевал. А что же нас надломило, что сломало верблюду кавказский хребет? Конечно же, никакой не Мераб, а наши спутники. Земляки. Среди которых выпукло выделились Маша и Денис - молодые блогеры, как они себя обозначили.

Если, друзья, судьба натолкнет вас на блогеров Машу и Дениса - покажите им эти строки и припишите, что я очень сдержан в оценках и выражениях.

Всего в тарантас набилось шесть человек, не считая самого Мераба. Кроме нас, там разместились эти блогеры (на закорках, на скамеечке сзади), супружеская чета постарше и какая-то кобыла на вольном выпасе, которая кокетничала с Мерабом за неимением иных вариантов. Вся эта сволочь еще с пасеки хлестала винище из многолитрового жбана и постепенно надиралась. Блогерша Маша выступила солисткой и первой скрипкой. Денис большей частью молчал, глупо улыбался, уверенно багровел и, очевидно, состоял при Маше в должности ходячего дилдо.

Я не в состоянии воспроизвести их разговоры. Это уровень болонки, довольной своей врожденной и приобретенной олигофренией.

Благодаря этим людям я выучил и прочно запомнил суперхит "Юность", предложенный парой братьев-дегенератьев, которые называют себя группой "Дабро". Знаете эту песню? Найдите и прослушайте много раз. Не хотите? Ладно, я вам напою, вы не отделаетесь так просто:


Звук поставим на всю, и соседи не спят,
Кто под нами внизу, вы простите меня!
А потом о любви говорить до утра -
Это юность моя, это юность моя!

Песню поставил Мераб, за что я желаю ему вечного сожительства с конем перед собранием старейшин или кто там у них.

Обожравшись и выкрикивая "А давайте покурим!", глупая мукла затеяла петь эту песню хором. За припевом следовал дружный восторженный визг на весь перевал.

Джип переваливался и катился вниз, вокруг царила кромешная тьма.

"Это юность ма-я, это юность ма-я! Ииииииии!!..."

Остальные охотно подхватили развлечение. Блогерша Маша подпрыгивала на камнях и выделяла из сопла пары отработанного топлива. С нее слетели очки. Пришлось останавливаться. Блогер Денис пошел искать их среди камней и, к сожалению, нашел.

Стремительный спуск возобновился.

"Звук поставим на всю, и соседи не спят, это юность моя, это юность моя!"

Как только песня кончалась, блогерша Маша - как бы осененная удачной мыслью - кричала Мерабу: "А поставьте нашу любимую!"

Мераб беспрекословно повиновался ей.

"Звук поставим на всю, и соседи не спят, кто под нами внизу, вы простите меня!!.. Ииииииии!...."

Кое-как мы добрались до шалмана, где был запланирован пикник. Стало ясно, что он-то и являлся основной целью путешествия.

Мы не пили. Ну, воздерживались мы. У меня промелькнула предательская мысль, что в ином случае нам, людям солидным, удалось бы худо-бедно перенести эту бесшабашную юность. Но потом я понял, что столько не выпью.

Шалман был открытый, на воздухе, и тут уж мы продрогли до костного мозга. Вечер плюс полуторакилометровая высота. Но милая компания никуда не спешила. Им вынесли еще вина. Потом подарили еще. И еще. А по соседству веселился коллектив немолодых абхазских мужчин, в которых я ошибочно заподозрил почтенных аксакалов. Они, решил я, будут заведомо презирать блогеров с их друзьями. Ан нет. Аксакалы оказались знакомыми Мераба. Он лично выставил им шампанское. В благодарность за щедрость он выпил чачи. До серпантина мы еще не доехали.

Застолье было в разгаре, когда мы сломались, закатили скандал и со всеми поссорились.

За это нам отомстили: продолжили всем джипом петь песню.

Вдобавок Мераб отыскал среди аксакалов немолодого родственника, которому так понравились блогеры, что он изъявил ехать с нами седьмым и втиснулся в драндулет аккурат позади меня. Биомусор возликовал. Родственник Мераба ворочался, с акцентом проговаривая слова "на хуй" и "бля".

"Это юность ма-я, это юность ма-я!!.."

- Не прикасайтесь ко мне, - процедила жена ерзавшей соседке, чем вызвала взрыв негодования.

Песня грянула с утроенной силой.

Уже на подступах к дому родственник Мераба стал зазывать новых друзей в гости.

- Все будет - чача, коньяк, пятьдесят, сто грамм - клянусь, не вру!

Общество принялось всерьез рассматривать это предложение, но тут Мераб переметнулся на нашу сторону.

- Как старшие скажут! - сказал он строго.

И старшие, к общей ненависти, не позволили. Родственника ссадили в ночь. Мерабу не было дела до старших, он просто хотел домой, в Сухум. Было уже очень поздно.


7. Дверь в иной мир, волшебный источник и подвиг царя Николая

Новоафонская пещера - единственное место, где нам велели хотя бы при входе надеть маски. Внутри было прохладно, и мы великодушно решили их не снимать.

Подземелье оказалось довольно живописным, но запомнились, естественно, экскурсанты. Так, наша гид поделилась случаем, когда одна гостья, впечатленная великолепием подземного царства, вообразила, что это Дверь в Иной Мир. Ее еле вывели, она была вполне убеждена в этом и уперлась.

Одна из пещер была акустической, в ней проводились какие-то концерты. Гостям опрометчиво предложили что-нибудь спеть. Ну, тут сами понимаете - началось. На предложение немедленно откликнулись. Кто-то затянул дурным голосом "Черного ворона", а остальная экскурсия с готовностью подхватила. Только дай! Пришлось пресекать.

Пещеры находились внутри горы, а на вершине - Анакопийская крепость девятого века. Триста сорок метров, и жена уломала меня подняться туда пешком ("старенькие бабушки ходят"). Я совершил этот подвиг и был вознагражден водопоем у волшебного колодца. Представьте: колодец есть, а откуда в нем вода - неизвестно! Чудеса. Я попил и теперь ожидаю преображения.

Ну, а чуть ниже расположен Новоафонский монастырь. Тоже пришлось переться в гору. Туда вела плиточная тропка, а мы пошли рядом, по травке, и удостоились замечания. Его нам сделала благочестивая паломница, заговорившая с присущей этой публике воинственной кротостью. Голос ее подрагивал:

- Вы не так идете. Не там. Царь Николай Второй, когда приехал, взошел к монастырю вот по этой тропе на коленях, ползком...

- И что, помогло это царю Николаю? - спросил я, отдуваясь.

- Нет, но жить стало лучше!

Мы не вняли, но потом мне выпала возможность повторить царский подвиг - Господь терпелив и нередко дает второй шанс. Я и им не воспользоваться, присел с рюкзачком на обочине. Два хера лет под пятьдесят с надеждой ко мне обратились:

- Отец, хоть ты-то ничего не продаешь?

Да-да, только бессмертную душу. А прочие местные с упоением торгуют всяким говном, невзирая на святость места и царский пример богодухновенного передвижения.

Сынки продолжили, теперь уже подначивая:

- А ты поднимись, отец, поднимись туда повыше, к храму!

Я предложил им самим подняться повыше, в крепость. И показал, куда именно. И сообщил, что только что оттуда спустился. Сынки растерялись и пропитались искренним уважением:

- Ну, тогда мы молчим! Нет, мы туда никак не можем...

Одного настигла супруга:

- Посмотри на себя, с утра же был человеком!

- Нормально все...

Пошатываясь, он побрел дальше.


8. Дача Сталина, особенности национальных перевозок, Симон Кананит, Великий Питиунт и сероводород

В широком смысле и по существу - там до сих пор везде дача Сталина, и довольно о ней.

Местное население не занято ровно ничем созидательным. Не делает ни хрена, совсем. Дела два: создавать чачу и возить приезжих. Есть можно прямо с дерева: гранаты, груши, виноград, хурму. Зимой - на вырученное питаться. Все.

Местные маршрутки и такси - отдельная, серьезная тема, достойная энциклопедии, и мне ее не охватить во всей красоте. Никто никуда не спешит. Вернуться стоит дороже, чем доехать.

- Почему сто пятьдесят? Туда было сто!

- Не знаю, что было, кто тебе сказал, давай плати!

Второй диалог уже монолог:

- Какая тебе разница - сто, сто пятьдесят!

Для таксиста разница, очевидно, существовала, и не маленькая. Но с ним в итоге никто не поехал.

- Вы принципиальные, таких надо наказать!

О скорости и общей манере езды не стану и говорить.

Храни их Господь и Симон Кананит, у храма которого мы побывали. Говорят, что под храмом он и зарыт - хотя бы частично. Апостол был убит грузинами в 1 веке. Так что мы, глубоко православные русские, не могли не возмущаться этим фактом еще с той поры. Это давние счеты. Бог не Ермошка, и возмездие свершилось.

Впрочем, аборигены неважно ориентируются в окружающей среде. Они могут и не знать про печальную участь апостола. В Пицунде, например, мы отправились осмотреть древнюю крепость и храм под названием Великий Питиунт. Чтобы дойти до Питиунта, полагалось заплатить охраннику сорок рублей. После выяснилось, что он стоял там просто так и собирал деньги - имелась другая дорога, бесплатная. Но это ладно. Мы спросили у него, где тут Великий Питиунт. Он, торговавший туда билетами, с презрением ответил:

- Впервые слышу!

В итоге мы достигли врат Питиунта, проникли в храм и уселись слушать орган. Мы оказались там одни, маэстро репетировал и разыгрывался перед вечерним платным концертом. Я погрузился в медитацию и возвысился. Но тут над ухом спросили:

- Дядька, я извиняюсь - где тут свечки ставить?

Мираж рассыпался, и мы ушли.

Из прочих достопримечательностей запомнился сероводородный источник с полезными грязями. Мы дошли до этой здравницы по разбитой дороге мимо недостроенных зданий, возле которых паслись коровы, куры и котики. С большим сомнением я погрузился в дурнопахнущий бассейн. Лежал там, как гиппопотам, и поспешил вылезти, когда туда полезли дородные дяди и тети.

- У нас дома полная кастрюля щей!

- Да, с водочкой хорошо!

- А шпроты мы ели?

- Даже не открывали!

Потом, опять же как гиппопотам, я перепачкался в целебной глине. Это был подвиг души во имя здоровья как платоновской идеи. Отдельно замечу, что все это оздоровление происходило в окружении неразорвавшихся снарядов. Тут явно не обошлось без грузин, так что Симон Кананит стал мне чуточку ближе.


9. Старик Руфбей

Нам, разумеется, было никак не возможно не посетить Сухум. Нас заинтересовали Ботанический сад, обезьянник и ресторан "Нартаа". Поэтому мы вышли пораньше и принялись ловить кого-нибудь вроде Мераба, не сильно рассчитывая на маршрутку.

Резко притормозила какая-то развалина. В окошко высунулся дед, одетый в песочный камуфляж с медалями. Он запросил лишнее, на что и было указано; старик ощерился, зафырчал, но в итоге сдался и повез дешево.

Сразу выяснилось, что он - ветеран войны сезона 92-93. У них есть свой День Победы (и ни слова о другом, к которому привычные мы). Нашему Путину дай Бог здоровья. Грузинам - ни в коем случае.

- Русских обманывали, водкой поили!..

Полагалось представиться, и я скромно отрекомендовался неврологом.

- Уй! Это мне, мне надо! И жене! И дочке!

К такой реакции я давно привык, но дед начал рассказывать про боли в руке и ноге, какой-то странный инсульт, контузию и многое прочее. Мы как раз проезжали ущелье, где был сооружен обелиск в память о павших героях. Их полегло там триста человек, подорвались на минах. Старик участвовал. Прямо у обелиска я предложил ему остановиться. Вывел ветерана из-за руля и провел ему поверхностный осмотр прямо на трассе. Я приказал задрать штаны и проверил болевую чувствительность ключом от номера. Вот странная штука! Без малого тридцать лет назад я краем глаза следил за тамошними боями. Мне и в голову не могу прийти, что настанет день, когда в том же геройском ущелье я буду осматривать поседевшего ветерана.

После этого дед признал в нас лучших друзей.

Микроклимат резко переменился. Старик Руфбей принял скромные двести рублей, но от оплаты дальнейших благодеяний отказался. Он объявил нас гостями. Он заявил, что отвезет нас бесплатно и к обезьянам, и к растениям. Друзья у него повсюду.

Дед ударил по газам и вихрем ворвался в столицу.

На перекрестке он нарушил все мыслимые правила дорожного движения. Мы только крякнули.

На заправке он сунулся без очереди, но какой-то соплеменник его не пустил.

- Войны не видел, блядь! Пошел на хуй! - вскричал старик Руфбей и погнал дальше, прочь, наплевав на бензин.

- Меня собака кусала, укол делали, жена сказала - полгода пить нельзя!

Я усомнился:

- Полгода? Необычный укол.

- Ай, обманула тогда! - добродушно каркнул дед. - Я от нее уйти хочу. Дочку психиатры лечат. Как труп увидела, так слегла. Может, наследственное? Я был в дурдоме, в армии хохол пошел на меня, посадили меня за это, я сбежал...

Он набрал номер дочки и передал аппарат мне, чтобы я поговорил и поделился мнением. Дочка отвечала адекватно, по существу. Она уже много лет сидит дома, читает стихи. Работы нет. Да и не сильно нужно.

- Потом поедем ко мне, стол накроем...

Дальше мы заговорили о джипперах, которые возят экскурсии в горы. Наши впечатления еще были свежи. Старик помрачнел.

- Идиоты! Алкоголики, наркоманы, - махнул он рукой. - Люди падают в пропасть...

- Прямо падают?

- Конечно...

Мы вспомнили Мераба и похолодели.


10. Обезьянник

Встречи с обезьянами мы ждали давно. Я - лет пятнадцать. Написал тогда повесть "Правое полушарие" - про Сухумский питомник, где обезьян скрещивали с людьми. Подозреваю, что эти опыты оказались более успешными, чем принято считать.

Повесть написал, а в питомнике не был. Следовало исправить.

В этом нам сопутствовал успех: в питомнике, где закусочная, работал закадычный друг старика Руфбея. Школьный товарищ. Мы прошли беспрепятственно и стали этих обезьян кормить. Нам продали пакеты с нарезанными дыней, морковкой - прекрасный бизнес. Зачем кормить, если прокормят посетители?

Но не всем так повезло. В войну сколько-то павианов сбежало и освоилось на вольных хлебах. Они шастают где-то в округе и живут, как принято в тех краях.

Дальше случилось небольшое ЧП, которое прибавило мне седины. Какая-то макака схватила жену за волосы. Для жены моей, как для всякой приличной женщины, святое дело кого-нибудь покормить. Она и взялась за дело. Морковку и дыню полагалось просовывать на палочке, но павиан эту палочку быстро отобрал и сломал. Пришлось передавать из рук в руки. Я на секунду отвернулся и окаменел, услышав истошный вопль. Женина голова была притиснута к прутьям. Макака держала ее крепко, и я решил, что уже откушено ухо или выкушен глаз. Вредная тварь разжала ручонку, и моя бедная супруга по инерции повалилась на камни.

Все обошлось, но я сказал обезьянам, что больше они ни хера не получат.

Старик Руфбей разволновался. Он мобилизовал всех, порывался промыть чачей ссадину на локте; быстренько накрыли стол - на задворках шалмана. Пришли одноклассник Руфбея и еще один, моложе и уже под приличным градусом. На сцену вынесли полжбана коньяка, и начались тосты.

Я проявил колоссальную выдержку и не выпил ни капли.

Тосты множились.

- В Питере особенные люди! Вам небось наговорили, что здесь похитят, зарежут!

Ну, это мы еще поглядим, где быстрее. Чуть не сказал, что нет, не говорили. Он первый.

Затем начались геополитические разговоры.

Молодой и под градусом (лет сорок, и столько же градусов) проникновенно заявил, что восстановление СССР - дело первостепенной важности. Мы снова станем одним кулаком. А иначе - ни в какие ворота.

Больше всего ему мешали жить англосаксы.

Они не давали ему отремонтировать вокзал, достроить пятиэтажку, заасфальтировать шоссе.

Он даже кушать не мог, так ненавидел англосаксов - и не кушал. Выпивать они ему не мешали.

Я вежливо улыбался и накрывал стопарик ладонью.

Жена потом призналась, что сильно переживала: как бы я не показал мое истинное лицо и не поделился собственными взглядами. Хорошо, что я не выпил их коньяка. Мог и поделиться. Возник бы локальный международный конфликт.

Нам стоило великих трудов прекратить праздник и покинуть питомник. Старик Руфбей вознамерился отвезти нас к себе домой, где тоже стол плюс диагностика нервных болезней, но мы и тут отвертелись; дед уехал, снабдив меня своим адресом и телефонами всей родни.

Мы выдохнули. Все это были приятные люди, но меня подмывало спросить, от всех ли они независимы и каковы перспективы.


11. Впечатления Большого брата

Напоследок запомнилась картина.

Галечный пляж. Супружеская пара.

Он падает сразу, опрокидывается навзничь. При содействии - встает. Заходит в полосу прибоя на четвереньках и там стоит, как большой поросенок. Тупо и молча смотрит перед собой, окатываемый волнами. Потом тяжело плывет. Плыть ему проще, чем стоять, удерживает вода. Выходит снова на четвереньках и останавливается на мелководье. Стоит, безмолвно смотрит перед собой. Жена ко всему привыкла, ей даже весело. Обхватив, тащит его на сушу. Там он, конечно, в очередной раз падает. Но потом приводит себя в сидячее положение, надевает темные очки и сливается с остальными.

...Обратно мы ехали с остановками, забирали других отдыхающих из разных отелей.

И слушали.

- Кофэ, чай - не давали!

- Каждый день яйца! От яиц закукарекали!

- Штраф тысяча рублей, если набрали и не съели!

- Вы что! Не трожьте советское время! Вот не надо! Их бы сразу прикрыла СЭС!

- Мы портьеру сорвали - и на пляж, стелить!

- А мы - покрывало!

- А нам давали творожок, сметанку...

- А нам меняли белье раз в пятнадцать дней! Зато туалетную бумагу - каждый день! Башня скопилась!

- С их кормежкой - зачем она?

- А у нас на балконе натянули бинт - белье сушить!

До свидания, в общем.

октябрь 2020




© Алексей Смирнов, 2020-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2021-2024.
Орфография и пунктуация авторские.

– Путешествие по Абхазии –





Версия для широкого дисплея
[В начало сайта]
[Поэзия] [Рассказы] [Повести и романы] [Пьесы] [Очерки и эссе] [Критика] [Переводы] [Теория сетературы] [Лит. хроники] [Рецензии]
[О pda-версии "Словесности"]