[Оглавление]




ГДЕ СТОЛ БЫЛ ЯСТВ


Предновогодним утром Ням-Нямыч ознакомился с режимом работы Крематория и был приятно удивлен. Работает! Укороченный день, но все равно замечательно. Ням-Нямыч начал собираться.

Его, конечно, звали иначе, таких имен не бывает; Ням-Нямыч так называл себя сам. А набеги на Крематорий были его хобби. Он приезжал туда поесть. Ходил по залам прощания, примазывался к скорбным толпам, выбирал многообещающий коллектив и ехал с ним на поминки. Мало ли кто пришел. Иные друг друга не знают. На заре своих проказ он пробовал юбилеи и свадьбы, но там его довольно быстро разоблачали, так что Ням-Нямыч предпочел собрания траурные. Даже если у кого-то и возникали подозрения, допрашивать лицо, явившееся с последним долгом, казалось неприличным. Ням-Нямыч только однажды оплошал, когда хватил лишку и переспал с вдовой; утром он с похмелья раскололся и стал неспешно одеваться, а вдова тем временем позвонила кому-то, кто-то быстро приехал и дал Ням-Нямычу в глаз. Больше он таких ошибок не совершал.

Напевая песню о белых конях, Ням-Нямыч повязал галстук, надел пальто и отправился на охоту.

В Крематории скромно, в углу, стояла елочка, висело несколько гирлянд. Висел ненастоящий циферблат, замерший на без пяти двенадцать.

Ням-Нямыч понурился, сгорбился, погрузил руки в карманы. Он пришел без цветов: на всех не напасешься, да и кто будет проверять. Изучил расписание. Оно было плотным, и Ням-Нямыч приблизился бочком к главному залу. Со вздохом кивнул нескольким, и ему кивнули в ответ; пожал кому-то руку, неверяще покачал головой.

Вышел ведущий. Ням-Нямыч называл таких конферансье.

– Семен Сысоевич Мудро. Пришедшие проститься приглашаются в зал!

Ням-Нямыч вошел последним, встал в сторонке и приготовился внимательно слушать. Панихида предоставляла все нужные сведения об усопшем; их всегда хватало для того, чтобы не сесть в лужу.

Пожелтевший виновник торжества был обложен букетами и украшен венчиком, он еле выглядывал из подушек заострившимся носом.

Ведущий, чуть тронутый горем, завел речь:

– Сегодня мы провожаем в последний путь Семена Сысоевича Мудро – выдающегося ученого, верного борца за безопасность нашей страны, любящего мужа, сына, внука, отца, деда, прадеда и просто хорошего человека... Семен Сысоевич прошел нелегкий и славный жизненный путь. Четырежды ветеран труда, он пришел в этот мир и покинул его не ради регалий. Многие годы Семен Сысоевич руководил отделом военной парапсихологии и эзотерики... его перу принадлежат десятки научных работ и художественных произведений... именем Семена Сысоевича назван астероид, а фамилией – новый поселок городского типа... Семен Сысоевич секретно награжден многими грамотами, ценными подарками, орденами и медалями...

Многие начали всхлипывать. Ням-Нямыч исподлобья присматривался: вот, конечно, вдова... или мать? А это, наверно, внук... Нет, есть некто определенно моложе, лет двадцать пять... А эти, которые дальше, несомненная шушера. Убиваются громче родственников, повынимали платки. Можно побиться об заклад, что сослуживцы.

– Предлагаю проститься... Сначала родные...

Образовался хоровод; Ням-Нямыч, когда пришла его очередь, быстро определился с модусом прощания; целовать не стал, но и гроб порешил не трогать: слишком официально, лучше выбрать промежуточный вариант и коснуться пиджака. В молочные братья не набивается, но видит Бог, не чужой. Ням-Нямыч дотронулся до нелепо вздернутого плеча и принял в себя довольно мощный электрический разряд. Озадаченный, он отдернул руку и воровато оглянулся, не приметил ли кто. Похоже было, что нет.

– Прощай, наш дорогой Семен Сысоевич!

Ням-Нямыч поспешил подхватить крышку гроба. Гости почтительно посторонились, и он на пару с кем-то накрыл усопшего. Все отступили, и Семен Сысоевич медленно поплыл в зловещие глубины, где отныне и было ему место, как ни выдумывай обратное.

На выходе горбатая вдова скрипучим голосом позвала всех в автобус откушать, чем Бог послал. Стол уж накрыт, и находится он в одной из многих поминальных трапезных, в последнее время почему-то расплодившихся по городу.

Ням-Нямыч мысленно поздравил себя с везением. Трапезная – место сытное, не чета банкетному залу при самом Крематории. Ему случалось там бывать, и всякий раз он уходил очень довольный.

К нему подошел какой-то человек.

– А вы, простите, кто?

– Сиракузов, – печально представился Ням-Нямыч. – Не слыхали? Ну, понятно... Вы же осознаете?

Незнакомец, конечно, осознал и энергично кивнул.

Ням-Нямыч охлопал себя по карманам.

– Увы, без визитки. Запишите мой телефон... Есть чем? – Он продиктовал первый пришедший в голову набор цифр. – Обращайтесь, если что понадобится...

В трапезной у Ням-Нямыча разбежались глаза. Осетрина, икорка, гусь! Семену Сысоевичу намазали большой бутерброд и положили на стакан коньяку. После первой, которую выпили не чокаясь, градус грусти предсказуемо снизился. После третьей Ням-Нямыч взял слово и встал.

– Я не имею чести быть знакомым со многими... но наслышан обо всех. Наша с Семеном Сысоевичем деятельность требовала оставаться в тени. Могу лишь повторить вам известное: прощай, могучий ум! Теперь являйся в пределах высших, непостижимо для нас и оттого тем более промыслительно!

– Да! Хорошо сказано! Именно так!

Ням-Нямыча поцеловали, недавний собеседник так и вовсе взасос. Ням-Нямыч разволновался и сам, покраснел, просиял, стал раскланиваться. Ему подлили и подложили, он слабо отнекивался; дальше он ел, ел, ел и одобрительно лучился, реагируя сперва на поминальные речи, затем на песни, анекдоты и просто пьяные выкрики. Скорбная трапеза уверенно перетекала в празднование Нового года. Нагрузившись до бровей, Ням-Нямыч позволил вызвать себе такси. После того неприятного случая он воспитал в себе чувство меры и понимал, когда пора убираться.

Домой он прибыл к бою курантов.

Повалился в кресло, развернул его и обнаружил, что в комнате не один. На диване лежал Семен Сысоевич, наряженный в шубу и шапку Деда Мороза.

– Ну, я сразу понял, кто вы такой, – сказал Семен Сысоевич добродушно.

Ням-Нямыч не ответил. Его временно парализовало.

– Тех я знаю отлично, – Семен Сысоевич пренебрежительно махнул рукой. – Они все меня ненавидели. С ними каши не сваришь. Вы один, кому не было до меня дела, а значит, мы с вами сработаемся.

– Извините, – беззвучно проговорил Ням-Нямыч, вцепившись в подлокотники. – Я ничего, я просто пришел покушать...

– Ну, а теперь я пришел покушать, – откликнулся Семен Сысоевич и оскалил зубастую пасть. – Сейчас покушаю, а после мы их всех навестим. Поочередно. Я, конечно, как вы сами догадываетесь, останусь в тени.

31 декабря 2024




© Алексей Смирнов, 2024-2025.
© Сетевая Словесность, публикация, 2025.
Орфография и пунктуация авторские.




Версия для широкого дисплея
[В начало сайта]
[Поэзия] [Рассказы] [Повести и романы] [Пьесы] [Очерки и эссе] [Критика] [Переводы] [Теория сетературы] [Лит. хроники] [Рецензии]
[О pda-версии "Словесности"]