ИЛОТЫ,
или Презентация Нестора
1
Миграция - сокровенное дело.
С ней не всегда понятно. Мигрирует вирус, мигрирует угорь; побудительные мотивы бывают темны. Добро, когда получается объяснить их соображениями нереста или теплого юга, в иных же случаях исход и прибытие окутаны тайной.
Люди, установившие во дворе четыре скамейки, направлялись благими намерениями. Скамейки хороши по определению, в них теплится добро, они суть благо как вещи в себе. Так говорил и Нестор, который сел на них первым.
Но миграция не всегда предсказуема, и коммунальную службу нельзя винить в слепоте. Откуда ей было знать, что придет Нестор. Откуда ей было знать, что придут еще Гагарин, Олег и Натоптыш - то есть можно было это предположить, тогда как другого - того, что кроме них там вообще никого не окажется - вообразить по бедной коммунальной фантазии не получилось.
Это, конечно, не вся картина, на скамейках сидели многие. Но Нестор, не прошло и суток, начал именовать себя Ortgeist'ом - Духом Места, хотя Гагарин, в мгновения пафоса и насосавшись понятий от Нестора, предлагал ему называться еще и Zeitgeist'ом, Духом Времени.
Дух Места и Времени, сам того не заметив и не осмыслив, мигрировал из другого Места, где царило безвременье; он пришел с кладбища, где с некоторых пор сосуществовал с товарищами; там у него была личная могила, обустроенная одним лукавым меценатом во времена Коммерции Нестора, и все четверо считали ее своим домом. Однажды Нестор, странствуя по городу, забрел во двор со свежими скамейками, после чего мигрировал. Он там уснул, и ночью состоялась мистика: двор, если взять его как вещь в себе, раскрылся Нестору, а Нестор раскрылся ему. Проснувшись, Нестор сел и ничуть не удивился при виде шедшего к нему Гагарина. Гагарин остался ночевать при могиле, а могила была в пяти верстах от двора, где он, как и Нестор, прежде никогда не бывал. Но Гагарин тоже не удивился, когда увидел, что нашел Нестора. Кошка - и, может быть, собака, и даже угорь и вирус - умеет отыскивать родное посредством врожденной радиолокации в усах. Возможно, не в усах; Гагарин об этом не задумывался, он признался, что, покуда он шел по сумеречному утру, во всех его клетках и даже межклеточном пространстве шел активный прием сигналов от Места и Времени. Это была тихая музыка - влекущая, но не обязывающая вникать.
- Должно быть, Сибелиус, - кивнул Нестор.
Гагарин решил, что это какой-то диагноз, и с мужественной беспечностью пожал плечами.
И они с Нестором начали пропадать, поочередно, от чего казалось, что двор замерцал. На скамейке сидели и ждали то Нестор, то Гагарин; иногда они оказывались вместе. Пивная бутылка растянулась в пролегшую между ними невидимую дугу, ведя себя на манер элементарной частицы, умеющей быть сразу в двух местах. Когда частица аннигилировала, подсаживался кто-то еще: Время и Место, образуя Малую Родину, стягивали к себе окрестный и прохожий люд. Дуга восстанавливалась через пожертвования и вклады. Нестор благодушно взирал на проплешину в центре двора, где сходились четыре дорожки, пересекавшие двор крест-накрест и делавшие его похожим на конверт. Проплешина была мала для песочницы и качелей, но там хватило бы места памятнику. И Нестор неторопливо его проектировал, выбирая между стаканом и кружкой: и то, и другое хорошо бы смотрелось на гранитном постаменте без надписи.
...Натоптыш пришел с юго-запада, Олег пришла с северо-востока. Олег была женщина.
У всех четверых было по бездне в голове, и только бездна Нестора плодоносила, тогда как три прочие бездны лишь впитывали, не насыщаясь и не осознавая затянувшегося пищевого акта.
Иногда Натоптыш, Нестор, Олег и Гагарин рассаживались по четырем скамейкам в согласии со сторонами света и задавали розу ветров; они менялись, перемещаясь в зависимости от солнцестояния и вообще вели себя осмысленно, как солнечные часы. Их взгляды скрещивались в центральной плеши, где возникала аномалия, и даже собаки обходили ее стороной. Про могилу Нестора забыли, она зарастала бурьяном, и Нестор говорил, что смерти, пожалуй, нет, потому что и жизнь как таковая - под вопросом. Спали они теперь где-то поблизости, не задавая себе лишних вопросов. Они допускали, что худо-бедно просыпаются - иногда, скорее всего, - так что не о чем спрашивать.
Питались они, как обычно, небесной манной, которую Создатель, дабы оставаться неузнанным, разливал по стеклянным и пластиковым бутылям. Наивные люди считали их творением человеческих рук.
Как крупные небесные тела притягивают малые, так и они постепенно затянули на орбиту своих интересов местного дворника, который не слился с ними, как выражались, по утверждению Нестора, некоторые психологи, а пока только контактировал. Он присаживался к ним, ходил в магазин; опорожняя прискамеечные урны, делал это выборочно и не трогал пластиковых стаканов, так что урны сделались подобием буфетов. Долговязый, с гривой седых волос и в очках, совсем не похожий на дворника, дворник был жизнерадостным человеком, на скамейках не спал и в общении живо жестикулировал, вздымая брови, тогда как Нестор с товарищами внимали ему спокойно, отдаваясь сущему в его единстве и дворника не выделяя.
Урны стояли специально тяжелые, изготовленные так, чтобы не унесли. Но одну все-таки унесли. Нестор стоял над местом, где она была накануне, и качал головой в шапочке, приросшей к черепу:
- Что за люди...
2
Уранов пришел с северо-запада.
Этот радиус был не хуже и не лучше других, и сам Уранов не показался особенным. Он мог бы возбудить интерес, когда бы кто-то заметил, что он приехал в маленьком автобусе с синей полосой побоку, со шторками на окнах. Но общество слушало Нестора, который рассказывал о Нирване и ее отличии от Небесного Царства.
Когда Нестор еще не был Нестором и только содержал в себе зерно, впоследствии распустившееся кактусом в шапочке и со стаканом в руке, он много прочел об этих вещах и теперь возводил на руинах незамысловатые небоскребы.
- Нирвану не ухватишь, - объяснял он, и на лицах слушателей, Натоптыша в частности, писалось огорчение. - Когда ты сознаешь, что в Нирване, это еще не Нирвана. Это суетный обман. И ты еще живой. А когда ты сознаешь себя в Небесном Царстве, ты есть в Небесном Царстве. Но ты уже мертвый.
- А в граммах это как? - спросил Гагарин.
- По-разному, - ответствовал Нестор.
Уранов прошел мимо них, лишь ненамного замедлив шаг и ловя обрывки беседы. Он был целеустремленный юноша, в куртке с капюшоном, аккуратный и свежий. В нем сразу угадывался человек, готовый построить завод, проложить железную дорогу, вычистить конюшню, пожать руку президенту. У него было дело, а дело есть дело, его нужно делать, и он вел поиск. Он считался активистом конструктивной молодежной организации "Красные Перцы". Организация занималась всем подряд и порождала много починов: открывала спортивные секции для делинкветных детей, прокладывала аллеи Славы, высаживала вдоль железных дорог приветствия из полевых цветов, пикетировала провинившиеся посольства, издавала газету, устраивала Марши Объединения, выезжала в места боев и массовых захоронений.
Сегодня учредительный комитет, желая чем-нибудь занять Уранова, поставил перед ним новую задачу. Снабдил партийным автобусом, куда Уранов посадил своих товарищей, из которых время от времени, по требованию момента, сооружал агитбригаду. И Уранов, привычно воодушевленный, отправился развивать инициативу.
Вид Нестора, держащего речь, а также отдельные слова, донесшиеся до слуха Уранова, разочаровывали. Эти люди беседовали о сложных вещах, а потому не годились. Уранов пошел вкруг двора, намереваясь вернуться в автобус и ехать дальше, но тут Гагарин упал, и он придержал шаг.
Натоптыш суетился над лежащим Гагариным, печально всплескивая руками и разводя их. Олег продолжала сидеть, закинув ногу на ногу. Она не вполне понимала, что происходит. Нестор замолчал и терпеливо ждал, когда Гагарин встанет.
Видя, что история затягивается, Нестор нравоучительно напомнил:
- Грех не падать, грех - не подниматься.
Сегодня его почему-то тянуло в религиозные сумерки. Но ничего обязательного в этом не было, он с легкостью мог перейти к экономике и финансам.
Гагарин медленно ворочался, от чего интерес Уранова устойчиво возобновился. Пропорции свинства его устраивали, так что он решил посмотреть, что будет дальше.
Дальше было то, что Олег, не обращая внимания на ситуацию с Гагариным, встала и озабоченно пошла туда, где стоял Уранов. Приблизившись вплотную, она предложила:
- Дай шесть рублей, а?
- Шесть? - Юноша не удержался от снисходительно-саркастической улыбки. Он вынул десятирублевую бумажку. Олег, увидев, что у него в кошельке есть еще две, задохнулась от изумления и зависти.
Больше попросить было нельзя, но и оторваться не получалось. Уранов улыбнулся. Молодая смекалка, одевшись в слова, превратила потертое утро в Рождество.
- Возьмите две, - сказал юноша, вручая Олегу остальные бумажки.
Находчивость такого сорта не куется в кабинетах, она скрывается в генах. Олег, у которой отнялась речь, молча повернулась и быстро пошла к насторожившемуся магазину. Уранов с удовольствием смотрел ей вслед и думал, не оплошал ли, обратившись на "вы". Решил, что нет. Надуманное братание хуже барской причуды. Зияющая меж ними пропасть есть факт, заслуживающий мужественного признания. От этого его только зауважают.
Он перевел взгляд на скамейку: там замолчали. На Уранова не смотрели и даже не напряглись, но уже и не отвлекались. Так замирает зверь, догадавшись о приближении подземных толчков. В равнодушии сидящих Уранов уловил трогательную нарочитость. Засунув руки в карманы, он пошел к ним.
- Ваш человек за горючим пошел, - сообщил он, остановившись в двух шагах. - Можно с вами за компанию?
- Так присаживайтесь, - серьезно прохрипел Натоптыш, придерживая за плечи полубессознательного Гагарина.
- Он скоро придет, - успокаивающе продолжил Уранов.
- Это она, - радостно заулыбался Натоптыш.
Уранов не сумел удержаться от быстрой судороги. Стрельнул глазами в сторону автобуса, проверяя, на месте ли тот. Спохватившись, повел разговор дальше, пожаловался:
- Трубы горят.
Гены генами, но пласт подобающей лексики подавался с трудом.
- Так конечно, - согласился Натоптыш.
Он произнес это так, что Уранов успокоился и неожиданно понял, что все будет хорошо. Зачем вообще о чем-то говорить? Ни о чем говорить не нужно.
Пришла Олег, ее возвращение восприняли сдержанно. Нестор, не глядя, сунул руку в помойку, вынул стаканчик. Тот за ночь немножко треснул с краю. Гагарин вдруг сел правильно. Роза ветров сложилась, втянула шипы, перенаправляя силовые векторы внутрь себя; векторы перечеркнули четырехугольник крест-накрест, повторяя геометрию двора.
- Микрокосмос, - объяснил Нестор, ни к кому в отдельности не обращаясь. - Что вверху, то и внизу.
Натоптыш подался к центру и выдернул пробку стальными деснами. В зубах он давно не нуждался.
Уранов сидел и чувствовал себя пятым элементом. Ключевым, но топологически непостижимым. Нестор собственноручно подал ему стаканчик, и Уранов осушил этот пластмассовый кубок до дна, сопоставляя себя с ассенизаторами и водовозами первых пятилеток.
3
Подозревая, что поступательное шествие пятилеток скоро нарушится по причине какой-нибудь войны, Уранов решил не откладывать дела в долгий ящик.
- Хотите заработать?... - Вопрос получился куцым, ибо Уранов так и не выбрал подходящего обращения. Он не знал, как называются его новые знакомые.
Дворник вырос как из-под земли. Он нигде не существовал, и вот образовался. Он деликатно застыл в стороне, опершись на метлу и прислушиваясь. Густые брови вдумчиво сдвинулись, стремясь породниться с седыми усами. Губы чуть вытянулись в трубочку.
- Как же мы будем работать, - усмехнулась Олег.
Уранов приветливо улыбнулся:
- Это моя забота. Нужно только, чтобы вы согласились.
- Нас только на органы разобрать! На органы! - сладко и лихо воскликнул Гагарин.
- Да погодите вы, - с досадой вмешался дворник. - Человек с делом пришел. Дайте ему сказать.
И он посмотрел на скамейку с доброжелательной строгостью. В глубине души дворник смутно подозревал, что его двор приходится дальним родственником Гайд-парку; родство обязывало, и каждый, по мнению дворника, мог здесь свободно высказываться. Что и происходило.
Нестор откашлялся.
- Нам бы частичную занятость, - попросил он.
- Да вообще никакой, - небрежно отозвался Уранов, но не сдержался и просиял, распираемый сюрпризом. - Будете заниматься, чем обычно.
- А обычно мы вот этим занимаемся, - Олег недоуменно развела руками, намекая на двор.
- Совершенно верно. Никто вас не заставит делать то, чего вы не умеете.
- От каждого по способностям, - Нестор ощерился в добродушной улыбке. - Это социалистическое правило. Но социализм проиграл.
- Напротив, - возразил Уранов, - он скоро снова выиграет. А у нас с вами вообще начнется коммунизм, потому что вам за это будет по потребностям.
- У нас потребности скромные, - заверил Натоптыш, который уже сильно хотел поверить Уранову.
- Я вижу, - кивнул тот. - Все получится очень просто: никаких бумаг, никакой волокиты.
- Это обнадеживает! - Гагарин в порыве встал, но не устоял и сел обратно. - У нас и нет никаких бумаг.
- Мы это учли. Вы слышали об илотах?
- Это из древней истории, - степенно ответил Нестор и взялся за бутыль. - Илоты жили в Спарте. Они были не то рабы, не то крепостные. Их подвергали криптиям: по округе начинали бродить молодые люди с мечами. Отыскивали самых крепких илотов и убивали, для устрашения. Такой был террор.
Рассказывая, он внимательно следил за вином, послушным его руке.
- А вы ведь еще совсем молодой человек, - Олег прищурилась на Уранова.
Тот покраснел:
- Тонкая аналогия. Не в бровь, а в глаз. Но у меня совсем другая задача...
- Еще илотов заставляли пить крепкие напитки и сквернословить, - перебил его Нестор. - Это делалось в назидание окружающим...
Гагарин засмеялся:
- Икота, икота, сойди на илота... с илота на якова, с якова на всякого...
- От вас потребуются сущие пустяки, - небрежно сообщил Уранов. - В каком-то смысле вы станете агитационной бригадой. Только агитировать придется не за, а против.
- Мы не против, - отозвался Нестор.
- Мы только за, - подхватил Гагарин. - А сколько заплатите?
- Мы не заплатим, мы вам нальем, - пообещал "красный перец". - Сколько попросите.
- Это одно и то же, - оскалилась Олег, тщетно пытаясь говорить беспечно. У нее перехватило дыхание.
Уранов пустился в объяснения:
- Вы будете образцами, так сказать, неправильного поведения. То есть будете заниматься, чем обычно. От вас только требуется быть естественными и везде чувствовать себя как дома.
- Да мы везде себя так чувствуем, - радостно признался Гагарин. Он хорошо держал нить беседы, и только некоторая невнятность артикуляции выдавала истинное положение дел.
- Это славно. От вас требуется дурной пример. Был такой рассказ, про одного человека... его держали в городе как пример скверного поведения. Был полицейский, были доктор и почтальон, и был он - такая специальная должность. Чтобы все смотрели на него и никогда так не поступали.
- Это известная история, - закивал Нестор. - Приятно, что вы читали.
- А? - Уранов на миг смешался.
- Я говорю, что рассказ был очень хороший.
- Ну да, - молодой человек смотрел на Нестора недоуменно. - Бог с ним, с рассказом. Короче, вы будете работать илотами. Будем ездить по городу, вы увидите много интересных мест, познакомитесь с достопримечательностями. Побываете в центре.
- А зачем это все?
Вместо ответа Уранов поднял пустую бутылку, покачал ее.
- Знаете, что это?
- Вино, - мгновенно и снисходительно к урановой тупости ответила Олег - как в детском саду, где просят называть буквы и приятно удивляются, когда дети их знают.
- Нет, - покачал головой тот. - Это яд. Вино не такое. Это вообще нельзя пить живым существам. Сколько оно стоит? Задумайтесь.
- Дорогое, - вздохнул Натоптыш. - Тридцать четыре рубля.
- Вина за тридцать четыре рубля не бывает. Существование этого напитка напрямую противоречит Президентской Программе Здоровья. Вы будете его прилюдно пить, постепенно приходя в безобразное состояние, а окружающие будут испытывать ужас и никогда не поступят, как вы.
- Жизнь научит, поступят, - с сомнением сказал Нестор.
- Вот вы, как я понимаю, человек с образованием. Вы же не всегда были таким? Увидь вы весь этот ужас в самом начале - разве не сохранили бы человеческого достоинства?
- Мне достоинства не занимать, - махнул рукой Нестор. - Но да, я бы подумал. Правда, это все равно бесполезно. Потому что все вино от мыслей. Так оно и вышло на деле.
- Просто не надо думать о вине, - веско заметил Уранов.
- Поэтому вина должно быть много, чтобы о нем не думать, - развел руками Нестор. - Так что ваше предложение очень заманчивое.
- Мы без пяти минут партия и собираемся выражать интересы широких масс, - буднично ответил тот. - Это наша работа. Надо просто хорошо ее выполнять - и все.
Вмешался дворник и почтительно осведомился:
- А это у вас полная занятость или частичная?
Уранов, на которого яд оказал действие не гибельное, но все-таки калечащее, откинулся на спинку скамьи, смерил дворника взглядом.
- К сожалению, вам незачем интересоваться. Мы вас не возьмем. Нам нужны люди, дошедшие до последней черты, а вам еще остался целый шаг.
4
Троллейбус на перекрестке стал тормозить и глупо дергаться, как кролик в оргазме. Наперерез ему медленно вырулил микроавтобус, из окон которого глазели на улицу ужасные хари.
Улица не возражала, полагая, что это какая-то служебная развозка.
В салоне автобуса сгущалось любопытство. Отряду Нестора, по случаю уверенности хотя бы в завтрашнем дне, было интересно абстрактно: то есть все. Интерес был сдержанный, без ажиотажа. "Красные перцы" обнаруживали интерес более узкий, сродни тому, что испытывает естествоиспытатель, гадая, побежит ли таракан, если оторвать ему лапы. Кроме того, сложное благоухание Нестора и его друзей понуждало к поиску первопричины. Это занятие было заведомо обречено на провал, и каждый по-своему понимал, что такое счастье ароматизации.
Словно уловив это, полудремотный Нестор прочел отрывок из стихотворения. Не обращаясь ни к кому, он всем напомнил, что на свете счастья нет, а есть покой и воля.
"Перцы" переглянулись. Воли им было не занимать, но покой по молодости не привлекал и даже не снился, тогда как счастье виделось возможным и неизбежным.
- Можно аванс? - спросила Олег.
Натоптыш сладостно улыбнулся:
- Командировочные...
- Суточные, - Гагарин тоже внес лепту.
- Суточные вы получите в опорном пункте, - сообщил Уранов. - Они же реквизит.
Нестор поднял на него глаза цвета желудевого кофе:
- Какой опорный пункт? Вы что, нас в ментовку везете?
Ему пришло в голову, что их обманули. Что город собираются навестить президенты держав, и поэтому вышел указ: выдворить Нестора за городскую черту.
- Нет, - улыбнулся Уранов. - За кого вы нас принимаете? Опорный пункт это наш штаб.
Тем временем автобусу надоело лавировать среди себе подобных и он завыл, размахивая лучами проблескового маячка. Уранов подмигнул пассажирам:
- Подарок от губернатора. По итогам года.
- Мы скоро приедем, командир? - тревожно спросил Гагарин.
- Скоро. Только я вас предупреждаю... коллеги, - обращение, найденное Урановым, содержало в себе иронию и никого не обижало. - Если вы сразу напьетесь и уснете, так это нас не устраивает. Вы должны подавать признаки жизни. Поэтому дозы будут умеренные.
- Ритмичная поступательность важнее объемов, - отозвался Нестор.
- Я догадываюсь. Меня беспокоят интервалы между поступлениями.
- Они пропорциональны объемам.
"Как излагает! - веселился Уранов. - Где он этого нахватался? Забавный экземпляр". Вслух он сказал:
- Зависимость будет прямая.
В ответ на это Олег продемонстрировала похвальные алгебраические знания:
- Это что же - чем меньше нальют, там реже выпьем?
"Перец" смешался. В этот момент автобус остановился, и Уранов не додумал мысль.
- Приехали, - уронил он деловито.
- Надо отметить, - встрепенулся Натоптыш.
Уранов, уже вставший и подавшийся к выходу, задержался.
- Одну минуточку, - попросил он, усаживаясь обратно. - Мне все-таки интересно. Вот вы хотите отметить - что именно? То, что мы доехали? Почему? Это, конечно, хорошо, что мы добрались до места, не перевернулись, не врезались ни во что, не умерли от сердечного приступа - но почему это нужно отмечать?
- Потому что праздник, - объяснил за Натоптыша Нестор.
- Какой же нынче праздник? - недоуменно спросил Уранов. И оглянулся, призывая в подмогу своих безмолвных товарищей, которые повставали с мест и приготовились слушать забавные глупости.
- Праздник есть всегда, - лучезарно улыбнулся Нестор. - Вот, например, Пасха. Почему ее празднуют?
- Мы не празднуем, - заметил кто-то из "перцев".
- Вы не празднуете, а люди празднуют. Почему?
- Христос воскрес, - предположил Уранов, сцепляя кисти и вращая большими пальцами.
- Ну да. Но он не когда-то воскрес, а прямо сейчас. Потому что прошлое всегда продолжает существовать. Это мы едем по времени, как в автобусе, а с неба видно всю дорогу целиком. Откуда приехали, где едем и куда приедем - все сразу. Христос постоянно воскресает, и мы празднуем. И день милиции так же. Когда-то же его решили праздновать? И продолжают решать. Мы соучаствуем и поддерживаем.
- Интересно, - Уранов с трудом сдерживал ядовитую ухмылку. - Но ведь тогда получается, что день милиции есть все время, не только десятого ноября. Раз прошлое не исчезает, то он есть каждую секунду.
- Правильно! - просиял Нестор, и сияние его тоже было сдержанным. - Все время есть все. Поэтому мы все и празднуем.
Уранов покрутил головой:
- Так-таки и все?
- Все без исключения. Вот минуту назад что было?
- Мы ехали.
- Верно, ехали. И мне хотелось пить. И еще был день милиции. И воскрес Христос. И наши войска заняли город Прагу. Это все вместе всегда.
- Значит, можно выбирать по вкусу? Пить в честь желания выпить?
- Желание выпить, конечно, ничтожно, - строго ответил Нестор. - Но оно облагораживается ежесекундным соседством с великими историческими событиями. Нет, не так сказал. Оно и есть великое историческое событие, потому что сливается.
- В пасть, - захохотала Олег.
- А то нет. Потому что обратное тоже верно. Великие события суть мелкое частное утоление жажды.
"Красные перцы" смеялись громким здоровым смехом, поощряемые легкими улыбками Уранова. Натоптыш стоял с полуоткрытым ртом и медленно поводил головой, словно только что сам все это придумал, и весь мир сотворил, и еще может, а паузу делает, что пригласить окружающих к соучастию, а если откажутся, то он продолжит один и бесплатно покажет, как надо. Было утро, но его товарищи тоже оставались на манеже весь вечер.
Когда все замолчали, Уранов неожиданно расхохотался. Громче всех, как будто тоже показывал, как надо смеяться на такого рода творческими актами. Автобус почтительно ждал, пока он отгремит. Уранов прервался резко, водитель зашипел дверью.
- Пойдемте, - посуровел "перец". - Надо пробу сделать.
- Да мы привычные, выпьем, что нальете, - Гагарин попытался освободить его от лишних трудов. Уранов пояснил:
- Это я понимаю. Надо увидеть, как вы будете смотреться в функциональном режиме.
- У вас кастинг? - забеспокоилась Олег.
- Считайте, что нет. Кастинг уже закончился, я его проводил негласно. Вы нам подходите, но посмотреть все равно нужно.
Пассажиры вышли; духам Времени и Места никто не подал руки, чтобы помочь - напротив: все радостно смотрели, как те сами выпутываются из положения. Потом утомленных духов заключили в кольцо и отвели в подворотню, а оттуда - во двор, при виде которого в духовых душах что-то дрогнуло. Двор был как две капли воды похож на их собственный, но нуждался в благоустройстве. Это был сплошной ухоженный газон, и глаз отдыхал лишь на уродливой фуре, присосавшейся к пейзажу. Не совсем фура - грузовик с прицепленной длинной платформой.
- Прошу на подиум, - весело произнес Уранов.
5
Платформа казалась специально созданной для того, чтобы с нее подавали примеры неправильного существования. Соискатели должности, едва они одолели подъем, сразу легли, и кто-то из "перцев" устремился в штаб. Он вернулся оттуда с агитационной бутылью, и с платформы зачмокали. Уранов отошел подальше, любуясь.
- По-моему, то, что надо, - заметил он.
- Да, - согласились его товарищи, а один даже восхищенно пожаловался, что его сейчас вырвет.
На платформе ворочались, немножко ссорились. По непротивлению сторон трудовой договор перешел в стадию реализации. Место сменилось, а время оставалось прежним, образуя дружное семейство с остальными временами - в точности по рассуждению Нестора. Нестор думал про атомы и предполагал, что место эманирует во все стороны, выбрасывая протуберанцы тончайшей материи, а потому платформа не может быть чем-то обособленным и является продлением двора - как и любое место, куда нагрянут духи времени.
Кто-то принес мегафон и вручил Уранову.
- Ну, теперь все готово, - удовлетворенно объявил тот.
Он ловко заскочил на платформу, и рядовые "перцы" молча полезли следом. Уже наверху он проверил инвентарь: флаеры и файеры. Водитель запер микроавтобус и перебрался в кабину грузовика. Громкоговоритель, установленный на крыше, зашипел огорченной змеей, а потом наружу потекла зловещая музыка. "Перцы" быстро переоделись в черные трико с белыми косточками. Скелеты, явленные в простительном приближении, намекали на тайную анатомию всех, кто пьет и живет по обычаю илотов. И на то, что если так будет продолжаться и дальше, то эта анатомия очень скоро станет явной.
- Смерть, Смерть, Смерть... - глухо выл громкоговоритель. Музыка соглашалась с текстом. Этот речитатив не оставлял никакой надежды на свое прекращение. Рок-коллектив, сочувствовавший "перцам", изготовил эту композицию по специальному заказу и в дальнейшем надеялся петь ее со сцены, после должной обкатки на грузовике.
Нестор, Натоптыш, Олег и Гагарин, развалившиеся посередке вроде охотников на привале, одобрительно поглядывали на кривлявшиеся скелеты. Гагарин показывал большой палец, Нестор крякал, поощряя танцоров. Внимание илотов, однако, быстро истощалось и они снова начинали интересоваться друг другом. Они открывали в себе все новые грани; Нестор догадывался, что нового мало, оно есть забытое старое, то есть вчерашнее, но помалкивал. К чему лишний раз без надобности напоминать, что все мы смертью умрем? Расширения - от лукавого. Жизнь коротка, и надо прожить ее так.
Фура осторожно высунулась из подворотни, изогнулась. Казалось, что от усердия из-под капота вывалится язык. Улочка была очень узкая. Как только фура с облегчением вытянулась во всю агитационную длину, навстречу ей вырулил свадебный лимузин, неприлично продолговатый.
- Смерть, смерть, - закричала ему фура.
- Горько! - заорала с платформы Олег, разглядевшая, кто приехал.
Фура и лимузин пялились друг на дружку и постепенно приходили в бешенство. Водитель грузовика поддал газу, мотор агрессивно взревел. Тонированное стекло лимузина поехало вниз, и из него вылетела шампанская пробка.
- Это плохая примета, встретить свадьбу, - заметил Натоптыш. - Денег не будет.
- Им тоже не повезло, - отозвался Нестор. - Встретить похороны тоже плохо, особенно для невесты.
- Мы разве кого-то хороним? - удивился тот.
Стоявший рядом Уранов усмехнулся:
- Конечно. Мы хороним уродство, недостойное человеческого лица.
- А где же тут лица? - негромко, словно к себе обращаясь, спросил один скелет, на секунду прекративший приплясывать. Ему хотелось язвить и глумиться. Роль подтанцовки, статиста его не вполне устраивала.
- Собственно, можно начинать прямо сейчас, - сообразил Уранов. - Сама жизнь нам подсказывает. Эта свадьба к вечеру перепьется. Пусть полюбуются, как это происходит, и никогда так не делают.
Илотов дозаправили, а Уранов взял мегафон.
- Вот вы, граждане, надеетесь, что все обойдется, а зря, - загремело в улочке. - Посмотрите на этих существ. Это обитатели дна. Содрогнитесь, граждане, и не зарекайтесь.
Свадебный лимузин, матерясь на разные голоса, попятился. Фура тут же, не сводя с него фар, тронулась с места, выдавливая лимузин на просторную магистраль. Свадьба, осыпая Уранова с его илотами и скелетами жестокой бранью, посторонилась, и грузовик вырвался на простор.
- Это обитатели дна, - мегафон взялся за старое. - Вы напрасно такие беспечные, граждане. Вы надеетесь, что вас это не коснется. Как бы не так.
Прохожие останавливались, смотрели. Смертельная музыка бухтела, ритмом своим непостижимым образом соответствуя броуновским движениям Нестора и его товарищей.
Уранов объяснял:
- Посмотрите, как омерзительно их поведение. Присмотритесь к их этикетке. Послушайте, о чем они говорят...
Он поменял мегафон на микрофон, засунул его в самое пиршество. Над проспектом, вторя музыке, поплыло взрыкивающее бормотание. Партию вел Гагарин, а Нестор ему отрывисто поддакивал.
- Скажите что-нибудь гражданам, - попросил Уранов.
- Все будет нормально! - крикнул Натоптыш, немного подумав. Он сцепил руки, потряс ими над головой, обнадеживая прохожих.
- Вы сами видите, что бывает, - Уранов драматически хмурился и обводил мостовую тяжелым взором. - Не зарекайтесь от сумы и тюрьмы.
Дальше последовало неожиданное: скелеты-перцы, действуя слаженно и с огоньком, развернули длинный транспарант с названием известного банка.
- Эти люди когда-то продали квартиры и вложили деньги неизвестно куда. Что с ними стало, вы видите сами. Напоминаю вам, что банк "Капитал-Грант" надежно защищает ваши интересы...
Уранов выглядел немного смущенным. Он убрал мегафон ото рта подальше и наклонился к илотам:
- Я тут немножко присочинил - вы не обидитесь? "Капитал-Грант" - наш спонсор, без него невозможно пропагандировать здоровую жизнь.
Олег вскинула на него мутные глаза:
- Чего?
Уранов пристально посмотрел на нее и выпрямился. Разговор был закончен.
6
Первый выезд не принес результатов, но Уранов был настроен оптимистично.
- Нам нужно примелькаться, - внушал он илотам и перцам. - Мы должны сделаться городской достопримечательностью, неотъемлемой деталью пейзажа. Любая реклама работает на подсознательном уровне. Уродство запомнится, отложится и напомнит о себе в минуту сомнения. В тяжелую годину. Ужас и омерзение воспрепятствуют падению в пропасть. Поставят перед ним барьер.
С Урановым никто не спорил, дело было яснее ясного. Фура каталась по городу два часа, пока илоты не перестали подавать признаки жизни. Неподвижные бесформенные тела уже и вовсе не вызывали задуманного содрогания.
Несмотря на творческое воодушевление, Уранова точила какая-то мелочь. Он подозревал, что упустил что-то важное. Он рассматривал илотов и признавал, что сам никакого ужаса не испытывает. Он объяснял это тем, что уже успел к ним притерпеться - но разве не то же готовил он зрителям? Сам же сказал: примелькаемся.
Слишком страшно, додумался он в итоге. Слишком неправдоподобно. Непоправимо далеко от среднего гражданина. Прохожие просто не в состоянии представить себя в предложенном качестве. Они не могут примерить на себя эти одежды тлена и скорби. Надо сделать так, чтобы всем было знакомо и понятно.
- Слушайте, - спросил он у илотов, когда те проснулись. - А вот то, чем вы питаетесь... вам обязательно пить именно это?
Гагарин, откликнувшийся первым, не понял вопроса и удивился:
- Почему? Что нальют, то и выпьем.
- То есть против качественных напитков ничего не имеете?
Тот, удивляясь все сильнее, сказал:
- Мы вообще не против напитков. У вас очень хорошее вино.
- Хочется еще и еще, - подключился Натоптыш. Он зевнул, поморгал и приобрел деловой вид.
- А виски будете? - осторожно продолжил Уранов.
- Виски?... - Илоты смотрели на него озадаченно. - Наверное... а вина, что ли, больше нет?
- Вино ваше есть... Только люди не верят, что его можно пить.
- Как же не верят, - добродушно усмехнулся Нестор. - Мы же пьем!
- Нет, этому они верят... Но не боятся. Им кажется, что им самим это не грозит. Они не понимают, как можно это выпить. Надо приблизить сценарий к жизни. Нам нужно инсценировать что-то такое, от чего всех точно потянет блевать. Что-то в перспективе возможное.
- Да куда же ближе? - Нестор даже разволновался. - И там один блевал, я видел.
- Да это наш дворник, - сказал Натоптыш. - Он по другой причине.
- Если вы будете пить то же, что они, - продолжал Уранов, - то им придется задуматься.
- Люди не пьют виски, - пробасила Олег. - Виски пьют только министры.
- Согласен, - кивнул Уранов. - Только не министры, а менеджеры. Но в глубине души все мечтают стать менеджерами и пить виски. Я, например, с детства хочу быть менеджером или министром. И буду.
- Виски собираетесь пить? - завистливо спросил Гагарин.
- Нет, не для этого. Виски я и сейчас могу купить...
Не медля нисколько, Уранов так и поступил: пошел и купил виски. Но илотам не отдал, показал издали. Повертел бутылкой в воздухе, имея при этом интригующее лицо. Олег потянулась было, как делает это младенец при виде груди, но не загукала, в отличие от ребенка, наоборот - поджала губы с видом: сам напросился, и теперь я свое возьму. Но в побуждении своем простерлась излишне далеко и не рассчитала сил, все так же молча повалилась на платформу и больше уже не восстала.
- Это на завтра, - объяснил Уранов. - Сегодня все. Рабочий день кончился. Вы...
Он замолчал: его никто не слушал. Нахмуренные илоты спали, приоткрыв небритые рты. Олег не нуждалась в бритве, но ее тоже хотелось побрить. Уранов махнул "перцам", и те надели рукавицы. Тела снесли в штаб, сложили на пол. Уранов задержался на выходе, с сомнением покрутил в пальцах ключ. Он вдруг подумал, что нарушит уголовный кодекс, если запрет илотов. Ведь этим он лишит их свободы и, воспользовавшись беспомощным состоянием, насильно удержит.
Уранов сердито обвинил законодательство в несовершенстве и дал себе слово внести кое-какие поправки - потом, когда доберется до этого законодательства. У него были смелые планы. В мечтах он метил не только в менеджеры, но и в господствующую депутатскую фракцию. И к нему присматривались, отдавая должное его разнонаправленному энтузиазму.
Он зря беспокоился: илоты, когда проснулись, не ощутили себя ни плененными, ни насильно удерживаемыми. Нестор согласовался с внутренним пониманием себя как Духа Места и Времени. Он не нашел никаких изъянов. Дух дышит, где заблагорассудится, и настоящее место было не хуже других. Даже гораздо лучше. Здесь можно было дышать. А время вообще меняется очень медленно, эпоха стояла прежняя: семь часов утра. Когда в замке закопошился ключ, Нестору стало немного не по себе, потому что отрывочные воспоминания тоже зашевелились. Но на пороге вместо милиционера стоял вежливый "перец", и Нестор приветствовал его скупым жестом.
- Приведите себя в беспорядок, - попросил активист. - Рабочий день начинается.
Снаружи накрапывал дождик. Платформа стояла мокрая, по ней нетерпеливо прохаживался Уранов, одетый в яркую куртку с капюшоном.
- Ну-ка, где твоя виска, начальник? - Гагарин потер ладони, полез на фуру.
- Все сразу не пить, - предупредил Уранов и поставил себе под ноги красивую бутылку, цветом и формой повторявшую кирпич.
Натоптыш схватил Олега между ног, за прохудившиеся штаны.
- Даже ваша киска сожрала бы виску, - прорычал он, выпустил Олега и вскарабкался на платформу; он не стал выпрямляться и пополз на четвереньках, абстрактно урча.
Уранов помог Нестору как старшему: протянул обе руки, и тот вознесся единым движением, издав молодцеватый крик. Олег вскарабкалась последней, но почему-то ближе всех оказалась к бутылке.
- Мы никогда не пьем все сразу, - заметил Нестор. - Но лучше пусть нам наливают, чтобы не вышло беды.
- Мне не с руки, - возразил Уранов. - Я ведь вам оппонирую.
Сошлись на том, что наливать илотам будут ассистенты Уранова.
- Вообще-то, - продолжал размышлять Нестор, гадавший, как лучше, - вообще-то нужна разухабистость. Нам ведь хочется ошеломить народ? Чтобы его передернуло? Тогда полагается из горла.
- Да, это правильно, - закивал Натоптыш.
Уранов ответил им понимающей улыбкой:
- Хорошо. Я согласен. Но я не дам вам сорвать мероприятие. Вы будете пить из горлышка, но только учтите: если выпьете сразу все, то и дальше будете пить, но только подкрашенную воду. Слыхали про чай "Нестле"? То-то.
7
Что-то изменилось, а Уранов никак не мог сообразить, что именно.
Новые реквизиты повысили интерес к презентации - по крайней мере, в это хотелось верить. Прохожие останавливались чаще, но на их лицах читалось не отвращение и не содрогание - скорее, недоумение. Этого не было накануне, ибо публике было ясно: идет беспардонная противоалкогольная агитация. А она уже прочно засела в генетической памяти, против нее давно выработался иммунитет. Люди и не такое видели. Скользнув по илотам взглядом, они вроде как говорили "ну-ну" и шли себе дальше. Почтенное имя банка "Капитал-Грант" положения не спасало.
Сегодня же многие шли, куда шли, то есть своей дорогой, но некоторые задерживались и напряженно пытались осмыслить увиденное. Добросовестные илоты орудовали красивой бутылкой и даже подошли к делу творчески: нарочно поворачивали ее так, чтобы всем была видна этикетка. В конце концов, Уранов догадался: загвоздка в контрасте. Дорогой напиток сверкал, как алмаз в навозной куче. Что под этим следовало понимать, оставалось совершенно непонятным.
- Надо вас приодеть, - это Уранов сказал, когда рабочий день подошел к концу.
Илоты ему ничего на это не сказали. Шапито погрузилось в сон. Уранов связался с "Капиталом-Грантом", и банк легко, хотя и не без некоторого раздражения, дал ему денег. Следующий день пришлось сделать выходным.
-Что вверху, то и внизу, - согласился Нестор, когда уразумел намерения патрона. - Что снаружи, то и внутри. Приходится соответствовать. Мы не против обновы.
В магазин, где продавались костюмы, соответствующие бутылочной этикетке, илотов не пустили. Охранник заступил Уранову путь, взялся за рацию.
- А ну быстро отсюда, - скомандовал он вкрадчиво.
Пришлось покупать на глазок. Четыре "перца" вынесли четыре вешалки с упрятанными в целлофан штанами и пиджаками; там же соблазнительно алели галстуки, подобные кровавым ранам на белых крахмальных сорочках.
- А мне платье? - вскинулась Олег.
- Разве вы не мужчина? - опешил "перец".
- Мне что, какая разница, - миролюбиво заметила Олег. - Сейчас все ходят в чем попало.
В новеньких с иголочки нарядах илоты немного смахивали на ливерпульскую четверку. Это сходство усилилось, когда они полезли на фуру, как на эстраду. Платформу предварительно вымыли, чтобы костюмы хотя бы сутки не проигрывали на фоне бутылки.
- Будет репетиция? - с надеждой спросил Гагарин.
Уранов обошел фуру, любуясь труппой.
- Удивительно, но появилось что-то по-настоящему отталкивающее, - таким был его вывод. - Казалось бы - куда больше? Но вот поди ж ты. Нет, репетицию я вам не разрешу. У вас ваши роли и так от зубов отскакивают.
...Новая презентация показала, что Уранов не обманулся в своих ощущениях. Он так и сказал об этом Нестору, уже после, и тот серьезно ответил:
- Действительность, данная нам в ощущениях, обязательна для всех. Сознавая то и так, как нам предписано, мы сами купаемся в сознании более высоком. Оно сознает, как и что нам следует сознавать. Если высокое задумало отвращаться, то и все должны отвращаться. В этом истина, потому что больше все равно ничего нет.
Они катались по городу целый день и больше не жаловались на нехватку внимания. Народ останавливался, мрачно смотрел на модно одетых илотов, а те самозабвенно накачивались виски. Их поглощенность самими собой теперь воспринималась как вызывающее пренебрежение пешим людом. Отмечая все это, Уранов решил усугубить тягостное впечатление, снять с автобуса проблесковый маячок и переставить на фуру.
Кто-то из "перцев" робко посоветовал ему поберечься, но тот упрямо твердил:
- Без маячка - недостаточно возмутительно.
Наверное, он был прав. Градус общественного мнения - величина, уследить за которой не так-то просто. Иначе никто не стал бы питаться рябчиками, когда в Смольном уже вовсю горели костры. Со стороны могло показаться, что маячок не добавил масла в огонь, но он отложился в коллективном бессознательном. Вернее, он там кружился давным-давно; сейчас маячок напомнил о себе и мигом высветил соседствующие памятные пласты, в том числе генетические. Прохожие останавливались, смотрели. Кое-кто качал головой. Уранов считал, что этого недостаточно.
- Я не вижу обратной связи, - огорчался он.
Уранов распорядился снимать акцию на видео. Он предупредил "перцев":
- Будем анализировать. К тому же банк попросил предоставить отчет. Ему хочется знать, как осваиваются средства.
Отснятый материал смотрели всем отрядом. Илотов эти киносеансы не интересовали.
- Мы сюда не кино смотреть пришли, - говорил Гагарин. Хотя риторику эту он явно вынес из какого-то фильма, где деловые герои признавались суровыми голосами в готовности потерпеть лишения ради государственного дела.
Уранов то и дело останавливал кадры, присматривался к нарядным илотам, прислушивался к себе. Отвращение возникало, и содрогание пробегало, но были они какими-то мимолетными.
- Модель не доработана, - заключил Уранов. - Ей по-прежнему не хватает достоверности. Виски, дорогие костюмы, гнусные рожи - это все хорошо. Но должно быть что-то еще, знаковое и культовое. - Он почесал в затылке. - Можно пристегнуть им депутатские значки... Это будет правдоподобно.
Так и поступили. Правда, настоящих значков они не нашли, поэтому купили очень похожие. Издалека заметить разницу было невозможно. Безусловно, значки оказались удачным штрихом, но слишком мелким. Они сделали кое-какую погоду, но не решили проблему. Обратная связь отсутствовала. Не наблюдалось никаких признаков того, что кто-то взглянул и задумался.
- Они не закусывают, - осенило кого-то из коллектива.
- Отлично! - воскликнул Уранов. - Ты молодец! Ну конечно! Откуда же быть достоверности?
Олег не согласилась с ними:
- У нас орешки, - она полезла в карман пиджака.
- Это никуда не годится, - возразил Уранов. - Мы сделаем вам бутерброды с икрой. Будете?
- А чего ж, - Натоптыш не видел в этом беды.
8
Двумя днями позже Уранов ломал голову, не понимая, по какой статье расходов провести кокаин.
Он не отважился поговорить с банком начистоту. Что-то подсказывало ему, что тот будет против. Между тем кокаин показался необходимым. Уранов кстати прочитал в желтой прессе злой фельетон про думских заседателей, которые делают себе бутерброды не просто с икрой, а еще с кокаином.
- Можно стиральный порошок, - подал голос какой-то активист. - Никто же не проверит.
- Вы как, не против? - Уранов обернулся к илотам.
Натоптыш развел руками:
- Разве мы не понимаем? Надо - значит, надо. Мы воспримем, ничего. Его при советской власти в пиво сыпали. И все пили.
Активист не унимался:
- Одного кокаина мало. В статье пишут про чудовищный разврат.
Уранов категорично помотал головой:
- Нам не позволят его показать. Впрочем, какие-то элементы... - Он вновь вопросительно посмотрел на илотов.
Олег покраснела.
- Дело житейское, - отозвалась она. - Только я мужчиной одета.
- Так даже лучше! - заверил ее Уранов. - Вот тут про думцев пишут как раз... ну, неважно.
- Я все сниму, - пообещала Олег. - В костюмчике жарко.
Тот ее остановил:
- Не надо. В костюме - нагляднее, иначе аллегория пропадет...
Илотам устроили не репетицию - короткий смотр. Спектакль сильно усложнился, и следовало пропитаться хотя бы поверхностным впечатлением. Фура стояла во дворе; костюмированная четверка, откусывая от бутербродов, которые илоты держали наотлет - несколько напряженно, ибо боялись уронить, - бродила по платформе и, как умела, изображала разгул. Через каждые два шага Олег тормозила; к ней сзади с глупой улыбкой, отрывисто всхохатывая, пристраивались Гагарин и Натоптыш, поочередно. Как-то там двигались, намекая на разврат; Олег отвечала на это односложными залихватскими возгласами, притоптывала ногой. На лице ее застыла улыбка. Нестор держался в стороне, разыгрывая лидера фракции в обеденный перерыв.
- Ужасно, - Уранов подвел черту. - То, что нужно.
Сверкая маячком, грузовик пополз в люди.
На сей раз "Красные Перцы" не жаловались на недостаток внимания. Сразу же собралась толпа. Натоптыш сделал особенно ловкое движение тазом, и кого-то вырвало. Уранов немножко подправил текст. Чуть-чуть его сократил.
- Смерть! Смерть! - предупреждал репродуктор.
Файеры вспыхнули, флаеры полетели.
- Вот вы, граждане, надеетесь, что все обойдется, а зря! Посмотрите на этих существ. Содрогнитесь, граждане. Посмотрите, как омерзительно их поведение. Присмотритесь к их этикетке. Послушайте, о чем они говорят...
- Знаем, как же! - крикнули из толпы. - Каждый день наблюдаем!
Уранов кивнул, обнадеженный:
- Не зарекайтесь от сумы и тюрьмы... Но банк "Капитал-Грант" надежно защитит ваши интересы...
От толпы решительно отделились двое, ненадолго скрылись в магазине. Когда вернулись, один держал в руках тот самый напиток, который Уранов недавно использовал для найма агитаторов. Третий зевака, взглянув на это, последовал их примеру.
Не сводя с фуры глаз, мужчина, стоявший ближе, начал грызть горлышко. Плюнул колпачком, протянул бутылку соседу. И, пока тот глотал, выругался:
- Твою мать!... Так и сблевать недолго, на них глядючи. Давай скорее.
Уранов неожиданно замолчал и смотрел на них, а над улицей разносилось:
- Смерть! Смерть!...
октябрь - декабрь 2008
© Алексей Смирнов, 2008-2024.
© Сетевая Словесность, 2009-2024.