[Оглавление]




НЕБЫЛИЦЫ


1. Связь с машинистом
2. Мораль на асфальте
3. Подпоручик В Еже
4. Мухарик
5. Малое дело
6. Пробел
7. Дурацкий гамбит
8. Брусиловский прорыв
   9. Русские ножницы
10. Почему так названы?
11. В бой идут одни старики
12. Побочное действие
13. Живая мишень
14. Последнее лето детства
15. Живое золото
16. Вложение



1. Связь с машинистом

Проезжая в метро, один человек обратил вдруг внимание на кнопку экстренной связи с машинистом.

"...если в вагоне номер имярек зазвучат посторонние механические звуки (гул, скрежет, стук), то..."

Да сколько угодно!

Мчится поезд - и пожалуйста: то там заскрежещет, то гукнет, то прямо-таки рядом застучит. Все эти звуки были для пассажира посторонними, механическими, и он счел своим долгом прямо экстренно связаться с машинистом. И принялся объяснять, что ему, этому человеку, все слышимые звуки кажутся лишними. Ведь в нормальных условиях, по его понятию, должны стоять мертвая тишина и воцариться смирение, а тут - один сплошной сатанинский грохот.

Вот связался он с машинистом и начал жаловаться.

Сперва они долго ругались на ту тему, что поезд не ездит бесшумно, а после, проездив за разговорами весь день, сделались закадычными друзьями.

С тех пор машинист обязательно брал этого пассажира в кабину с утра, и тот хронически-хтонически, хотя никто не спрашивал экстренно, вещал и объяснял по трансляции, почему и что стучит, почему трясет и покачивается.

И надоел всем смертельно.

Поезда с этой неразлучной парочкой вечно ходили пустыми, так как никто не желал выслушивать эту галиматью, а потому, раз поезда приходили безлюдными, они всегда оказывались набитыми битком. Особенно на узловых станциях в часы пик, где останавливаются прекрасные мгновения.





2. Мораль на асфальте

Был да жил и ездил на москвиче водитель-лихач. И все-то ему сходило с рук и сматывалось с колес: ни царапины, ни прокола, ни покореженного крыла, не говоря о лобных и лобовых поцелуях.

Но вот же и он погнал однажды, не задумываясь, по ночному проспехту, заехал в кривую улочку, а там, под колеса прямо - ну, превысил немного - бросается животное не животное, а гнутый карлик с верблюжьим горбом. Такой скукоженный, что бампером, предметом для ног, досталось ему в аккурат по башке. И мозги - навылет, по команде беспощадного бампьера-робеспьера. Улица пустынная, водитель сердобольный, но уже с мокрым пятном на репутации.

Он грязной тряпкой отжал мозги обратно, в дырочку карликового черепа - и ничего. Оправился потерпевший! Стоит, горбом подпирает забор под лай собаки.

Водитель глядит со страхом:

- Может, по-доброму разойдемся?

Но карлик:

- А компенсация? За моральный ущерб? - И тряпочку пинает, с зеленовато-красноватыми вкраплениями. - Подавай мне автомобиль, и разойдемся миром.

Водитель смотрит, а череп медленно разваливается пополам.

- Давай подвезу, - говорит, думая о больнице. Чтобы оставить пострадавшего на ступенях, а карлик захлебывается и делится детской мечтой о педальных машинах, которые все ему были не по размеру и не по карману родителям, аналогичным карликам. Они сгорали, несгораемые, в заезжих ящиках иллюзиониста.

- Ну, дай я тебе хотя бы челюсть подвяжу, - не унимался доброхот при виде такого.

На это крошка дал свое высокопарное согласие.

И вот бредет себе водитель пешком, по запорошенной улице, и думает: а где же у человека мораль? Ну, не в насосе же, который сердце? Ведь он все вылетевшее, наверняка пострадавшее и ушибленное, отжимал тряпочкой, однако выжал тому карлику, ясно, не все, но многое; правда, нечто микроскопическое осталось на промасленной тряпочке. А тот остался жить, хапнул автомобиль и говорит о морали? Впрочем, возможно, что кое-что попало ему с землей, которая - мать всему сущему. Отсюда и мораль. Бог свидетель, что заложили не свыше, а из-под ног.





3. Подпоручик В Еже

Некий перетянутый ремнями подпоручик, накануне Брусиловского прорыва, пробрался в рощицу, где вынул заветный кисет и забил косячок, как сказали бы нынче. Увлеченный домашней махрой, он был застигнут врасплох здоровенным голодным ежом, проглотившим поручика в оба присеста.

И еж побрел себе, попыхивая, округлившись. Он думал о спячке, сопряженной с неутомимым размножением - слава богу, во сне, ибо ежиха была редкая уродина.

...На поверке подпоручика вызвали, но не дождались.

И сделали вид, будто ничего не случилось, а выкликали всякий раз. И продолжали выкликать в Отечественную, получая неизменный ответ: "Навечно зачислен в строй".

Он, тот подпоручик, был пломбированным агитатором-большевиком.

Вот почему такие почести.

Гуляют слухи, что где-то в нынешнем Кенигсберге, в школе прапорщиков, и по сей день стоит изрезанная парта с художественной фигурой Ежа, а Сент-Экзюпери из нормандии-немана срисовал с нее своего Слона в Удаве.

"Эх ты, шляпа", - говорили однополчане.

Сейчас конкретный пункт упокоения Ежа упорно разыскивают. Не остановленный заградотрядом белых, к нему, до наживы алчный, приближается наш Черный Следопыт, помахивая саперной лопаткой.

"У нас не бывает безымянных героев", - заявляет он нагло.





4. Мухарик

Говорят, что такая же история случилась у Липскерова, но я у него не читал, и потом - там был жук, да вообще все иначе наверняка.



...Однажды безымянный юнец, не сильно благоразумный и не привыкший выслушивать седобородых знатоков жизни, стоял, разинувши рот, и взирал на собачье дерьмо.

- Муха влетит, - с укоризной предупредил отиравшийся, подобно роялю, в кустах седобородый старец, который, видимо, знал, о чем говорит, да и вообще, что бывает.

Юнец не внял, и муха влетела.

Юнец шел на базар найти там денежку, а нашел цокотуху.

Она укрепилась где-то глубоко в пищеводе и была очень цепкой; ее было ни выплюнуть, ни выблевать. Она щекотала юнца, заставляя его непроизвольно вновь и вновь, но уже без последствий, разевать рот.

Потом они сжились. Муха отложила яйца, расплодилась, и в потемках юнца образовался маленький рой, который, как и носитель, пристрастился к курению табака, алкогольным напиткам и сквернословию. Более того: когда юнец не сквернословил, рой побуждал его к этому возмущенным утробным жужжанием, которое складывалось в довольно внятные хульные слова. Таким чревовещанием рой часто защищал своего хозяина от многочисленных недоброжелателей.

Правда, не ладились отношения с девами и даже бабами - юнец полагал, будто только по этой причине. И он, переполняясь гормонами, так горевал и тосковал, что уже крепко пристрастился к алкоголю, и до того увлекся, что как-то под утро хлобыстнул инсектицида, и весь рой передох, и даже малые детки с их мамами.

С тех пор молодому человеку чего-то не хватало. Он скучал по роевому строю и строевому рою.

Ходил себе в общественные сортиры и долго простаивал там с разинутым ртом, утешаясь надеждой и воспоминанием о будущем. Пока под зябкий осенний вечер в общественное место не ввалилась бессовестная компания со словами:

- А, так это ты написал: жду каждую пятницу, от 14 до 18? Ты-то нам и нужен!





5. Малое дело

Пасмурное шоссе пустовало.

Слева была лесополоса, и справа была лесополоса. Там росли пирамидальные тополя и кусты ежевики. На каждом тополе сидел автоматчик.

Точно в назначенный срок с обоих концов шоссе показались вереницы автомобилей-жуков. Они остановились в сотне метров друг от дружки. Из головных машин вышли строгие люди в безразличных плащах, под которыми знаки различия только угадывались.

Журавли, пролетавшие клином, разбирались в них досконально и видели насквозь.

Следом за начальством из каждого автопоезда вышло по человеку в наручниках. Каждый сверлил противника взглядом, пытаясь оценить по достоинству.

Генерал, руководитель отечественной группы, взглянул на часы и пожал плечами.

- Все готово к обмену, - заметил он. - Дело за малым.

И он сошел в ежевику с шоссе, совершенно в ней скрывшись.

- Малое дело - не большое, - пошутил чин пониже. - Скоро будем выпивать и закусывать.

Но руководитель так и не появился. Спецслужбы двух стран прочесали окрестности и никого не нашли. Людей в наручниках затолкали обратно, и когорты разъехались.

Потом, в тюрьме, оба в наручниках написали по бестселлеру. Каждый бестселлер начинался словами:

"Был эпизод, когда меня едва не обменяли. Дело оставалось за малым".

Гонорары они перечислили в фонд Сороса для строительства Охотного Ряда в городе Вашингтоне.





6. Пробел

Цахес, плешивый человечек в пижаме, упоенно раскладывал листы, испещренные нотами. Доктор, чуть отодвинувшись в кресле, покусывал карандаш.

- Вот! - победно сказала человечек. - Я закончил очередную "Апассионату" для Владимира Ильича Ленина.

- Отлично, - одобрил доктор. - Беда только в том, что она уже есть.

- Да? - взор композитора померк.

- Уверяю вас.

- Хорошо. Сергей Сергеич, я еще написал "Капитанскую дочку" и "Путешествие из Петербурга в Москву".

- Это еще лучше, но тоже есть.

- Вы меня разыгрываете? - жалобно спросил человечек. - Ведь я сам! Я сам все это написал и сочинил! И велосипед! И воздушный шар!

Доктор подался вперед и сцепил окольцованные пальцы.

- Да я вам верю, - сказал он с неповторимой симпатией. - Вам просто не повезло, вы опоздали. Вас опередили. Одно лишь странно в этом....

- Что же?...

- ...Да то, что вы об этом не знаете.

- Но это же несправедливо, когда я сам, своими руками...

Доктор развел своими:

- Не я придумал этот мир, мой милый друг. Не я. И не вы.

Собеседник в пижаме прищурился:

- Ну, а если я скажу, что это я?

- Ну, а тогда на Голгофу.

- На Голгофу? - для верности уточнил Цахес, кивая на дверь.

- Именно.

- Ну, разиком больше, разиком меньше... Я его создал и придумал! Я! И тебя самого - тоже я! Вот это была ошибка! Вот тебя - совершенно напрасно! Не надо было зевать! Надо было выдернуть хер!... И на простыню со штампом больницы!... Увлекся!.... Вот это пробел!...

Человечек приплясывал, червеобразно двигая пальцами, а доктор кивал уже приближавшимся подручным:

- Туда! Туда его, на Голгофу! Четыре креста - не шутка...





7. Дурацкий гамбит



"...Чудесно... Сейчас я пойду конем... А теперь - слоном... А теперь - королем... А теперь - королевой... Шах!... Шах!... А теперь - опять конем... А теперь - ладьей... Шах!... А теперь - слоном... А теперь - пешкой... А теперь - конем... И - мат! мат! мат!..."


................


- Мама, мама, смотри! Какой дядька идет смешной!.. Скачет, как конь! А вот пузо выпятил, как король!...

- Не показывай пальцем. Это больной человек, инвалид. Есть такая болезнь. Он и рад бы остановиться, да не может.

- А зачем он матом ругается?

- Это тоже болезнь. Раньше про таких говорили, что в них черт вселился. И на костре сжигали. А теперь уже нельзя на костре. Пойдем поскорее, не смотри. И ушки заткни.





8. Брусиловский прорыв

Наставник, поглаживая усы, подвел Брусилова к новенькой электричке.

- Вот, парень, - сказал он взволнованно. - Последняя модель. Цени доверие.

Брусилов с трепетом погладил вагон цвета спелой брусники. В горле образовался ком.

- Я не подведу, - прошептал он уверенно.

Наставник шагнул в кабину, провел мозолистой ладонью по тумблерам.

- Вот тебе вместо иконки, - он сунул руку за пазуху и вынул фотографию Брюса Ли. Косоглазый дракон изготовился бить.

Брусилов благоговейно закрепил снимок на панели управления.

- Метро, парень, это великая ответственность, - в сотый раз повторил наставник. - Помни про время пик. Массовое скопление людей на платформе чревато бедой. Каждая пустая ступенька эскалатора - это неперевезенный пассажир. Каждый пассажир, не успевший попасть в вагон, - это незаполненная ступенька эскалатора.

Брусилов, охваченный предвкушением, только кивнул.

- Красный тумблер, - продолжал наставник. - Видишь его? Только в часы пик.

- Я помню, - Брусилову очень хотелось поблагодарить старика за науку, но все слова вылетели из головы.

- При повернутом тумблере двери поезда должны быть открыты, - подсказал ветеран подземного сообщения.

- Я не забуду, - заверил его Брусилов.

- Ну, все, - лаконично молвил наставник и обнял Брусилова. Тот замер, сраженный этим отеческим проявлением чувств. Суровая маска инструктора испарилась, под ней оказался усталый пожилой человек, преданный вагоностроению.

- Поезжай, паря, - мастер тихо благословил Брусилова и вышел из поезда.

Брусилов поиграл раздвижными дверями, проверил экстренную связь с пассажирами. Потом, на миг смешавшись, повернул красный тумблер.

Из стенки последнего вагона выполз железный брус. Его длина равнялась ширине платформы. Брусилов распахнул двери, откашлялся и сдавленным голосом объявил:

- Не задерживайтесь на посадке, проходите в середину вагона.

Поезд тронулся. Едва брус приблизился, наставник ловко запрыгнул в салон и устроился на месте для инвалидов. Нажал кнопку связи:

- Молодец! Не забудь его втягивать на въезде в тоннель.

Брусилов улыбнулся, выставил табличку с надписью "Обкатка" и решительно прибавил ходу. Состав, замыкаемый втянутым брусом, рванулся в рейс.





9. Русские ножницы

Участвуют:

1. Эдвард Руки-Ножницы

2. Создатель



- Итак, ты вернулся, Эдвард. Блудный, неверный сын. Посмотри на себя!..

- Отец, я...

- Не смей оправдываться. Тебе было ясно велено не соваться в Россию. Колоссальные риски в сфере услуг.

- Ты прав, отец. Плевать они хотели на кусты и фигурную стрижку.

- И чем же ты промышлял?

- Я выполнял частные ветеринарные заказы. Кастрировал котов.

- Доходное дело?

- Очень, отец. Россия - щедрая душа. Но я не ограничивался котами.

- Вот как? Что же еще?

- Одеваясь то муллой, то раввином, я совершал заказное обрезание.

- Эдвард, я поражен. Это же Эльдорадо!

- Да, отец. Еще я был дамским парикмахером...

- И мужским?

- Нет, мужчины бреются наголо.

- Но я не понимаю в таком случае...

-???...

- ...почему ты так отвратительно выглядишь. Откуда этот гнусный запах? Ты что, не мылся? И до чего же ты довел свои ножницы! Они ржавые и совершенно тупые!... У тебя вши!... Ты опустился на самое дно!...

- Это так, отец. Наступил день, когда от меня отвернулись все клиенты.

- Но как же ты допустил?

- Я не мог купить себе ни мыла, ни одежды, ни точильного брусочка. Я вообще не мог ни покупать, ни продавать.

- Неужели так дорого? Не могу поверить!... У них же нефть...

- Вовсе нет. Нефть не при чем.

- Тогда что же?

- Их собачьи традиции. Расплачиваясь, они совали мне деньги в карман. Только наличные.

- И?

- Я шарил в карманах, чтобы их вынуть...

- Не понимаю тебя, Эдвард. Успокойся, не плачь. Рассказывай внятно.

- Но у меня же не руки!... У меня ножницы, ножницы, ножницы!!...





10. Почему так названы?

- Здравствуйте, дорогие друзья! В эфире - очередной выпуск народной передачи "Почему так названы?". У нас в гостях - Иван Иваныч Николашин, член городского комитета по топонимике. Иван Иваныч, здравствуйте.

- Добрый день.

- Расскажите, пожалуйста, нашим радиослушателям о своей деятельности.

- Наша работа, не побоюсь этого слова, многогранна. Многие ошибочно полагают, будто наш комитет состоит из иванов и манкуртов, не помнящих родства, которые только и занимаются перечеркиванием прошлого. На самом деле это не так. Мы не перечеркиваем, а большей частью возвращаем былые наименования. Кроме того, мы ведем активную поисковую работу, восстанавливаем историческую справедливость, разыскиваем забытые культурные памятники, проводим исследования.

- Даже исследования? Весьма интересно, Иван Иванович. Что же вы исследуете?

- Например, мы устанавливаем исторические корни тех или иных наименований. Как почетный гражданин нашего города, я отлично разбираюсь, почему Кумындровка стала Кумындровкой, а Волосяные Яблоницы - Волосяными Яблоницами.

- Чрезвычайно занимательно! Это приближает нас непосредственно к теме нашей передачи. Пожалуйста, ваш сюжет.

- Что ж, с удовольствием. Сюжет получил развитие как раз на углу Малой Кумындровской и Большой Волосяной.

- Вы шли...

- Я шел, размышляя о последних археологических находках, согласно которым данный район - древнейшая из ныне известных первобытных стоянок.

- И что же произошло?

- Неизвестный мне молодой человек стоял на углу, сильно выпивший. Его тошнило прямо на пешеходную дорожку. Я сделал ему замечание.

- И он назвал вас?...

- Мудаком.

- Отлично. Теперь мы знаем, почему вы так названы. Дорогие радиослушатели, позвольте мне от вашего имени поблагодарить Ивана Ивановича за участие в программе. Наш выпуск подошел к концу, до новых встреч.





11. В бой идут одни старики

- Против знатоков играет пенсионер общества эрудитов из деревни Большие Ляды. Уважаемые телезрители, напоминаем вам, что сегодня клуб "Что-где-когда" справляет свой 90-летний юбилей. Играют ветераны, поаплодируем им! Я, Леонид Якубович, присоединяюсь к аплодисментам.

Аплодисменты.

- Черный ящик - в студию!

Бодрая издевательская музыка.

- Итак, уважаемые знатоки, вопрос телезрителя: что это такое? Минута пошла!

Возбужденный гул, стук по столу, ржание случайно запущенного волчка.

Угрожающий зуммер.

- Кто будет отвечать?

- Вот он.

- Мы вас внимательно слушаем.

- А мы не знаем.

- Внимание, правильный ответ. Это черный ящик. Пять один в пользу телезрителей, десять тысяч долларов отправляются в Большие Ляды. Вопрос капитану команды: чем показался трудным этот вопрос? Ведь я вам намекнул ответ, когда его объявлял!

- А какой был вопрос?

- Я лучше скажу вам, какой вопрос будет. Итак, против знатоков играет телезритель из города-героя Гусь-Кристальный. Он спрашивает: когда и где вы родились? Вопрос понятен?

- Просьба к ведущему: повторите, пожалуйста, вопрос.

- Повторяю вопрос. Уважаемые знатоки: когда и где вы родились?

- Мы берем дополнительное время и помощь зала. И еще пятьдесят на пятьдесят.

- Звонок другу?

- Мы запамятовали номер друга. Да и друзья наши, знаете, уже давно того...

- Волею ведущего объявляю музыкальную паузу. Поприветствуем Юрия Шевчука с песней "Рожденный в СССР". Настоятельно советую вам подумать во время паузы.

- Я берусь угадать мелодию с десяти нот!

- А я с одиннадцати!

Звучит тихая, тихая песня над городом слез.

- У вас готов ответ?

- Мы просим минуту молчания.

- Тишина в студии. Объявляется минута молчания.

Минута молчания.

- Кто отвечает?

- Отвечает капитан команды. Это песня Льва Лещенко "Последняя осень".

- Сектор приз на барабане!

- Мы просим убрать две правильные буквы.

- Тогда останется всего одна!

- А есть такая буква в этом слове.

- Поздравляем знатоков! Вы выиграли суперигру!





12. Побочное действие

Палата была без окон и без дверей.

- Вот, прошу любить и жаловать, - профессор кивнул на тщедушного мужичка, забившегося в угол и горевавшего там. Простыни были смяты, и профессор внимательно пригляделся - не ладит ли себе пациент самоубийственный жгут. Подушка лежала на полу. - Этот человек, - продолжил профессор, - боится царя.

- Которого царя? - спросил отличник.

- Ну, какой-такой у нас царь? - обратился профессор к мужичку.

- Да уж такой он царь, - жалобно ответил мужичок.

Профессор помолчал и подвигал челюстью. Потом резко оживился и дружелюбно погрозил пальцем.

- Оставьте ваши радостные жесты, - взмолился тот.

- Увеличьте галоперидол, - велел профессор сестре. - Инсулиновые комы мы тоже продолжим.

Он вывел студентов в коридор.

- А побочное действие у такого лечения бывает? - закудахтала отличница.

Профессор посерьезнел.

- Конечно, бывает. Пройдемте в следующую палату, там есть еще один, который боялся царя.

В соседней палате сидел идиот и ронял слюни.

- Не было царя? - подозрительно осведомился профессор.

- Не было, - восторженно заулыбался идиот.

- Ну вот, - профессор махнул рукой в его сторону. - Именно то, о чем вы спрашивали. Теперь уже все, без царя в голове.





13. Живая мишень

Песенка маньяка-убийцы по прозвищу "Парикмахер" была спета.

Группа захвата суетилась у входа в парикмахерскую. На крыше лежали снайперы. Майор, командовавший операцией, дал отмашку, и страшные гоблины навели автоматы на дверь.

- Спокойно, - приказал майор. - Я сажусь в кресло и вынуждаю его проявиться.

Автоматчики прилепились к стене, а майор толкнул дверь и строевым шагом вошел в мужской зал.

Гнусный, уродливый Парикмахер с яйцеобразным черепом изогнулся и зашипел:

- Постричься? Побриться?.. Освежиться?

- Побриться, - твердо сказал майор и сел в кресло.

- Побриться! - восторженно вскричал Парикмахер, победно завернул майора в простыню, намылил майору лицо. Взмахнул бритвой и перехватил ему горло.

- Тревога... тревога... - захрипел майор, валясь на бок.

Маньяк ударил ногой в оконную раму, высадил ее и, как был, в белом халате выпрыгнул на набережную.

- Стой! - послышалось сзади.

Парикмахер осклабился, оттолкнулся, прыгнул в канал и быстро поплыл. Защелкали выстрелы, взбивавшие вокруг голого черепа фонтанчики воды.

Молодежь, которая курила и распивала на мосту напитки, стала швырять в Парикмахера пустые бутылки. Улица улюлюкала:

- ПЛАВАЮЩАЯ БРЕЮЩАЯ ГОЛОВКА! ПЛАВАЮЩАЯ БРЕЮЩАЯ ГОЛОВКА!





14. Последнее лето детства

Жил да был маленький мальчик, типа Малыш.

Все-то у него было - и мама, и папа, и старший брат, и младшая сестричка. И даже Карлсон прилетал, но - к папе.

Понятно, что при такой густой населенности никто и слышать не хотел о собаке. А Малышу страшно хотелось иметь какое-нибудь мелкое животное, играть с ним, следить за его повадками.

Ныл, ныл, всем надоел. Но чувствовал: осталась последняя капля. Еще немножко поноет - и будет капитуляция.

Пошел он однажды прогуляться с мамой по бульвару. И вдруг видит: навстречу колесит маленький, кругленький, сердитый полковник-подводник в отставке. Похожий на колобка, в кителе, с погонами. Щеки огромные, глазки маленькие и злые, а на голове - пилотка.

Малыш и приступил к маме: давай возьмем, давай возьмем!

Ну, мама поломалась для вида и согласилась. Прибрали они подводника.

А он дома взял и призвал мальчика в армию, прямо на ковер.





15. Живое золото

У входа на эскалатор собралась толпа.

Неожиданно появившиеся милиционеры приволокли железные заборчики. Они соорудили отводной рукав, куда с готовностью хлынул пассажиропоток. Самые ловкие молодые люди подбегали сбоку и подныривали под заборчики, а то и перепрыгивали через них.

Звучали деловитые шутки.

Раздавались увещевания:

- Пройдите вперед, много желающих!

- Еще капельку потеснитесь!

Поток, удаляясь от эскалатора, изливался на платформу и перетекал в маленькую дверь, откуда никто и никогда больше не выходил.


***


Через месяц праздновали открытие новой станции. Новенькие, чистые эскалаторные лестницы струились туда-сюда.

Приятный голос объяснял:

- Помните, что каждая незанятая ступенька эскалатора - это неперевезенные пассажиры, ждущие в очереди перед эскалатором.





16. Вложение

Махмуд и Абдул подошли к почтовому окошечку. Пожилая приемщица остервенело штамповала простые и заказные письма.

Рядом нависла над письмами ее сослуживица с острым носом и глазами навыкате. Ей было нечего делать, она шлялась по почтовому отделению с сосредоточенным видом и всем мешала. Она смотрела, что происходит, и ей было интересно все. Она была из той породы подруг, с которыми женщины ходят в туалет попарно.

- Дэвушька, адин вопрос, - Махмуд просунул в окошечко кудрявую бороду. - Мнэ дозволэно сдэлать вложэние?

- Дозволяю, - равнодушно процедила приемщица.

Махмуд и Абдул заняли очередь. Абдул держал под мышкой пакет. Очередь двигалось очень медленно. Женщина средних лет пыталась выцарапать скрюченными пальцами привязанный карандашик.

- Где галочка? тут галочка? ах, эта галочка! ах, карандашик выскользнул... извините... сколько-сколько? Сейчас, сию секундочку... десять копеек? Ах, двадцать? Сейчас пороюсь в кошелечке... карандашик мешается... тьфу ты, просыпала, ай-яяй. Не выцарапывается... ногти остригла... в больнице лежала...

Абдул и Махмуд задирали бороды и смотрели на часы.

Очередь немножко продвинулась.

Девушка высыпала приемщице тридцать конвертов служебной корреспонденции: в НИИ "Протон", в ЦНИ "Электрон", на завод "Прибор", в парикмахерскую "Пробор", в закрытое акционерное общество "Забор", на фабрику "Головной убор".

Приемщица электрически зажужжала, шлепая марки, взвешивая письма, ставя росчерки и набивая цифры.

Абдул склонился к Махмуду и зашептал ему в ухо. Доносились отдельные слова: "Стрэлки... стрэлки перевэди...назад перэведи... пускай тут..." Махмуд еще раз нервно посмотрел на часы и сунул лапу в пакет.

Подошла его очередь, и он протолкнул сверток в зазор между стеклом и прилавком. Из пакета чуть высовывались разноцветные провода.

- Напишите: недозволенных вложений нет! - велела приемщица. - Их нет?

- Нэт-нэт, все дозволено, очень хорошо дозволено! -воскликнул Махмуд.

Они расписались, где галочка, рассыпали на прощание мелочь и быстро вышли.



2004 - 2005




© Алексей Смирнов, 2004-2024.
© Сетевая Словесность, 2006-2024.




Версия для широкого дисплея
[В начало сайта]
[Поэзия] [Рассказы] [Повести и романы] [Пьесы] [Очерки и эссе] [Критика] [Переводы] [Теория сетературы] [Лит. хроники] [Рецензии]
[О pda-версии "Словесности"]