[Оглавление]




АСТРАЛЬНЫЙ  УДАР



1

Люди, которых это касалось, не уставали обсуждать событие, давно предсказанное астрологами: "прецессия сместилась", и эра Рыб подошла к концу.

Одинцов, человек чувствительный сверх всякой меры, испытывал тревогу в связи с наступлением эпохи Водолея.

"Что делать? - Одинцов пытался представить себе, каким должно быть поведение человека, жизнь которого неуклонно наполняется духовностью, и в больных фантазиях терпел неудачу. - А ничего не надо делать, - подумал он, отчаявшись, и эта мысль несла в себе неприкрытую мстительность по отношению к неуловимому духу. - Всё сделают за нас и без нас, никто ни у кого не спросит. Всё, как обычно, свершится само собой".

Ему пришли на память недавние размышления о таинственном исчезновении из книг и фильмов положительных героев. Этот факт говорил о многом: перемены начались уже давно, исподволь; писатели, будучи выразителями общечеловеческих настроений, всё глубже и глубже - по мере подозрительно бурного развития психологии - погружались в душевные потёмки, и то, что они там находили, ни в коем случае не возбуждало желания писать о положительном.

Именно поэтому надвигающаяся духовность вызывала в Одинцове серьёзные опасения. Просветление оборачивалось погружением во мрак, и Одинцов гадал, удастся ли пробиться сквозь бездну на другую сторону, к давно осмеянной, забытой романтике. Он сильно сомневался, что эта оборотная сторона, этот благословенный светлый край действительно существует.

Мрачные размышления о вечном были свойственны Одинцову с детских лет, однако с недавних пор его пессимизм ощутимо обострился. Тут не обошлось без материи: вот уже на протяжении нескольких недель он чувствовал себя всё хуже - участились головные боли, нарушился сон, отказал аппетит. Одинцов всё чаще вспоминал, что жизнь коротка, волновался за своё посмертное существование и потому проглотил, не разбирая вкуса, огромное количество потусторонней литературы - втрое против обычного.

Эра Водолея поминалась в каждой второй книжке, если не чаще.

Сейчас он чувствовал себя более или менее сносно, но - такой уж был человек - не владел искусством радоваться хорошему. Сказать по правде, Одинцов, когда у него болел живот или что-то ещё, про Водолея думал меньше. И вот непонятная хворь отступила, а он в ответ немедленно изобрёл себе новое мучение.

Пытаясь отогнать навязчивые мысли, Одинцов раздражённо уселся за стол и притянул газету, развёрнутую на рекламной странице. "Может, кто-то меня сглазил, - подумал он устало. - Не сходить ли к экстрасенсу или магу? Просто к знахарю, на худой конец? "

На этом месте нудная умственная жвачка внезапно застопорилась, потревоженная телефонным звонком. Одинцов машинально взглянул на часы: было раннее утро, и никаких звонков он не ждал.

- Я слушаю, - голос его звучал учтиво и предупредительно, хотя Одинцов был уверен, что кто-то ошибся и попал не туда.

- Глупая гнида, - послышалось из трубки. - Ну что, доигрался?

- Куда ты звонишь, зараза! - закричал Одинцов тонким голосом, смелый по причине телефонных расстояний. - Кто тебе нужен?

- Мне, Вадик, нужен ты. Ты ведь Вадик Одинцов, правильно? Вот послушай: у тебя впереди целый день, чтобы подумать, как ты живёшь, и сделать выводы. У тебя, друг, большие проблемы. Просто колоссальные. Ты понял? Я не прощаюсь, ещё позвоню.

И трубку аккуратно положили.




2

Крахмальников, глядя на Факова, покачал головой.

- Делать тебе нечего, - сказал он разочарованно. - И это всё?

Факов окинул телефон любовным взглядом, взял бутылку с пивом, отхлебнул из горлышка.

- Сделал гадость - сердцу радость, - объяснил он весело и перевёл глаза на дисплей, где застыла скупая информация о некоем Вадиме Одинцове - адрес, телефон, паспортные данные.

- Где ты взял эту штуку? - спросил скучающий с похмелья Крахмальников.

- Купил на толчке, - пожал плечами Факов. - Ты что, не слышал о таком? Это база данных ГУВД. Ею на каждом углу торгуют.

- Ну-ка, найди там меня, - предложил Крахмальников, который ни к чему, за исключением собственной персоны, интереса не испытывал.

- Сейчас, - Факов сдвинул брови, сделал губы дудочкой и пощёлкал мышью. - Изволь!

- "Крахмальников Игорь Евгеньевич", - прочитал засидевшийся (вернее, залежавшийся) гость. - "Королёва...триста девяносто три...шестьдесят пятого года". М-да! Это что ж, выходит, что любая сука может так же вот, как ты, меня отыскать, позвонить, заявиться домой?

- А ты думал, - Факов с видом превосходства откинулся на стуле. - Радуйся, что ты никому на фиг не нужен.

С этим Крахмальников не мог не согласиться. Он зевнул и спросил:

- И что - многим ты уже так позвонил?

- Да нет, - скривился Факов. - Звоню от случая к случаю, когда скучно. Методом тыка. Между прочим, любопытные экземпляры попадаются редко. Чтобы побазарить - я про это говорю. Обычно швыряют трубку, грозятся ментами...Ну, звякнешь им ещё разок-другой, чтоб жизнь мёдом не казалась, а потом надоедает. Ну тебя, думаешь, к дьяволу. Живи, пока я добрый.

- У какой-нибудь бабульки инфаркт может случиться, - предупредил Крахмальников.

- Да и хрен с ней, - ответил Факов. - Шучу. Я бабулек не пугаю. Как ты не понимаешь - тут творческий момент необходим, изюминка! Тоже, великий интерес - бабулек терроризировать!

- Ясно с тобой, - вздохнул Крахмальников. - Давай, вырубай свою систему, пойдём поправимся.

- Дело говоришь, - кивнул Факов и взял карандаш. - Сейчас вот только запишу, кому звонили, а то потом забуду. Вечерком проведаю, часов в одиннадцать.

- И что говорил, запиши, - напомнил предусмотрительный Крахмальников, который заранее знал все издержки оздоровления.




3

Просвещённый мистик Одинцов ничего не понимал в компьютерах и боялся их, как огня. И даже бравировал своей непросвещённостью. "У меня от вашего Enter`а энтерит разовьётся", - так он острил при случае. Он, правда, слышал о гуляющих по городу базах данных, но никогда всерьёз не думал, что это гуляние может затронуть его лично. Он не любил случайностей, и в каждом, даже самом мелком происшествии, угадывал железную закономерность. Как это часто происходит с подобными людьми, он, обычно сам себе не отдавая в том отчёта, помещал себя в центр мировых событий и считал, что все до единой нити мироздания в конечном счёте крепятся к нему. До сумасшедшего дома ему оставалось совсем чуть-чуть - нужно было только установить, в каких местах они крепятся, и дело в шляпе.

Когда неизвестный, страшный голос назвал его по имени, у Одинцова не мелькнуло и тени мысли о какой-то случайности. Звонили, разумеется, туда, куда хотели позвонить. И неспроста звонили.

Естественно, Водолей отступил, посрамлённый, на задний план. Одинцов пустился в размышления о вещах гораздо более конкретных, земных, и постарался припомнить, кому и где мог перейти дорогу. Поскольку жизнь он вёл вполне безобидную, в его мозгу рождались фантастические гипотезы. Всплывали в памяти какие-то девицы, забышие о существовании Одинцова ещё несколько лет тому назад, но от того ничуть не потускневшие в его воображении. Возможно, кто-то мстит ему за давние обиды? Правдоподобный вариант, однако он не мог надолго задержаться ни на одной кандидатуре. В делах сердечных обиды и размолвки неизбежны, но память не сохранила ничего достаточно ужасного, достойного справедливого возмездия. А что, если он случайным образом заполучил секретные сведения, узнал чью-то тайну? Или стал невольным свидетелем какого-нибудь происшествия, и недруги считают, будто он располагает опасной для них информацией, в то время как он ни сном, ни духом...Это маловероятно, но в положении Одинцова нельзя гнушаться никакими догадками. Может быть, у него просто собираются вымогать деньги? Будут угрожать, преследовать, шантажировать, заставят продать квартиру, опоят отравленной водкой, отправят полуживого, без денег и документов поездом в другой конец страны...Да не караулят ли они уже на улице, возле дома?

Обмирая от страха, Одинцов осторожно выглянул из окна. Ранним утром улица выглядела мирной и безмятежной. Два незнакомых типа, одетых настолько грязно, что это было видно с пятого этажа, переминались на углу, обмениваясь междометиями. Процокала каблуками длинная девица в бархатной курточке и крохотной сумкой через плечо. Куда-то прошли дворники, проехал мерседес. Афиша кинотеатра, что сверкал стеклом с противоположной стороны улицы, предлагала новый фильм. Одинцов разглядел надпись: "Опарыши-2: возвращение (страшная месть)". Помимо названия фильма, на афише также был изображён Дольф Лундгрен, распростёршийся в полёте на фоне взрывающегося деревенского сортира.

Слежки не было, но Одинцов не успокоился. Он чувствовал, что ему было бы легче, окажись за окном бритые бандиты, во все глаза следящие за окнами квартиры. Не исключено, что враг хитрее. Кто может поручиться, что засады нет и в парадной? Одинцов даже не стал смотреть в глазок, понимая, что противник вряд ли будет топтаться у него под дверью. Зачем? Всё равно такой неопытный, неискушённый в криминале человек, как он, никуда не скроется.

Зазвонил телефон.




4

- Ты же собирался звонить вечером, - сказал благодушный, разомлевший Крахмальников.

- Кашу маслом не испортишь, - возразил Факов и снял трубку. - Дай-ка бумажку, где я записал...

- Сейчас он тебя пошлёт далеко, и правильно сделает, - Крахмальников, предрекая товарищу фиаско, расположился поудобнее рядышком. - Жаль, у тебя параллельного аппарата нет.

Факов, не отвечая, набрал номер. В левой руке он держал трубку вместе с куцым бумажным клочком. Буквы и цифры расплывались перед глазами.

- Алё! - произнёс Факов. - Это Одинцов?

- Голос! - быстро прошептал Крахмальников. - Бухим голосом говоришь!

Факов отмахнулся, но слова стал выговаривать тщательно, позволяя себе паузы где можно и где нельзя:

- Вадик, ну как настроение? Какие мысли? Может, хочешь что-нибудь сказать?

И замолчал, слушая, что отвечает трубка.

- Ты, я вижу, что-то недопонял, - сказал он наконец. - Ты что о себе думаешь, а? Сука! - Факов, потеряв самообладание, перешёл на крик. - Ну, подожди, ты у меня получишь разъяснения...

- Всё испортишь, - буркнул Крахмальников недовольно и, захваченный стремительным хмельным порывом, нажал на рычаг. Факов продолжал орать, не замечая, что абонент растворился, превратившись в звуковое колебание - короткие бесстрастные гудки. Потом заметил и уставился на трубку, огорошенный.

- Чего ты вдруг завёлся? - спросил Крахмальников. - Что он тебе сказал?

- Рыпаться вздумал, - объяснил возмущённый Факов. - Начал грозить РУОПом, ОМОНом, то да сё... Впрочем, пускай, - Факов сменил гнев на милость. Зловещим пьяным голосом он произнёс: - Главное, не бросил трубку. Вот и отлично. А за мной не пропадёт, я его дожму, лишь бы контакт не прерывался.

- Ха! - Крахмальников как-то сразу весь передёрнулся - он делал это всегда, когда чего-то не понимал и оттого раздражался. - Да чего ты к нему пристал? Чего ты добиваешься?

- А просто так, чтоб знал, - Факов, пошатнувшись, встал и направился к книжной полке. Сняв с неё потрёпанный томик, он принялся ожесточённо перебрасывать страницы. - Это справочник, - объяснил Факов Крахмальникову, хотя тот ни о чём не спрашивал. - "Как проехать по городу". Хочу взглянуть, где он там окопался.

- Ты, никак, его проведать собираешься? - поразился друг. - Брось ты это дело! Ну, что тебе там искать?

- Мало ли что, - бормотал Факов, шаря глазами по строчкам. - Можно дерьма завернуть в газету, положить под дверь и поджечь. Выскочит, увидит огонь, начнёт топтать.




5

Одинцова трясло. Он стоял, не смея положить телефонную трубку, и откуда-то издалека со страхом следил за собственным взорванным сознанием. Философские системы, воздушные замки эзотерики, астрологические прогнозы были в клочья разорваны отвратительным, неестественным голосом врага. Одинцову показалось, будто с ним разговаривал робот.

Он попытался вспомнить, о чём говорил с невидимкой, но не смог. Похоже, он поддался истерике и навизжал в телефон большое количество глупых, ничем не подкреплённых угроз. Теперь было ясно, что добром такая беседа не кончится.

"Что же делать-то, Господи? - Одинцов схватился за голову и побежал к столу. Упав на стул, он начал лихорадочно соображать. - И позвонить-то некому". У него были друзья и знакомые, но люди большей частью слабые, без связей и возможностей. Весь их список пронёсся в памяти Одинцова за полсекунды, и тот недоуменно обнаружил, что, оказывается, ни на кого не может опереться. Суть и степень знакомств и дружб высветились моментально, и яркое освещение убедительно показало, что никто из круга Одинцова не даст за него и ломаного гроша.

Тут опять попалась на глаза рекламная страница. Первым, что прочитал Одинцов, оказалось объявление следующего содержания: "Сниму порчу" - и номер телефона. По досадной случайности между двумя словами объявления вкралась запятая. Одинцов помотал головой и перешёл к следующему. Там говорилось: "Продаю носочки - 80% овечьей шерсти, 20 - простой". Пытаясь разобраться, что бы это могло означать, Одинцов в какой-то момент понял, что занимается ерундой. Обругав себя, он вернулся к первому объявлению. "Почему бы и нет? - подумал Одинцов. - В конце концов, я давно собирался". Что-то мешало ему так вот взять и позвонить по первому встречному телефону - есть ведь и другие. Действительно, других в газете было хоть отбавляй; дойдя до всемогущей бабы Нюры, Одинцов ударил по столу кулаком. К ней он точно не пойдёт - пускай его даже ограбят и подвесят ногами кверху. Первое объявление казалось лаконичным и строгим. "Позвоню", - принял решение Одинцов.

Кому-кому, а Одинцову было хорошо известно, сколь опасно связываться с магами и чародеями. Большинство из них слабо представляло себе, с какими силами и сущностями имеет дело. Последствия могли быть ужасными.

"Но я не позволю ему никаких действий, - так сказал себе Одинцов. - Я только спрошу. Мне нужно только знать, что со мной происходит и почему, а дальше я уж сам разберусь. Ну, а если разобраться не получится, значит, карма такая".

Немного успокоившись (волнение, которое он испытывал, было уже нового сорта), он взял газету и поплёлся к телефону.




6

Факов уговаривал Крахмальникова:

- Сгоняем быстренько - и назад.

- Ну, на кой ляд? - сопротивлялся тот. - Чего мы там не видали?

- Такой случай грешно упускать, - настаивал Факов. - Думаешь, очень интересно просто так звонить и придуриваться? Должна же быть какая-то отдача! А тут клиент контактный, правила игры принимает, общается, хоть и грубит...Пугать так пугать! Развлечёмся...

Крахмальников продолжал упираться:

- Что, если он и впрямь ментов позовёт? Они тебя развлекут...

Факов обиделся.

- Совсем за козла меня держишь, - сказал он заплетающимся языком. - Мы ж не кончать его едем. Может, ничего вообще не будем делать - так, поглядим, что да как... Разведаем обстановочку... подышим его воздухом... Узнаем побольше про его логово, про окрестности - будет больше точек соприкосновения при разговорах...

Товарищ встал перед зеркалом и принялся критически рассматривать заплывшие глаза и двухдневную рыжую щетину. Ехать куда бы то ни было ему отчаянно не хотелось. Но тут он очень кстати вспомнил, что в доме Факова выпито всё до капли, а по дороге к неизвестному Одинцову можно недурно подзаправиться.

Кроме того, грязное, пропитанное отравленными парами жилище друга ему изрядно надоело.

- Поехали, - пожал плечами Крахмальников. - Деньги у нас есть?

- Денег до дури, - важно кивнул Факов. Сосредоточенно о чём-то размышляя, он стоял, глядя в пол, с засунутыми в карманы брюк руками, и раскачивался с пяток на носки.




7

Одинцов представлял себе экстрасенсов иначе. Он почему-то считал, что увидит кого-то полностью опустившегося, отталкивающего - ведь надо же чем-то компенсировать величие духа. Но перед ним стоял молодой, лет двадцати пяти, парень, похожий на спортсмена - правда, излишне полный. Парень разговаривал тихо и учтиво, представился Магистром. Он был на голову выше Одинцова, одет в футболку, джинсы и сандалии на босу ногу. Редкие волосы, зачёсанные назад, маленькие внимательные глаза.

Вылизанная богатая квартира, дорогая офисная мебель. Никаких завитушек и вообще закруглений - сплошные кожа и сталь под прямыми и острыми углами. Аппаратура. Коккер-спаниель. На стенах много чёрных африканских масок, какие-то гравюры...Книг почти не было.

Сбиваясь с пятого на десятое, Одинцов поделился наболевшим. Когда он ни к селу, ни к городу помянул Водолеевскую эпоху, Магистр снисходительно наклонил голову и улыбнулся краешком рта. Вообще же слушал молча и как-то напряжённо.

- Снимите и выньте из карманов все металлические вещи, - попросил Магистр.

Одинцов послушно избавился от мелочи, крестика, часов и зажигалки.

Магистр предложил ему переместиться на диван, после чего встал перед Одинцовым и начал водить руками у него над головой. Создавалось впечатление, что он подражает работе скульптора и лепит из невидимой глины угодное своему сердцу изваяние. Наконец чародей заложил руки за спину, вздохнул и пустился в объяснения.

Тут Одинцов узнал, что у каждого человека существует семь тел, два из которых - физическое и астральное - смертны, остальные пять - нет. Лет семь назад неизвестное лицо умышленно пробило брешь в шести телах Одинцова, и через эту брешь происходит непрерывная утечка энергии. В настоящий момент угроза для жизни совершенно очевидна. Это может быть что угодно - несчастный случай, болезнь, покушение и даже глобальная катастрофа. Тайный недоброжелатель Одинцова хитёр и коварен, он не намерен останавливаться и ждёт подходящего случая, чтобы нанести смертельный удар.

- Лет семь назад, - повторил Магистр, глядя Одинцову в глаза. - Вам ничего не приходит на ум?

В искреннем недоумении Одинцов покачал головой. Время, указанное магом, не омрачалось, насколько он помнил, никакими конфликтами.

- Я могу поставить вам защиту, - предложил Магистр. - Конечно, это не навсегда, и даже очень ненадолго, но...

Одинцов, верный данному себе слову, отказался. Он заплатил Магистру сто рублей, которые тот с вежливым поклоном принял, и повернулся к дверям.

- Задержитесь на минуточку, - остановил его Магистр. Тот повиновался и застыл на пороге, молча глядя на хозяина.

- Я вот о чём, - сказал Магистр после недолгого колебания. - Здоровье здоровьем, но я по поводу звонков, которые вас так расстроили. Мне кажется, здесь более уместно житейское объяснение. Вам ли не знать, сколько развелось шпаны. Набрали номер наугад, и...

- Но они назвали меня по имени, - напомнил Одинцов.

- Ну и что? - Магистр поднял брови. - В городе переходят из рук в руки сотни дисков с переписанными базами данных ГУВД, ФСБ и Бог весть кого ещё. Там есть всё. Компьютер стоит едва ли не у каждого. Стоит ли удивляться? Подумайте на досуге.

- Спасибо вам, - пробормотал Одинцов и поспешил покинуть волшебные чертоги.




8

Крахмальников успел перехватить руку Факова. Палец Факова изготовился уткнуться в кнопку дверного звонка.

- Офонарел? - спросил Крахмальников яростным шёпотом. - А если он откроет?

- Пусть открывает, - отозвался Факов шёпотом той же тональности. - Прикинемся пьяными мордами - простите, ошиблись дверью. И прикидываться не надо, - сообразил он с удовлетворением. Хочу посмотреть, что за рыбу выудил. Имею право!

- Козёл! Там, может быть, шобла жлобов сидит и ждёт, когда ты проявишься.

Засомневавшийся Факов отвёл прядь волос, приложил к двери ухо.

- Не, - сказал он и победно прищурился. - Мёртвая тишина.

И, не успел Крахмальников опомниться, позвонил. Рассудительный друг в мгновение ока оказался этажом ниже, где занял позицию наблюдателя. Факов на всякий случай отступил на пару шагов и уставился в дверь. Так прошла минута.

- Ну, что? - Факов свесился через перила. - Двигай сюда.

Но Крахмальников двигаться не спешил. Его товарищ презрительно хмыкнул, покачал головой и позвонил опять. Не дожидаясь ответа, ударил по двери ногой - и снова ничего не случилось.

- Куда-то слинял, - Крахмальников, сделав нехитрый вывод, осмелел и поднялся к Факову. - Ну, всё? Доволен?

- Погоди, - пробормотал тот, внимательно изучая дверную щель. - Посмотри сюда - у этого урода дверь можно пальцем открыть. Ну-ка, дай сюда твой ключ.

- А это уже статья, - погрозил ему пальцем Крахмальников. - Не-ет, браток, хрен ты получишь, а не ключ!

- И не надо, - с лёгкостью согласился Факов, порылся в карманах куртки и вытащил отвёртку. - Я знал, что она здесь!

С этими словами он быстро вставил инструмент в щель, надавил, и дверь отворилась.

- Куда ты! - зашипел Крахмальников, размахивая руками. - Соседи увидят! Ты точно сдурел - зачем тебе внутрь?

Факов и сам не мог ответить, зачем. Его причастность к уголовщине до сих пор ограничивалась мелким хулиганством. Будучи не в силах толком ответить Крахмальникову, он и не стал отвечать, а просто нагло вдвинулся внутрь и отправился шастать по комнатам.

Друг, нервничая, томился на лестничной площадке. В конце концов он не выдержал и, страшась появления вездесущих соседей, последовал за Факовым. Крахмальников застал его на кухне, где тот был занят рассыпанием по полу круп, муки и сахарного песка.

- Удача, - оскалился Факов при виде своего трусливого спутника. - Это просто повезло, что он куда-то ушёл. Так пуганём, что ночью спать не будет!

- Ладно, ладно, - отозвался Крахмальников, видя, что Факов не подлежит вразумлению, и потому согласный на любое преступление - лишь бы поскорей убраться. - Только быстро!

- Ясное дело, - Факов заспешил. Превратившись в разрушительный смерч, он опалил своим тлетворным дыханием беззащитную квартиру, которая пятью минутами позже стала походить на клетку буйно помешанного. Полюбовавшись делом рук и ног своих, друзья выскочили на лестницу. Они тяжело дышали и хватались руками за стены. Факов хотел захлопнуть дверь, но Крахмальникову вдруг захотелось внести свою лепту.

- Оставь приоткрытой, - посоветовал он и подмигнул, причём одновременно у него почему-то вывалился язык и сильно выпучился незанятый миганием глаз. - Чтоб его ещё на подступах проняло.

- Молодец, - одобрил Факов, схватывая сказанное на лету. Они оставили зазор сантиметров в десять, а сами кубарем скатились по ступенькам и выпорхнули во двор.




9

Одинцов приближался к дому. Он чувствовал себя немного лучше, хотя головная боль вернулась, а телефонным хулиганам ничто не мешало позвонить опять.

"Отключу телефон", - придумал Одинцов, и эта мысль показалась ему исключительно удачной.

В самом деле - как он сразу не подумал о базах данных? Ведь не такой же он пенёк - он всё-таки следит за прогрессом по мере возможностей. И про всяких разных хакеров читать ему случалось, просто он считал, что по теории вероятности ему не придётся стать их жертвой. Теория вероятностей с её бесконечно малыми величинами вообще казалась Одинцову невероятной. Но предположение Магистра виделось ему не лишённым смысла, тем более что он по-прежнему не понимал, кому могло понадобиться его запугивать. Крупных грехов за ним не водилось, это Одинцов знал доподлинно. Так что при всей своей безумности гипотеза мага многое объясняла.

Анализируя и пробуя на вкус вполне земное предположение, Одинцов, однако, ничуть не сомневался в справедливости всего прочего, чего пришлось ему наслушаться от Магистра. Семь лет назад его угораздило оплошать, промахнуться - отсюда все беды. В чём? Где? Кого он зацепил? Кто тот недобрый, кровожадный соглядатай, который на протяжении семилетнего срока не выпускает его из поля зрения, надеясь привести в конце концов к верной гибели?

Одинцов обратил внимание на то, что не в силах воспроизвести рассуждения Магистра дословно. Вроде всё звучало понятно, хотя и недоказуемо для рационального ума, но стоит коснуться пальцем - и вся система расползается. Магистр что-то говорил об участии в процессе ещё нескольких людей...он в чём-то видел их присутствие, какие-то астральные нити и коридоры, имевшие отношение к бреши в незримых телах самого Одинцова. На секунду ему почудилось, будто маг допускает, что удар на самом деле нанесён не ему, а кому-то другому, и с тем, другим или другими, рассчитываются путём вовлечения в сценарий его, Одинцова. Не иначе, Магистр воспользовался лёгким гипнозом - основное содержание сказанного ускользало от понимания.

"Надо куда-нибудь уехать", - придумал Одинцов. Куда - вопрос второстепенный, ему очень понравилась сама идея.

Он вошёл в подъезд, захваченный этим тривиальным, но неожиданным решением, поднялся по лестнице и там обнаружил, что дверь в его квартиру не заперта. Внутри у Одинцова всё оборвалось. Наверно, именно поэтому он повёл себя совсем не так, как это полагается в подобных случаях. Разумный человек не стал бы заходить внутрь, а поспешил бы - желательно на цыпочках - прочь из подъезда и уже там, на улице, пустился бы на поиски подмоги. Но Одинцов вошёл, и первым, что он увидел, был совершенный разгром, учинённый неизвестными бандитами. Сразу появились и бандиты, их было трое - какие-то зловещие гориллы в наколках и цепях. Одна из горилл держала в волосатой лапе сумку с похищенными вещами.

Одинцов собрался крикнуть, но главный среди троицы шагнул к нему и, не тратя времени на пустые разговоры, ударил чем-то тяжёлым в лоб. Одинцов, успев отметить про себя, что теперь пробито и физическое, последнее его тело, повалился на пол.




10

Факова с Крахмальниковым задержали очень быстро. Дворовые старушки на редкость грамотно описали внешность двух отвратительных, в дымину пьяных типов, которые вылетели из парадной около полудня, побежали на проспект и там поймали машину. Вскоре нашёлся водитель, от него узнали адрес Факова.

В квартире убитого милиция обнаружила множество отпечатков пальцев Факова и Крахмальникова. Оба клялись, что не трогали ни квартировладельца, ни его вещей, а просто учинили погром, и тем ограничились. Однако ни один из них не смог вразумительно объяснить, зачем это было сделано. Во время обыска у Факова изъяли диск, содержавший сведения об адресах и телефонах горожан, после чего у следователя возникло естественное подозрение, не причастны ли эти двое к другим преступлениям, коих, к сожалению, в последние годы совершалось немало. По истечении двух суток заключения задержанные признались, что да, причастны, и дали ценные показания по целому ряду случаев.

Правда, у преступников не удалось найти украденных из квартиры Одинцова вещей, но этот единичный факт сам по себе, конечно же, не имел веса.

Наверно, Факов и Крахмальников, случись им побеседовать насчёт своих невзгод с Одинцовым, смогли бы многое узнать о возможных причинах беды. Семь лет, в конце концов, не столь уж долгий срок, чтобы не вспомнить, кому и какой вред ты причинил. Но побеседовать с Одинцовым, останься он даже в живых, им было бы невозможно. Поскольку срок в семь лет показался бы коротким кому угодно - только не Факову с Крахмальниковым.

май 1999 



© Алексей Смирнов, 2000-2024.
© Сетевая Словесность, 2000-2024.





Версия для широкого дисплея
[В начало сайта]
[Поэзия] [Рассказы] [Повести и романы] [Пьесы] [Очерки и эссе] [Критика] [Переводы] [Теория сетературы] [Лит. хроники] [Рецензии]
[О pda-версии "Словесности"]