[Оглавление]




НАДИНА

Трагикомедия в двух действиях


Действующие лица

НАДЕЖДА
ВЛАДИМИР
ВИКТОРИЯ
БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ СЛИВЯНСКИЙ
ДЖЕЙМС БРУК (гражданин США, почти без акцента говорящий по-русски, загорелый брюнет и якобы полковник)
НЕОПРЕДЕЛЕННОЕ ДЕЙСТВУЮЩЕЕ ЛИЦО (крупный лохматый мужик с русыми волосами и черными сросшимися бровями)

Надежде, Владимиру и Виктории за сорок, Борису Геннадьевичу и Джеймсу Бруку за шестьдесят (но выглядят они оба гораздо моложе). Возраст Неопределенного лица не имеет значения.

Действие происходит в подмосковном дачном поселке. Посреди сцены стоит маленький домик с одежным и книжным шкафами, кроватью, обеденным столом, газовой плитой, корзиной с помидорами, умывальником и большим плоским телевизором в дальнем углу; сбоку от телевизора на стене висит как украшение венецианская маска красавицы. Слева от домика, за грядками и за забором, стоит дом побольше с широкой кроватью, комодом и зеркалом; на заднем плане второго дома стоит туалетная кабинка. Справа от центрального домика, без забора, стоит вагончик, что внутри вагончика - не видно. Между домиком и вагончиком в темном овраге стоит вода.

Действие первое

Сцена первая

Туманное утро. В доме слева на кровати спят Виктория и Владимир. На грядке стоит в рабочей позе одетая в лосины Надежда. Долго роется в земле, выдерживая паузу. Затем с трудом разгибается, кладет на землю инструменты, идет в домик, моет руки, меняет лосины на юбку, переодевает блузку на более нарядную, причесывается, напомаживает губы, берет мобильный телефон, набирает номер. В вагончике раздается звонок, долго звонит телефон; на фоне телефонных звонков в вагончике раздаются глухие удары об стену и раздраженное ворчание, будто внутри него кто-то в спешке перерывает вещи. Звонки прекращаются. Надежда кладет телефон на стол, выходит из домика, подходит к оврагу, заносит над ним ногу, чтобы перешагнуть, но передумывает: в овраге стоит вода. Приподнимает узкую юбку, чтобы пошире шагнуть, и опять заносит ногу. В этот момент в домике Надежды звонит телефон. Надежда отскакивает от оврага и бежит обратно в домик, берет телефон.


НАДЕЖДА. На проводе!

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Это я, Борис Геннадьевич.

НАДЕЖДА (иронично). Я уже догадалась. Кушать изволите? Я борщик наварила.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. О, лечу-лечу!

Бодро выбегает из вагончика, молодцевато перепрыгивает через овраг, на лету зачесывая назад жидкие волосы. Забегает в домик Надежды.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. С добрым утром, Наденька Юльевна! Извините, не сразу нашел аппарат.

Пытается взять руку Надежды, чтобы поцеловать, но она отдергивает руку и подставляет ладонь.

НАДЕЖДА. Хай файв!

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. О времена, о нравы!

Шлепает Надежду по ладони.

НАДЕЖДА. Присаживайтесь.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Да уж присел.

Борис Геннадьевич садится за стол, Надежда наливает борщ, ставит тарелку ему и себе. Борис Геннадьевич с аппетитом ест, Надежда садится напротив, но не ест.

НАДЕЖДА. Приятного аппетита!

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Взаимно! Этот ваш "полный пансион" - удивительно вкусная штука.

НАДЕЖДА. Кстати-кстати, вы пенсию получили?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. А причем тут...

Не договаривая, отправляет ложку в рот.

НАДЕЖДА. Паронимом навеяло. Если что, я по профессии лингвист, не забывайте.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Наденька Юльевна, помилуйте, где же я ее получу в этой глубокой... провинции? Это ведь в Москву ехать надо. Но я хотел предложить вам заработать...

НАДЕЖДА. Вы - мне?! О, боги!!! Что с моими ушами???

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. С вашими очаровательными ушками все в порядке, и я, между прочим, тоже не шучу. Одно крупное американское издание заказало мне статью про темную материю. Но им надо на английском. Поможете с переводом?

НАДЕЖДА. А сколько они вам обещают?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Десять тысяч долларов.

НАДЕЖДА. Серьезно?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Вы меня оскорбляете своими сомнениями: мои мозги стоят гораздо дороже, на вес антиматерии - миллиард баксов за миллиграмм.

НАДЕЖДА. Хотите добавки?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Да уж не откажусь!

Надежда подливает Борису Геннадьевичу борща.

НАДЕЖДА. И сколько вы мне из этих милли-миллиардов выделите за перевод?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Сколько пожелаете.

НАДЕЖДА. Уже несерьезно.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Понимаете, Наденька Юльевна, для меня здесь дело не в деньгах, а в принципе. Меня ведь именно из-за этой темной материи ученого звания лишили. Есть такая Комиссия по борьбе с псевдонаукой, не слышали? Они мне предъявили, что я темную материю в своих статьях серой называю. А я, между прочим, ее стал серой называть еще до того, как она официально темной стала, понимаете?

НАДЕЖДА. Честно? Нет.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Еще в СССР я постулировал существование невидимой материи, на которую приходится подавляющая часть всего вещества во Вселенной. Встал вопрос, как такую материю называть. "Невидимая" - слишком длинно, поэтому я окрестил ее "серой". Подбирая название, я исходил из того, что вещи серого цвета люди обычно не замечают и они как бы становятся невидимы. Почти одновременно со мной до существования такой невидимой материи додумались и американцы, но они назвали ее "темной", по аналогии с темными веками, о которых ничего неизвестно. Я же, подчеркивая свое право первенства, по-прежнему называл ее серой, или по-английски "грей мэттер". В России это никого не задевало, пока я не опубликовал в научном Интернет-издании на английском языке свою концепцию космической серой материи - "космик грей мэттер". И тут возник досадный казус, потому что в английском языке "грей мэттер" означает серое вещество мозга. Короче говоря, моя статья попалась на глаза отечественному научному обозревателю, одному восторженному недоумку, который раструбил по всем СМИ про "сенсационное открытие академика Сливянского" - "космическое серое вещество", или иными словами мозг Вселенной! Можете себе такое представить? А тут еще так совпало, что Комиссия по борьбе с псевдонаукой искала себе сакральную жертву на волне реформы академии. Вот я и попал под горячую руку... А теперь представилась хорошая возможность заявить о своих авторских правах и раздеребанить всю эту путаницу. Восстановить если не и звание, то хотя бы честное имя.

НАДЕЖДА. Ладно, убедили. А текст сложный? Я ведь не в курсе ваших астрофизических терминов...

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Ой, Надежда Юльевна, я вас умоляю, с вашими-то способностями! Там почти все слово в слово: квазар - квазар, блазар - блазар, черная дыра - "блэк хоул", и так далее. Единственная переводческая сложность - объяснить, что "грей мэттер" это не "серое вещество", а "серая материя".

НАДЕЖДА. Так это что, переводчик объяснять должен?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Ну... не знаю даже. Как-нибудь вместе мы это осилим.

НАДЕЖДА. Это, конечно, хорошо, но все-таки, когда вы мне вторую половину пансиона заплатите?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Наденька Юльевна, а хотите, чтобы быстрее было, я вам натурой отдам?

НАДЕЖДА. О, нет, если натурой, то быстрее не надо!

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Мать-термоядь! Я совсем другое имел в виду. По хозяйству.

НАДЕЖДА (иронично). Ну вот, а я уже губу раскатала... Тогда вон сделайте что-нибудь с тем овражком перед домом. Я уже две пары колготок через него разодрала. Испарите его, что ли, лазером. Или заморозьте не знаю чем и каток для деревенских детей устройте. Или нет, мне сейчас лучше идея пришла - заройте его землей и все, так дешевле и спокойнее.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Помилуйте, Наденька Юльевна, вам про закон сохранения пустоты известно? Если я в одном месте яму зарою, она тут же в другом образуется. Землю-то откуда брать прикажете, из воздуха?

НАДЕЖДА. Борис Геннадьевич, довольно теории, реализуйтесь на практике. Возведите мост или хотя бы доску перекиньте. Проявите академические навыки!

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. А...

НАДЕЖДА. А доску под домом возьмите.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ (вставая). Насколько я понимаю, аудиенция окончена?

НАДЕЖДА. Правильно понимаете. И салфетку в карман не кладите, она тоже матерчатая и не одноразовая.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Спасибо за обед. Я откланиваюсь.

НАДЕЖДА. Ага, буду рада вас видеть в дальнейшем. Приносите статью. Мне на самом деле интересно, из чего мы все сделаны.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. В каком смысле?

НАДЕЖДА. В смысле, из какой материи.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Увы, про нас, людей, в моей статье ничего не сказано.

НАДЕЖДА. А жаль!

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Это сложный вопрос...

НАДЕЖДА (провожает Бориса Геннадьевича до двери). Не сомневаюсь.

Борис Геннадьевич уходит. Надежда убирает его пустую тарелку со стола, свою полную оставляет на столе. Борис Геннадьевич достает из-под дома доску, перекидывает ее через овраг, снимает рубашку и ложится на доску загорать.



Сцена вторая

В доме слева просыпается Владимир. Он садится на кровати, надевает легкие шорты, встает и смотрит на спящую Викторию, затем берет с тумбочки мобильный телефон, подходит к окну в правой стене и, глядя на домик Надежды, печатает одним пальцем СМС. В домике Надежды раздается сигнал телефона о принятом сообщении. Надежда берет в руку телефон, читает СМС, подходит к окну в левой стене и машет рукой Владимиру. Владимир в одних шортах выбегает из дома, пролазит через дырку в заборе на участок Надежды и заходит в ее домик.


ВЛАДИМИР. Привет, Надюленька!

НАДЕЖДА. Будешь борщик?

ВЛАДИМИР (смешливо). Вот так, вместо здравствуй?! Конечно буду!

Надежда ставит перед Владимиром тарелку с борщом, тот жадно набрасывается на еду и сладострастно мычит с набитым ртом.

ВЛАДИМИР. У-у-у! А-а-а! О-о-о! Потрясающе... Великолепно... Деликатесно... Ты кулинарный гений!

НАДЕЖДА. Ага, профессор сладких борщей.

ВЛАДИМИР. Да, да, да! Кстати, насчет профессора: Борген заходил?

НАДЕЖДА. Это что, новое прозвище академика?

ВЛАДИМИР. Скорее, сетевая кличка. Я тут наслушался его речей про большие академические заслуги и решил на всякий случай по Интернету пробить. Нет такого академика Сливянского! Прикинь, Надюль, там столько академиков, что почти все фамилии разобрали, даже Шмалянский есть, через "а", только Сливянского нет! Зато нашел на научном форуме инженера Сливянского.

НАДЕЖДА. Может, однофамилец?

ВЛАДИМИР. Под ником "Борген"? Полный тезка по фамилии, имени и отчеству? Это вряд ли. Я сразу заподозрил: академик в вагончике, смешно ведь. Но подумал, мало ли, столько академиков развелось, что пенсионный фонд истощился. Так он деньги-то отдал за аренду или нет?

НАДЕЖДА. Отдал половину. На днях обещал остальное додать. Еще сказал, что ему статью заказали за десять тысяч долларов.

ВЛАДИМИР. Ага! И ты поверила? Повелась, да? Десять тысяч за серую материю - не верю! Эта его концепция "серой материи" - вообще отстой, пережиток гегельянства. Нет ни светлой материи, ни темной, ни серой, ни в горошек, ни в крапинку.

НАДЕЖДА. А что есть? Чистое сознание?

ВЛАДИМИР. Сознания тоже нет. Ни материи, ни сознания, одна сплошная реальность. Единая и неделимая. Все реально. И предметы, и люди, и сны, и мысли.

НАДЕЖДА. А боги?

ВЛАДИМИР. Те, про которых мы знаем, все реальны. Нереальны только забытые боги. Но и у них есть шанс стать реальными, если археологи раскопают какие-то упоминания про них.

НАДЕЖДА. Но тогда получается, что серая материя тоже реальна?

ВЛАДИМИР. Ага, но только в голове Боргена. Его на научном форуме сразу раскусили как шарлатана. Он им про серую материю - а они ему "почитай учебник по физике за одиннадцатый класс!". Он, типа гордый, никак не реагирует, и опять им про серую материю - а они ему "иди прими транквилизаторы, дедушка!". Он опять свое гнет про серую материю - а они ему уже прямым текстом: "Съешь говна на лопате и утопись, аффтор!"

НАДЕЖДА. Выражаться за столом обязательно?

ВЛАДИМИР. Я не выражаюсь, я передаю содержание дискуссии на научном форуме в разделе "Альтернативные идеи". К тому же, тебе как лингвисту пора бы знать, что слова на "г" и "ж" в двадцать первом веке окончательно растабуированы.

НАДЕЖДА. Спасибо, что "лингвистом" назвал, а не филологиней, в своей обычной манере.

ВЛАДИМИР. Надюль, очнись, ты застряла в прошлом веке со своим высокопарным "штилем". Как и твой академик с темным прошлым.

НАДЕЖДА. В каком смысле "мой"?

ВЛАДИМИР. В прямом! Я тебе вьетнамца подгонял, а ты его забраковала, потому что он питается не борщами, а жареной селедкой, которую ты готовить не умеешь.

НАДЕЖДА (возмущенно). Я все умею! Но жареную селедку презираю за отвратное амбре.

ВЛАДИМИР (примирительно). Надюль, ну не злись. Я ведь только за тебя волнуюсь: ты слишком людям доверяешь. У тебя на лице написано, что ты любую ложь примешь, лишь бы в красивой упаковке - с метафорами, гиперболами и прочими эпитета... тами.

НАДЕЖДА. Я его сразу попросила удостоверение академика показать, но он честно признался, что из академии его выгнали и пропуск отобрали.

ВЛАДИМИР. Честно признался?! Ты опять его выгораживаешь!

НАДЕЖДА. Даже если и соврал про академика, велика ли разница?

ВЛАДИМИР. Велика, Надюль, очень велика! Люди врут в основном не из чистой любви к искусству, а ради того, чтобы скрыть какие-то неприятные для них факты. И если человек, арендуя вагончик, врет, что он академик, это значит, что у него пенсия не как у академика. Или вообще пенсии нет никакой. Ты его пенсионное удостоверение видела?

НАДЕЖДА. Может, мне его на детектор лжи посадить нужно было?

ВЛАДИМИР. Чего? Посадить?! Как ты себе этот детектор представляешь? Детектор лжи, Надюль, у здравомыслящих людей вот здесь находится (стучит себя по голове).

НАДЕЖДА (раздраженно). По-твоему, я дурочка, да?

ВЛАДИМИР. Ты не дурочка...

НАДЕЖДА. Спасибо!

ВЛАДИМИР. Но по какой-то причине ты недостаточно вдаешься в детали. Ты как бы скользишь по поверхности вещей, не желая в них углубляться. Вот, ты выращиваешь помидоры, а ты много про них знаешь?

НАДЕЖДА. Знаю ли я про помидоры? Ты шутишь! У меня самые лучшие помидоры в Большой Москве, не говоря уже о Малой, и я знаю про них практически все.

ВЛАДИМИР. А можешь сказать, как называется сорт розовых помидоров?

НАДЕЖДА. Розовые.

ВЛАДИМИР. Это, Надюль, не сорт, а цвет.

НАДЕЖДА. Нет, Володенька, это не цвет, а сорт! Мне так в магазине сказали, когда я рассаду покупала.

ВЛАДИМИР. Ну вот, что и требовалось доказать: "в магазине сказали"! И кто сказал? Выдающийся специалист-селекционер, а по совместительству продавщица тетя Вера?

НАДЕЖДА. "Сказали" - это образное выражение. На самом деле там написано было... Да, я сейчас точно вспомнила: на ценнике было написано "Помидоры розовые".

ВЛАДИМИР. Опять здрасьте-приехали! А кто написал-то? Та же тетя Вера? И по-любому, если написано "Розовые помидоры" - это не сорт, а определение. Типа, розовые помидоры по три, а красные по пять, чтобы цены не путать.

НАДЕЖДА. Там было написано не "Розовые помидоры", а "Помидоры розовые"!

ВЛАДИМИР. Большая разница!

НАДЕЖДА. Да, представь себе, большая, с точки зрения лингвистики...

ВЛАДИМИР. Даже боюсь себе представить! Да и не получится у меня: я филфаков не кончал. Но зато я могу сравнивать реальные помидоры с помидорами на картинках в Интернете. И вот что ты выращиваешь... (смотрит в смартфон). "Микадо розовый - сорт среднеспелый, индетерминантный, салатный, поспевает на 117-й день, плоды плоскоокруглые, малиново-розовые, чуть темноватые, весом около 500 грамм, мясистые, вкусные"...

НАДЕЖДА. Микадо, да? А ты уверен, что "микадо" по-японски не означает помидор? Тогда получается все то же - "Помидор розовый"!

ВЛАДИМИР. Надюль, ты спрашиваешь, уверен ли я? Я никогда не говорю того, в чем не уверен. Я проверял по электронному словарю: помидор по-японски будет "томато".

НАДЕЖДА (смеется). Томато, да? Томато?

ВЛАДИМИР. А что здесь смешного? Надюль, ты меня пугаешь! Боюсь, что кроме тебя никто здесь ничего смешного не услышит.

НАДЕЖДА. В любом случае, спорить про розовые помидоры уже бесполезно, потому что в этом сезоне я выращиваю только фиолетовые.

ВЛАДИМИР. Как фиолетовые?!

НАДЕЖДА. А ты загляни в тарелку.

ВЛАДИМИР (подцепляет ложкой шкурку помидора). Надо же, действительно фиолетовые. Это сорт такой?

НАДЕЖДА. Да, Володенька, сорт такой: помидоры фиолетовые. Они полезнее обычных и хранятся дольше. Отличаются повышенным содержанием антоцианов и антиоксидантов.

ВЛАДИМИР. Хм, странно, я даже не заметил...

У Владимира в кармане звонит телефон, он смотрит на него, отключает звонок и встает из-за стола.

ВЛАДИМИР (уходя). Спасибо, было реально вкусно. И послушай совета, спроси у академика прямо, какая у него пенсия. Ты как латифундист-арендодатель имеешь право на такие вопросы. Ну, всего...

НАДЕЖДА. Давай-давай, синьор Помидор, катись к своей Вишенке!



Сцена третья

Владимир забегает в стоящий слева дом Виктории, его встречает Виктория в сером пеньюаре. Надежда в это время переодевается в лосины, выходит из домика и склоняется над грядкой.


ВЛАДИМИР. Привет, Виктош!

ВИКТОРИЯ (саркастически). А чего вдруг не "С добрым утром, Виктюленька"?! Ты где был, Владимир?

ВЛАДИМИР. На крыльце зарядку делал.

ВИКТОРИЯ. На крыльце, да?

ВЛАДИМИР. Да, а что?

ВИКТОРИЯ. А то, что крыльца у нас нет и никогда не было!

ВЛАДИМИР. Дорогая, "на крыльце" - это образное выражение.

ВИКТОРИЯ (хохочет). Если бы ты сейчас видел свое образное выражение лица!

ВЛАДИМИР. Кончай ржать! Я делал зарядку!

ВИКТОРИЯ. А почему от тебя борщом разит? Оступился в канаву с помоями? Вот зачем врать, а? Я тебе давно уже сказала, можешь бегать к ней хоть на щи, хоть на борщи, но чтобы к моему просыпанию был на месте! Что здесь сложного? Ты ведь прекрасно знаешь, что я не имею морального права запретить тебе бегать к твоей бывшей жене. Нет у меня на тебя прав, а у нее есть. И мне это обидно! Разве сложно это понять? А ты - да, ты очень хорошо устроился! Одна тебя в постельке ублажает, другая из ложечки кормит... Не желаете ли еще кусочка? И тебе это по кайфу, да! Еще бы: в постели у тебя настоящая самка, тигрица, а на кухне ласковый котенок мурлычет: мяу-мяу, фрау-драу! А ты котяра такой в белом пушистом фраке, выел сметанку из борща и побежал тигрицу драть...

ВЛАДИМИР (хватая Викторию за ягодицы). А ты хочешь, да? Вот сучка, специально меня разъярила, чтобы жестче оттрахал!

ВИКТОРИЯ (вырываясь). Вай, больно, дебил! У меня там кожа нежная, синяки останутся... Подожди, на самом деле. Пять минут! Я тебе сон расскажу.

Виктория ложится на кровать. Владимир пытается лечь рядом, но Виктория его отталкивает.

ВИКТОРИЯ. Я не для этого легла! Просто в такой позе лучше сны вспоминаются. А ты посиди рядом, чтобы без цели не возбуждаться. В общем, приснилось мне, что меня к себе забрали сущности... (застывает и надолго замолкает, глядя вверх).

ВЛАДИМИР (после долгого ожидания продолжения). Откуда?

ВИКТОРИЯ (вздрагивая). Что "откуда"? Не перебивай! На чем я остановилась?

ВЛАДИМИР (вздыхая). На том, что тебя украли инопланетяне.

ВИКТОРИЯ. Не украли... Не инопланетяне... Забрали сущности - прямо через крышу. А крыши во сне как бы не было... То есть, она вроде была, но ее одновременно и не было. Был как бы призрак крыши...

ВЛАДИМИР. Призрак? Крыши? Может, образ?

ВИКТОРИЯ. Может, образ.

ВЛАДИМИР. А стены были?

ВИКТОРИЯ. Были! Но не все... И мне приснилось, что на меня кто-то смотрит из темноты. Но смотрит не как зверь, не злобно, а по-людски, по-доброму. И как бы манит меня к себе, взглядом притягивает. И раздевает...

ВЛАДИМИР (набрасываясь на Викторию). С этого места - в деталях, пожалуйста!

Какое-то время, по ходу основного действия, Владимир и Виктория возятся под одеялом, потом затихают.



Сцена четвертая

Надежда подходит к лежащему на доске Борису Геннадьевичу.

НАДЕЖДА. Отдыхаете от трудов праведных?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Заслужил-с, барыня-с-с.

НАДЕЖДА. Борис Геннадьевич, можно серьезно задать вам прямой вопрос, какая у вас пенсия?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Скажу прямо, Наденька Юльевна, не самая высокая в мире, но достаточно большая, чтобы ни в чем себе не отказывать... в разумных пределах.

НАДЕЖДА. А какая именно? В номинальном выражении?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Ну и вопросики! Наденька Юльевна, спрашивать у пенсионера размер пенсии - все равно что возрастом у женщины интересоваться. Никто еще на этот вопрос никогда правдиво не отвечал. Однако между пенсионером и женщиной есть одна существенная разница: женщины всегда занижают возраст, а пенсионеры пенсию то занижают, то завышают, причем непредсказуемо.

НАДЕЖДА. В зависимости от настроения, что ли?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Наденька Юльевна, вы не поймете психологии пенсионера, пока сами не окажетесь в этой... шкурке. Но я вам открою заранее секрет: пенсионеры то занижают, то завышают свою пенсию только для того, чтобы запутать всех, кто их пенсией интересуется. Только не спрашивайте, зачем!

НАДЕЖДА. Зачем?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. За тем, что...

В этот момент появляется Неопределенное лицо. Оно одето в черный комбинезон, на груди у него висит коробка с распылительными баллончиками. В руке у Неопределенного лица маленький букетик полевых ромашек - он протягивает его Надежде.

НАДЕЖДА (принимая букетик). А, это вы! Как мило с вашей стороны! Пройдемте в дом...

Надежда берет Неопределенное лицо под руку и уводит в свой домик. Сливянский провожает их долгим настороженным взглядом. Надежда подводит Неопределенное лицо к столу, снимает с его шеи коробку с баллончиками, ставит ее на пол, усаживает Неопределенное лицо за стол, ставит перед ним тарелку с борщом. В то же время Сливянский лихорадочно печатает СМС.

НАДЕЖДА. Приятного аппетита! Не стесняйтесь, бульон не из свинины. Не знаю вашей национальности, но на всякий случай предупреждаю... Вернее сказать, ставлю в известность. Вы кушайте, кушайте... Ой, вы такой растрепанный, давайте я вам волосы расчешу. Я аккуратно, чтоб в тарелку не упало. Какая мохнатая шевелюра, просто грива!

Надежда берет расческу, встает сзади Неопределенного лица и аккуратно расчесывает ему волосы. Неопределенное лицо на ее слова и действия никак не реагирует, продолжая ритмично есть. В то же время в комнате Владимира раздается сигнал мобильного телефона о сообщении, он вылезает из-под одеяла, смотрит на спящую Викторию, берет телефон, читает СМС, надевает шорты и бежит в домик Надежды.

ВЛАДИМИР (забегая в дом и показывая на Неопределенное лицо). Это кто?!

НАДЕЖДА. Не ори! И какое твое дело?

ВЛАДИМИР. Мое какое дело? Это кто вообще?! Откуда это?! Из какой это оперы?! С какой планеты?! Что это за лицо?! Какой оно национальности?!

НАДЕЖДА. Ты что, расист?

ВЛАДИМИР. Да ты охренела, что ли?! Ты кого в дом привела, да еще с этой химией?

Владимир подходит к коробке с баллончиками. Неопределенное лицо настороженно косится в его сторону, но продолжает есть. Владимир берет в руки один баллончик, читает надпись на нем.

ВЛАДИМИР. "Антипестицид"... Что еще за хрень? Оживляет отравленных насекомых, что ли? По-любому отрава!

НАДЕЖДА. Это не отрава, а антиотрава. Очищает овощи и фрукты от пестицидов. Почитай - там написано.

ВЛАДИМИР. Ты, Надюль, опять буквам веришь? Мало ли что написано! На канистрах с "Циклоном-Б" тоже писали, что средство от вшей. Распылит свою наркотическую дрянь и подсунет тебе на подпись договор о передаче собственности.

НАДЕЖДА. Моя собственность - что хочу, то с ней и делаю.

ВЛАДИМИР. Но и моя тоже! Ты свою половину подаришь, а я на второй половине буду с этим вот лицом неизвестной национальности жить?!

НАДЕЖДА. Ой, не смеши, что здесь половинить? Живи уже с Викторией или вон в вагончике!

ВЛАДИМИР. Издеваешься, да?

НАДЕЖДА. Да нет, просто тебя успокаиваю. Никто никому ничего в собственность не передает. Просто этот человек подарил мне букетик, а я его за это кормлю борщом. По-моему, здесь все естественно происходит: натуральный обмен любезностями...

ВЛАДИМИР. Что ты меня как ребенка разводишь? Какой, нахрен, натуральный обмен?! Я что, не знаю, чем такие любезности заканчиваются? Но мне плевать на ваши половые потуги, мне просто морда этого лица не нравится. Мутный он какой-то. Молчит все время.

НАДЕЖДА. Он глухонемой.

ВЛАДИМИР. Это он тебе так сказал?

НАДЕЖДА (иронично). Ха-ха-ха! Оч-смешно!

ВЛАДИМИР. У него есть справка, что он глухонемой?

НАДЕЖДА. Ты спятил, что ли? По-твоему все глухонемые должны носить с собой справки?

ВЛАДИМИР. Я знаю, как проверить: выстрелить над ухом из травматики.

НАДЕЖДА. Нет! Скажи ему просто что-нибудь сзади.

ВЛАДИМИР (заходит за спину Неопределенного лица и кричит ему на ухо). Слышь! Слышь? Слышь?!

Неопределенное лицо никак не реагирует.

ВЛАДИМИР (озадаченно-смущенно). Похоже, реально не слышит... Ну... Все равно стремный... Следи за ним, чтобы вещи не вынес... Ладно, я пошел.

Владимир уходит, Надежда подливает Неопределенному лицу борщ и садится напротив него; Неопределенное лицо продолжает невозмутимо есть.

НАДЕЖДА (проникновенно). Ты на него не обращай внимания, он немного психованный, но на это есть своя причина: у нас пятнадцать лет назад мошенники чуть квартиру не отобрали. Тебе это все равно, я понимаю. Похоже, тебе уже все все равно, если ты ни на что не реагируешь. Я ведь вижу, ты не немой, ты просто абстрагируешься от происходящего, для тебя наш мир просто игра света и тени, серая материя, так сказать. Тебе нужно потреблять калории, чтобы поддерживать существование, поэтому ты ешь борщ, и это естественно, все остальное лишнее. Ты отсекаешь от реальности все лишнее, чтобы сделать из нее то, что можешь увидеть только ты, и никто другой. Я тоже раньше была такой, и мы жили счастливо с этим психованным придурком, который хотел стрелять у тебя над ухом. Главное, что и он был таким, иначе бы у нас не сложилось тогда. Я сумбурно изъясняюсь... Короче, нам все было пофиг: квартира, дача, деньги, и мы были счастливы любовью. А теперь как-то все так изменилось, что заморочек стало больше, а любви совсем не осталось. И разве это справедливо: что бы мы ни делали и что бы ни говорили, становится все хуже и хуже! Мы несчастны просто из-за того, что выработали свой ресурс. И мне опять все становится пофиг, только без счастья... Вот я тебя загрузила...

Надежда притягивает к себе голову Неопределенного лица за космы и целует в лоб. Неопределенное лицо встает, надевает на себя коробку с баллончиками, благодарно кивает и уходит.



Сцена пятая

В надеждином домике раздается стук в дверь, входит Виктория, оглядывается.


ВИКТОРИЯ (удивленно). Он не у тебя?

НАДЕЖДА. И вам здравствуйте!

ВИКТОРИЯ. И не заходил?

НАДЕЖДА. Заходил.

ВИКТОРИЯ. И что?

НАДЕЖДА (пожимая плечами). И ничего.

ВИКТОРИЯ. Он к тебе возвращается?

НАДЕЖДА. Ни в коем разе.

ВИКТОРИЯ. Точно?

НАДЕЖДА. Точно.

ВИКТОРИЯ. Поклянись.

НАДЕЖДА. Чтоб завяли мои помидоры!

ВИКТОРИЯ. Честно?

НАДЕЖДА. Честно. А что?

ВИКТОРИЯ. Он какой-то странный стал в последнее время. Боюсь, приступ паранойи. Везде ему инопланетяне мерещатся. Он даже Геннадьевича подозревал сначала, пока не стал мудаком считать, извиняюсь. Я ему сегодня сон рассказывала, как меня ангелы забрали, а он стал спорить, что это инопланетяне были. Но про ангелов, извините, в Библии написано, это древняя мудрость, а инопланетян даже наука отрицает как недоказанный факт. Ты вот, Надюш, ощущаешь разницу?

НАДЕЖДА. На сто процентов.

ВИКТОРИЯ. Я тебе честно скажу: боюсь коллективного помешательства.

НАДЕЖДА. А частного не боишься?

ВИКТОРИЯ. Если я одна с ума сойду, будет не так страшно - хоть кто-нибудь да позаботится. Не мужики, так дети или родители. А если все с ума одновременно спятят? У каждого типа своя реальность. Это реальный конец света настанет, и метеорита не понадобится. А ты ничего такого не замечала?

НАДЕЖДА. В смысле конца света?

ВИКТОРИЯ. В смысле володиных странностей.

НАДЕЖДА. Да нет, ничего особенного. Как обычно: не верь надписям на товарах. Кругом жулики, и все в том же духе.

ВИКТОРИЯ. Может, он и прав.

НАДЕЖДА. Прав или нет, но ты ему все-таки передай по-подружески, чтобы он моих мужиков не распугивал. А то прискакал чуть ли не на коне с шашкой наголо: "Кто такой, где справка?"

ВИКТОРИЯ. Может, ревнует?

НАДЕЖДА. Просто бесится от неизрасходованных запасов инстинкта собственности. Терять-то почти нечего. Ну, кроме тебя, конечно...

ВИКТОРИЯ. Надюш, а ты на меня зла не имеешь за то, что я у тебя... ну... увела?

НАДЕЖДА. Сначала бесилась, конечно, на стены лезла. По ночам маньячила: мечтала порубить вас обоих на кусочки и в огороде закопать как удобрение.

ВИКТОРИЯ. Мечтать не вредно, главное не колдовать. Свят-свят-свят, тьфу-тьфу-тьфу!

НАДЕЖДА. Не волнуйся, это не мое, я как лингвист брезгую заклинаниями, в них есть что-то нечистое. Ну так вот... Потом в депрессию впала, а из депрессии через грядки вышла. Лучшие антидепрессанты - это помидоры, если принимать наружно.

ВИКТОРИЯ. Извини, Надюш, это не мое дело, но почему ты себе мужика завести не можешь? Ты ведь красивая ба... Хотела сказать баба, но ты и не баба - ты барышня! Да, Надюш, роскошная барышня ты, вот кто! Да за тобой мужики табунами увиваться должны!

НАДЕЖДА. А когда я мужика себе заполучу, тогда и тебе спокойнее будет, да?

ВИКТОРИЯ. Вижу я, табун тебе не нужен. Тебе единственный нужен, да? Скажи честно, все еще как девочка о суженом-ряженом в белых колготках мечтаешь?

НАДЕЖДА. Если даже и мечтаю, что с того? Кому это мешает? Мне мама в детстве говорила, что если долго и упорно о чем-то мечтать, то это обязательно сбудется. Но иногда приходится мечтать всю жизнь...

ВИКТОРИЯ. А мне вот мама говорила...

НАДЕЖДА. Ты не поняла, моя мама не просто трындела, она была биологом с уклоном в психиатрию и защитила диссер по центральной нервной системе. Я, кстати, тоже биологом стать мечтала, но мама меня в Инъяз отдала, она считала, что языком всего достичь можно. У нее была занятная теория про сусликов и динозавров, которую она не хотела публиковать, потому что боялась обвинений в антинаучности, но мне рассказывала в виде сказки. В общем, еще в допотопные времена на Земле жили злые хищные драконы, или по-современному "динозавры"; такие огромные, что от каждого их шага земля сотрясалась так, что с пальм бананы гроздьями сыпались. И в то же время под землей в тесных норках ютились маленькие сумчатые зверьки - смешные диделюшки-дидельфодоны. Они были полуслепые, потому что боялись высунуть нос на поверхность: драконов было так много, что бедным зверькам невозможно было пробежать по земле и нескольких шагов, чтобы не попасть под чью-то гигантскую лапу. Так они и жили многие миллионы лет, причем огромных драконов становилось все больше, а маленьких зверюшек все меньше, и в этом уже была несправедливость, понимаешь? И вот, когда этих диделюшек осталось совсем мало, они впали в отчаяние от своей несчастной доли: им только и оставалось, что забиться в норку, спрятать голову в собственную сумку и, дрожа от ушей до кончика хвоста, ждать полного вымирания. Так вот они и жались друг к дружке в своих норках, жалобно пища... И вот, в какой-то момент их отчаянный писк слился в одну единую ноту и стал настолько жалобно-пронзительным, что небеса раскололись от неимоверного напряжения, как хрустальный шар, и из них пролился огненный дождь. В огне этого раскаленного дождя сгорела половина драконов, а остальная половина задохнулась от едкого дыма. И когда огонь догорел и дым рассеялся, из норок, радостно щурясь от солнца, выползли маленькие зверьки - весь мир был теперь только их, и больше ничей! Это была первая удавшаяся молитва... Правда, в результате добрые зверьки тоже превратились в подобие хищных драконов: жареного мяса вокруг было столько, что грех отказаться от халявы.

ВИКТОРИЯ. Да, есть чему поучиться... Огненный дождь - это типа метеорит, да? Но зверьки-то не знали, что на Землю метеорит свалится, как они могли в своей звериной молитве о нем просить?

НАДЕЖДА. Ну, они не конкретно о метеорите просили, а вообще об избавлении.

ВИКТОРИЯ. Это уже ближе к правде жизни: мы мечтаем о принцах, а нам по телевизору про пипец из космоса вещают. Нет, Надюш, за принцев нужно хвататься, а не ждать, пока они тебя за ручку в тридевятое царство уведут. Вот представь, лежишь ты на кушетке и ждешь, когда помидоры набухнут, а они без полива ссыхаются. Тут надо не ждать кого-то особенного, а выцапывать всех встречных мужиков за помидоры и потом уже разбираться, кто из них больше на принца тянет. А иначе как поймешь, по белым колготкам, что ли? Кстати, я так и не поняла, где мой мужик... Сбежал, может?

НАДЕЖДА. Да элементарно в ходку за бухлом отправился, так что не волнуйся.

ВИКТОРИЯ. Ладно, пойду дома своего принца дожидаться.

НАДЕЖДА. А я на грядки.

Виктория заходит в свой дом. Надежда склоняется над грядками. Время замедляется; Надежда и Виктория движутся в плавно-замедленном темпе. Быстро смеркается. Наступают сумерки; темп движений убыстряется и восстанавливается; Надежда сходит с грядок, заходит в дом, умывается, раздевается и ложится спать. Возли дома Виктории из темноты выходит Владимир. Смурно бредет домой. Заходит в дом.

ВИКТОРИЯ. А вот и мы! Не прошло и дня! Ты где был, бухал?

ВЛАДИМИР. Не бухал.

ВИКТОРИЯ. По бабам шлялся?

ВЛАДИМИР. Не шлялся.

ВИКТОРИЯ. А что тогда?

ВЛАДИМИР. Удивлена, да? По-твоему, у меня кроме баб и водки нет другого хобби?

ВИКТОРИЯ. Владимир, не пугай меня!

ВЛАДИМИР. И при этом я, заметь, не гомосек! Что, совсем страшно стало? Поджилки трясутся? Холодок пробегает? Мурашки высыпают?

ВИКТОРИЯ (бьет Владимира подушкой по голове). Да очнись ты уже, зачарованный странник!

ВЛАДИМИР (мотает головой). Извини, Виктош, устал я. Весь день нарезал круги по округе.

ВИКТОРИЯ. Зачем?

ВЛАДИМИР. Не зачем, а за кем. За черным коробейником я следил. Ну, за этим, который с баллончиками.

ВИКТОРИЯ. У тебя что, паранойя?

ВЛАДИМИР. Виктош, не подумай, что я тебя учу, но паранойя - это когда кому-то кажется, что за ним следят, а если я сам слежу за кем-то, это уже антипаранойя. Уловила разницу? Это я следил за ним, а не он за мной.

ВИКТОРИЯ. Зачем ты за ним следил?

ВЛАДИМИР. Хотел проверить, честный он или разводила.

ВИКТОРИЯ. И что? Проверил?

ВЛАДИМИР. Он сначала по домам пытался ходить, но его никто не пускал, все боялись, а потом в лес зашел - и как сгинул. Только что вроде был, потом свернул за куст и пропал. А на кусте, заметь, красная тесемка была повязана.

ВИКТОРИЯ. Ну и что? Там недавно кросс был, солдаты по трассе бегали.

ВЛАДИМИР. Кросс помечали желтыми тесемками.

ВИКТОРИЯ. О, Господи! Тебе везде какие-то знаки мерещатся. Володя, ты не обижайся, но я тебе прямо скажу: тесемки - это тесемки, и больше ничего!

ВЛАДИМИР. Ты у меня реально умная. Дай поспать только, ладно?

ВИКТОРИЯ. Гад ты, Володенька, я тебя весь вечер ждала, а ты захрапел сразу. Совесть есть у тебя?

ВЛАДИМИР (сквозь сон). Завтра, завтра...

Настает утро. Светает. Владимир резко просыпается (Виктория и все остальные еще спят), будто вспомнил, что куда-то опаздывает. Некоторое время сидит на кровати в задумчивости, потом приходит в возбуждение, радостно потирает руки, будто задумал что-то веселое. Достает из шкафа черный рабочий комбинезон, светлый парик Виктории и серый галстук, одевает комбинезон и парик, берет со столика поднос с ручками, привязывает к ручкам концы галстука, вешает поднос на шею и ставит на него взятые с тумбочки баллончики с лаком для волос и средством от солнечных ожогов, а также другие непонятные бутылочки с косметикой. С удовлетворением осматривает себя в зеркало и направляется к домику Надежды. Стучит в дверь негромко, словно украдкой, чтобы не разбудить еще и Викторию. Надежда просыпается от стука.

НАДЕЖДА (потягиваясь). Кто там?

Владимир открывает рот, но вовремя спохватывается и не отвечает.

НАДЕЖДА. Кто?

Отпирает дверь, щурится сонными глазами на Владимира в черном комбинезоне и парике. Владимир низко опускает голову, чтобы не было видно лица.

НАДЕЖДА. А, это Вы! Мне даже не пришло в голову: я кричу "кто?", а вы и не слышите. Извиняюсь... Да вы проходите, не стесняйтесь...

Усаживает Владимира за стол, ставит перед ним тарелку с борщом.

НАДЕЖДА (говорит с полузакрытыми глазами, зевает). О-а-а, пардон... Как-то ты раненько сегодня, я еще не до конца проснулась. Ты что, в семь работать начинаешь? Бедолага!

Владимир ест борщ, нарочито громко чавкая.

НАДЕЖДА. Вкусно, да? Я тебе открою секрет: все думают, что изюмина борща в свекле, а она в помидорах. Я про помидоры все знаю, хоть Володька мне и не верит.

Владимир старательно подавляет в себе смех.

НАДЕЖДА. Он вообще в названия мало верит, а надписям вовсе не доверяет. Но он не со зла, он вообще не такой злой, как кажется, он за истину переживает. Хочет, чтобы без вранья и без секретов, понимаешь? Чтобы все прозрачно было. Чистая реальность. Он на самом деле правильный человек. Мы с ним рано поженились, еще когда вместе на первом курсе учились. На второй он не пошел, сказал, что сначала меня выучит, а потом сам. Но сам так и не продолжил, сказал, что тут не Англия, у нас до старости не учатся, поздно уже. А вообще он поэтом хотел быть. То есть, он уже был поэтом, когда мы познакомились, но стихи только мне показывал, больше никому. Мне до сих пор кажется, что он не просто ушел, а в дальнее плавание, чтобы набираться впечатлений для своих стихов. Хотя он давно уже не пишет... Но мне иногда представляется... Я как бы вспоминаю, будто он меня среди ночи будит и говорит: "Прости, любимая, я хотел уйти утром не попрощавшись, но у меня не хватило сил: я представил, что ты проснешься, увидишь, что я исчез, и подумаешь, что навсегда. Но я еще вернусь, я обязательно вернусь, ты только не забывай ждать меня. Вот увидишь, со мной ничего не случится, потому что я буду всегда думать о тебе. Я ухожу не потому, что разлюбил тебя, нет, я люблю тебя сильнее прежнего... Не знаю, поймешь ли ты меня, но я не хочу, чтобы у нас было как у всех, я отправляюсь в дальнее плавание, чтобы собрать для тебя самый красивый букет из самых красивых цветов с самых красивых островов мира. И это будут необычные цветы, потому что самые красивые цветы растут не на клумбах, не в джунглях и даже не в горах. Это будут цветы моей любви: думая о тебе, я впитаю в себя всю красоту мира, и моя душа расцветет посвящёнными тебе стихами. И в один светлый день, когда ждать меня уже станет для тебя привычкой, я появлюсь на пороге в белом парадном костюме с золотыми якорями на лацканах и протяну тебе потертую синюю тетрадь: это тебе, любимая".

Надежда надолго замолкает, сидит с закрытыми глазами, будто дремлет, Владимир неподвижно смотрит на нее с серьезным выражением лица.

НАДЕЖДА (очнувшись). Не подумай, это не просто фантазия: он действительно писал хорошие стихи.

Надежда опять закрывает глаза и с чувством читает стихи.

Владимир молча встает и быстро идет к двери.

НАДЕЖДА. Подожди!

Владимир резко останавливается.

НАДЕЖДА. Ты вот забыл...

Надежда дает Владимиру в руки поднос с баллончиками. Владимир молча выходит, по дороге к дому срывает с головы парик и отшвыривает ногой в сторону. Когда Владимир заходит в дом, Надежда выходит на грядки. Владимир пристально наблюдает за ней из своего окна. Виктория по-прежнему спит. Появляется Неопределенное лицо с букетиком полевых цветов. При его появлении Владимир начинает нервно ходить по комнате, то и дело поглядывая в окно.

НАДЕЖДА. О, это опять вы! Что, коммерция плохо идет? Отовсюду гонят? Ну, заходите.

Надежда берет Неопределенное лицо под руку и заводит в дом. Неопределенное лицо садится за стол, Надежда ставит перед ним тарелку с борщом. Неопределенное лицо молча ест. В домик забегает Владимир.

ВЛАДИМИР. Он должен уйти!

НАДЕЖДА (возмущенно). Кому должен?!

ВЛАДИМИР. Нам должен!

НАДЕЖДА. Кому это нам?!

ВЛАДИМИР. Нам с тобой!

Надежда недоуменно смотрит на него: она замечает, что он тоже одет в черный комбинезон.

НАДЕЖДА (набирая на телефоне номер). Володенька, я извиняюсь, забыла важный звоночек сделать. Подождешь один момент?

В доме Виктории раздается звонок. Виктория с закрытыми глазами нашаривает рукой телефон на тумбочке, принимает звонок.

ВИКТОРИЯ (недовольным сонным голосом). Алло, что-то срочное?

НАДЕЖДА. Неотложное! У вас из дома в последнее время ничего не пропадало?

Виктория с трудом осматривает кровать слипшимися глазами, замечает, что Владимира нет.

ВИКТОРИЯ. Сейчас буду! (Отключается от Надежды). Такой сон перебили!

Виктория наспех набрасывает халат и выходит из дома. Во дворе она случайно натыкается ногой на парик. Хочет его куда-то определить, но в халате нет карманов, и она надевает его себе на голову.

ВЛАДИМИР (обращаясь к Надежде, пока нет Виктории). Позвала подмогу, да? Боишься, сама не справишься? Я все равно никуда не уйду, я здесь зарегистрирован!

НАДЕЖДА. Это еще по документам проверить надо.

ВЛАДИМИР. У меня документы в порядке, а это вообще неизвестно кто! Неопределенное лицо без имени... Ты хоть знаешь, как его зовут?

НАДЕЖДА. Его зовут Человек. Фамилия Просто. Просто Человек.

ВЛАДИМИР (возбужденно). Вот так все просто, да?

НАДЕЖДА. Да, просто! Что здесь сложного?! Просто человек, просто зашел, просто ест.

ВЛАДИМИР. А ты просто... Просто...

НАДЕЖДА. Ну кто, кто? Скажи!

Входит Виктория.

ВИКТОРИЯ. Эй, вы чего людей будите? Мне такой сон балдежный снился... (Замечает, что Владимир в комбинезоне). А ты чего вырядился, у нас в деревне мода теперь такая, что ли?

Владимир осматривает себя, только теперь замечает, что забыл снять комбинезон.

ВЛАДИМИР. Не успел переодеться... А ты чего на голову нацепила? Сними немедленно эту дрянь!

ВИКТОРИЯ. Чего?! Да ты не охренел ли часом?

Снимает парик и хлещет им Владимира по лицу. Владимир отбивается, все друг на друга орут. Неопределенное лицо убыстряет темп поедания борща, как будто боится, что у него отнимут. Входит Борис Геннадьевич.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. О чем диспут?

НАДЕЖДА. Вам-то чего здесь надо?!

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Да просто услышал крики, за вас волновался...

НАДЕЖДА. А за меня не надо волноваться, я как-нибудь и сама разберусь, мне сорок лет, не маленькая! Что вам всем от меня нужно-то? И что вы все ко мне прилепились? Убирайтесь все отсюда!

ВЛАДИМИР (по-прежнему отбиваясь от Виктории). Я никуда не уйду!

ВИКТОРИЯ (пытаясь вытолкать Владимира в дверь). Уйдешь, еще как уйдешь!

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Я, между прочим, не просто так прилепился, у меня договор аренды!

Все одновременно орут друг на друга. В это время раздается громкий стук в дверь.

НАДЕЖДА. Тихо вы, в дверь стучат!

На слова Надежды никто не реагирует. Виктория лупит Владимира париком, Борис Геннадьевич из мужской солидарности пытается этот парик у нее вырвать. Надежда открывает дверь, в комнату заходит Джеймс Брук, на нем белый смокинг, белые лакированные туфли, красный галстук-бабочка и красный камербанд. При его виде все застывают, даже Неопределенное лицо прекращает есть. Немая сцена.



Сцена шестая

ДЖЕЙМС. Здравствуйте, товарисчи!

НАДЕЖДА (с трудом восстанавливая дыхание после криков). Это ко мне. Всех лишних прошу удалиться.

Все молча уходят. Дольше всех задерживается Неопределенное лицо, но и оно выходит из домика, почему-то пятясь задом.

НАДЕЖДА. Хай, Джеймс! You wanna eat? Есть будешь? Russian borsch?

ДЖЕЙМС. Надин, я приехал за тобой.

НАДЕЖДА. Как-то неожиданно...Через девять лет и немного некстати. Не скрою, не ждала тебя.

ДЖЕЙМС. Это сюрприз! Та-да!!!

НАДЕЖДА. Я совсем не ждала тебя.

ДЖЕЙМС. Как это тут говорят? Чиво приперстся?

НАДЕЖДА. Извини, я в таком состоянии... Меня соседи до ручки довели.

Джеймс целует Надежде руку.

ДЖЕЙМС. Я избавлю тебя от соседей.

НАДЕЖДА. Пустишь по ним ракету?

ДЖЕЙМС. Заберу тебя с собой на ракете. Шучу, на самолете.

НАДЕЖДА. На экскурсию по Америке?

ДЖЕЙМС. Надин, я приехал, чтобы предложить тебе руку и сердце. Вот, по нашей традиции...

Джеймс протягивает Надежде кольцо с крупным бриллиантом.

НАДЕЖДА. Я не могу принять это. Слишком дорогой подарок.

ДЖЕЙМС. Обручальное кольцо - это не подарок. Это символ брачных уз.

НАДЕЖДА. Я замужем. Да и ты женат.

ДЖЕЙМС. Уже нет.

НАДЕЖДА. Давно?

ДЖЕЙМС. Моя жена умерла ровно год назад.

НАДЕЖДА. Ровно год?!

ДЖЕЙМС. Год и два дня.

НАДЕЖДА. Это печально. Я с ней не была знакома, но соболезную. Кажется, она жила в Австралии?

ДЖЕЙМС. В Новой Зеландии. Я ее не видел лет десять до похорон.

НАДЕЖДА. А почему ты в белом, а не в черном?

ДЖЕЙМС. Траур закончился.

НАДЕЖДА. Ну да, ну да... Все строго выдержано по срокам, уважаю!

ДЖЕЙМС. Ты действительно не понимаешь, почему на мне этот токсидо? Вспомни!

НАДЕЖДА. Что именно я должна вспомнить про "этот токсидо"?

ДЖЕЙМС. Вспомни не про токсидо, а про нас, как мы с тобой познакомились.

НАДЕЖДА. Я помню, это было на хэлловиновском парти.

ДЖЕЙМС. Yes, dear!

НАДЕЖДА. Кажется, я начинаю вспоминать... Ты сидел один за столиком... Сядь.

Надежда усаживает Джеймса за стол, убирает со стола тарелку с борщом.

НАДЕЖДА. Я подошла к тебе... Нет, подожди, еще не подошла, подойду через минуту... Не смотри пока на меня!

Надежда подходит к шкафу и переодевается в короткое вечернее платье из темной материи. Затем она приглушает свет, снимает со стены венецианскую маску, одевает на себя и садится за стол. Садясь за стол, она включает дистанционным пультом телевизор, на экране появляются танцующие люди в карнавальных масках, раздается ритмическая электронная музыка.

ДЖЕЙМС (смотрит на экран). Как ты это сотворила?

НАДЕЖДА (наигранно-удивленно). Вы говорите по-русски?!

ДЖЕЙМС (смотрит на Надежду с улыбкой). Извините, это я не вам. Позвольте представиться: Брук. Джеймс Брук.

НАДЕЖДА. А, ну да, понятно, вы типа Джеймс Бонд. Реально похожи! А почему вы сидите в одиночестве?

ДЖЕЙМС. Как только я встаю, меня в моей белой одежде начинают принимать за лакея и просят яблочный мартини со льдом. Когда вы на меня посмотрели, мне показалось, вы удивились, почему официант сидит без дела.

НАДЕЖДА. Честно говоря, мне показалось, что вы артист, которого я видела в каком-то фильме, и я подошла спросить...

ДЖЕЙМС. О, да, кем еще может быть человек в белом токсидо: либо лакей, либо артист.

НАДЕЖДА. А кто вы на самом деле?

ДЖЕЙМС. Кэптен в отставке.

НАДЕЖДА. Капитан?

ДЖЕЙМС. В морских силах США это как у вас полковник. Я служил в морской разведке, следил за вашими кораблями, мне нужно было знать ваш язык. У меня был гениальный учитель из Ленинграда.

НАДЕЖДА. Вот как! А мой отец тоже был капитаном...

ДЖЕЙМС. Атомной подводной лодки?

НАДЕЖДА (смеется). Факультетской команды КВН.

ДЖЕЙМС. У тебя красивая улыбка.

НАДЕЖДА. А мы что, уже на ты?

ДЖЕЙМС. Я действительно хочу жить с тобой.

НАДЕЖДА. Когда ты этого захотел? Не обижайся, Джеймс, но как-то странно: девять лет я о тебе ничего не слышала, и тут ты вдруг появляешься и с порога делаешь мне предложение. Я понимаю, что мы прожили с тобой вместе почти год, но...

ДЖЕЙМС. Я всегда помнил о тебе, я думал о тебе как о богине, я мысленно молился на тебя, но у меня были другие женщины, которых я подвергал физическим истязаниям. Я не мог избавиться от своей вредной привычки...

НАДЕЖДА (иронично). Садизм - вредная привычка?! О’кей!

ДЖЕЙМС. I repented! Я раскаялся! Я стал практически другим человеком.

НАДЕЖДА (снимая маску). А знаешь, что говорил в таких случаях Станиславский?

ДЖЕЙМС. Кто это?

НАДЕЖДА. Великий теоретик театра.

ДЖЕЙМС. О, да... "Не могу поверить"?

НАДЕЖДА (вертит кистью). Плюс-минус.

ДЖЕЙМС. Вот видишь, у меня хорошая память для старого солдата.

НАДЕЖДА. У меня тоже!

ДЖЕЙМС. Я действильно изменился. Это случилось не просто так: я заболел раком, врачи сосчитали мои дни, мне оставалось недолго. Я молился на твою фотографию, как на икону, и я обещал Богу, что прогоню всех своих секс-рабынь и женюсь на тебе, если не умру. И вот я жив!

НАДЕЖДА. То есть, ты дал обет жениться на замужней женщине, так получается?

ДЖЕЙМС. Я был уверен, что ты в разводе. Ты ведь сама мне говорила, что не любишь своего мужа...

НАДЕЖДА. Я такого никогда не говорила!

ДЖЕЙМС. А что ты говорила?

НАДЕЖДА. Возможно, я говорила, что не уважаю его в достаточной мере.

ДЖЕЙМС. Это не одно и то же?

НАДЕЖДА. Для русских - нет.

ДЖЕЙМС. Но ты... Этот человек, которого била при тебе другая женщина, это твой муж? Я не ошибаюсь? И ты его любишь?

НАДЕЖДА. Я не знаю.

ДЖЕЙМС. Как можно этого не знать?

НАДЕЖДА. Ты задаешь много вопросов.

ДЖЕЙМС (смеется). Для американского шпиона это в порядке вещей!

НАДЕЖДА. В любом случае, я не смогу уехать с тобой, потому что мне закрыт въезд в Америку. Ты забыл, что меня депортировали? Это, кстати, была твоя гениальная, в кавычках, идея: фиктивный брак с соседом ради "грин-карты", а потом иммиграционная служба докопалась, что у меня уже есть муж в России, и меня обвинили в двоемужестве.

ДЖЕЙМС. Да, я помню. На этот раз я все предусмотрел. Я тайно вывезу тебя в Штаты, а там скажу, что ты нелегальная иммигрантка из Мексики. На нелегалах можно жениться.

НАДЕЖДА. Из меня такая мексиканка, как из тебя сантехник.

ДЖЕЙМС. Получишь загар и покрасишь волосы. Никто не отличит. Я уже приобрел для тебя паспорт. Вот, смотри.

Джеймс протягивает Надежде паспорт.

НАДЕЖДА (смотрит в паспорт). Фото действительно чем-то похоже, но не особо. Надина Сьенфуэгос...

ДЖЕЙМС. Это настоящий документ. Ты видишь, я нашел женщину с твоим именем.

НАДЕЖДА. Надеюсь, с ней ничего не случилось?

ДЖЕЙМС. Я хорошо заплатил ей, чтобы она уехала на родину и больше не возвращалась. Ты ведь знаешь, я никогда не сделал никому плохо. Да, я мучал женщин, но только по их добровольному согласию. Я никогда никого не ранил...

НАДЕЖДА. А Надина?

ДЖЕЙМС. Что Надина?

НАДЕЖДА. У тебя с ней что-то было?

ДЖЕЙМС. О, Боже, как ты могла подумать? Конешно нет!

НАДЕЖДА. Допустим, я соглашусь с тобой поехать, но как ты вывезешь меня отсюда, по этому паспорту? Не подозрительно будет, если мексиканка придет в посольство США в Москве за американской визой?

ДЖЕЙМС. Конечно, подозрительно, у нее ведь нет в паспорте печати русской пограничной службы о въезде в страну.

НАДЕЖДА. И как тогда?

ДЖЕЙМС (встает). Одну секунду.

Джеймс выходит из домика, возвращается с большим чемоданом на колесиках.

НАДЕЖДА. Ого, какой огромный! Где ты его взял?

ДЖЕЙМС. В багажнике.

НАДЕЖДА. Ты что, из Америки ко мне на дачу на машине приехал?

ДЖЕЙМС. Взял в рент, не важно... Лучше посмотри!

Джеймс открывает чемодан, внутри него по краям приделаны какие-то баллоны и трубки.

НАДЕЖДА. Это для меня?!

ДЖЕЙМС. Хороший гаджет. Последняя разработка. Хай-тек. Нанопокрытие.

НАДЕЖДА (смеется). Нано-нано-нано... нано-чемодано!

ДЖЕЙМС. Не понимаю, что смешного в слове "нано"?

НАДЕЖДА. Я и сама не понимаю... но все равно смешно!

ДЖЕЙМС. Не знаю, как они это сделали, но когда эту штуку взвешивают, весы всегда показывают ровно сорок паундов, восемнадцать килограмм, и не важно, что лежит внутри, просто фантастика! А когда просвечивают, видят одежду и башмаки. И никакого человека! Как в фокусном шоу, акт исчезновения.

НАДЕЖДА. Я не хочу исчезать даже понарошку.

ДЖЕЙМС. Сделано так, что человек может находиться в этом чемодане двадцать часов, вполне достаточно для путешествия Москоу-Майами, включая трасфер между домом и аэропортом. Смотри, Надин, здесь есть баллон с дыхательной смесью, как пони-батл у дайверов, но с большим запасом.

НАДЕЖДА. А если мне захочется пи?

ДЖЕЙМС. Пожалуйста, есть бутылочка с родниковой водой!

НАДЕЖДА. Я имела в виду обратный процесс...

ДЖЕЙМС. Все предусмотрено! Вот женский катетер.

НАДЕЖДА (иронично). Точно женский? Не мужской?

ДЖЕЙМС (серьезно). Я проверял, мне не подошел.

НАДЕЖДА. Даже не знаю... Ты ведь молился на меня... И я, богиня, вот так просто сяду в чемодан?

ДЖЕЙМС. Ты видишь, Надин, это не простой чемодан!

НАДЕЖДА. Ну да, волшебный. Акт исчезновения, как ты говоришь... Ни одним рентгеном не просвечивается. А ты не боишься, что... Вот представь, я сажусь в чемодан, заглатываю дыхательную трубочку, ты меня в чемодане закрываешь, сдаешь в аэропорту в багаж, прилетаешь в Майами, получаешь чемодан, грузишь чемодан в багажник такси, приезжаешь домой, поднимаешь чемодан на второй этаж в спальню, задергиваешь шторы, открываешь чемодан... а меня в нем нет!!!

ДЖЕЙМС. А куда ты...

НАДЕЖДА (вздыхает). Да, действительно, куда я денусь? Ладно, я пошутила.

ДЖЕЙМС. Скажи серьезно, ты согласна?

НАДЕЖДА. А подумать можно?

ДЖЕЙМС. Подумать можно, но тихо. Никому не говори. Никто не должен знать, ты слышишь, Надин, никто! Это очень важно. Ты подумай, а я вернусь ранним вечером. Оки-доки?

НАДЕЖДА. Хорошо, я подумаю. Но ты заранее не обольщайся. Как-то с этим чемоданом... А другого цвета не было?

ДЖЕЙМС. Надин, это не из магазина. Понимаешь, о чем я говорю?

НАДЕЖДА. Понимаю-понимаю. Ну, до вечера! Только в следующий раз в белом смокинге не приезжай, слишком палевно, как говорят местные пацаны.

Целует Джеймса в щеку и провожает до двери. Джеймс уходит с чемоданом.



Действие второе

Сцена седьмая

НАДЕЖДА (ходит в волнении по комнате, заламывая руки). Что делать? Что делать? Что делать? Грядки, что ли, покопать? Или не поможет? Или покопать? Или нет? Что делать? Что делать? Нет, никто не виноват! Что делать?

Раздается стук в дверь, входит Виктория.

ВИКТОРИЯ. Надюш, это кто был? В белом фраке?

НАДЕЖДА. Это не фрак, это токсидо.

ВИКТОРИЯ. Сразу видно, заморский чел... А это что?

Виктория берет со стола кольцо, подносит к лампочке, смотрит на блеск как завороженная.

НАДЕЖДА. Оставил все-таки, я даже не заметила.

ВИКТОРИЯ. И размер угадал?

НАДЕЖДА. Не знаю, я не меряла.

Виктория берет Надежду за руку, пытается надеть ей кольцо на палец. Надежда отдергивает руку, забирает у Виктории кольцо и бросает его в пустую хрустальную рюмку.

ВИКТОРИЯ. Померяй!

НАДЕЖДА. Не хочу.

ВИКТОРИЯ. Надюш, ты дура? Тут камень не меньше трех каратов!

НАДЕЖДА (раздраженно). Камень? Не хочу камень! Да, я дура! А ты если умная, почему без алмазной звезды во лбу?

ВИКТОРИЯ. Надюш, прости, не хотела тебя обидеть. Просто я от брюликов сильно возбуждаюсь, ничего не могу с собой поделать. Расскажи лучше про принца в белом... так-си-до!

НАДЕЖДА. Токсидо, через о.

ВИКТОРИЯ. Да хоть через два "у", не томи, впрысни бальзам в уши!

НАДЕЖДА. Да что тут рассказывать? Особо нечего...

ВИКТОРИЯ (смотрит в чашку). Ни фига себе нечего!

НАДЕЖДА. Это давняя история...

Раздается стук в дверь.

ВИКТОРИЯ. Вернулся! Мне уйти?

НАДЕЖДА. Да стой уже... Войдите!

Входит Борис Геннадьевич. Виктория с Надеждой смотрят на него в недоумении, как будто не узнают.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Я не помешал?

ВИКТОРИЯ. Помешал!!!

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Извините. Зайду попозже. Или лучше наберите меня, Наденька Юльевна, когда освободитесь.

Борис Геннадьевич уходит.

ВИКТОРИЯ. Надюш, будешь рассказывать?

НАДЕЖДА. Да что, собственно рассказывать? Лет десять назад мы с Володей купили вот этот садовый участок, хотели поставить домик, а денег не было. И главное, заработать тоже не могли, потому что володиной зарплаты хватало только на питание, а у меня не было работы. Тогда мне пришла в голову идея поехать в Америку: в Интернете я прочитала, что там домработницы или нянечки, работающие с проживанием в семье, получают больше тысячи долларов в месяц, и при этом у них нет никаких расходов. Получалось, что за год можно заработать минимум двенадцать тысяч, как раз на скромный домик. Я целый месяц об этом думала, у меня ведь английский хороший, мне сам Бог велел туда ехать, но Володьке ничего не говорила, боялась, что он сильно расстроится, наорет на меня и никуда не отпустит. Я была почти уверена, что он не согласится, но эта идея не выходила у меня из головы, и я решила, что нужно в конце концов сказать, чтобы так или иначе покончить с этим вопросом. Я ему сказала - и он сразу согласился. Даже обрадовался! Я была в шоке. Ну, не в шоке-шоке, конечно, но сильно удивлена. У меня вообще сложилось тогда впечатление, что Володька и сам мечтал меня куда-то на заработки отправить, но как мужчине ему было трудно мне это предложить. Короче, мы решили, что я поеду в октябре в Америку на год, а Володька будет без меня экономить и скопит деньги на вагончик, чтобы следующим летом, пока я не приеду, жить на участке - забор поставить, пни своротить, землицы подсыпать, ну и все такое, как у всех. В общем, так и получилось: я поехала "заколачивать баксы", а Володька скопил на вагончик, поселился здесь летом и... с тобой вот познакомился. Обычная история, я думаю... То есть, ничего сверхъестественного.

ВИКТОРИЯ. Кажется, я поняла: ты работала у этого принца в белом, да?

НАДЕЖДА. Ну, да. Володьке, чтобы не ревновал, я сказала, что работаю сиделкой у парализованного старичка в коляске.

ВИКТОРИЯ. Так значит, ты Владимиру первой изменила?

НАДЕЖДА. Почему ты думаешь, что я ему изменила?

ВИКТОРИЯ. Да потому, что твой старичок не выглядит парализованным, скачет бодрячком и очень даже сексуален, особенно в белом фраке. А камень он какой тебе подарил! Сразу видно, сильно обеспеченный человек.

НАДЕЖДА. Он бывший военный. Полковник в ранге капитана... Или наоборот, я разбираюсь в званиях как свинья в помидорах. Не суть... В общем, он не очень богат, но но на самом деле весьма обеспечен.

ВИКТОРИЯ. И ты хочешь сказать, что у вас ним ничего не было, да?

НАДЕЖДА. Ну, как сказать... Было - не было... Это сложный вопрос.

ВИКТОРИЯ. Да ты что?! Прям до такой степени?!

НАДЕЖДА. Ну, понимаешь, он любил командовать женщинами. Я так подозреваю, что именно по этой причине жена сбежала от него в Австралию... или Новую Зеландию... В общем, моя работа заключалась в том, чтобы беспрекословно выполнять его приказы.

ВИКТОРИЯ. Любые?

НАДЕЖДА. Да, любые.

ВИКТОРИЯ. Жуть!

НАДЕЖДА. Но он не обращался со мной грубо. Строго, но не грубо. Он никогда не унижал меня. Иногда даже баловал, когда был в хорошем настроении. В общем, он был моим хозяином, а я его... Не важно, кем, но я его во всем слушалась. И в этом было что-то приятное: ни о чем не думать, а только выполнять. Абсолютно никаких проблем. Тебя полностью содержат, но за это ты должна четко выполнять все команды, как робот.

ВИКТОРИЯ. А если не выполняешь?

НАДЕЖДА. Тогда тебя наказывают.

ВИКТОРИЯ. Бьют, что ли?

НАДЕЖДА. Ну, не кулаками и по мягким местам... Не важно. Главное, нет смысла не выполнять, потому что... Но это тоже не важно.

ВИКТОРИЯ. А что важно?

НАДЕЖДА. Я не могла оставаться у него на ночь: он боялся, что соседи плохо о нем подумают - они знали его жену. Тогда он приказал мне выйти замуж за другого его соседа, который жил с любовником, но говорил всем, что живет с братом, потому что у него была деликатесная лавка, и он боялся потерять клиентов, если они узнают про его нетрадиционную сексуальную ориентацию.

ВИКТОРИЯ. А я думала, там все открыто...

НАДЕЖДА. Открыто, но в определенных местах. У нас тут все вперемешку, а у них обособлено: в одном городке живут голубые, в другом консерваторы, в третьем верующие, в четвертом либералы и так далее. У нас был городок людей с традиционными семейными ценностями.

ВИКТОРИЯ. И ты ночевала в одной комнате с пидо... геями?

НАДЕЖДА. Ты рехнулась! У них был большой дом с пятью спальнями, мой как бы муж получил его по наследству, ему поэтому и пришлось жить не в своей общине. А потом не в меру трудолюбивые американские чиновники докопались, что у меня есть муж в России, расторгли брак с американцем, посадили на самолет и отправили восвояси.

ВИКТОРИЯ. И что теперь, он позвал тебя обратно, и ты опять встанешь в стойку?

НАДЕЖДА. Теперь он изменился, молится на меня как на богиню.

ВИКТОРИЯ. Это он так сказал?

НАДЕЖДА. А кто еще? Да нет, он не врет, он вообще клинически честен, иногда просто до тошноты. У них там вранье считается признаком лузерства, поэтому мало кто врет.

ВИКТОРИЯ. Правда, что ли?!

Раздается стук в дверь, входит Борис Геннадьевич.

НАДЕЖДА. Экий вы нетерпеливый, я ведь обещала вас набрать.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Но не набрали ведь!

ВИКТОРИЯ. Ладно, я побежала, делищ по горло.



Сцена восьмая

Виктория уходит, Борис Геннадьевич присаживается за стол, Надежда наливает ему борщ.


БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Я собственно не за этим, но ладно, давайте заодно.

НАДЕЖДА (ставит перед ним тарелку). Однако сегодня вы не особенно учтивы.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ (нервно хлебает борщ). Тут уже не до учтивостей... Вы ему что-нибудь сказали?

НАДЕЖДА. Про что именно?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Как про что?! Про мою серую?

НАДЕЖДА. Ах, да, конечно! Сказала, что серая материя несравненно лучше темной. Во всех отношениях.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Заклинаю вас говорить серьезно! Это не шуточное дело. Вам не кажется странным, что после того, как я получил заказ на статью о серой материи от американского издательства, на вашем участке стали появляться подозрительные субъекты? Сначала блондин в черном, потом брюнет в белом.

НАДЕЖДА. И что здесь особенного?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Да то, что черный цвет и белый. Понимаете?

НАДЕЖДА. Черный и белый. Понимаю. И что?!

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Черный и белый - это в сумме серый!

НАДЕЖДА. Борис Геннадьевич, вы извините, но вы немножко помутились разумом. Вам нужно меньше умственно работать.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Вы не знаете их методов. Это как раз в их стиле: создание искусственных синхронистичностей.

НАДЕЖДА. В чьих стиле?! Объяснитесь, наконец.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Надежда Юльевна, я открою вам государственную тайну. Только никому больше не рассказывайте, это в ваших же интересах. Дело в том, что в молодости, еще в СССР, я принимал участие в создании сверхсекретного оружия. Это был очень серьезный проект. Понимаете, такое оружие, которое одним залпом уничтожает все живое на земле.

НАДЕЖДА. Оно и теперь существует?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Оно было создано, но госприёмка не допустила его до испытаний... На самом деле, как его испытывать, если после испытаний ничего живого не останется?! В итоге установку демонтировали и законсервировали, а со всех участников проекта взяли подписку о неразглашении государственной тайны сроком на 30 лет. По этой подписке я не мог вступать в какой-либо контакт с иностранными гражданами, не говоря уже о выезде за границу. Иначе... Да-да, не смейтесь, высшая мера. Расстрел или урановые копи.

НАДЕЖДА. Я и не думала смеяться! И что эта подписка, до сих пор не истекла?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Истекла в прошлом месяце. Наконец, я почувствовал себя вправе вступить в контакт с заграничными изданиями...

НАДЕЖДА. Вы ведь говорили, что публиковали свои статьи в англоязычном Интернете!

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Публиковал, но в контакт с иностранцами не вступал, даже в обсуждениях не участвовал. Понимаете, в чем нюанс? И вот, через три дня после истечения срока подписки, я получил электронное письмо с заказом на статью про серую. Я вам говорил вчера ... Как вам известно, я ответил согласием, и сразу после этого стали появляться эти крайне странные субъекты. Есть опасение, что это разведка... или контрразведка... или и то, и другое.

НАДЕЖДА. Но вы говорили, что подписка у вас уже истекла, так чего вам бояться?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Я боюсь, это истечение их не волнует. Формально подписка истекла еще в 91-м году, после распада СССР, ведь я давал ее советскому правительству. Но понимаете, спецслужбам плевать на формальности. Когда подписка истекает, может быть даже хуже: раньше меня судили бы по закону, еще можно было надеяться на милость суда по возрасту и болезни, а теперь... У кого просить снисхождения, у эскадрона смерти?

НАДЕЖДА. Нет, все равно бред какой-то: глухонемой контрразведчик!

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Или якобы глухонемой. Это грамотный прием: в его присутствии люди говорят все, не скрываясь. Они думают, что их не слышат! Я вам даже скажу больше, только строго между нами, я случайно разоблачил человека в черном. После того, как пришел человек в белом и всем пришлось удалиться, я через какое-то время пошел в лавку за мятной жвачкой, я ее всегда жую, когда переживаю, и, не доходя, увидел, как из лавки выходит этот самый в черном с бутылкой темного пива и садится за руль черного БМВ с правительственными номерами...

Раздается стук в дверь.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Это он вернулся! Ему нельзя меня здесь видеть, спрячьте меня!

НАДЕЖДА. Вы это серьезно?!

Борис Геннадьевич, не слушая Надежду, залезает в шкаф. В дверь входит Владимир.

ВЛАДИМИР. Ну, и кто это был?

НАДЕЖДА. Где был? Кто был? (Оглядывается по сторонам). Здесь никого нет...

ВЛАДИМИР. Не прикалывайся! Кто был этот "весь в белом"? Твой американский любовник?

В этот момент в окне появляется Неопределенное лицо с букетиком полевых цветов. Надежда замечает его и встает так, чтобы Владимир был к ней лицом и спиной к окну. Неопределенное лицо молча стоит под окном и смотрит на Надежду, Владимир его не замечает. Потихоньку от Владимира Надежда подает Неопределенному лицу знаки, чтобы оно уходило, но Неопределенное лицо на эти знаки никак не реагирует.

НАДЕЖДА. Это был тот старичок, у которого я работала в Майами.

ВЛАДИМИР. Понимаю, понимаю... Ты излечила его паралич, и в благодарность он хочет жениться. Я угадал, да?

НАДЕЖДА. Почти. Он действительно вылечился благодаря мне, только не от паралича, а от рака. И действительно хочет на мне жениться. Что в этом удивительного?

ВЛАДИМИР. И действительно... Чего это я вдруг разудивлялся?! В нашей деревне и не такие чудеса каждый день случаются! К тебе вон очередь больных стоит, как к бабе Ванге, ты ведь всех исцеляешь, и паралитиков, и раковых, и прокаженных! Не можешь только собственного законного мужа избавить от болезненной подозрительности.

НАДЕЖДА. Во-первых, у меня давно нет "собственного мужа", а во-вторых... Володенька, что тебе конкретно надо? Твои вопросы выходят за рамки приличия, учитывая статус наших с тобой отношений.

ВЛАДИМИР. Я, между прочим, сегодня утром приходил к тебе, чтобы помириться.

НАДЕЖДА. Мы с тобой в последнее время не ссорились. Вроде не из-за чего. И все благодаря дистанцированным отношениям...

ВЛАДИМИР. Я как раз и хотел... сократить дистанцию.

НАДЕЖДА. В каком смысле? Вернуться?

ВЛАДИМИР. Ну... нет.

НАДЕЖДА. А что тогда? Спать и с ней, и со мной?

ВЛАДИМИР. Восстановить дружеские отношения... Не половые.

НАДЕЖДА. Зачем тебе это?

ВЛАДИМИР. Как зачем?!

НАДЕЖДА. Ну, реально, как ты говоришь, зачем тебе со мной дружить? Ты что, в школе с девочками не надружился?

ВЛАДИМИР (в замешательстве). Я хотел... Ну... Как бы это... В общем, я хотел извиниться перед тобой... За то, что... Что оставил тебя.

НАДЕЖДА. Не прошло и жизни!

ВЛАДИМИР. Я серьезно.

НАДЕЖДА. Хорошо. Раз ты передо мной извиняешься, я готова поклясться, что не уеду с американцем, если ты ко мне сегодня же вернешься. Что ты на это скажешь? Я жду немедленного ответа!

ВЛАДИМИР. Сегодня?

НАДЕЖДА. Да, сегодня!

ВЛАДИМИР. А... может, завтра?

НАДЕЖДА. Всё, прощай!

Пытается вытолкать Владимира в дверь. Владимир упирается.

ВЛАДИМИР. Постой, погоди! Я хотел тебе сказать еще что-то важное, о деньгах! Сегодня я болтал в приватном чате с одним парнем из научного форума, и оказалось, что это он разыграл Боргена - послал ему емелю с предложением десяти тысяч баксов за статью. Так что ты на эти гонорары не рассчитывай...

Из шкафа приглушенно раздаются возмущенные крики.

ВЛАДИМИР. Это еще кто?!

Владимир отталкивает Надежду, подбегает к шкафу, резко открывает дверь. Из шкафа вываливается Борис Геннадьевич.

ВЛАДИМИР. А вы-то тут какими судьбами? Трамвай ждете? Или тоже на моей жене жениться задумали?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Это чушь собачья! Меня никто не разыгрывал, просто мне завидуют!

НАДЕЖДА. Прекратите этот водевиль! Убирайтесь сейчас же! Оба!

Надежда выталкивает обоих в дверь. Когда они выходят, Неопределенное лицо прячется за угол.



Сцена девятая

НАДЕЖДА. Ну вот, всех разогнала, а что дальше? Даже посоветоваться не с кем.

Выходит из домика, заходит за угол, берет Неопределенное лицо под руку, заводит в домик, усаживает за стол и ставит тарелку с борщом. Быстро переодевается в вечернее платье и ярко накрашивает губы.

НАДЕЖДА. Может, выпьешь?

Неопределенное лицо быстро моргает глазами.

НАДЕЖДА (наливает из бутылки в хрустальную рюмку). Ты не думай, я мужиков не спаиваю, просто сегодня день такой, волнительный. Надо брать на себя ответственность за свое собственное будущее. И настоящее. Принимать непростые решения. Ну, пей, чего не пьешь? Черноплодная настойка, сама сварганила, не отрава.

Неопределенное лицо внимательно смотрит на Надежду с поднятой рюмкой.

НАДЕЖДА. Слушай, а ты когда пьяный, не буйный? Нет? Тогда что не так? А, ну да, поняла!

Берет вторую хрустальную рюмку, наливает себе на дно.

НАДЕЖДА. Я только так, капелюшечку, я вообще убежденная трезвенница. (Поднимает рюмку и чокается с Неопределенным лицом). За согласие между полами! За межполовое!

Неопределенное лицо и Надежда выпивают, Надежда закашливается. Неопределенное лицо встает и лупит ее кулаком по спине.

НАДЕЖДА. Кх-кх-кхе... Полегче, Топтыгин, позвонки разлетятся! (Сплевывает в свою рюмку обручальное кольцо). Вот я, Марфуша, чуть сокровище не проглотила! Примерить, что ли, наконец? (Надевает кольцо). Размер мой, значит, не с трупа снято... Или труп моего размера?

Неопределенное лицо перестает есть и пристально смотрит на Надежду.

НАДЕЖДА. Ты не подумай, никого не убили. Это я тебе на всякий случай говорю... Борис Геннадьевич вообще считает, что ты гэбист. Я так не считаю, но на всякий случай официально заявляю, что это кольцо с бриллиантом в три карата ни у кого не украдено, а было предложено мне в качестве обручального. Тебе нравится? Смотри, как на свету играет, разноцветные зайчики скачут!

Надежда протягивает Неопределенному лицу руку, оно крепко сжимает надеждину ладонь в своей ладони, подносит ее кисть к своим глазам, пристально всматривается в кольцо. Надежда с трудом вырывает руку.

НАДЕЖДА. Ай, больно, аж пальцы хрустнули, ну у тебя и лапища, Топтыгин! Хочешь еще выпить?

Надежда наливает Неопределенному лицу в рюмку. Неопределенное лицо залпом выпивает. Надежда не пьет.

НАДЕЖДА. Это феноменально, ты пьешь, а я пьянею! Я в нетрезвом виде становлюсь неадекватной - начинаю выспренно выражаться. Мне самой-то кажется, что говорю красиво, а другим слышится хуже мата. Давай еще по третьей, а то ты так быстро дерябнул, что я не успела тост произнести.

Надежда наливает Неопределенному лицу полную рюмку и себе каплю.

НАДЕЖДА. Давай за мой "бон вояж"!

Чокаются и синхронно выпивают залпом.

НАДЕЖДА. Завтра в это же время, но уже в другом часовом поясе, я буду мыть сапожки в теплых водах западно-тропической Атлантики и кукарачить задорные мексиканские песенки. Да, мой милый друг, ты не ослышался, мне предстоит увлекательное путешествие к дальним берегам. И я не просто полечу в кресле самолета, как заурядная туристка в одноразовых тапочках, а... Я не могу выдавать подробностей, это большой секрет, но меня ждет множество опасных приключений и невероятных перевоплощений - как подумаю, просто дух захватывает! Сам посуди, мне предстоит стать настоящей мексиканкой: я буду выращивать физалисы, ходить с алой розой в волосах, играть на деревянных маракасах и танцевать тапатио в День Мертвых. Ты не можешь поверить? Ты расстроен? Может, ты не хочешь, чтобы я уезжала? Так подай же знак, уезжать мне или нет? Как ты скажешь, так тому и быть, так я и сделаю!

Неопределенное лицо качает головой с боку на бок.

НАДЕЖДА. Это что сейчас было?! Да или нет? Да?

Неопределенное лицо кивает.

НАДЕЖДА. Или нет?

Неопределенное лицо мотает головой.

НАДЕЖДА. Значит, точно да?

Неопределенное лицо опять мотает головой.

НАДЕЖДА. Эх, ты! Я надеялась, ты конкретный мужик, а ты как все - амбивалентный! Еще выпить хочешь?

Надежда берет бутылку, чтобы налить, но в этот момент раздается стук в дверь. Неопределенное лицо настороженно оглядывается на дверь, встаёт и решительно вылезает в окно.

НАДЕЖДА. А ты сообразительный, как оказалось! Подожди, возьми вот...

Надежда ставит в короб Неопределенного лица бутылку с недопитой настойкой и подает ему короб в окно.



Сцена десятая

Снова раздается стук в дверь, Надежда открывает, входит Джеймс с чемоданом, он одет в серый китель, на голове широкая соломенная шляпа в стиле второй половины прошлого века.

ДЖЕЙМС. Хай, дорогая!

НАДЕЖДА (подражая Джеймсу). Хай-хай, дорогой! Маскируешься под советского огородника?

ДЖЕЙМС. Я вижу, ты согласна? (Показывает рукой на обручальное кольцо на пальце Надежды).

НАДЕЖДА. Проверяла размер, забыла снять. Это кольцо твоей усопшей жены?

ДЖЕЙМС. Только камень. Я купил новое кольцо твоего размера, а камень не было смысла менять, это знатный солитер редкой чистоты.

НАДЕЖДА. Мудро!

ДЖЕЙМС. Ничего мудрого, просто "коммон сэнс". Так ты согласна на мое предложение?

НАДЕЖДА. У меня к тебе встречное предложение, без обременительных переездов в чемодане: давай ты для начала вернешься один, продашь там свой дом, а на вырученные деньги мы отгрохаем здесь огромный каменный коттедж с верандой и бассейном, натянем гамак между соснами. Заживем как дворяне в твоих любимых книгах! Днем будем загорать в бассейне на надувных матрасах, а вечером - устраивать званые ужины в пользу погорельцев, играть в фанты и другие игры для плезиру. И еще домашние концерты, это непременно! Я буду заливаться алябьевским соловьем, а ты будешь подыгрывать мне на красном фортепиано. Возродим дух бонвиванства! Как тебе такая альтернатива? Ты-то согласен? Дорогой?

ДЖЕЙМС. Нет.

НАДЕЖДА. Почему?

ДЖЕЙМС. Здесь нет моря. Я не могу без моря. Я засохну.

НАДЕЖДА. Достойный ответ старого морского волка. Скажи, а ты на самом деле никогда не врешь?

ДЖЕЙМС. Нет.

НАДЕЖДА. А если нужно соврать? Как говорится, для дела?

ДЖЕЙМС. Я никогда не вру, но иногда, если это необходимо, искажаю правду.

НАДЕЖДА. А в чем разница?

ДЖЕЙМС. Если ты видишь черное, а тебе говорят, что белое, то это вранье. Но если ты видишь белое, а тебе говорят, что серое, то это интерпретэйшн.

НАДЕЖДА. Ну хорошо, убедил, с такой интерпретацией я согласна. И ехать тоже согласна. Ты рад?

ДЖЕЙМС. О, да! Полностью!

НАДЕЖДА. Надо говорить "вполне".

ДЖЕЙМС. О, да, вполне!

Джеймс ставит чемодан перед Надеждой, раскрывает его и раскладывает на полу.

НАДЕЖДА. Что, уже?

ДЖЕЙМС. Да, нужно соблюсти конспирэйшн. Никто не должен увидеть, как ты выходишь со мной из дома.

НАДЕЖДА. Тогда ты подожди за дверью, а я переоденусь и сама залезу.

ДЖЕЙМС. Зачем сама?!

НАДЕЖДА. Извини, дорогой, это чисто женское. Я как бы стесняюсь. И потом, я не хочу лишний раз предстать пред тобой в помятом виде. Представляю, какой у меня будет визаж, когда я вывалюсь из чемодана, как потрепанная кукла! Обещай, что ты не будешь открывать меня до самого дома, я согласна потерпеть несколько лишних часов.

ДЖЕЙМС. О’кей, только не долго, плиз. Посмотри сюда, здесь внутри есть красная кнопка, нажмешь на нее, когда ляжешь в чемодан и закроешь крышку. Чемодан запрется изнутри, но я смогу открыть его снаружи.

НАДЕЖДА. Я мигом!

Джеймс поворачивается, чтобы выйти.

НАДЕЖДА. Подожди, давай присядем на дорожку.

ДЖЕЙМС. Ты присядь, я сейчас не хочу, а тебе надо.

НАДЕЖДА. Что надо?!

ДЖЕЙМС. Опорожниться.

НАДЕЖДА. А... Это не то, что ты думаешь. Надо просто посидеть перед дальней дорогой, такая традиция.

ДЖЕЙМС. О, сорри, бейб, я думал это местный обычай: метить территорию перед отъездом.

НАДЕЖДА. Мы, конечно, не господа, но и не звери!

ДЖЕЙМС (садится на стул и тут же встает). Извини! Счастливого пути. Да, и не забудь надеть маску.

Надежда в замешательстве смотрит на венецианскую маску на стене.

НАДЕЖДА. Маску?! Зачем?

ДЖЕЙМС. Надин, дыхательную! Я открою вентиль.

Джеймс откручивает вентиль на баллончике в чемодане, коротко обнимает Надежду и выходит. Надежда берет корзину и высыпает из нее в чемодан фиолетовые помидоры.

НАДЕЖДА. Вот, на всякого мудреца довольно помидоров! (Поднимает чемодан, пробует на вес). Нет, кажется, не довольно... (Подходит к книжному шкафу, берет стопки книг, кидает в чемодан). Наш любимый Иван Сергеич, полное собрание, не считая переписки. Антон Палыч, избранные пьесы и критика. Владимир Владимирович и "никаких гвоздей" в придачу... Даниил Иваныч вдогонку... Михал-Афанасич... Ничем не поскуплюсь! Сверху еще придавим, чтоб не каталось и не шелестело, вот так... (Надежда засовывает в чемодан большую подушку). Жаль, помидорки пожмакаются, но что теперь попишешь!

Надежда закрывает чемодан и залезает в шкаф. Входит Джеймс. Подозрительно оглядывает комнату, замечает опрокинутую пустую корзину. Подходит на цыпочках к шкафу, резко открывает дверь. Достает из кармана миниатюрный фонарик, светит в шкаф, двигает вешалками. Выключает фонарик, закрывает шкаф, подходит к чемодану, ставит его на колесики, достает из кармана замочек, вешает его на чемодан и запирает ключиком, ключик кладет в бумажник, бумажник прячет во внутренний карман пиджака.

ДЖЕЙМС (похлопывает бок чемодана ладонью). Good! Very good!

Джеймс уходит, катя за собой чемодан. За ним из окна своего дома наблюдает Виктория.



Сцена одиннадцатая

Джеймс скрывается из виду, Виктория выбегает из дома, врывается в домик Надежды, заглядывает под стол, под кровать и в шкаф, ничего не находит. В отчаянии оглядывается вокруг, жалобным голосом зовет Надежду.


ВИКТОРИЯ. Надю-уш?

Из шкафа вылазит Надежда с крупным кочаном капусты. На ней вместо платья теперь лосины и блузка.

НАДЕЖДА. Да тут я!

ВИКТОРИЯ. Вай! Напугала! Ты откуда?!

НАДЕЖДА. Из подвала. Ты только никому не говори, это володькин секретный бункер типа, он его вырыл на случай третьей мировой.

ВИКТОРИЯ. А почему в шкафу?

НАДЕЖДА. Потому что секретный. Тебе, женщина, не ясно, что ли?!

ВИКТОРИЯ. А, ну да. Третья мировая у него в башке уже завершилась, теперь с инопланетянами воюет. И вот же, зараза, даже от меня бункер утаил!

НАДЕЖДА. А ты чего примчалась-то?

ВИКТОРИЯ. Да я видела, как он к тебе с пустым чемоданом заходил, с легким, а вышел с тяжелым. Вот я и подумала, что он тебя по частям в чемодан запихал, расчленил как бы, не приведи Господь!

НАДЕЖДА. Ой, ты что, с катушек съехала?! Я ему просто помидоров дала в дорогу и книжек классических почитать.

ВИКТОРИЯ. А чего сама с ним не поехала?

НАДЕЖДА. Да я... (Озадаченно смотрит на кольцо на своем пальце). Я реально дура: забыла кольцо ему отдать, неудобно, просто жуть! Виктош, умоляю, сбегай, отдай ему! Догони его!

ВИКТОРИЯ (берет кольцо). Ладно, давай!

НАДЕЖДА. Только не говори ему, что меня вообще видела, это важно! Скажи, что зашла ко мне, а меня нет, и кольцо на полу валяется. Ты как бы подумала, что я с Джеймсом уехала, а кольцо случайно обронила и оставила. Поняла? Ну все, лети!

Виктория убегает, Надежда в волнении ходит по комнате.

НАДЕЖДА. Боже, какой конфуз! Лучше бы он убил меня, чем так вот от стыда сгорать! Как неловко получилось! Еще подумает, что я воровка... Это кольцо будто в палец вросло и рассосалось, как я могла его на собственной руке не заметить?! Наверно, подсознательно хотела его оставить. Это Фрейд виноват! Зачем я читала его на ночь? Лучше бы Тургенева... А теперь его нет. Блин, что я наделала?! Ни принца, ни кольца, ни помидоров, ни книг - от всего сама отказалась, ничего не осталось! Просто наваждение какое-то, помутнение разума! Как это случилось? Что со мной сталось? Я что, с ума спятила?! И главное, мне так умно это казалось: все раздать и с разбитым корытом остаться... И ничего уже не исправить! Торжество энтропии! Пир чемодана! Боже, что за чушь я несу?!

Возвращается запыхавшаяся Виктория.

ВИКТОРИЯ. Фу-у-х! Не поверишь, сто долларов одной купюрой заработала!

НАДЕЖДА. Каким образом?

ВИКТОРИЯ. Машину толкала: этот твой в луже застрял... Сперва кольцо отдала, а потом толкала... А если б не застрял, то не догнала бы никогда...

НАДЕЖДА. И что он сказал?

ВИКТОРИЯ. Сказал спасибо и дал сотню. Больше ничего. Хочешь, поделим?

НАДЕЖДА. Нет, возьми себе. Что-то мне вдруг взгрустнулось. Пойду грядки поокучиваю.

ВИКТОРИЯ. Надюш, ты только смотри, в депрессию не впадай! Жди следующего принца.

НАДЕЖДА. Еще девять лет, да?

ВИКТОРИЯ. Сейчас у нас эпоха ускоренного прогресса. То, что раньше девять лет занимало, теперь за девять дней одного года происходит. Так что не грусти, первого попавшегося принца по-любому брать не стоило.

НАДЕЖДА. Смеешься?

ВИКТОРИЯ. Ладно, не горюй, Надюш, иди грядки покопай, легче станет. Один вопрос только... Не хочу сыпать соль на рану, но прости, если не спрошу, от любопытства сдохну: ты чего его отшила-то?

НАДЕЖДА (в отчаянии). Да потому что без цветов пришел!

ВИКТОРИЯ. Да ну?! Вот он прокололся!!! Да ты не убивайся, Надюш, иди в земле поройся, земля - она успокаивает, тоску оттягивает. Это как заземление. Ты только слишком не заземляйся, ладно? А то последняя энергия уйдет...

Виктория дает Надежде в руки садовый совок, Надежда покорно принимает его, понуро выходит из дома, садится на грядку, отрешенно роет землю.



Сцена двенадцатая

Виктория заходит в свой дом, подходит к окну, с пристальной тревогой наблюдает за Надеждой. Входит Владимир, подходит к Виктории, обнимает ее за плечи и тоже смотрит на Надежду. (На протяжении всей этой сцены постепенно становится все меньше света, а в конце наступает полная темнота).


ВИКТОРИЯ. Ты видишь, что она делает?

ВЛАДИМИР. А что она делает? Вижу, сидит на грядке с совочком, как девочка в песочнице, и что?

ВИКТОРИЯ. Вот именно, что сидит! Ни одна нормальная женщина на голую землю не сядет.

ВЛАДИМИР. А, ну да, нормальные раком ползают...

ВИКТОРИЯ. Владимир, выбирай выражения! Я боюсь, у Надежды крышак поехал.

ВЛАДИМИР. С чего ты взяла? На земле сидеть ни в одной стране мира не запрещается!

ВИКТОРИЯ. Ты видишь, как она роет?

ВЛАДИМИР. Как она роет?

ВИКТОРИЯ. Как будто что-то ищет.

ВЛАДИМИР. Может, кольцо потеряла?

ВИКТОРИЯ. А ты откуда знаешь?

ВЛАДИМИР. Да вы, женщины, постоянно на своем участке то кольца, то серьги зарываете, как на поле чудес! Помнишь, в прошлом году металлоискателем грядки прочесывали? Твой любимый кулон найти не могли, а потом оказалось, что он в стираной наволочке.

ВИКТОРИЯ. Тут другая история. Более тяжелый случай. Она это кольцо отдала, а теперь думает, что потеряла, и ищет.

ВЛАДИМИР. А кольцо золотое?

ВИКТОРИЯ. Да, с крупным бриллиантом.

ВЛАДИМИР. Тогда и правда сумасшедшая, раз отдала.

ВИКТОРИЯ. Оно не ее было.

ВЛАДИМИР. А если не ее, зачем тогда ищет? Пусть хозяин кольца грядки перепахивает.

ВИКТОРИЯ. Ты ничего не понял.

ВЛАДИМИР. А чего тут понимать? Сидит человек не земле, расслабляется, ничего особо не ищет, посидит-посидит и встанет.

ВИКТОРИЯ. А если не встанет?

ВЛАДИМИР. Почему не встанет?

ВИКТОРИЯ. Да потому что у человека депрессия!

ВЛАДИМИР. Ну, депрессия. И что? Со всеми бывает. И у всех проходит.

ВИКТОРИЯ. А если не пройдет?

ВЛАДИМИР. Да что ты страсти нагнетаешь?! Случилось что?

ВИКТОРИЯ. Не могу сказать тебе.

ВЛАДИМИР. Женская тайна?

ВИКТОРИЯ. Женская тайна.

ВЛАДИМИР. Да знаю я ваши тайны: поссорилась со своим американцем, и он без нее укатил.

ВИКТОРИЯ. Кто тебе сказал?

ВЛАДИМИР. Да у вас на лицах написано, в анфас и в профиль.

ВИКТОРИЯ. Я бы на твоем месте так не веселилась.

ВЛАДИМИР. Почему?

ВИКТОРИЯ. Да потому что если она от депрессии с собой что-нибудь сделает, ты никогда не отмоешься, Владимир.

ВЛАДИМИР. А причем тут я?

ВИКТОРИЯ. Да потому что главный подозреваемый будешь ты! Вот представь, следователю кладут на стол папочку с делом, в деле две версии: суицид или убийство. С одной стороны, здоровая остроумная женщина, без явных психических отклонений. А с другой стороны, муж покойной живет с соседкой, причем покойная и ее муж в равных долях владеют собственностью. Ты бы на месте следователя за какую ниточку потянул?

ВЛАДИМИР. Какую еще ниточку, ты о чем?

ВИКТОРИЯ. Ну, чтобы распутать клубок преступления...

ВЛАДИМИР (перестает обнимать Викторию). Меньше детективные сериалы смотреть надо: не было никакого преступления и не будет! Я что, киллер по-твоему? Вырубить я могу, но убить... это не мое! Хотя меня в армии учили, как это делается...

ВИКТОРИЯ. Ты так говоришь, будто я тебя подбиваю! Наоборот, я за Надежду волнуюсь. У нее сильная депрессия, ее успокоить надо.

ВЛАДИМИР. Ну, так иди и успокой, в чем проблема?

ВИКТОРИЯ. Проблема в том, что любовница мужа не может успокоить жену, даже если я в данной конкретной ситуации ни при делах.

ВЛАДИМИР. То есть, ты клонишь к тому, что я должен ее успокаивать, да?

ВИКТОРИЯ. Не должен, но мог бы попробовать!

ВЛАДИМИР (переходя на повышенный тон). А вы случайно не оборзели, мадам, на минуточку?! Жена расстроилась, что от нее любовник сбежал, а муж пробует ее успокоить, да?

ВИКТОРИЯ. Не кричи! Понимаешь, мне ее по-людски жалко, она ведь хороший человек. Ты так не считаешь?

ВЛАДИМИР. Странные вопросы ты мне задаешь! Проверяешь на верность? Да, она хороший человек, но жить я с ней не могу. Ты это хотела услышать?

ВИКТОРИЯ. Я хотела услышать... Ой, смотри, этот в черном идет...

Виктория с Владимиром снова вместе смотрят в окно, обнявшись. Появляется Неопределенное лицо, без короба, с букетиком ромашек в руке. Идет прямо по грядкам нетвердой походкой, подходит к Надежде, долго стоит над ней без движения, покачиваясь. Надежда, не замечая его, продолжает рыть землю. Наконец, Неопределенное лицо бросает букет на грядки и уходит.

ВИКТОРИЯ (всхлипывая). Ты это видел?

ВЛАДИМИР. Ты что, плачешь? Ну, хорошо, котенок, я постараюсь ее успокоить. Только не плачь! Сегодня по радио передали в новостях, что ученые нашли в непроходимых джунглях ночных бабочек, которые пьют слезы слонов.

ВИКТОРИЯ. Как пьют?

ВЛАДИМИР. Разматывают хоботок, присасываются и пьют. Вот так...

Владимир целует Викторию в глаза, Виктория смеется сквозь слезы.

ВИКТОРИЯ. Ага, слоны в непроходимых лесах! Вруль ты! И я тебе не слоненок!

ВЛАДИМИР. О, смотри, еще один персонаж!

К Надежде подходит Борис Геннадьевич. Владимир и Виктория вместе наблюдают в окно. Борис Геннадьевич обращается к Надежде; Надежда, не замечая его, продолжает перелопачивать землю.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Наденька Юльевна, я понимаю, вы заняты, но все же... Мне нужно знать... Не подумайте, я не вмешиваюсь в ваши отношения с этим странным человеком, но я вам уже говорил про свои подозрения. То есть, я хотел бы знать конкретно про себя... Он про меня что-то спрашивал? Или про материю? Я понимаю, вы не хотите говорить на эту тему, но и меня поймите. Я попал в потенциально опасную ситуацию...

ВИКТОРИЯ. Борис Геннадьевич!

Борис Геннадьевич только теперь замечает в окне Владимира и Викторию.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Вы что, подслушиваете?

ВЛАДИМИР. Нет, подглядываем!

ВИКТОРИЯ. Идите к нам! В обход не ходите, это долго, пролезайте по-свойски в дырку в заборе.

ВЛАДИМИР. Только осторожней, ученой мантией за гвоздь не зацепитесь.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ (пролезая в дыру). Не надоело вам над старым человеком насмехаться?

ВЛАДИМИР. А вы что, не видите, Надежде Юльевне нет дела до ваших фобий! Что вы до нее докопались?

ВИКТОРИЯ. Владимир! Умерь агрессию!

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ (заходит в дом). Что произошло?

ВИКТОРИЯ. У Надюши депрессия.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Вы думаете... Это он?

ВИКТОРИЯ. Что "это он"?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Распылил депрессант.

ВИКТОРИЯ. Вы о чем?

ВЛАДИМИР (обращаясь к Борису Геннадьевичу). Кажется, я догадываюсь: американцы решили украсть у вас статью про серую материю, чтобы не платить за нее обещанный гонорар, и подослали двух агентов, одного в черном, другого в белом, с психотропными субстанциями в баллончиках, замаскированных под бытовую химию. Так по-вашему, да?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Вы думаете, я совсем идиот? Я обычный в меру бдительный человек. И если на соседнем с вами участке появляются подозрительные люди, это не значит, что у меня паранойя! А про свойства материи не вам судить, у вас нет для этого достаточного образования. Сейчас такое время настало, что каждый школьник, не дочитав учебника по физике, считает себя гениальнее Эйнштейна. А все почему? Информационная перегрузка: на современного человека за один день обрушивается столько информации, сколько во времена Эйнштейна и за год не набиралось. У человека возникает ощущение прозрачности всего, что его окружает. Но материя не может быть прозрачной! Если бы материя была прозрачной, через нее беспрепятственно проходил бы свет, но тогда это была бы уже не материя, а трансцендентальная сущность. Поэтому я и называю невидимую материю не прозрачной, а серой. Вы понимаете, о чем я говорю?

ВЛАДИМИР. Отдельные слова понимаю, но не вижу смысла в том, как вы их между собой сочленяете. И все, что бы вы ни сказали... Я не вижу не только невидимой материи, я вообще никакой не вижу! Я вижу Вас, Викторию, Надежду, часть себя без головы и плеч вижу, стены дома вижу...

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. А стены дома из чего состоят?

ВЛАДИМИР. Стены дома состоят из бревен.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. А бревна из чего?

ВЛАДИМИР. Бревна из молекул, молекулы из атомов, атомы из квантов, а кванты из неопределенности. И где здесь материя?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Везде! Сразу везде и нигде в частности - это и есть квантовая неопределенность на макроуровне.

ВИКТОРИЯ. Эй, ау, гуманоиды! Вы сейчас о чем? Земная женщина не знает вашего кода. И вообще, мы что тут, на симпозиум собрались? Я вас просила соседке помочь, а вы в высокие материи улетели. Вернитесь уже на землю грешную!

ВЛАДИМИР. Хорошо, приземляемся. Первый и второй идут на посадку.

Виктория выразительно смотрит на Владимира как на идиота.

ВЛАДИМИР. Что-то не то сказал, да? Ладно, закрыли, вопрос риторический. Так что конкретно ты от нас хочешь?

ВИКТОРИЯ (строгим тоном). О, вы уже вместе! По одному сопротивляться слабому полу не получается, да? Ладно, запомним... Шутка. Короче, серьезно... От Геннадия Борисовича мне ничего не требуется, а тебя, Владимир, я бы попросила выполнить свой супружеский долг и не отходить от Надежды в ночные часы, когда вероятность приступа возрастает. Во избежание непоправимого. Надеюсь, понятно?

ВЛАДИМИР. Виктош, я тебе говорил уже, что в начальной школе у меня была очень строгая учительница. И поэтому на меня такие вот диктаторские речи действуют не так, как ты бы этого хотела, а наоборот. Во мне просыпается дух противоречия, а когда во мне просыпается дух противоречия, я становлюсь буйно-помешанным и начинаю рвать на себе рубашку...

Владимир со зверским видом рвет на себе рубашку.

ВИКТОРИЯ (рыдает). Ты совсем дурак, что ли? Почти новую сорочку порвал! Довести меня хочешь? Хочешь, чтобы я как она стала? Ты этого хочешь? Чтобы я как овощ на грядке сидела, да?

ВЛАДИМИР (приходя в себя, обнимает Викторию, прижимает к себе). Ну прости, котенок, я просто не хочу оставлять тебя надолго. Боюсь потерять тебя! Ты же не прогонишь своего приблудного котика?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ (деликатно кашляет). Кх, я вам не помешаю?

Никто не отвечает: Владимир с Надеждой целуются затяжным поцелуем. Борис Геннадьевич, помешкав, выходит из дома, пролезает через дыру в заборе, подходит к Надежде. Надежда все еще роет землю.

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Наденька Юльевна, я знаю одно хорошее средство от депрессии. Вам стоит попробовать, гарантии нет, что поможет, но и хуже не будет, оно безвредное. Средство простое: нужно видеть в вещах скрытое вещество. Вот вы перебираете землю например, и вам вся земля представляется как мягкая рыхлая субстанция, в которой утопают пальцы. Но земля в целом, Земля с большой буквы, представляет собой в основном кипящее железо, покрытое коркой окислов. И если вы хотите жить в реальности, а не в фантазиях, то вам придется всегда помнить о том, что мы живем на железной звезде и питаемся ржавчиной. Мне это средство неоднократно помогало... В смысле не сама ржавчина, а ее концепция... Вы думаете, у меня никогда не было депрессии? Да я всю жизнь пробыл в депрессии, пока не вышел на пенсию. И кстати, я не так уж стар для своего возраста и нахожусь в прекрасной форме. (Оглядывается на дом Виктории и переходит на шепот). Если вам захочется любви, то я могу вам ее дать, кроме шуток. Академик из меня так себе, согласен, но в постели я неутомим, как атомный ледокол! В свое время я окучил всех лаборанток в НИИ. Учеными доказано: секс помогает от депрессии. Это и есть то самое средство, на которое я намекал вначале. У меня железный фаллос, и он кипит страстью! А ржавчина - это все остальное, кроме секса. Если хотите прийти в себя, загляните ко мне в вагончик ночью. Клянусь, никто не узнает, я и вида не подам при соседях. Желаю спокойной ночи в надежде на то, что она станет бурной. Жду тебя, Наденька!

Борис Геннадьевич уходит в вагончик, насвистывая. Становится темно. Надежда не уходит с грядки. Наступает полная темнота. Весь свет гаснет.



Сцена тринадцатая

В доме Виктории зажигается фонарик: луч высвечивает пустую постель, проходит по мебели и стенам, пробегает по зрительскому залу, светит в зеркало - в зеркале отражается Владимир. Владимир выходит из дома, освещает фонариком землю вокруг себя, будто ищет следы, но ничего не находит, светит на кабинку туалета, затем на забор, пролезает в дыру в заборе, освещает надеждины грядки. Луч останавливается на Надежде: она лежит на спине среди помидоров. Владимир светит в лицо Надежде - она лежит с закрытыми глазами, не реагирует.


ВЛАДИМИР. Вот же... (оборачивается на дом Виктории). Накаркала!

Владимир поспешно удаляется, доходит до дыры в заборе, но в дыру не пролазит, упирается в забор лбом и напряженно думает. Бьет кулаком по забору, возвращается к грядкам, засовывает фонарик себе в рот, берет двумя руками Надежду за ноги, пытается оттащить ее. Надежда отбрыкивается.

НАДЕЖДА. Уйди, Топтыгин!!!

ВЛАДИМИР. Чего?! Это кто Топтыгин?

НАДЕЖДА (всматривается в лицо Владимира). А, это ты! Мне снилось, что меня насилуют... А ты чего?

ВЛАДИМИР (отпускает ноги Надежды). Я это... шел случайно мимо, увидел, что ты на земле спишь, ночью холодно, подумал простудишься, решил разбудить. Извини, не дал сон досмотреть!

НАДЕЖДА (встает, отряхивается от земли). А сколько времени сейчас?

ВЛАДИМИР (светит на часы). Полвторого.

НАДЕЖДА. И ты случайно идешь мимо?

ВЛАДИМИР. Ну... допустим. Ладно, забудь! Спокойной ночи.

Владимир хочет уйти, но Надежда хватает его за руку.

НАДЕЖДА. Подожди, что случилось?

ВЛАДИМИР. Да... Дурацкая история... Ничего особо страшного...

НАДЕЖДА. А не особо?

ВЛАДИМИР. Понимаешь... Виктория пропала.

НАДЕЖДА. Куда пропала?

ВЛАДИМИР. Ну все, я пошел!

НАДЕЖДА. Постой, извини, это я спросонья дурацкие вопросы задаю... Как пропала?!

ВЛАДИМИР. Ну как... Вчистую! Без одежды!

НАДЕЖДА. Да ну! Совсем?

ВЛАДИМИР. В одном пеньюаре. Полупрозрачном. И босиком.

НАДЕЖДА. Ты уверен?

ВЛАДИМИР. Все платья остались.

НАДЕЖДА. Это уже серьезно. Пойдем ко мне, поговорим, что мы тут в темноте стоим?

ВЛАДИМИР. Света все равно нет, отключили, нелюди, как назло!

НАДЕЖДА. Зажжём свечи.

ВЛАДИМИР (с сарказмом). Ага, и бал устроим?

НАДЕЖДА. Давай присядем и обсудим.

ВЛАДИМИР. Ну, давай...

Надежда и Владимир заходят в домик, Надежда зажигает свечу. Надежда садится на кровать, Владимир на стул.

НАДЕЖДА. Ты давно это заметил?

ВЛАДИМИР. Недавно. Проснулся от ощущения какой-то внутренней пустоты. Протянул руку - ее нет. Думал, в туалет вышла. Минут двадцать ждал - все нет. Ну куда она делась?

НАДЕЖДА. Володенька, ты только не психуй сейчас, ладно, но у меня есть предположение... Может, надо ставить вопрос иначе: не куда, а с кем?

ВЛАДИМИР. С инопланетянами, что ли?!

НАДЕЖДА. Я серьезно.

ВЛАДИМИР. С сущностями? Или как вы их там по-женски называете?

НАДЕЖДА. Володенька, с какими сущностями?! Cherche l’homme!

ВЛАДИМИР. Что за "лём"? Говори прямо уже!

НАДЕЖДА. Поговорка французских женщин: ищите мужчину.

ВЛАДИМИР. И кто этот мужчина, к которому она сбежала?

НАДЕЖДА. Судя по обстоятельствам дела, не "к которому", а "с которым". Сам посуди: в одном пеньюаре она далеко не могла убежать, значит, ее кто-то ждал в авто у калитки.

ВЛАДИМИР. Допустим, далеко не могла убежать. Но зачем ей с самого начала нужно было в одном пеньюаре бегать? Так спешила, что и халатик не набросила? И шлёпок не надела?

НАДЕЖДА. Специально, чтобы сбить с толку следствие...

ВЛАДИМИР (раздраженно). Еще одна детективов насмотрелась! У вас не жизнь, а сплошное кино с фантасмагориями.

НАДЕЖДА. У кого это "у вас"?

ВЛАДИМИР. Да нет у нее левых мужиков, откуда им взяться? Она из дома никуда не выходит, кроме "тубзика", как она это называет.

НАДЕЖДА. Но мобильник-то у нее есть!

ВЛАДИМИР. Я недавно все контакты проверял в ее телефоне...

НАДЕЖДА. Шпионил?

ВЛАДИМИР. Да нет, по взаимной договоренности: покажи мне твой - я покажу тебе свой. Нет у нее никого.

НАДЕЖДА. Значит, похитили? Посреди ночи из постели мужа?

ВЛАДИМИР. Не мужа...

НАДЕЖДА. Ну, гражданского мужа, какая разница.

ВЛАДИМИР. Понимаю, звучит глупо, поэтому и ментам не звоню. Запишут и в Интернет выложат: "Алло, полиция? Не нахожу жену в постели, высылайте розыскных собак..." Зачетная ржака!

НАДЕЖДА. И что теперь, забить на пропажу, выражаясь твоим же языком? Баба сгинула -проблемы рассосались?

ВЛАДИМИР. Боюсь, вышла ночью в туалет, а там в кустах сидел кто-то...

НАДЕЖДА. Кто, маньяк?!

ВЛАДИМИР. А что, у нас маньяков мало? По нынешним временам все мужики либо алкаши, либо извращенцы, за редким исключением. Ты не согласна? Вон, этот варяг-коробейник в черном... Это ты его привадила! Ты уверена, что он здесь ни при чем?

НАДЕЖДА. Он, когда вечером приходил, пьяный был в суслы. Стоял надо мной, водкой в макушку дышал. На извращенца он никаким боком не похож.

ВЛАДИМИР. Может, он и не планировал заранее, а тут увидел красавицу в ночнушке и сперма с водкой в голову ударила!

НАДЕЖДА. Нет, не могу поверить. Он ко мне не приставал никогда. Ни разу.

ВЛАДИМИР. А Борген?

НАДЕЖДА. Что Борген?

ВЛАДИМИР. Приставал?

НАДЕЖДА. Ну... нет.

ВЛАДИМИР. "Ну нет"?!

НАДЕЖДА. Сказал, что в молодые годы кучу лаборанток окучил... Или что-то этом роде.

ВЛАДИМИР. Закопал, что ли?

НАДЕЖДА. Скорее, прикопал. С лингвистической точки зрения.

ВЛАДИМИР. Однако... Как я сразу на него не подумал? Классический маньяк-тихоня: выдает себя за академика, косит под интеллигента, мягкий голос, бархатный тон, утонченные манеры, с женщинами обходителен, но при этом вынашивает бредовые идеи про материю... Серый пеньюар... Все сходится!

НАДЕЖДА. Не могу себе представить.

ВЛАДИМИР. А я могу... но с отвращением! Надо пойти к нему в вагончик и проверить. Ты сходишь?

НАДЕЖДА. Почему я?

ВЛАДИМИР. Я не уверен до конца, что Виктория у него. Представляешь, в какое я попаду дурацкое положение, если ее там не окажется? Академик засмеет меня в лохмотья!

НАДЕЖДА. Ну хорошо, я схожу.

ВЛАДИМИР. Спасибо. Реально!

НАДЕЖДА. А если он и правда маньяк? Если накинется на меня тоже?

ВЛАДИМИР. Тогда кричи, я услышу.

НАДЕЖДА. А если он мне рот зажмет?

ВЛАДИМИР. За палец укуси! Что ты, как девочка, вопросы задаешь? На вот, держи фонарь.

НАДЕЖДА. Ладно, пойду, навостри уши.

Надежда берет у Владимира фонарик, выходит, идет к вагончику, стучит в дверцу. Дверца приоткрывается, высовывается сонная голова Бориса Геннадьевича.

НАДЕЖДА. Что, не ждали? А я ведь все слышала, что вы мне там на помидорном поле говорили. А вы думали, на воздух слова бросали, в пустой космос сигнал посылали?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ (сонным голосом). В космосе нет воздуха, там квантовый вакуум...

НАДЕЖДА. Так я зайду?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Будьте как дома!

НАДЕЖДА (заходит в вагончик). Я и так у себя... А-а-а!!!

Раздается истошный крик Надежды. Владимир выбегает из домика, бежит к вагончику, навстречу ему из вагончика выбегает Надежда, они сталкиваются на перекинутой через овраг доске, Владимир спрыгивает в овраг, чтобы уступить место на доске Надежде. Слышится хлюпанье воды.

ВЛАДИМИР. Чёрт! Тут вода! Я реально мокрый!

НАДЕЖДА. Извини, я мышь испугалась...

ВЛАДИМИР (вылезает из оврага). Чего?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ (высовывая голову из вагончика). Это не мышь, это Dipodidae!

ВЛАДИМИР. Чего-чего?

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. Обыкновенный тушканчик.

ВЛАДИМИР (стряхивает с ног воду). Твою ж ма... терию, штаны вымокли!

БОРИС ГЕННАДЬЕВИЧ. А вы чего заходили-то? Не форс-мажор ли уж?

НАДЕЖДА. Проверяли, есть у вас свет или нет. Спокойной ночи, Борис Геннадьевич! Пойдем, Володенька, все хорошо...

ВЛАДИМИР. Лучше не придумаешь!

Владимир и Надежда заходят в надеждин домик.

НАДЕЖДА. Сильно промок? Может, снимешь? Я просушу.

ВЛАДИМИР. И в чем останусь? Я джинсы наспех на голый зад натянул.

НАДЕЖДА. Возьми полотенце, пляжное, ты на нем загорать любил.

Надежда достает из шкафа полотенце, протягивает Владимиру. Владимир обматывается полотенцем, снимает штаны, Надежда тем временем натягивает бельевую веревку поперек комнаты. Владимир отдает штаны Надежде, она вешает их на веревку.

НАДЕЖДА. Может, шерстяные носки наденешь, чтобы не простудиться?

ВЛАДИМИР. Спасибо, мне не холодно, глобальное потепление на дворе, ночью выше двадцати, когда такое было? Но от горячего чаю все равно не откажусь.

НАДЕЖДА. Электричества нет, плитка не работает.

ВЛАДИМИР. Да, я забыл... Тогда и от холодного не откажусь.

Владимир садится за стол, Надежда разливает по чашкам чай, присаживается сама, выдвигает на середину стола хрустальную вазочку с сушками.

НАДЕЖДА. Угощайся, твои любимые, с маком.

ВЛАДИМИР. В глотку не лезет. Думаю, что дальше делать...

НАДЕЖДА. Надо все-таки постараться понять, что произошло. Ты ничего странного за Викторией вчера не замечал? Мне она, например, вчера заявила, что боится коллективного помешательства, и это прозвучало несколько эпатажно. Тебе так не кажется?

ВЛАДИМИР. Не кажется. Мы тут из-за нее реально с ума сходим. Нормальная человеческая реакция.

НАДЕЖДА. Может, у нее предчувствие было какое-то нехорошее?

ВЛАДИМИР. А, да, у нее было предчувствие, что мы с тобой с ума сойдем, особенно ты... И она меня попросила... А вот это действительно странно: она попросила... чтобы я... к тебе...

Владимир в задумчивости не договаривает.

НАДЕЖДА. Ты что-то недоговариваешь!

ВЛАДИМИР. Не важно...

НАДЕЖДА. Как это "не важно"?! Тут любая мелочь может иметь большое значение.

ВЛАДИМИР. Долго объяснять в подробностях... В общем, суть сводится к тому, что она не хотела, чтобы я мешал ей исчезнуть. Понимаешь, она ведь не могла у меня на глазах в воздухе раствориться! Она будто хотела, чтобы я какое-то время не видел, что с ней происходит.

НАДЕЖДА. Внутри или снаружи?

ВЛАДИМИР. Что именно?

НАДЕЖДА. Происходит внутри или снаружи?

ВЛАДИМИР. Я в таких тонкостях не разбираюсь, но похоже, она к чему-то готовилась... Нет, все равно не могу поверить, что она сбежала, это как-то слишком неожиданно!

НАДЕЖДА. Неожиданно?! А когда ты от меня посреди ночи сбежал, это было "ожиданно", по-твоему?

ВЛАДИМИР. Я сбежал?! По-моему, это ты меня выгнала: сказала, что больше не можешь терпеть моего храпа.

НАДЕЖДА. Я тебя выгнала в вагончик, который стоит, заметь, справа, а ты пошел налево!

ВЛАДИМИР. На самом деле, странно, что мы вспоминаем все по-разному.

НАДЕЖДА. Прошло уже девять лет, а за семь в теле человека все клетки обновляются. Мы стали совершенно другими людьми, и это не могло не отразиться на нашей памяти. А ты помнишь, как счастливо мы жили первые семь лет?

ВЛАДИМИР. Да что там счастливого? Зубы то резались, то выпадали, то опять резались, и ни выпить, ни покурить, ни... жутко вспомнить!

НАДЕЖДА. Я имею в виду нашу совместную жизнь.

ВЛАДИМИР. А, тогда согласен, неплохо жили. То есть, плохо, но счастливо. Правда, из тех семи лет я был два года в армии.

НАДЕЖДА. Ну да, когда ты брони лишился и служить ушел, я как во сне жила, каждый день бесконечно долго тянулся. День за днем, день за днем, день за днем... как бесполезная вечная жизнь. Потом от тебя перестали приходить письма, ты исчез на полгода, и я чуть не двинулась рассудком, переживала, что тебя отправили на войну... А потом оказалось, ты был на учениях...

ВЛАДИМИР. Ты до сих пор думаешь, что я был на учениях?

НАДЕЖДА. А где? Ты был на войне?!

ВЛАДИМИР. Нет, успокойся. Это была не война.

НАДЕЖДА. А что?

ВЛАДИМИР. Еще не нашли честного определения. Может, позже, лет через сто, когда гарь развеется...

НАДЕЖДА. Когда ты вернулся со службы, ты первый месяц ни на минуту не оставлял меня одну, везде за мной ходил хвостиком, даже в ванную... Так боялся остаться без меня снова!

ВЛАДИМИР. Да нет, просто привык за два года всегда быть в коллективе...

НАДЕЖДА. Вот видишь, ты смеешься, а мне не смешно. Когда-то мы смеялись вместе... Первые сеть лет я чувствовала духовную связь с тобой, а потом оборвалось какое-то невидимое волокно. Я часто вспоминаю Чистые пруды... Наши прогулки... Нашу волшебную лавочку у воды под "застенчивыми липами"... Я сидела, откинувшись на спинку, твоя голова лежала у меня на затянутых юбкой коленях, я перебирала пальцами твои непослушные вихры, а ты смотрел вверх на ветки, по которым прыгали солнечные зайчики от ряби на воде.

ВЛАДИМИР. Да, это было необычное чувство: ощущение бесконечной энергии и спокойствия одновременно. Теперь ни того, ни другого... А давай вернемся на Чистые, что нам мешает?

НАДЕЖДА. Как что, жильцы, конечно! Наши кормильцы...

ВЛАДИМИР. Это квартира наша кормилица, а жильцы в ней сбоку-припеку. Обустроились там как в собственном доме, прижились, понимаешь! Наслаждаются вечерними ароматами лип и кувшинок, а мы тут... Полный абсурд: у них в городе пруд с лебедями, а у нас пыльный огород! Прогоним их нахрен, завтра же прогоним!

НАДЕЖДА. Завтра?

ВЛАДИМИР. Уже сегодня!

НАДЕЖДА. А жить на что?

ВЛАДИМИР. Бомбить буду! Днем будем дремать на лавочке, а по ночам работать буду, извозом заниматься.

НАДЕЖДА. У нас машины нет...

ВЛАДИМИР. Куплю развалюху по дешевке, сам отремонтирую...

НАДЕЖДА. Мечты-мечты! Все как двадцать лет назад, вновь ощущаю себя девочкой.

ВЛАДИМИР. Дачу продадим - мешок денег заработаем, за дом ничего не дадут, но земля дорогая. Как тебе такой вариант? Достала эта глушь! Сперва казалось, здесь все натуральное, настоящее: поля, лес, звездное небо на головой, а теперь понимаю, что настоящее только во мне самом может быть, под кожей, а не снаружи. Наденька, я реально хочу в прошлое, потому что в настоящем я себя не нахожу! Руки, ноги, торс, голову и другие части тела нахожу, но не могу из них себя целого собрать, хотя и знаю, что куда приделать. А раньше это как-то само собой получалось, потому-то и в прошлое тянет. Сначала, вроде, не тянуло особо, глушил память табаком и водкой, а теперь ты сдвинула во мне какие-то пласты давно сросшиеся, и мне вдруг больно стало: пласты эти срослись криво, некрасиво срослись, со шрамами. На мне теперь будто швы разошлись, я себя увидел в чужой шкуре и очнулся: где я, кто я?! Только ты - все та же, как в прошлом, ничуть не изменилась, моя заветная!

Владимир подхватывает Надежду на руки, кружит с ней по комнате, как в танце, затем бережно опускает ее на кровать, стягивает с нее лосины, ложится рядом; Надежда обнимает его. Свеча затухает... Наступает полная темнота.



Сцена последняя

В доме Виктории и в вагончике одновременно включается свет, в домике Надежды включается телевизор. По телевизору идет прямая трансляция новостей в режиме реального времени. Владимира нет, Надежда спит на кровати одна. Через какое-то время Надежда просыпается от звука телевизора, садится на кровати, замечает, что Владимира рядом нет. Надежда встает с кровати, в одну руку берет фонарик, в другую берет совок и понурой походкой бредет на грядки. Опускается занавес.




© Алексрома, 2014-2024.
© Сетевая Словесность, публикация, 2014-2024.




Версия для широкого дисплея
[В начало сайта]
[Поэзия] [Рассказы] [Повести и романы] [Пьесы] [Очерки и эссе] [Критика] [Переводы] [Теория сетературы] [Лит. хроники] [Рецензии]
[О pda-версии "Словесности"]