Я очнулся утром на широкой кровати под балдахином, одетый в смокинг, и не сразу сообразил, где нахожусь. Голова была неимоверно тяжелой. Слава Каальтену, сегодня понедельник, выходной, и не надо работать. Мой взгляд упал на бар, я протянул, не вставая, руку, зацепил бутылку коньяка и отхлебнул из горлышка. Стало только хуже. Да, это не поможет... Я смутно припомнил, что голова у меня болит не с алкогольного похмелья, а с чего-то похуже.
Мысленно включив ЗМ, я перечитал записи за прошедший день. Полный вперед! Сплошной бред... Видимо, меня действительно накачали какой-то гадостью, подмешанной в вино. Но записи меня расстроили и по другим причинам.
Во-первых, я не помнил, что произошло на самом деле, и имея перед собой законспирированную версию случившегося, не мог понять, где реальность, где галлюцинации, а где чистое воображение. Особенно меня смутил эпизод, в котором я подвергаюсь усечению головы: "колода была пользованой... с бурыми вкраплениями..." Можно подумать, я всю ночь резался в карты, да еще и крапленой колодой!
Во-вторых, я не нашел в записях одного важного момента: в моей обычной памяти запечатлелось, пусть не очень отчетливо, как фокусница на сцене передает мне важное письмо. Почему я не записал это? Случайно или намеренно?
О, Боже, надо сейчас же проверить, было ли письмо на самом деле! Я засунул руку во внутренний карман, и на сердце полегчало: там действительно нащупывался конверт. Я достал его и рассмотрел. Он был надписан женским почерком: "Вальту от тети Клиры". В конверте я нашел засушенный голубой цветочек на хилом стебельке, больше там ничего не было.
Мне нужна была посуда. Я заказал в номер завтрак. Через пять минут мне принесли омлет, беельгийские вафли и стакан апельсинового сока. Я свалил вафли на тарелку с омлетом. Сок некуда было перелить, и его пришлось отправить в унитаз, потому что в течение следующих десяти минут у меня должен был быть пустой желудок. На освободившейся тарелке я сжег конверт с цветком, мелко растолок пепел ложкой, тщательно размешал его в стакане с теплой водой и тотчас выпил, не дожидаясь, пока пепел осядет на дно. Затем я лег на спину с закрытыми глазами. Через три минуты передо мной возникли светящиеся зелеными буквами строки психограммы:
"Дорогой племянник! Дядя Юрг тяжело заболел. Скорая помощь забрала его в ближайшую больницу, но на следующий день оказалось, что его там нет. Я спрашивала в других больницах и тоже безрезультатно. Никто не знает, где он. Меня мучают нехорошие предчувствия. Я обратилась в полицию, и мне там намекнули, что его похитил доктор М. Начинать официальное расследование они по каким-то причинам отказываются. У тебя большие связи. Умоляю, разузнай, где он находится. Я в долгу не останусь. Твоя любящая тетя".
До меня без труда дошел истинный смысл письма: Главный приказывал мне активизировать поиск доктора Морта, используя в качестве прикрытия легенду о том, что мой дядя был им похищен. Таким образом, мне предстояло играть почти в открытую. Мне уже не нужно было скрывать, что я разыскиваю Морта, но следовало представить дело так, будто я его ищу не по заданию сверху, а по личной инициативе. Игра рискованная, но в потенциале высокорезультативная. Кроме того, появлялась надежда, что в случае провала операции и моего ареста контрразведкой Главный за меня заступится, если я, конечно, не проговорюсь, что действовал по его приказу.
Однако что-то смущало меня в этом письме... Что именно? Я задумался, и до меня дошло: странным было не само письмо, а способ его передачи. Зачем передавать психотропной связью письмо, написанное в безобидной форме послания тети к племяннику? И к тому же вручать его таким карнавальным образом, на сцене во время представления, используя в качестве связной иллюзионистку? А пароль? Как можно, с точки зрения конспирации, передавать привет от исчезнувшего дяди? Что-то здесь не то. Концы не сходятся с концами...
Как бы то ни было, приказ есть приказ, и не важно, в какой форме он получен. Я вновь просмотрел запись прошлого вечера в ЗМ. Если мое знакомство с коллегами Игора не было галлюцинацией, то список подозреваемых уже составлен: Лана Крой, Руфиэл Браст, Смат Чуз и сам Игор. Кстати, Игор никогда не поверит в то, что я разыскиваю пропавшего дядю. Он слишком хорошо знает мое отношение к родственникам. Еще одна причина, по которой его следует держать в конце списка. Кстати, надо связаться с Игором и разузнать, чем вчера закончился вечер и как я оказался в гостинице. Я нашел его номер в справочнике и позвонил ему.
-- Так что вчера произошло "на самом деле", как ты любишь выражаться? -- спросил я у него сразу после обмена приветствиями.
-- Не хочу тебя огорчать, но ты крупно отличился, -- ответил Игор.
-- Даже так?
-- У нашего Директора есть "милая" привычка подшучивать над людьми. Я, конечно, не уверен, но думаю, что он подмешал тебе в вино сильный наркотик, потому что ты вел себя очень странно...
-- Это интересно!
-- Ты действительно не помнишь, что было?
-- Кое-что я помню, -- признался я, -- но не думаю, что это было "на самом деле".
-- Хорошо, я тебе расскажу про твои эскапады. Ты только сядь, а то упадешь! Все было более-менее прилично, пока на сцену не вышла фокусница...
-- Так значит, очаровательная волшебница все же была?
-- Да, но... Я бы не назвал ее очаровательной. Толстая потрепанная тетка. И не волшебница: трюки были довольно примитивными. Когда она сказала, что ей нужен ассистент из зрителей, ты поднялся на сцену.
-- Я сам вызвался? -- переспросил я, обнаруживая еще одну загадку в истории с письмом: кто мне его подсунул, если не артистка?
-- Ну да. Она дала тебе в руки воздушный шар и проколола его спицей. Шар от спицы не лопнул, но ты под смех публики прожег его сигаретой...
-- Надеюсь, это все? -- рассмеялся я.
-- Далеко нет. Следующим номером она стала доставать у тебя из-за пазухи голубей и бросать их в зал. Два голубя вернулись, а третий сел на люстру и отказывался лететь обратно на сцену, как его не звала факирша. Тогда ты вызвался помочь ей...
-- И как, успешно?
-- Послушай и реши сам, успешно или нет. Ты подошел к столу с десертом и принялся обстреливать голубя пирожными, сгоняя его с люстры. Разумеется, весь крем из них полетел на вечерние платья дам... Голубь слетел с люстры, но полетел не на сцену, а в обратную сторону, ты погнался за ним, прыгая по сервировочным столам.
-- И что, догнал? -- спросил я смущенно.
-- Да, каким-то чудом ты поймал его и стал засовывать в декольте Лане...
-- Неужели, твоей начальнице?
-- Представь себе, да, -- серьезно сказал Игор.
-- Скверная история, -- резюмировал я. -- А как реагировал Директор?
-- Он чуть не умер со смеху.
-- Тогда не все потяряно! -- я облегченно вздохнул.
-- Но Лана, кажется, не на шутку рассердилась, -- заметил Игор. -- Я с трудом тебя утихомирил и отвез в номер.
-- Спасибо, ты настоящий друг! А как мне лучше извиниться перед Ланой?
-- Лина приглашала ее сегодня на ужин. Подходи к семи часам. Я не буду говорить ей заранее о твоем приходе, чтобы не вспугнуть, а ты сделай вид, что случайно забрел на огонек.
-- Ты гениальный стратег! -- похвалил я Игора.
До вечера я кипятился в джакузи и охлаждался в бассейне, приходя в себя, а в начале восьмого отправился к Игору, прихватив пару копий своей книги (я всегда таскаю в портфеле несколько экземпляров на подарки).
Дверь открыла Лина. Она чмокнула меня в щеку и, приложив палец к губам, чтобы я не подавал голоса, проводила в комнату. За круглым столом лицом ко мне сидел Игор, напротив него -- Лана. При моем приближении она не повернула головы, но я увидел, как ее наполовину оголенная спина вытягивается и выгибается.
-- Так, -- отрывисто сказала она. -- Сейчас я угадаю, кто пришел.
-- Да, с трех раз, пожалуйста! -- весело хлопнул в ладоши Игор.
-- Мне достаточно одного, -- заявила Лана. -- Я спинным мозгом чувствую этого нахала, порвавшего на мне вечернее платье!
-- Позвольте-позвольте! -- запротестовал я. Подойдя сзади, я бережно взял ее руку и поднес к губам. -- Про вечернее платье мне еще не рассказывали...
-- Это был не Вальт, -- рассмеялся Игор. -- Это был хищный когтистый голубь!
-- Просто коршун, а не голубь! -- состроила мне глазки Лана, запрокидывая голову.
Во мне неожиданно появилась уверенность, что очень скоро она будет моей. Я воспрял духом.
-- Разрешите презентовать, -- протянул я книги Лане и Лине.
-- А мне? -- спросил Игор.
-- Тебе с Линой -- общий подарок.
-- Спасибо, -- коротко поблагодарила Лина.
Кажется, ей не понравилось, что я подарил ей с Игором одну книгу на двоих.
-- "Смерть на цыпочках", -- прочитала Лана название. -- Звучит интригующе... А за что бедную женщину подвесили к потолку?
-- Разрешите взглянуть, -- попросил Игор.
Лина показала ему обложку с черно-белой фотографией обнаженной женщины, снятой сбоку. Она стояла на цыпочках, рук не было видно, а тело обрывалось у верхнего края книги на уровне груди.
-- Откуда вы знаете, что она подвешена? -- удивился я.
-- Вот он и проговорился! -- развеселилась Лана.
-- Так ты на самом деле подвесил эту женщину? -- спросила Лина.
-- Я ее никогда не видел, -- признался я. -- Но художник обложки показывал мне оригинал фотографии.
-- Так вот почему "на цыпочках"! -- воскликнула Лина.
-- А правда, Лана, откуда вы узнали про это? -- с интересом спросил Игор.
-- Женское чутье, -- с показной скромностью заявила она.
-- Почувствовали спинным мозгом, как и Вальта? -- ненавязчиво съязвила Лина.
Я как бы между прочим перевел взгляд с Ланы на Лину и обратно. В промежутке между ними воздух был особенно плотен. Кажется, они недолюбливали друг друга. Впрочем, внешне это почти никак не проявлялось.
-- "Очаровательной... голубице?! От... сраженного красотой сокола?!" -- подняла брови Лана, читая дарственную надпись. -- Какая на-а-аглость!!! -- смущенно рассмеялась она.
Я встретился с Ланой глазами и увидел, что она тоже не сомневается в нашей скорой интимности.
-- "Моим старым любимым друзьям", -- вслух прочитала Лина. -- Чистая эклектика! Так все же, любимым или друзьям?
Все трое взглянули на меня с улыбками, но все по-разному. Лина улыбалась с вызовом, Лана -- возбужденно, а Игор вежливо, но не искренно. Нужно было срочно сострить, но в голову не приходило ничего удачного.
-- Читайте книгу, вы все поймете! -- выдал я туманную фразу.
Мои собеседники на секунду задумались, что бы это значило, но тут же снова развеселились, на этот раз по более тривиальному поводу: прислуга подала причудливо оформленные закуски. Ужин был великолепен. Весь вечер я кокетничал с Ланой, не забывая при этом уделять внимание и хозяйке. Но Лина воспринимала мои комплименты с сарказмом, и очень скоро я понял, что она не привыкла быть на вторых ролях, а потому полностью отказывается от моих любовных флюидов в пользу Ланы.
После ужина я, естественно, вызвался проводить Лану, и лишь только мы оказались за дверью, простившись с хозяевами, тут же жадно прильнули друг к другу, соединившись губами в длинном глубоком поцелуе.
Я отвез Лану к себе в номер, и всю ночь мы кружили по комнате в любовном танце от кровати к джакузи, от джакузи к бассейну, от бассейна к кровати, от кровати к сауне, от сауны к бассейну, от бассейна к камину и от камина -- по новому кругу к кровати... Я поставил свой личный рекорд оргазмов за одну ночь. Из скромности не скажу, какой.
Когда мы под утро без сил лежали на кровати, расслабленно забросив друг на друга ноги, я, наконец, решился перейти к делу.
-- Ты не спишь? -- спросил я.
-- Нет, а ты? -- отозвалась Лана.
-- Я не могу уснуть.
-- Почему?
-- Мне не дает покоя одна мысль.
-- Какая?
-- Сегодня утром я получил письмо от жены моего дяди.
-- И что?
-- Она просит помочь ей разыскать дядю.
-- Он пропал?
-- Да. И она считает, что его выкрали.
-- Кто? -- удивилась Лана.
-- Только не смейся, -- предупредил я.
-- Что здесь может быть смешного?!
-- Обещаешь?
-- Обещаю.
-- Доктор Морт.
-- Что?!
"Она спросила не "кто", а "что". Это интересно", -- отметил я про себя.
-- Ты мне поможешь разыскать его? -- спросил я.
-- Кого, Морта? -- насторожилась Лана.
"Она явно понимает, о ком идет речь", -- заметил я.
-- Нет, дядю.
-- При чем здесь я?
-- Ну, у тебя наверняка много знакомых врачей. Может, они что-то слышали про него. Вполне вероятно, что дело и не в мифическом Морте, а в чем-то еще.
-- Хорошо, я попробую, -- сказала Лана после продолжительного молчания. -- Как его зовут?
-- Его зовут Юрг...
Черт побери, я не знаю фамилии своего дяди! Вот так прокол! Взять фамилию с потолка никак нельзя, потому что наверняка речь идет о моем реальном родственнике, которого для придания "легенде" достоверности по приказу Главного отправили на отдых в какой-нибудь глухой горный пансионат. Интересно, по чьей линии этот идиотский дядя, по отцовской или по материнской?
-- Его зовут Юрг Колин, -- на всякий случай я не стал давать дяде свою фамилию и наделил его юношеской фамилией отца.
-- А ты не шпион? -- спросила Лана.
-- Нет. Ты мне веришь?
-- Верю, -- сказала она без всякой уверенности в голосе. -- Я постараюсь помочь тебе.
Постарается она или нет, мне было не важно. Главное, я сообщил ей, что интересуюсь экспериментами доктора Морта. Теперь остается только посмотреть, займется мной в ближайшее время контрразведка или нет. Если нет, то Лана -- не Морт. Человеку под этим кодовым именем наверняка предписывается немедленно докладывать о всех, кто интересуется "доктором Мортом". А если займется, определенного ответа на свой вопрос мне не удастся получить. Лана может с равным успехом оказаться и штатным осведомителем контрразведки, и просто "сознательным гражданином", то есть добровольным стукачом.
За окном раздался оглушительно-гнусавый вой сирены.
-- Пора собираться на работу, -- вздохнула Лана.
-- Не рановато? -- я бросил взгляд на хронометр: три часа ночи.
-- Как обычно, в семь утра, -- отозвалась Лана.
-- Черт, забыл перевести вперед время! -- я вспомнил, что нахожусь в другом часовом поясе. -- Я отвезу тебя в клинику...
"...а заодно и посмотрю, что она из себя представляет", -- закончил я про себя.
-- В вечернем платье? -- рассмеялась Лана. -- Как я буду выглядеть в глазах подчиненных?
Знакомство с клиникой сорвалось. Я подбросил Лану на мотоцикле до дома, узнал у нее, как проехать до фабрики, и отправился на встречу с директором.
Над огромными черными воротами Фабрики ядовито-красным неоном горела надпись: "Здесь кончается вечность". Сама Фабрика была наглухо отделена от остального мира высоким бетонным забором, из-за которого было видно лишь дымящиеся вершины труб. Я на всякий случай присмотрелся к ограждению. Возможно, мне понадобится тайно проникнуть на территорию или... мало ли что! Поверху забора в четыре ряда проходила колючая проволока, крепившаяся к железным опорам на керамических изоляторах, а из-за стены доносился собачий лай. Это означало, что на фабрике используется так называемая "животно-электрическая" система охраны: две стены из бетонных плит с "колючкой" под высоким напряжением, а в двухметровом промежутке между ними -- своры голодных ротвейлеров. Как показывала практика, такая система была наиболее эффективной, потому что исключала участие человека в ней. Охранника можно подкупить, а сторожевую собаку ничем не задобришь: даже умирая от истощения, она не возьмет еду из чужих рук.
Справа от ворот находился двухэтажный административный корпус. Зайдя внутрь, я обнаружил, что окна выходят из него только на внешнюю сторону. Взглянуть на саму Фабрику мне и тут не удалось. Я представился вахтенному офицеру, и он показал мне дорогу в директорский кабинет. Несмотря на ранний час, Директор был на посту. В отличие от меня, помятого и сонного, он был свеж и энергичен.
-- О-о, какие люди! -- тут же набросился он на меня с приветствиями. -- Заходите, заходите, голубь вы наш белокрылый!
-- У вас на ужине было довольно весело, -- сдержанно заметил я.
"Одурманил меня, сволочь, а теперь, небось, ждет, что я перед ним извиняться буду, -- подумал я. -- Вот хрен тебе!"
-- Благодаря вашим фокусам! -- расхохотался он.
-- Кстати, где вы нашли такую замечательную фокусницу? -- поинтересовался я.
-- Да отбилась тут одна от шапито... У нее роман с местным офицером закрутился.
-- Так она будет еще выступать?
-- Если только в клинике. Вчера утром ее нашли в парковой беседке в дым пьяную и с переломанными костями. Наверное, не дала кому-то...
Проклятье, я остался без связи! Причем моя связная угодила в самое логово врага, возможно даже, в лапы этого чудовища Морта. И что она делала ночью в беседке?! Скорее всего, сразу после выступления ее схватили и всю ночь пытали в контрразведке, но она ни в чем не призналась, и поэтому ее не могли оставить в тюрьме. Под утро ее накачали алкоголем, привезли в беседку и вызвали скорую помощь. На "скорой" приехали их же агенты и отвезли в клинику. За палатой установили слежку и берут под наблюдение всех, кто интересуется состоянием ее здоровья. Но почему ее арестовали? Наверное, кто-то видел, как она передавала мне письмо. Хотя, что в этом особенного? Разве не может быть у Инспектора из центра своего агента в провинции? Главное, в контрразведке не знают, что было в письме...
-- Ее изнасиловали? -- спросил я.
-- Э-э, нет, господин Инспектор! -- рассмеялся Директор. -- Оставьте ваши приемчики для простофиль! Откуда мне знать, если это был не я?! К тому же, у меня есть алиби: я был у любовницы.
-- Снимаю с вас все подозрения! -- шутливо сдался я. -- Приступим к делу?
-- Что вас интересует в моем хозяйстве?
Хм... Что меня могло бы заинтересовать? Мне ведь надо для вида что-то там проверять и контролировать...
-- Давайте начнем с общих показателей, -- очертил я руками широкий круг.
Директор лично провел меня в отдельный кабинет и удалился, обещав обеспечить всей необходимой документацией.
-- Да, чуть не забыл, оставляю ключ в двери, -- подмигнул он мне на прощание.
-- Вы очень любезны...
На что он, однако, намекает? Через минуту на пороге появилась миловидная референтка со стопкой пухлых папок. Чтобы папки не рассыпались, она пикантно придерживала их грудью. "Намек понял, господин Директор, но у меня есть дела поважнее", -- мысленно заявил я. Девушка сгрузила папки на стол, мне прямо под нос, и отступив на два шага, застыла в ожидании дальнейших указаний. "Может, завербовать ее и использовать как агента связи вместо фокусницы?" -- пришла мне в голову шальная мысль. Девушка поймала на себе мой пристальный взгляд, но истолковала его по-своему и смущенно переступила с ноги на ногу. Я опустил глаза и взялся за бумаги. Когда я просмотрел содержимое первой папки, меня едва не стошнило от отвращения: это были графики выполнения плана по кварталам. Я отпустил референтку, запер кабинет, отложил документы в сторону и стал потрошить ящики стола. Очевидно, эта списанная рухлядь некогда была в пользовании секретаря: в ее обширных внутренностях я обнаружил богатые залежи скрепок, кнопок, ручек, карандашей, резинок и прочей канцелярской требухи. Все личные вещи давно, как видно, оттуда вычистили, но, не теряя надежды, я вынул ящики и пошарил рукой на дне опустевшего каркаса. Вместе с комом густой пыли я выудил просроченную пачку контрацептивов, газетную вырезку со статьей про народные средства от волосатости ног, чулочную подвязку и компьютерную дискету.
Достав из кармана походный компьютер с соединительным шнуром, я поплевал на присоску, прилепил ее к выбритой шишке записывателя мыслей, вставил в "комп" дискету и завел ее. Перед глазами нарисовался обнаженный по пояс мускулистый парень на фоне дымящихся труб -- знакомая заставка игры "Я не хочу умирать". Понятно, чем занимаются здесь люди на работе! Фабула этой популярной игры проста как дважды два: талантливого, сильного и сообразительного парня по ошибке отправляют на фабрику смерти, и ему нужно вырваться оттуда. Однако несмотря на простоту завязки, игра эта очень увлекательна: в ней множество сюжетных линий и масса персонажей с неслабым интеллектом, а кроме того замечательная графика и прекрасные звуковые эффекты. Ощущения от этой игры гораздо сильнее, чем от действительности: в ней и краски ярче, и звук чище, и события динамичнее, и люди сообразительнее. Короче, типичная гипер-реальность.
В свое время я прошел эту игру от начала до конца несколько раз, и теперь меня заинтересовала не сама "игрушка", а сохраненные в памяти эпизоды, в частности, эпизод, обозначенный как "46". Я точно помнил, что в игре не больше тридцати уровней, поэтому цифра 46 меня заинтриговала. Загрузив этот эпизод в ЗМ, я оказался в самом начале игры...
Я лежу в бараке на нарах и давлю вшей в коротком ежике волос. (С каждым удачным щелчком ногтей перед глазами мелькают цифры: 20, 40, 60, 80, 100, 120... каждая убитая вошь -- 20 очков). Сквозь тонкую полосатую робу к телу подбирается холод, страшно хочется есть. Я выворачиваю карман куртки и собираю с материи ртом хлебные крошки (плюс 1 процент энергии).
В бараке светло, но все спят. Тихий час. Тихий час на фабрике смерти... Бред! Бред!! Бред!!! (Спокойно, спокойно... это не бред, это компьютерная игра. В игре все может быть). Нет, не бред: фанерные стены барака, затянутые прозрачной пленкой окна, деревянные нары -- все реально. И это значит... Это значит, что я действительно на фабрике смерти! (Приход в гипер-реальность состоялся). Но я не хочу умирать!!! Я могу жить вечно, а меня хотят уничтожить -- это несправедливо! Я буду бороться за себя, я буду бороться за свою жизнь, я буду бороться за свое право на вечность!
С этой мыслью я решительно встаю с нар... Но что-то не так в моем теле... Что-то не то! Я снова ложусь на нары и ощупываю свое тело... Я провожу рукой по животу и опускаю ее ниже... Я раздвигаю ноги -- кисть неожиданно легко соскальзывает до самых нар. (Черт побери, на "том самом" месте -- непривычная, пугающая пустота... Я -- женщина!) Нет, почему "неожиданно"? Я еще раз ощупываю промежность. Все как обычно. (Да, конечно, как я сразу не сообразил, секретарша изменила параметры главного героя, программа это допускает: можно задать свой вес, рост, строение тела, черты лица, характер и т.д.). Что со мной происходит? Я свешиваюсь с нар и заглядываю в лужу на полу: снизу на меня смотрит худое лицо с большими темными глазами... С потолка в лужу падает очередная крупная капля, черты лица искажаются, но все же это мое лицо -- все встает на свои места. (Похоже на референтку, которую мне сватал Директор. Может, на самом деле она?)
Мне нужно вырваться из этого ада! Но как? Мой организм обессилен... Как мне справиться с надзирательницей и охранниками? (В примитивных играх все просто: мочи всех направо и налево без страха и упрека, ранят тебя -- не больно, убьют -- плюнешь и начнешь все с начала, -- но в гипер-реальности окружающие тебя люди настолько жизненны, что редко удается себя убедить в том, что лишь ты на самом деле обладаешь душой и сознанием, а остальные -- всего лишь миражи, с которыми можно делать все что угодно; с одной стороны, не поднимается рука на "себе подобного", с другой -- терзает страх наказания за свои действия. Не так-то просто побороть этот псевдо-страх, продукт наведенного гипер-реальностью виртуального инстинкта самосохранения).
Надо решаться: или сейчас, или никогда! Из доски нар верхнего яруса высовывается коричневая шляпка гвоздя. Я впиваюсь в эту шляпку пальцами и тяну что есть силы на себя -- гвоздь выходит на полсантиметра и замирает, пальцы соскальзывают, ногти ломаются (эта дура сделала для своего альтер-эго длинные зеленые ногти). В отчаянии я захватываю шляпку зубами и со всей мочи расшатываю гвоздь, зубы крошатся (минус 5 процентов здоровья), но длинный ржавый гвоздь все же выходит из доски (плюс 100 очков).
Я зажимаю основание гвоздя в кулаке между средним и указательным пальцами -- рука ощетинивается длинным железным шипом. Решительно встав с нар, я направляюсь на выход, заложив руки за спину. У двери стоит капо -- крупная белобрысая стерва в черном кожаном пальто. На правом ее боку висит кобура, на левом -- стальной чешуйчатый хлыст (по опыту прошлых игр, им можно перебить позвоночник).
-- Куда прешься? -- поднимает она в удивлении бесцветные брови.
-- У меня болит живот, -- отвечаю я.
-- Параша в другом конце.
-- Мне нужно к врачу.
-- Куда?! -- еще больше удивляется капо. -- Подойди сюда, детка!
Она достает из-за ремня хлыст и, широко расставив ноги, игриво водит им по полу -- металл глухо постукивает по дереву. Ее широкий рот расплывается в сладострастной улыбке в предвкушении экзекуции.
-- Где у тебя болит? -- спрашивает она дрожащим от возбуждения голосом.
Я поднимаю куртку, оголяя тощий живот. Капо опускает на него большие белесые зрачки, прикидывая, какой пытке лучше его подвергнуть. В этот момент я выхватываю из-за спины руку и втыкаю гвоздь ей в глаз (300 очков). Она с криком хватается за лицо обеими руками, хлыст выпадает из рук -- я поднимаю его с пола и, широко размахнувшись, отвешиваю хлесткий удар ей по черепу (700 очков). Ее голова разламывается, как у пластмассовой куклы, из щели на светлые волосы пульсирующим фонтаном хлещет кровь (у всех действующих лиц, включая "меня", главного героя, отсутствует организм, по сути они -- манекены, наполненные красной жидкостью). Она замертво падает (1000 очков). Я испытываю огромное облегчение от того, что она больше для меня не опасна.
Женщины на ближайших нарах просыпаются от шума, они смотрят на меня с испугом. Я делаю им знак, чтобы они не вмешивались: у меня нет никакой уверенности в том, что некоторые из них не окажутся предателями. До конца тихого часа всего двадцать минут, надо спешить! Я стаскиваю с капо кожаное пальто, кожаные брюки и кожаный лифчик (у дизайнера игры явно больная фантазия), стираю с одежды кровь сброшенной с себя робой и переодеваюсь в надзирательницу (500 очков за сообразительность). Вешаю на пояс связку ключей, кобуру с пистолетом (коэффициент убойной силы 0,5) и стальной хлыст (коэффициент убойной силы 0,1). Выхожу из барака и запираю дверь на ключ (чтобы обезвредить стукачей).
Оглядываюсь по сторонам... (Стоп, стоп, стоп! Ландшафт -- не тот, что в стандартной версии. Расположение бараков, плацов и "блоков ликвидации" -- другое, чем в игре, к которой я привык. В голове созревает догадка...) Я выхожу на центральную аллею и иду к воротам в надежде вырваться с боем на свободу. Издалека замечаю над воротами перевернутые задом наперед красные буквы. Читаю справа налево надпись: "Здесь кончается вечность". (Ура! Это сорок шестая фабрика! Секретарша сделала ландшафт как на своем "предприятии". Невероятная удача: теперь у меня есть топографический план. О, кстати, не сходить ли мне в клинику? Вполне вероятно, секретарша "кастомизировала" персонажей под знакомых ей реальных людей. Чем черт не шутит, вдруг я встречу в клинике самого доктора Морта или выведаю, кто он... Если, конечно, секретарше что-либо известно про него. Как ни крути, любой персонаж будет знать про себя и про других не больше, чем секретарша, которая ввела информацию в базу данных).
Справа от ворот -- бронированная будка с охранниками, из амбразуры хищно высовывает нос пулеметное дуло. Пожалуй, через ворота прорваться не удастся. Надо попробовать через административное здание, с другой стороны которого должен быть выход на волю. Над одним из подъездов я замечаю красный крест. Клиника -- это то, что мне надо: появление там захворавшей капо не должно вызвать подозрений.
Я захожу в клинику -- меня встречает "сестра" за конторкой.
-- Что у вас? -- спрашивает она.
-- Желудок.
-- Пройдите к дежурному врачу.
-- А кто сегодня принимает?
-- Доктор Браст, -- отвечает она.
(Так и есть! В качестве персонажей игры выступают реальные люди. Надо узнать о них как можно больше. И еще... пациентов принимает только один врач. Чем занимаются остальные трое?)
Я прохожу в указанный кабинет. Доктор сидит за столом и что-то пишет. (Точная копия доктора Браста, только гораздо крупнее... Или мне так кажется потому, что смотрю на него глазами миниатюрной секретарши? Еще одна занятная подробность: на груди у него табличка "Доктор Брааст" -- секретарша переврала фамилию).
-- Что вас беспокоит? -- спрашивает он, не отрывая глаз от своей писанины.
-- Острые боли в животе.
-- Раздевайтесь и ложитесь на кушетку.
Я снимаю пальто... (А не соблазнить ли мне его, чтобы он разговорился? То есть, не до конца соблазнить, конечно. У меня нет никакого желания отдаваться этому снобу даже в роли женщины и даже в игре). Мне приходит в голову безумная идея: привлечь его на свою сторону, соблазнив его. Я снимаю с себя всю одежду и ложусь на застеленную клеенкой кушетку (черт возьми, как мне неудобно делать это!).
Браст встает из-за стола, подходит к кушетке и с удивлением смотрит на меня сверху вниз.
-- Вы что, с ума сошли? -- спрашивает он строго.
Я смущенно улыбаюсь (мне на самом деле становится стыдно!), прикрывая руками интимные места.
-- Я подумала, что...
-- Что вы подумали? -- недоумевает он.
-- Вы мне нравитесь, -- улыбаюсь я через силу.
-- Но... я на работе! -- восклицает он.
Редкий осел! Что мне теперь с ним делать? (Надо хотя бы выведать, где его можно найти в городе).
-- А вечером? Что вы делаете вечером? -- робко спрашиваю я.
-- Что делаю? -- озадаченно переспрашивает он.
-- Куда вы обычно ходите вечером? -- я строю ему глазки.
-- В "Золотую..." -- начинает он, но спохватывается. -- Какое вам дело, куда я хожу? Немедленно одевайтесь и убирайтесь отсюда! -- орет он на меня.
Я быстро одеваюсь и выбегаю в коридор (похоже, у секретарши в действительности был неудачный опыт общения с Брастом. Возможно даже, в этой "Золотой... рыбке? жиле? середине?" Ладно, не буду гадать, проверю по справочнику баров и ресторанов).
В коридоре я вижу еще две двери. Одна -- с табличкой "Стоматолог", в той же стене, что и кабинет дежурного врача, другая -- без надписей, в торце коридора. За этой второй дверью с массивным кодовым замком, судя по всему, скрывается основная часть клиники, вход в которую простым посетителям запрещен и через которую можно выйти на волю. Мне приходит в голову идея: выведать у стоматолога код этой двери.
Я захожу в зубной кабинет и вижу перед собой доктора Чуза. Он радостно ощупывает меня с головы до ног теплым маслянистым взглядом.
-- Чем могу помочь? -- любезно спрашивает он, подпрыгивая от нетерпения, как на пружинках.
Я ему явно нравлюсь, он следит за каждым моим движением, его глаза скользят за мной как на магните (надо отметить, чувство контроля самки над самцом очень вдохновляет).
-- У меня сломался зуб, -- жалуюсь я.
-- Снимайте плащик, садитесь в кресло, -- приглашает он.
Я расстегиваю пальто, он подхватывает его сзади и вешает на вешалку. Я разваливаюсь в кресле, подтягиваю съехавшие лямки кожаного лифчика.
-- Откройте рот... Пошире...
Чуз, нависая надо мной, без стеснения млеет. Кажется, его рыхлое тело вот-вот потечет на меня, как подтаявший студень (этот Чуз -- просто безвольный тип, а никакая не "темная лошадка", как я считал раньше). У меня нет никакого желания вступать с ним в физический контакт (он мне противен, потому что вызывает во мне желание унизить его).
-- Так-так, -- бормочет он, громыхая у меня во рту металлическим зеркальцем.
Он выворачивает голову, чтобы получше заглянуть мне в рот, на какой-то момент теряет равновесие и упирается ладонью в мою грудь... Какое хамство! Я выхватываю из кобуры пистолет и упираю дуло в его мягкий живот. Он роняет от неожиданности инструмент.
-- Пошли! -- приказываю я, вставая с кресла.
-- Куда? Куда? Куда пошли? -- испуганно спрашивает он.
-- Не кудахтай! -- говорю я. -- Вперед!
Я выталкиваю его из кабинета. В этот момент раздается два коротких гудка и один длинный -- кончается тихий час. Надо спешить, пока не вскрылось мое бегство из барака. Я подвожу Чуза к запертой двери в коридоре:
-- Набирай код!
-- Я... я не помню, -- отвечает он.
-- Не ври! Делай, что говорят, а то пристрелю!
Он тычет дрожащими пальцами в кнопки с цифрами.
-- Не... не знаю... я не знаю! -- в отчаянии вскрикивает он.
Похоже, он со страху забыл нужную комбинацию цифр (черт побери, он на самом деле не знает кода, потому что его не знала секретарша... надо же мне было так опростоволоситься!) Сзади открывается дверь -- на шум выходит доктор Браст.
-- Что тут происходит? -- спрашивает он.
Резко обернувшись, я навожу на его голову пистолет и плавно спускаю курок -- гремит выстрел, и точно между его глаз появляется аккуратная дырочка (секретарша хорошо обучена стрельбе, однако!). Браст падает (1000 очков). В другом конце коридора из-за угла появляется испуганное лицо медсестры. Я палю в нее -- мимо (0 очков -- черт, сглазил!). Она убегает. Я отволакиваю Чуза от двери -- его трусливое тело безвольно, как мешок, -- разгоняю его по коридору и бросаю на дверь. Раздается хруст -- одновременно дерева и носа Чуза -- из косяка вылетают щепки, и дверь открывается (100 очков). Я бросаю Чуза и забегаю в темный бесконечный коридор. По сторонам -- множество дверей, но все они нарисованы на стенах... Это ловушка! (Все ясно: секретарша не знала, что находится за этой дверью, поэтому секретная часть клиники выглядит так символично).
Я выбегаю обратно. Передо мной, держась за разбитое лицо, ковыляет Чуз. Я пристраиваюсь к нему сзади на тот случай, если по мне будут стрелять, мы вместе пробегаем коридор, сворачиваем налево и вываливаемся в застекленный вестибюль. Я не успеваю осмотреться, как слышится звон стекла и короткое посвистывание свинца в воздухе, перед глазами сверкают осколки, Чуз трясется от вонзающихся в него пуль... Он вдруг становится непомерно тяжелым, я не могу удержать его, он падает на меня. Из его щек торчат острые стеклянные треугольники с алыми разводами... Мне неожиданно становится жаль этого неловкого простака... В мою ногу впивается металл, вгрызается в кость (минус 20 процентов здоровья) -- в глазах сверкает и сразу темнеет (все, пора кончать игру, продолжать ее -- одно мучение). Я не хочу умирать, но еще больше -- не хочу отдавать свою живую плоть на растерзание палачам! Я вставляю дуло пистолета в рот и нажимаю на курок. Конец (все очки сгорают).
Перед глазами расплывается красное пятно, на нем появляются ярко-синие надписи: "Игра окончена. Хотите еще?", -- и две кпопки, "Да" и "Нет". Я нажимаю левым глазом на "нет" и выхожу из программы. Отключаю ЗМ. Отсоединяю присоску от шишки. Медленно прихожу в себя, погружаясь в серость и будничность окружающего мира. Как обычно, первое ощущение -- тоска, но тут же приходит чувство надежности и стабильности действительности. Мне ничто не угрожает, можно расслабиться... Я расслабляюсь. Тело охватывает вялость и лень. Я в безопасности... И неожиданно -- рецессия: в безопасности?! Как бы не так! За стеной -- РЕАЛЬНАЯ фабрика смерти, с реальными надзирателями и реальной охраной. Реальные автоматы заряжены реальными пулями и несут реальную смерть! И есть только один способ сохранить свою вечную жизнь: не совать свой нос куда не следует, забыть про клинику и доктора Морта... Но забыть про это -- значит забыть про приказ! К черту приказы -- жизнь дороже... Но за невыполнение приказа меня отдадут под трибунал, и если приговорят к высшей мере, то отнимут жизнь наверняка, ГАРАНТИРОВАННЫМ способом уничтожения ("вышка" -- вполне реальная для меня перспектива, если учесть, что Главному выгодно заставить меня навсегда замолчать). Получив пулю от охраны, я могу еще выжить, но высшая мера -- верная смерть!
Фабрика смерти, клиника, Морт, Главный, приказ... Не выглядит ли все это бредом? Не проще ли допустить, что нет ничего, кроме меня, моего воображения и моей книги? Но книгу нужно продолжать, иначе КОНЕЦ, конец мне как автору и конец моему воображению, а значит, нужно продолжать весь этот бред с фабрикой смерти, клиникой, Мортом и всем остальным. Другого выхода нет!
Убедив таким образом самого себя в том, что жизнь, какой бы дрянной она ни была, достойна продолжения, потому что другой у меня нет, я ощутил в себе небывалый прилив энергии. Хватит сидеть на месте, нужно действовать!
Я вызвал референтку и приказал ей унести документацию. Когда она забирала папки со стола, я обратил внимание на ее длинные зеленые ногти, в точности как у той виртуальной девушки, которой я только что был. Оставалось только за нее порадоваться, что она жива, здорова и невредима... И не лежит на нарах в бараке по ту сторону забора.