*
* * *
Ветер предгрозья срывает листву,
Небо вокруг потемнело -
Так и скажу, раз уж в мире живу -
Пусть я живу неумело.
Что же со мною? Да так и дышу -
Там, где привольней и проще -
И напоследок узреть не спешу
Монстра державного мощи.
Бреда всеобщего я сторонюсь,
Пытанный ядом и горем, -
Лучше очнусь и смелей породнюсь
С чудом, а попросту - с морем.
Не для того я сумел уцелеть
В бедах и кровных обидах,
Чтобы душой за живых не болеть, -
Где он, спасительный выдох?
Не потому я напутствую вас -
Как-нибудь после поймёте,
Что за пора наступает сейчас -
Сами ко мне вы придёте.
Нет, не случайно я с детства привык
Чуять в порыве знакомом
Гул прорицаний и тайны язык,
Свет благодати над домом.
_^_
* * *
Надо ли, чтобы слова разрастались,
Вместе с растеньями в песнях сплетались,
В сумерках прятались, в мыслях взметались,
В листьях сумбур учинив?
Сколько бы им на простор ни хотелось,
Как бы за ветром к дождям ни летелось,
Где бы развязка вдали ни вертелась,
Ток их широк и ленив.
Где бы решимости им поднабраться,
Как бы вольготностью им надышаться,
Как бы с наивностью им побрататься,
Чтобы опять одолеть
То ли стесненье, где некуда деться,
То ли смиренье, где впрок не согреться,
То ли томленье, где в тон не распеться,
Вырваться - и уцелеть?
С кем бы им там на пути ни якшаться,
Как бы о прожитом ни сокрушаться,
Где бы ни рушиться, ни возвышаться -
Нет им покоя, видать,
Ибо успели с раздольем вскружиться,
Ибо сумели с юдолью сдружиться,
С долей намаяться, с болью прижиться, -
Знать, по плечу благодать.
Дай же им, Боже, чтоб реже считались,
Больше ерошились, чаще скитались,
В дни переплавились, в годы впитались, -
В будущем, их ощутив
Где-то, насупясь, а всё же надеясь,
Что-то почуяв, что ждёт, разумеясь,
Кто-то изведает, высью овеясь,
Ясноголосый мотив.
_^_
* * *
К югу - и на восток,
Вкось, в киммерийский ропот,
С крыши, где водосток,
Ниже, сходя на шёпот,
Ближе, где ниши нет,
В даль, где повсюду - благо,
Вешний смелеет свет
И возрастает влага.
Всё это вдруг вкуси,
Перенеси, попробуй, -
Вьётся вокруг оси
Запах добра особый,
Старые жернова
Вслед за гончарным кругом
Сдвинутся вмиг, едва
Кто-то пойдёт за плугом.
Горы заволокло,
Гущею замутило, -
Кажется, пронесло,
Вроде бы отпустило,
Переплело, смутив,
Зрение и дыханье,
Новый вогнав мотив
В лепет и полыханье.
То-то порханья ждёт
Крыл на ветрах певучих
Тот, кто ещё войдёт
В мир на холмах и кручах,
Тот, кто придёт сюда,
Где на пороге речи
Молча стоит звезда,
Этой заждавшись встречи.
_^_
* * *
Так в марте здесь, как в Скифии - в апреле:
Рулады птичьи, почки на ветрах,
Произрастанья запахи и цвели,
С восторгом вместе - неизжитый страх,
Неловкая оглядка на былое,
На то, что душу выстудить могло,
В ночах пылая чёрною смолою,
Выкручивая хрупкое крыло.
Подумать только - всё же миновало
Удушье - и в затишье мне тепло -
Бог миловал, чтоб снова оживало
Всё то, что встарь сквозь наледь проросло,
Чтоб нелюди не шастали, вполглаза
Приглядывая, где я побывал,
Чтоб сгинула имперская зараза,
Как хмарь, что вновь ушла за перевал.
Не так я жил, как некогда мечталось,
Да что с того! - какое дело вам
До строк моих, чья вешняя усталость
Сродни стряхнувшим зиму деревам?
Их свет ещё расплещется с листвою
В пространстве Киммерии, - а пока,
Седеющей качая головою,
Сквозящие встречаю облака.
_^_
* * *
Ближе к вечеру воздух тонок,
Облака разбрелись - куда? -
И заплачет во сне ребёнок,
И в саду прожурчит вода.
Вот и ждёт глубина в кристаллах:
Припади - и увидишь сам
Даль, прозрачнее стёкол талых, -
Ну так что ты услышал там?
Чей-то голос, давно тоскуя,
В лабиринтах среди зеркал
Прозвучал, чтоб, уже рискуя,
Хоть на ощупь его искал.
Не удержит сосуд скудельный
И уронит ладонь в траву
То, что звук сохранит отдельный -
Не напрасно его зову.
Звук единый, сей ключ гармоний,
Сей хрустальный клочок луча,
Из каких извлечёшь агоний,
Чтоб зажглась для живых свеча?
Вот сверчок, истомлённый страстью,
Точит в сердце астральный нож -
И стоишь, наделённый властью,
Где луна поднялась, - и всё ж - -
_^_
* * *
Что же ты вновь, как и прежде, тревожишь
Душу мне, время ночное?
Может, и нынче поддержишь и сможешь
Сердце насытить весною?
Нечего ждать мне поблажек от яви -
Всё-то она выжидает, -
Значит, по-своему действовать вправе
Тот, кто живым сострадает.
Некогда помнить мне зло и обиды,
Всех обходя стороною, -
Пусть на пути я и видывал виды -
Имя повсюду со мною.
По ветру, други, рассеяно племя,
По миру, братья, - плеяда,
В почву заветную брошено семя
Певчими в дни звездопада.
Пламя поднимется вместе с листвою,
Мёртвые встанут с живыми,
Знамя расплещется вслед за молвою,
Снами пройдёт грозовыми.
Стремя нащупают узкой стопою
Вестники света с востока -
Значит, и мы небывалой тропою
К ясному выйдем истоку.
_^_
* * *
На севере - тихо, на юге - тепло,
Промышленный гул - на востоке,
На западе - пусто, - вот солнце взошло, -
Безвременья годы жестоки.
Да помнишь ли ты, как, смеясь у реки,
Мы влагу в ладонях держали -
И ночи бывали всегда коротки,
И дни никуда не бежали?
На лодке - весло, да над лодкой - крыло,
Взлетавшие к облаку птахи, -
Так вот оно, сердце, и вот ремесло,
Забывшее вовсе о страхе!
Крыло надломилось, и лодка худа,
И облако тучи сменили -
И маску с обличья срывает беда,
И вёсла гребцы уронили.
И Дантова тень, в зеркалах отразясь,
Как эхо, давно многократна -
И с веком прямая осознана связь,
И поздно - вернуться обратно.
И есть упоенье в незримом бою
С исчадьями тьмы и тумана! -
У бездны алмазной на самом краю
От зрячих таиться не стану.
И так набродился я в толпах слепых,
И с горем не раз повидался, -
В разорванных нитях и в иглах тупых
Погибели зря дожидался.
Сомнения - нет, и забвения - нет,
И смерть - поворот карусели,
Но свет изначальный, мучительный свет -
Вот он и бессмертен доселе.
_^_
* * *
Сохрани мне зрение, небо!
Не томи зрачок слепотой! -
Ах, встречаться б нам не в огне бы
В повседневности непростой.
Сохрани нас, Господи, грустных,
Средь январской киевской тьмы,
Чтоб в движениях безыскусных
Не могли раствориться мы.
Говори нам, Господи: "Братья!
Вам впервой ли здесь зимовать?" -
Пред небесною всею ратью
Не пристало озоровать.
Как воробышек незамёрзший,
Скачет сердце - за веткой ствол, -
Не умерший и не умолкший,
Ты куда, словно день, забрёл?
В города, застывшие мнимо
Пред Рождественской красотой! -
Что любимо нами в даримом,
Обозначенном простотой?
Ты, о Господи, разберёшься -
Нам же, сгустками по глазам,
Как ни рвёшься и как ни бьёшься,
Поначалу узнаешь сам,
Каково оно, расстоянье,
И каков он, сумерек снег, -
Вот и выбор, вроде бы ранью
Просветляется человек.
И опухшие густо веки,
И гульба воробьёв по ветвям
Не скрываются в человеке,
А острастку дают кровям.
Не златою сенью парчовой,
Не отчаяньем на ветру
Я воспринял что-то толково -
И, почуяв, здесь не умру.
Не страной крыла воробьиного,
Не звездами над головой
Реет веянье для невинного,
Облетевшей лежит листвой.
Вот он, клок над крышею серою,
Там, за проблеском, как в очах, -
Не напрасно с такою верою
Пробуждаемся мы в ночах.
Что бессонница? - тень бездомицы,
Неуюта кривая прядь,
Чтоб кормилицу от питомицы
Научились мы отличать.
Что беспамятство? - след безвестности,
Закрывание тех же вежд, -
Заплутается в неизвестности
Трижды принятый без надежд.
Я опять-таки - и скажи теперь -
Что же кружится? - что же кажется?
Не открыта ли для набега дверь
И верёвка в узел не свяжется?
Вот звезда стоит, вот звезда,
Проявляются города, -
И чудовищный негатив,
Как ни странно, и сыр, и жив.
_^_
* * *
Тучи ушли на запад
бок земле холодя
только остался запах
спелых капель дождя.
Всегда живут в моём воображенье
корзинщики весёлые Стамбула -
не потому ли мальвы хорошели
когда из детства славный грек Замбуло
ещё на венском стуле восседает
и попугая с ложечки не кормит -
всегда на завтрак груши наверстают
и к сроку в краску только бы при шёлке
на блюдечке увядшими цветами
оставлен отпечаток пересохший -
размытое стекло течёт вповалку
и оплывает мутным стеарином
знакомый палисад роняет стебли
не выбирая только бы посуше -
неразбериху этажерки вижу
и добрых книжек тонкие страницы
среди которых изредка случались
немодные кафтаны царедворцев
как бабочки присохшие степные
неловкая домашняя гордыня!
я вновь с тобой я вновь с самим собой -
как мало быть уверенным и смертным -
бумажные цветы похорошели
шальные пчёлы в кухонке лохматы
как будто воздух напоить доступно
и затаить желание помочь
какое солнце сбудется сегодня?
тяжёлое как шапка Мономаха
с прокладкой твёрдой крепче наизнанку
с широкой оторочкою бобровой
как Хлебникова влажные ресницы
какие скрипки в музыкальной школе
достанут из футляров педагоги
и тронут пальцами привыкшими к работе
ковыльные смычки?
мне всё равно мне только на часок
паркета уловить ещё одышку
валторны словно к новогодней ёлке
огромные игрушки в серебре
и в трещинах поспешных контрабасы
и трубы
что вызовут в сознании дельфина
желание сказать и умереть
и финикийским кораблём качнётся - -
но я уже не в силах повторить
______
греческих стёкол блеск
в неровной чешуе без опозданья
нарезанной гравёрами босыми
мне говорит о людях невысоких
но с профилем чеканки именной
крупицы света нам присуждены
рассеянные в тысяче иллюзий
в нагретой почве набухают зёрна
и духоту выдерживают поры
лишь для того чьё тело начеку
чьё сердце как ничьё.
_^_
* * *
Был век и чуждым, и родным -
Другого не было такого,
Чтоб ветром полнился ночным
В пределах разума людского.
Кого он вызвал из могил,
Кому глаза открыть пытался?
Он в каждом слове нашем жил, -
Ни с кем, как видишь, не расстался.
Пускай слезам он волю даст,
Пускай в душе не умолкает, -
Он льда растопит тяжкий пласт,
В котором сердце застывает.
Оставь ему всю боль его -
Возьми себе хотя бы кроху,
Чтоб речи помнить естество,
А с ним и целую эпоху.
И вот уходит он - туда,
Где только тень воспоминанья, -
Кого забыл он навсегда
И чьё продлил существованье? - -
И там, где мрак смыкался с ним,
Стирая шелест листопада,
Был голос ясно различим -
Но только чей? - гадать не надо.
Его услышал ты сейчас -
И поминать не станешь всуе,
В своей глуши в который раз
Хребтом неведомое чуя.
Его нельзя не ощутить -
Как откровенье неземное,
Он здесь, на свете, будет жить
И до сих пор ещё со мною.
Его нельзя не осознать -
Быть может, там, за небесами,
Хранит он жизни благодать,
Земными полнясь голосами.
Есть грань, которую иной
Перешагнуть ещё не в силах -
В разливах музыки земной
Весь Космос дышит в наших жилах.
Не примиряйся никогда
Ни с тем, что землю покидает,
Ни с тем, что время, как вода,
В песке забвенья пропадает.
Взойди, коль надо, на костёр,
Чтоб страсть сквозь пламя расплескалась,
Дай мысли выйти на простор,
Чтоб в тесноте не задыхалась.
В ладони влажные возьми
Весь мир - ему не до прощанья! -
В нём нет безмолвия, пойми,
Есть только вечное звучанье.
Звучит космическая высь -
Нутром, из самой сердцевины, -
И там, где встречи заждались,
Земные вторят ей глубины.
_^_
* * *
Форточке, марлей завешенной, -
Ветру служить окариной,
В лености, с мятой замешанной, -
Вести зудеть комариной.
Власти сменяться по-прежнему -
Зноя, дождя через силу,
Лепету веток прилежному -
Лета напруживать жилы.
Честного, страстного, лестного -
Сколько угодно, пожалуй,
В хаосе говора местного
Бледен словарь обветшалый.
Солью предания устного
Сдобрена правды приправа,
Сока подобьем капустного
Кажется времени слава.
К локтю поспешно придвинется,
Чтоб укусить побольнее,
Всё, что вовек не разнимется,
Что вечеров мудренее.
Вот и гадай, неприкаянней,
Чем залетевшая птица, -
Будет ли впредь обтекаемой
Ночь в поливальной водице.
Вот и суди, огорошенней,
Чем подневольный свидетель, -
Будет ли вправду непрошенной
Речи твоей добродетель,
Если по нраву язычеству
В сумерках шастать бездомных -
И не смущает количество
Слов обнаруженных тёмных.
_^_
* * *
Это песен густые узлы,
Это замыслов стебли тугие,
Это вставшее из летаргии,
Сохранившее запах золы.
Уплывут по теченью венки,
Расплетённые эхом знакомым, -
И останешься с чем-то искомым,
Хоть у страха глаза велики.
Но пока что скажи: повезло!
Не шути с толковищем кошмарным, -
Лучше выйди к наплывам фонарным,
Загадай ненароком число.
Потому-то опять подождёт
Налетевшая с севера стужа -
Не тужи по ушедшему, друже,
Не забудь - впереди поворот.
Что же дружбы? - осталось вздохнуть -
Но без них не бывать нам счастливей -
И сужу о тебе справедливей,
Да и ты обо мне не забудь.
В непреложный уверовав путь,
Стану петь, как один я умею, -
И досужие слухи развею,
И живу, не смущаясь ничуть.
Но куда же мне душу девать
И куда мне уйти от печали,
О которой слова не молчали
И которую поздно скрывать?
И чего мне от спутников ждать,
Если речь от рожденья крылата
И намного сильней, чем когда-то,
Где готовилась только страдать.
_^_
* * *
В деревья вслушиваясь ныне,
Скажу о том,
Что нет, пожалуй, и в помине
В саду пустом
Той обречённости притворной,
Что вся как месть,
Но красоты нерукотворной
Черты в нём есть.
Пронизан грустью просветлённой,
Предвидит он
Каким-то чудом отдалённый
Свой зимний сон -
И вот стоит на перепутье,
Полураздет,
Вбирая стынущею грудью
Вечерний свет.
_^_
* * *
Из окна в январе
где снежок на заре
по дворам распыляется цельным
ты кручины не ждёшь
и рябины не рвёшь
и зовёшь мимолётное дельным
нет рябины в миру
не пришлась ко двору
не прошлась точно зябкою дробью
не краснело сквозь снег
не жалело ночлег
то что ночью придёт к изголовью
ни жары ни поры
где уж будьте добры
хоть куда-то главу приклоните
ни сирени в порту
ни сомнений в цвету
сколько нитей вокруг ни тяните
что ж ты смотришь как снег
дорогой человек
полунощное вылепив око?
ты и сам не совсем
подошёл между тем
ко двору что лежит нешироко
междувременья гул
да намеренья вал
да размеренный оклик уж выгнул
кто идёт в караул
точно где-то знавал
а потом в повилике отвыкнул
нет в окне у меня
ни родни ни огня -
не серчай понапрасну дружище! -
то что с нами взошло
мы не бьём как стекло
в зеркалах пепелища не ищем
нет ни нот в январе
ни морщин на коре
у дерев что растут над песками -
пообвыкнем и мы -
это небо зимы
поднимается в горле комками.
_^_
* * *
Ты к чему улетаешь синица?
не к тому ль чтоб шумела пшеница
и ковыль обволакивал даль
иль оплакивал пыль да печаль?
или облака всё тебе мало?
или Оку да Лику внимала?
или голубь летал в лучезарье
в подражанье Ивану без Марьи?
что синица тебя за ненастье
до весны оставляет без счастья?
неужели и то что с дождями
непутёвыми бродит путями?
иль в Путивле от нас поотвыкли
что не чуют уж мал ли велик ли
без хоругви а то без кувшинки
затевая зарок без запинки?
о союзница выгоды узкой
что молитвою выгнута русской
как узорчатых ставень отставка
в тишине в глубине полустанка!
я поющие годы измерил -
и чему бы я ныне ни верил
не ютясь не скупясь не таясь
лишь отсюда и сердце и связь.
_^_
* * *
На Сретенке мартовским днём
Дома не играли с огнём,
Но высилось солнце над нами -
И мы, пробуждённые им,
Прощались с неспешными снами,
С продышанным сумраком зим.
Бывалый точильщик стоял
Средь искр, отлетавших упруго,
И что-то уже прозревал,
Склонившись к слепящему кругу.
Он пел, чародей и шутник,
В особом он жил измеренье,
Он в тайну пространства проник,
Её нам готовя в даренье.
Мгновенно сплотило сердца
Усердие доброе это,
Готовность служить до конца
Блаженному, тёплому свету,
Намеренье в песню вложить
Лучи над округой живые, -
И даже уставшие жить
Поверили в чудо впервые.
А действо весны налицо -
Ручьями асфальт озадачит
И, бросив словцо, как кольцо,
Глаза от прохожих не прячет.
Иль грустного беса столкнёт
В канаву, в разбухшую глину,
Иль форточку вдруг распахнёт,
Иль греет кому-нибудь спину.
И хриплого сквера наклон
Выходит из рамок приличий,
И молча пройдёт почтальон,
И хор затевается птичий.
И точно строка в письмеце,
Протянута с почками ветка
К холму в золотистом венце,
К ладони потомка и предка.
И радость реальности дней,
Буквальность её и условность
Уже проявляла ясней
Московского мира огромность.
_^_
* * *
Зачастили дожди -
Вперевалку, как гости хмельные,
Ходят рядом - но где остальные?
Их заела хандра - не впервые
Поселилась кукушкой в груди.
Надоело им лить
Беспричинные пресные слёзы
Над шипами колючими розы,
Где горючею примесью грозы
Соизволят глаза опалить.
Им позволено течь
Над проточными водами края,
Где, привычно в молчанку играя
И мечом нечестивцев карая,
Пробуждается речь.
И охапки цветов,
Затаив про себя ощущенья,
Неустанно проходят крещенье -
И уже назревает прощенье
У сожжённых мостов.
_^_
* * *
Цветы ещё не встречены теплынью
Гостями, что попали в круг семьи, -
Вульгарною школярскою латынью
Гурьбою щеголяют воробьи.
Весна ещё, как страсть, неощутима,
Светило где-то прячется от нас
И следствие хлопот необратимо -
Пускай его постигнет невеглас.
И это двуязычие - прохлады
И брезжущего сговора садов -
Такие обозначило рулады,
Что сразу я прислушаться готов.
Свежи ещё несчастий полумеры -
И, памяти словарь перелистав,
Ищу необъяснимого примеры,
Событий и химер полуустав.
Я горе понимаю с полуслова -
Куда как приосанилось опять!
Как любит безнадёжно и сурово
Перуны неизменные метать!
По-вражески уронит полуимя,
Нетронутый присвоив талисман, -
И дышишь ты желаньями благими,
И горек расставания туман.
Хотелось на живую только руку
Прорехи нитью Парок мне зашить -
И вспомнил я недобрую науку,
И понял я, что некуда спешить.
И молча я встречаю в отрешенье
Бессрочный одиночества призыв,
И чувствую: исчезли прегрешенья -
И голос мой немотствующий жив.
_^_
* * *
Ненавидимых страхов семья
Верховодит на каждом дворе -
И подальше бредут от жилья,
Чтобы молча стоять на горе.
И разруха, тряхнув стариной,
Хочет на плечи торбой взвалить
То, что было судьбой и страной,
Чтоб трухой рассыпать племенной
То, что стало бедою сплошной,
То, что зельем любым не залить.
Золотится ли осень, скажи,
В опустевшем, усталом Крыму,
Если вновь от межи до межи
Затевают впотьмах кутерьму
Тени прошлого, если опять
Начинают безумный отсчёт
От броженья, идущего вспять,
От всего, что с собой увлечёт?
Что же в смутах от нас не ушло,
Что осталось живым и родным?
Налегать ли смелей на весло,
К берегам направляясь иным?
Что за словом сквозь ночь проросло? -
Всё, что временем стало земным.
_^_
* * *
Год Обезьяний, после Рождества
Припасший впрок удачи Козерожьи,
А мне-то, может, вздох на бездорожье
По признакам неясного родства.
Совсем тепло - и розы на ветру,
Белёсые бутоны раскрывая,
Качнутся к солнцу, тоже понимая,
Что свежесть их пришлась не ко двору.
И, щурясь, я взираю на восток -
Туда, где свет прозрачного залива
Подъемлется из бездны молчаливо -
И зимний мир не резок, не жесток,
Мир Киммерии, чующий сквозь сон,
Вернее, сквозь недолгую дремоту,
Какую-то особенную ноту,
С которой лад высок и просветлён.
О, кто же вспомнит ныне обо мне,
Кто добрым словом прошлое помянет?
Кто вслушиваться пристальнее станет
В мелодию от века в стороне?
Кто, музыкою зимнею влеком,
Придёт сюда, к единственному дому,
Где время постигаем по-другому
С его доступным чувствам языком?
_^_
* * *
Дать речи вылиться - и выситься за ней
Гигантом в мареве долинном,
В пристрастьях путаясь, как в месиве корней,
По расплывающимся глинам,
По чернозёму, по солончаку,
По травам, вышедшим с повинной,
Покуда бед с избытком на веку,
Брести сквозь посвист соловьиный,
Чтоб эта летопись погибнуть не могла,
Как западающие ноты -
И нарастающая звукопись вошла
В твои высокие частоты,
В твои заветные, святейшие места,
В твои тишайшие страданья, -
Дать строю зрение - и чуять неспроста,
Что в этом - жизни оправданье.
_^_
|
