НА ИЗЛЁТЕ ЛЕТА
* * *
Не успеваешь оглянуться –
день улетает от меня,
и ни за что нельзя вернуться
к началу прожитого дня,
когда, проснувшись на рассвете,
водою сон смахнув с лица,
ты видишь, как он чист и светел,
и веришь – нет ему конца!
_^_
* * *
Берёзы покрылись летящей,
на солнце звенящей листвой,
и птичий оркестр гомонящий
гремит над апрельской Москвой.
Звучи, мой оркестр гомонящий,
трезвонь над воскресшей Москвой,
чтоб в будущем и в настоящем,
мы не расставались с тобой,
чтоб селезни грозно сражались,
на птичьем своем говоря,
чтоб главы в пруду отражались
старинного монастыря,
чтоб зычно звенели над нами
кантаты пернатых хоров,
и солнце искрилось огнями
расплескано в стеклах домов,
чтоб небо над нами синело,
за нами блестела река,
и было нам так очумело
и так офигело слегка!
_^_
* * *
Вскричал безумец: "Бога нет!"
Тому и горя мало,
шепнул в ответ:
"Безумца нет!" –
Безумца в миг не стало.
_^_
* * *
Пора признаться – жизнь идет к закату,
мелеют русла полноводных рек.
В какой-то день, в неведомую дату
я обрету последний свой ночлег.
Но, если честно, я не представляю,
как этот мир проснется без меня,
как побегут по улице трамваи,
веселыми звоночками звеня,
к кому в окно наутро постучится
сирени белой звёздчатая гроздь,
куда уйдёт, исчезнет, испарится
всё то, что так чудесно началось.
_^_
* * *
Круглый стол, с бахромкой скатерть,
хриплый голос радиолы,
кот разлегся на кровати,
брат домой пришел из школы.
Мама тесто замесила –
будут пончики на утро.
В нашем доме мало места,
но зато в нем так уютно!
Тихий гомон разговора,
чай душистый с горной мятой...
Я наверное нескоро,
но вернусь туда когда-то.
_^_
* * *
Порой покажется, что смысла в жизни нет:
какой-то бред, пустое сновиденье,
но это бесовское наважденье
вмиг исчезает, лишь забрезжит свет.
Я прочь гоню безумные мечты.
Живу для света,
не для темноты.
_^_
* * *
В голове миллионы вопросов,
но неведом заветный ответ.
Говорил мне знакомый философ:
Входов много, а выхода – нет!
Он, всю жизнь с оптимистами споря,
эту истину крупно писал
на стене кирпичом, на заборе,
на базальтовой плоскости скал.
Я смеялся над ним, мне казалось
это бредом и фразой пустой.
Всюду столько дверей открывалось
и манило меня за собой.
Лишь дойдя до страниц эпилога,
на излете отпущенных лет
понял я, что дверей очень много,
слишком много, но выхода – нет.
_^_
* * *
Смеркался день, и снег ложился в снег,
под фонарём загадочно мерцая.
Я шёл сквозь ночь и думал про ночлег,
мечтал о печке и горячем чае.
Мне было страшно грустно от того,
что жизнь проходит серо и убого,
что из друзей всего-то ничего
осталось у последнего порога,
что обманули юности мечты,
что женщина ушла, не оглянувшись,
что идеалы высшей красоты
Опошлены толпой вослед идущих,
что Родина моя опять одна,
одна, как перст, в свихнувшейся вселенной,
что миром правят деньги и война,
и всё вокруг бессмысленно и бренно.
Сквозь тьму веков прядётся Парки нить,
а мы идём судьбе своей навстречу,
по мере сил пытаясь сохранить
в себе живое слово Человечье.
_^_
* * *
За неделю до Покрова
снега белые покровы
кроют землю и дома,
приближается зима.
Там снаружи
вьюга кружит,
мокрый снег
ложится в лужи.
Мухи белые летят.
Пуст и чёрен дикий сад.
Но в дому моем иначе:
плед пуховый, чай горячий,
здесь тепло зиме назло –
что ж, мне крупно повезло!
Жаль не всем такое счастье,
кто-то в буре и в ненастье,
кто-то в горе и беде,
кто-то смерти на одре.
Дай же им, о Матерь Мира,
благоденствия и мира,
пусть спасет их от врагов
Твой сияющий Покров.
_^_
* * *
Я в отпуск поеду один.
Не к морю, не в дальние страны –
На Волгу, где гроздья рябин
горят, как открытые раны.
Неспешно пройдусь по Венцу,
будя в себе нежность сыновью.
И, словно к больному отцу,
наполнится сердце любовью
к исхоженным с детства местам,
где мы о грядущем мечтали,
к намоленным божьим церквам,
разрушенным в самом начале
минувшего века. Как гвоздь,
засевший в глубинах сознанья,
они пробиваются сквозь
железобетонные зданья:
очелья, кресты, купола,
ворон растревоженных стая.
И небо, как Волга, без дна.
И Волга, как небо, без края.
_^_
* * *
Меня в изумленье приводит
сезонность российских дорог:
по летним враги к нам приходят –
по зимним бегут со всех ног.
Так тысячу лет происходит,
и выводы сделать бы тут,
но снова по летним заходят,
и снова по зимним бегут.
Им опыт бы этот столетний
понять и другим рассказать:
как радостно мчаться по летней,
как горько по зимней бежать.
_^_
* * *
Взревело, засвистело под крылом –
и "Боинг" взмыл под купол мирозданья.
"О, Родина, уже ты за холмом!" –
вдруг вырвалось из мрака подсознанья.
Стоял сентябрь – и "Слово о полку..."
мы, в общем-то, не очень изучали.
Мы бегали под вечер на реку,
с девчонками встречались на причале,
в футбол гоняли, ела пыль глаза,
в подъездах пели дружно и напевно.
"О, Русская Земля, уже ты за
холмом!" – читала нам Любовь Сергевна.
Любовь Сергевна! Где же Вы теперь?
Где те девчонки с мудрым взглядом женщин?
За прошлым затворилась тихо дверь,
а будущего с каждым днём всё меньше.
И только строчка "Слова о полку..."
посланьем из совсем иного света
напомнит вдруг и пристань, и реку,
и наши встречи на излёте лета.
_^_
|
