[Оглавление]



И легка, как пауза, душа...

*На умытой Украине...  *Всё, что уйдёт высоко-высоко... 
*На этом страшном свете белом...  *Чистота небрежной красоты... 
*Люцифер ("Какая наглость!" - ангелы воззвали...)  *Порой, собрав издержки и долги... 
*Люцифер ("Простим ли наглость?" - ангелы воззвали...)  *Переобуваются, на осень не смотря... 
*Поёт и плачет тёмный поезд...  *Что за ночь! Стоит лампу зажечь... 
*Падает жаркая кровь в темноту...  *Годы, как корни в стекле... 
*Галка  *Не разглядеть полёта журавлей... 
*Подражание Державину  *Король и глоток вина... 
*Ночь (В ночном саду вспять реки потекли...)  *Кот (И по блёклой крыше...) 

    
    

    * * *

              П.А.И.
    На умытой Украине. Где сияет небосвод, И зелёный эшафот Убран розами святыми... Словно бывшая графиня, Осторожно жизнь ведёт Девственно-неточный счёт Дням, что стали золотыми. Здесь, как голубая кровь, Благородный звездный тополь Серебрит скамей некрополь. И бессмертная любовь Неподвижна новой встрече Каждый лишний божий вечер.
    _^_
    
    
    
    

    * * *

    На этом страшном свете белом Всё кончилось глубоким сном, Пустым оскалом, красным телом, Молчанием в ряду мясном. И рельсы серого рассвета Легли над миром, как печать Звезды, настигнувшей планету Своим давлением опять. И чёрный хаос, равномерно Крутя чертей в червивый фарш, Играет на шарманке скверный, Победный, квакающий марш.
    _^_
    
    
    
    

    Люцифер

    "Какая наглость!" - ангелы воззвали. И в кружеве мерцающих путей Возникла проницательность печали Высоких, но неведомых страстей. Невидимая крепость над землёю Текла, дрожала, полнилась светил. И тенью над расплавленной золою След бесконечной молнии застыл. Произошло падение Денницы. Смертельное. И пламенем тоски Влекомы к Слову в звуков веренице Взметнулися людские языки.
    _^_
    
    
    
    

    Люцифер

    "Простим ли наглость?" - ангелы воззвали. И в глубине искрящихся путей Возникло непонятное вначале Кружение ликующих страстей. Как будто кактус хаоса нетленный Исполнился желания светил, Расцвёл в пустыне девственной Вселенной И вечность на мгновение затмил. Как эта тьма сияла красотою И гибелью! И тьмой облачена Заизвивалась чёрною змеёю Смертельного стремленья тишина. Разверзлись бездны девственного Слова, И гневного движеньем языка Наперекор сияния немого Заклокотала времени река. Произошло падение Денницы. Мир закачался пламенем тоски. И, прозвучав усилием продлиться, Взметнулися людские языки.
    _^_
    
    
    
    

    * * *

    Поёт и плачет тёмный поезд, По стыкам совести летя, Как неоконченная повесть, Как вездесущее дитя. И, кажется, под ним не шпалы, Но по реке несется он, Как вестник горя запоздалый, Как торопящийся Харон.
    _^_
    
    
    
    

    * * *

    Падает жаркая кровь в темноту Чёрным, томительным, скаредным током. Ночь неподвижно скользит на плоту Из тростников, истекающих соком. Чёрное озеро горькой любви, Переполняя окраины тела, Катит неспешные бездны свои В грозного космоса сон переспелый.
    _^_
    
    
    
    

    Галка

    Радуйся, младая, как русалка! Образом твоим передо мной В стае воронья гуляет галка Как чужак заносчиво немой. Ищет пищу призрачная птица, Персть земную клювом ворошит, А вокруг закат, румяня лица, Золотою пудрою лежит. Небо черное, как птичьи очи, Все-таки прозрачно, словно гроб Спящей красоты. Браздами ночи Тени морщат поднебесный лоб. Вижу, как сквозь светлое дыханье Умолкающего шума дня Месяц всплыл в воздушном океане Разноцветным пузырем огня. Вижу, как взлетевшие вороны Улетают на восток страны, Где болотом тьмы деревьев кроны Зыблются, прохладны и стройны. Галка улетела вместе с ними. Радуйся, вдали уже теперь, Обретая высоту пустыни, Как одна из множества потерь.
    _^_
    
    
    
    

    Подражание Державину

    Господь мой Бог, податель благ Ужаснейших судьбы железной. Перед Тобой мой слух иссяк, Рассеян взгляд, кровавый мрак Струится трепетною бездной. Грядущее обречено Твоей любви: разящей смертных, Отмщенье милости равно, И никому бежать дано Ласкательств муки лицемерных. Как враз скакун меняет стать Под топором, прошедшим в тело, Так принимает благодать Твою душа, крадясь как тать, В нощи житейского придела. Взор светлый серафим хранит Перед Тобой, закрыв крылами, В великом страхе, что узрит Ту боль, от коей он кричит Чудесну песнь в небесном храме. И огнь бушует, свернут в жгут Твоею волей всеблагою, Когда миры Твой бич найдут И сами же себя сожгут, Вздымаясь черною золою. О, нет спасенья от Тебя! Ревущий горем откровенья Ты, время вечностью дробя, Смерть извергаешь из себя Как семя всякого творенья.
    _^_
    
    
    
    

    Ночь

    В ночном саду вспять реки потекли. Проходит ночь предшествием исхода Очарования. И прихотлив Пыл исступлённой близости восхода. Взаимодействует Господь в саду Ночном с природою самозабвенной, Как вечный сон. И реки звёзд текут Безмолвною молитвою Вселенной.
    _^_
    
    
    
    

    * * *

    Всё, что уйдёт высоко-высоко, И голова закружится, Всё, что когда-то было легко, Больше не возвратиться. Так, отбегая подальше вперёд, Только и ждёт, чтоб случиться, Смерч, упраздняющий всё, что живёт Медленнее, чем стремится.
    _^_
    
    
    
    

    * * *

    Чистота небрежной красоты Безмятежна в говоре капели. Солнце превращает льды в свирели. Обморочно чуткой пустоты. Тишину низины до корней Замкнутого небом постоянства Расколов на звонкие пространства, Наступило время длинных дней. И легка, как пауза, душа, Воздухом обманчивым дыша.
    _^_
    
    
    
    

    * * *

    Порой, собрав издержки и долги В одну большую чёрную корзину, Ты чувствуешь какие-то толчки И видишь сам себя, войдя в картину, Во образе верблюда суеты, Несущего тебе ненужный короб. Ведёт тебя старьёвщик. Грязный ворот Трёт горб ему. Идёшь на свалку ты. Над бездной, поглотившей столько бед, Ничтожество своё, как драгоценность, Ты отпусти. И тихо тает след Ушедшего чего-то в сокровенность.
    _^_
    
    
    
    

    * * *

    Переобуваются, на осень не смотря, Прямо поперёк большой дороги. Как неуловимые рыбы октября, Чувства удаляются в берлоги Выжитых страстей, в пустоты грёз. Тихо грусть стоит на карауле У повешенных ветвей берёз. Осень - сон, в котором утонули Времена. Всё переодевается, Всё готовится к грядущим холодам. Уходя, все переобуваются В обувь вечности, идущей по пятам.
    _^_
    
    
    
    

    * * *

    Что за ночь! Стоит лампу зажечь - За окном ночь иссиня-черна. Где-то в этой ночи силуэт чутких плеч И алмазного мрака страна. Мозг мерцает глазам вопреки. Взгляд безмолвием встречным полн. И тела в пустоте далеки-далеки, Как томленье незыблемых волн.
    _^_
    
    
    
    

    * * *

    Годы, как корни в стекле. Тревожное и голубое Детство в летней жаре Хочет покоя. На протяжении лет До глубины и прохлады Смерти стеклянных карет В воде газированной ада.
    _^_
    
    
    
    

    * * *

    Не разглядеть полёта журавлей. Не все не могут заблудиться. Среди небесных нет полей Тропы для зверя, а не птицы. Для смерти есть. Ей там блуждать Приятней, чем ступать в болото Живых существ и рассекать Стопой свободного полета. И след её, как журавли, В немом курлыкая пространстве, Не возмущает далью странствий Тяжеловесный прах земли.
    _^_
    
    
    
    

    * * *

    Король и глоток вина. Пустоту освещает огонь, Что в камине. Но не видна Холодеющая ладонь. Пробежала мышь по столу И исчезла. Дрова горят. Пригвоздил тихо тень в углу Ночью принятый яд.
    _^_
    
    
    
    

    Кот

    И по блёклой крыше Ходит-бродит белый кот. Неспеша всё выше-выше В небо он идёт. А в лазури райские, Солнцем перелитые, Как крутые айсберги, Дышат силы сытые. Золото заката В омуте сирени Пепельною ватой Обрамляют тени. И из перламутра Неудобозримого Ночь сквозит, как будто Чёрные рубины. Сказкою ухода Белый-белый кот В гору небосвода Неспеша идёт.
    _^_






© Дмитрий Баталин, 1998-2024.
© Сетевая Словесность, 1999-2024.




Версия для широкого дисплея
[В начало сайта]
[Поэзия] [Рассказы] [Повести и романы] [Пьесы] [Очерки и эссе] [Критика] [Переводы] [Теория сетературы] [Лит. хроники] [Рецензии]
[О pda-версии "Словесности"]