[Оглавление]



ПЕЧАЛЬ  НЕ  О  ЛЮБВИ


* ВАЛЕНТИНКА
* ФЕВРАЛИДЫ
* БАЛЛАДА ЭЛЛАДЫ
* БАИНЬКА
 
* ЧЕРНОВИК ОБРАЩЕНИЯ К N
* ПУТЯМИ ПТИЦ
* ОТ ТРЕТЬЕГО ЛИЦА


    ВАЛЕНТИНКА

    Что проще, чем придумывать лавстори с
    Лирически оборванным концом?
    Вот, скажем, грузный галл Верцингеторикс
    Сидел в лесу с парнями и винцом.
    Ел мясо. Жирный сок ловил усами.
    Хлебал, рыгал и хлопал по плечу
    Соратников: "За этими лесами
    Мы скроемся зверьми. Я так хочу.
    А после грянет бой, и будет длиться,
    Пока призывы труб не замолчат.
    И мы войдем в их сытые столицы
    И снимем шкуры с бронзовых волчат."
    Соратники хмельно орали "Слава!"
    И жилистый старик, тряся мечом,
    Хвалил вождя и щурился лукаво:
    "Он в Риме жил. Он знает, что почем".
    Да, в Риме. И заложником и братом.
    Кумиром для балованных матрон
    И пленником, которого парадом
    Ведут среди ковчегов и корон.
    Жилось смешно, жируя и межуя,
    Но в италийской солнечной глуши
    Он встретил ту, незваную, чужую,
    Что выпила зерно его души.
    ...Ему б давно бежать, себя спасая,
    В края косматых галлов, но пока
    Она идет с кувшинами, босая,
    И прячет свет на донышке зрачка -
    Не хочется вина и мяса с кровью,
    Не хочется охоты и боев...
    Прокрасться бы собакой к изголовью,
    Всю ночь ловить дыхание ее.
    Он мог надеть прославленные латы,
    А может быть - герой - и шлем с орлом,
    Однако, подновив свои заплаты,
    Он бросил все и двинул напролом.
    И вот - в лесу. Огонь и запах пота,
    Сородичи, соратники и он,
    Любимый вождь. Дурацкая работа.
    Уже к весне здесь будет легион...
    Войска выходят в поле - белокурый,
    Хмельной, шальной, кусачий, злобный рой
    И - ровной металлической фигурой -
    Единовзглядый, крепкощитный строй.
    Вождя убьют последнего, наверно.
    Пройдут когорты, режа и круша.
    ...А где-то там, в немыслимой Равенне,
    Тихонько доживет его душа.

    _^_




    ФЕВРАЛИДЫ

    ...Никуда не укрыться от снежной слюды.
    По февральски назойливо, блестко
    Начинаются ночи. И контур звезды
    Процарапан в небесной известке.
    Из вестей - ни письма. И о чем говорить -
    Даже тени вещей исхудали.
    От поста пустовать. Разве щей наварить?..
    Быль - блины, золотые медали.
    Свежий воздух пьянит, как глоток молока.
    С полусонных и темных окраин
    По февральски легко подступает тоска.
    Каждый сам нераскаянный Каин,
    Одинокий Адам в персональном аду,
    Пан Тантал в чечевичной похлебке.
    Виноватые водят грехи в поводу,
    Ожидая божественной трепки.
    Под холодной рукой ни рубля, ни руля,
    Оробев поделиться ночлегом,
    Мы утонем в бездонных глазах февраля
    И уснем, как монеты под снегом...
    Ярким утром от света заломит виски,
    Зачернеют проспекты и парки,
    И кусочки сушеной февральской тоски
    Запасут по кладовкам кухарки.
    Разбежится играть до весны ребятня
    И на дальней из мокрых дорожек
    В клочьях снега случайно найдут от меня
    Бедный, медный, разменянный грошик.

    _^_




    БАЛЛАДА  ЭЛЛАДЫ

    Одиссей в Одессе провел неделю.
    Семь кругов платанов, притонов, трюмов.
    Рыбаки и шлюхи, дивясь, глядели,
    Как он ел руками, не пил из рюмок,
    Золотой катал по столу угрюмо,
    На цветастых женщин свистел с прищура
    И любая Розочка или Фрума
    Понимала враз, что халда и дура.
    Рыбаки хотели затеять бучу,
    Но Язон Везунчик сказал ребятам:
    "Он кидает ножик, как буря - тучу.
    В этой драке лучше остаться рядом".
    Одиссей допил свой портвейн и вышел.
    Мостовая кладка скребла мозоли.
    Вслед за ним тянулся до самой крыши
    Резкий запах весел, овец и соли.
    ...Не по-детски Одесса мутила воду.
    Он базарил с псами вокруг Привоза,
    Обошел сто лавок шитья "под моду"
    И казались рыжи любые косы,
    Остальное - серое, неживое.
    Как твердил напев скрипача Арона:
    "Уходить грешно, возвращаться - вдвое".
    По пути из Трои - ни пня, ни трона.
    Одиссей дремал на клопастых нарах,
    Покупал на ужин печенку с хреном,
    Заводил друзей на блатных бульварах,
    Отдыхал, и лень отдавала тленом.
    ..."Пенелопа Малкес, белье и пряжа".
    Завитушки слов, а внутри витрины
    Покрывало: море, кусочек пляжа,
    Козопас и пес, за спиной руины,
    А по краю ткани волнами Понта
    Синий шелк на белом ведет узоры.
    И хозяйка, лоб промокнув от пота,
    Улыбнулась - возраст. Уже за сорок.
    У прилавка тяжко, а как иначе?
    Сын-студент. В столице. На пятом курсе.
    Хорошо б купить уголок для дачи:
    Молоко, крыжовник, коза и гуси.
    ...До утра рыдала на вдовьей койке,
    Осыпались слезы с увядшей кожи.
    Кабы волос рыжий да говор - койне,
    Как бы были с мужем они похожи!
    Будто мало греков маслиновзорых
    Проходило мимо закрытых окон...
    Одиссей очнулся на куче сора
    Лишь луна блестела циклопьим оком,
    Да хрустели стыдно кусты сирени,
    Да шумели волны о дальних странах...
    Сорок зим домой, разгоняя тени,
    Провожая в отпуск друзей незваных,
    Памяти пути, покорясь, как птица,
    Кочевые тропы по небу торя,
    Чтоб однажды выпало возвратиться
    В россыпь островов у родного моря.
    Асфодель асфальта, усталость, стылость,
    Узкоплечий гонор оконных впадин,
    И вода на сохлых ресницах - милость
    Дождевых невидимых виноградин.
    И глядишь, как чайка, с пролета в реку,
    Понимая ясно - не примут волны.
    И зачем такая Итака греку?
    Как ты был никто, так и прибыл вольный.
    Чужаки обжили живьем жилище.
    У былой любви телеса старухи.
    За погост Уллиса расскажет нищий,
    Молодым вином освежая слухи.
    Рыжина проступит в белесых прядях -
    Город, как жена, не простил измены.
    Остается плюнуть и плыть, не глядя,
    За края обкатанной Ойкумены.
    ...Завтра день светлее и небо выше,
    Завтра корка хлеба прочней и горче.
    Обходя сюжеты гомерьей вирши,
    Парус над волной направляет кормчий.
    И не знаю - будет ему удача,
    Или сгинет в черных очах пучины -
    Поперек судьбы и никак иначе
    Выбирают имя и путь мужчины.

    _^_




    БАИНЬКА

        Дочери Витке

    Лоскутки кладу в мешок:
    Синий шелк, белый шелк.
    Остается на ноже
    Мокрый след папье-маше.
    Что тебе подарить?
    Буду кукол мастерить -
    Старушонку с бородавкой,
    Жучку-лаялку под лавкой,
    Пироги и куличи,
    Девку с пряжей у свечи.
    Синий шелк, луна из ваты.
    Аты-баты, шли солдаты,
    Аты-баты на войну,
    Позабыв тебя одну.
    Собрались вокруг кроватки
    Неумелые солдатки,
    Золотые каблуки...
    Сплошь перчатки без руки.
    Знаешь, дочь, у каждой детки
    Есть свои марионетки.
    Если тяжко на душе -
    Замешай папье-маше
    И слепи себе подружку,
    Непослушную игрушку,
    Будешь плакать и тужить,
    А она станет жить.
    Разноцветные приманки
    Ленты, мячики, шарманки...
    И в приданое дано
    Незакрытое окно,
    Я за ним, почти живая,
    Ожидаю, вышивая.
    Стану кукол мастерить.
    Что тебе подарить?

    _^_




    ЧЕРНОВИК  ОБРАЩЕНИЯ  К  N

    ...что скоро будет осень. Ниоткуда посыплются унылые ветра и вслед за ними, в суматохе листьев, уйдет к земле медвяное тепло. Иллюзия огня на каждой ветке, но дождь идет и ничего не гасит, и фонари наматывают солнце на черные катушки проводов, поскольку по ночам немного света должно быть про запас у каждой твари - железной, электрической и прочной. А нам-то что - когда любой творец не глядя именует механизмы и ждет, покуда ржавь не станет кровью, но чаще кровь уходит в землю соком, питая виноград. До урожая - тяжелых звонких яблок, горних кличей, прозрачной синевы над головами - остались дни. Вот я сижу, считаю. И время просыпается, и шорох вокруг стола тревожит малышей - они еще не знают, как тихонько из окон выбираются минуты - баюкать ошарашенные души и раздавать неторные пути. Усни и ты в холодной колыбели чужой квартиры, города и года, усни, пока не распустилась осень, усни с любимым яблоком в руке...


    _^_




    ПУТЯМИ  ПТИЦ

    Неизбежное счастье мое...
    Занимайте места у причала
    Злая осень письмо настучала
    Мол, пора, оставляйте жилье.
    Запирайте собак и замки,
    Убирайте стихи и квартиры.
    Не сезон отвечать на звонки
    И латать полевые мундиры.
    Курам на смех недальний курорт.
    Се ля ви, водевильная вьюга.
    Обаяние сладкого юга
    Винным вкусом наполнило рот.
    Если ночи туги и густы,
    Сад пестрит, как наряд Коломбины -
    Время бросить места и мосты
    И ловить горький запах чужбины...
    Пароходик наводит волну,
    Над водой поднимается пена.
    Постоянство сплошная измена.
    Я сегодня судьбу обману.
    Оставанье - плохая работа,
    Лотерейный дешевый мильон,
    Правота пулевого полета.
    Неизбежное счастье мое.

    _^_




    ОТ  ТРЕТЬЕГО  ЛИЦА

        М.И. Цветаевой

    В коллекцию коктебелек
    Ложится напев старинный.
    Вот вы все твердите "берег",
    А я говорю "марина".
    Вот вы все хотите глади,
    Плодовой, упругой плоти,
    А я выбираю платье,
    Раскрытое в повороте.
    Есть правда нутра и тлена,
    Прямая тропа традиций,
    А я выбираю пену,
    В которой хочу родиться.
    Движенье воды на скалы.
    Удары валов о весла.
    Пусть будут закаты - алы!
    Пусть будут прекрасны - весны!
    Лети, моя баркентина,
    За жаркой рукой муссона,
    За нордом к полярным льдинам,
    Отважно, легко, бессонно...
    Я черту скажу, не струшу,
    Куски парусов спуская:
    "А ну, не замайте душу -
    Морская она, морская!"
    И будут метаться птицы
    Над сушей больной и бренной,
    Когда перестану длиться,
    А имя растает пеной.
    Так право земли наруша,
    Огнем застывает глина.
    Шуршите губами "суша",
    А я промолчу "марина".

    _^_



© Ника Батхен, 2004-2024.
© Сетевая Словесность, 2004-2024.





Версия для широкого дисплея
[В начало сайта]
[Поэзия] [Рассказы] [Повести и романы] [Пьесы] [Очерки и эссе] [Критика] [Переводы] [Теория сетературы] [Лит. хроники] [Рецензии]
[О pda-версии "Словесности"]