[Оглавление]




КОНГЕНИАЛЬНОСТЬ  НА  ГОЛУБОМ  ГЛАЗУ
ИЛИ
КАК  УКРАСТЬ  НАСТРОЕНИЕ

Post-scriptum


Огюсту Флоберу и не снилось, как можно красть сюжеты, коллизии, идеи, а между тем он мог бы поинтересоваться у Ивана Тургенева, с которым он был дружен. С Иваном Тургеневым судился другой русский писатель Иван Гончаров, делившийся с ним замыслами своих знаменитых романов. Между тем не следует путать литературный плагиат с искусством реминисценций. Так, Лермонтова можно было бы засудить за украденные стихи его современников. Читайте Эйхенбаума.

Я люблю теорию реминисценций, т. е. заимствование части текста у других авторов в целях развития темы, идеи, сюжета. Мне всегда радостно слышать от моего читателя, когда он обнаруживает в моих произведениях отсылки к авторам прошлых времён, но я всегда говорю: не останавливайтесь на сходстве, а мыслите дальше, спрашивайте себя, зачем автору потребовался этот приём в конкретном месте, что нового он внёс, какой смысл и так дальше. Именно так живёт новое произведение.

Я занимался (изучал и переводил) классической японской поэзией и хорошо знаю, как разработан этот приём у древних поэтов. Когда переводишь пятистишие, необходимо знать подноготную стихотворения. Там были свои правила и ограничения. Смысл заимствования заключался в том, чтобы сохранить традицию, а литературная критика того времени занималась исследованием художественных новаций. Поэтому, пожалуйста, не путайте плагиат с реминисценциями!

Недавно я посмотрел фильм Светланы Проскуриной "Хорошее время года" в программе с Александром Гордоном на первом канале и снова задумался над этим изысканным приёмом. Откуда и зачем у автора взято одно, или другое, или третье, или четвёртое, или пятое? Трёх минут фильма было уже достаточно, чтобы понять, про что кино, хотя Александру Гордону и весь фильм не сказал ничего о сюжете. Там две стареющие женщины живут в одной квартире у моря, ненавидят друг друга - "как две любезные соперницы" - из-за прошлой привязанности к одному возлюбленному молодому мужчине, который когда-то исчез из их жизни. Аргентинская мелодия будет пронизывать весь фильм, связывать распадающийся проскуринский сюжет.

Мне это что-то напоминает, подумал я. И стал внимательно смотреть дальше, предполагая, что эти женщины расправились с мужчиной кровавым способом. Так-так. Десять лет назад я написал роман "Сны Флобера", задуманный мной в 1999 году в Буэнос-Айресе, выхоженный на его жарких улицах. Замысел этот настолько захватил меня, что я бросил учёбу в школе испанского языка, вернулся во Владивосток, чтобы осуществить свою идею, несмотря на мою огромную любовь к этому городу, который я был вынужден покинуть ради романа. Сюжет этот пришёл ещё раньше, но он никак не складывался у меня в голове в целое. И вот это целое я вдруг "схватил" и уже боялся упустить из рук многочисленные нити, мотивы, сюжеты и мерцающие, как море, смыслы. Я заболел произведением. Это был замысел метафизического, мистического романа о странной и боязливой любви двух женщин, японки и русской, к одному юноше. В романе мне нужно было соединить две сопредельные культуры - европейскую (русскую) и восточную (японскую) - через сюжет и через город Владивосток. Роман как раз заканчивался сценой, когда две женщины остаются наедине в одной комнате со своими воспоминаниями о прошлой любви. Этой сценой начинается фильм Светланы Проскуриной. Валентина и Катерина - героини её фильма. Первая похожа на восточную женщину, вторая - на европейскую. Героя, не способного совершить поступок, зовут Валентин, также зовут одного из мужских персонажей моего романа. Я смотрю спокойно, профессиональным глазом. Любопытно, как авторы - сценарист и режиссёр - раскроют тему, похожую на тему в моём романе. Я уже знаю с первых минут, что их общий возлюбленный должен быть убит. Но как? В своём романе я уготовил ему изысканную смерть, фантастическую. Его смерть прочитывается как метафора любви, и в этой метафорической смерти находится ключ к идее романа. Он о силе и беспомощности женской любви, способной превратить возлюбленного мужчину в того, какой любовью любят его обе женщины. Мужчина будет тем, кем в глубине души желала бы женщина. Взрослые женщины любят своего мужчину по-матерински, по-собачьи, как щенка. Герой превращается в пса, потому что в их глазах он был щенком. Он теряется из их жизни. И случайно они его убивают.

Женщины остаются вместе, живут воспоминаниями о нём, продолжают ревновать друг друга к прошлому. Роман заканчивается. Это метафора, которая разворачивается с первой страницы романа до последней, а сопровождает весь романный сюжет аргентинская музыка. Раскрыть, развернуть метафору в сюжете было моей писательской задачей. Ничего этого, конечно, нет в фильме, ни одного моего слова. Это не плагиат, это сюжетная реминисценция.

Всегда интересно знать историю создания произведения. Наверное, и сценарист, и режиссёр были конгениальными авторами, чтобы услышать мой замысел, моё настроение. Настроение - это то, что нельзя придумать. Это настроение взято из романа. Медленность повествования, медленность кино, длительность планов.

Мне было бы приятно совпадение созвучий наших разных произведений, если бы не одно обстоятельство. После публикации романа в альманахе "Рубеж" в 2003 году был написан сценарий большого артхаусного трёхчасового фильма режиссером и сценаристом Константином Сальниковым. Это было сделано, и вскоре представлено продюсеру на киностудию им. Горького три года назад. Тогда они жаловались, что нет хороших сценариев. Сценарию по мотивам моего романа "Сны Флобера" было отказано по причине дороговизны, да и город Владивосток далеко от Москвы. В фильме Светланы Проскуриной героиня родом из Владивостока, голубоглазая, бесстыдная, постоянно уносится мыслями в Аргентину, - непонятно, зачем и почему. В моём романе есть подозрение, что их герой удрал в Буэнос-Айрес. В произведении Светланы Проскуриной не прочитывается ни одной мотивировки, всё разваливается и не сходится. Это так называемый "минус-приём" нового европейского кино, в хвост которого пристраивается её фильм. Наш фильм задал бы иной ряд в европейском кинематографе, на меньшее мы не рассчитывали. Мы соединяли азиатские мотивы с европейскими. В этом была новизна замысла.

Когда писатель Алексей Слаповский поставил двойку Вырыпаеву за сценарий проскуринского фильма "Хорошее время года" на его обсуждении после просмотра, тот не стал защищать его, как своё дитя, и сказал, что он ему самому не нравится. Очевидно, что тема фильма не исходила из него, не была им прочувствованна, а была предложена продюсером, который тоже не сам придумал эту идею. Из двухсотстраничного сценария, расписанного по каждому кадру Константином Сальниковым, многое можно было бы позаимствовать. Нет, я не хочу говорить о плагиате, но как профессиональный литературный критик, я знаю, как можно работать с заимствованными литературными произведениями, как можно маскировать. Фильм у Светланы Проскуриной получился куцым, рассыпающимся на отдельный фрагменты не потому, что такой был замысел, а потому, что слишком скороспело подошли к богатому материалу, который можно было освоить на три фильма. Игра актрис была великолепна, они прониклись характерами героинь. Режиссер передала атмосферу и настроение через музыку, через план, через длительность. Эти вещи нельзя уличить в плагиате, однако видно, что она была знакома с первоначальным сценарием. Сценарий сопровождал синопсис на английском и японском языках. Кстати, я был знаком с Проскуриной, приветствовал её во Владивостоке, когда она приезжала на фестиваль "Пасифик Меридиан", вместе сиживали за одним столом, и я рассказывал о сюжете своего фильма в компании. Конечно, она сделала вариацию на тему моего романа и сценария, и родовые черты моего произведения узнаваемы, как родинки на теле родного ребёнка. Мое произведение было переделано не потому, что было плохим, а потому что оно оказалось неподъёмным ни продюсеру, ни режиссёру. В результате, получилось хуже, чем первоначальный замысел. Всё, что мог сделать продюсер Ершов, это написать в титрах: по мотивам романа "Сны Флобера" Александра Белых. Авторское самолюбие было бы удовлетворено вполне. Если говорить не о реминисценциях, а о конгениальности авторов, то видно, на каком голубом глазу это сделано! А вы знакомы с подобной любовной коллизией в мировой литературе и кино?



24 мая 2009
Александр Белых (Вялых)
Переводчик, писатель, поэт, критик, сценарист, член российского Пен-клуба.
Владивосток.




© Александр Белых, 2009-2024.
© Сетевая Словесность, 2009-2024.




Версия для широкого дисплея
[В начало сайта]
[Поэзия] [Рассказы] [Повести и романы] [Пьесы] [Очерки и эссе] [Критика] [Переводы] [Теория сетературы] [Лит. хроники] [Рецензии]
[О pda-версии "Словесности"]