ТАНЦЫ У МОРЯ
КОСТЕР
Во дворе за сараем сжигаю в костре все, что было:
Уезжаю из этой страны, ее "винтик", "предатель" и быдло.
Все, что будет потом - в голубом заграничном конверте...
Уезжаю - пока! - невозвратно, навечно, до смерти!
Жгу в костре письма, справки, рисунки и старые фото...
Что мне прежняя жизнь!? Сыт по горло! Да ну ее, стерву, в болото!
Жгу армейские лычки, ремень и альбом - одноклашек мордашки,
Жгу записки от рыжей Наташки из пятого "Б" на кусках промокашки,
Жгу тетрадки, блокноты, коробочки и амулеты,
Телеграммы, ночные звонки, стоны женщины Светы,
Трель рассветных трамваев, студенческий бал и озерные ночи,
Жгу касание пальцев и губ под платаном сентябрьского Сочи,
Грешный глянец "Плейбоя" - нездешние бюсты,
Кровь погибшего друга на выцветшей рваной тельняшке.
Вечер, как на заказ: звезды, ветер, ни всхлипа, ни скрипа, ни стука...
Ну, на кой ты мне, память? Гори синим пламенем, сука!
Не вопьешься в кадык, не коснешься ни тенью, ни краем -
Ты теперь сизый дым над косым деревянным сараем.
Разве это не так?! Разве нет?! Над заросшими свалками лет,
Над распутицей чувств непролазных
Пепел тех ритуальных костров - непогасших, злорадных, напрасных,
Все летит и летит, оседая на крышах и в пыльных кюветах окраин,
Из страны, где рождаемся мы, в страны, где умираем...
_^_
О ЗВУКОИЗОЛЯЦИИ
Живёт за стеной квартирной
Какой-то старик настырный...
По всяким дурацким поводам
Себя ест, бедняга, поедом,
Ведёт с собой разговоры
О том, что министры воры,
Что неучи все провизоры,
А женщины в телевизоре
Так непристойно голы!
Чума, татаро-монголы!
О язве и простатите,
Про утренний стул, простите,
Святое наше поносит:
Кары господней просит
На голову президента...
Послал Господь диссидента!
Ладно бы это... Ночью
Воет старик по-волчьи:
"Поле моё не скошено,
Могила отца заброшена,
Там, где цвела долина -
Песок, саксаул и глина..."
Себя бередит ли, бредит ли:
"Зачем вы меня все предали!
Двоечники и отличники,
Обиженные и обидчики,
Супруги мои законные,
Соседи, друзья, знакомые:
Профессора и дворники,
Циники и поборники
Принципов и морали -
Все вы поумирали...
В полночь мелькнёт зарница,
В окна забьётся птица -
Перья красней рубина:
Помнишь, как я любила?
Помнишь луга молочные -
Груди мои полночные,
Бёдра крутые, грешные,
Недра мои мои кромешные?.."
Просто беда вами, старыми,
Как ты, сосед, достал меня! -
Грустно, не та погода,
Дочь не звонит полгода.
Слесарь нейдёт тупица...
А, может, тебе напиться?
Не так, чтобы вдрызг - умеренно.
Поможет, не раз проверено!
Вот я, например: наполню,
Глотну раз-другой - не помню
Гнусную и прекрасную,
Каторжную и праздную,
В клетку, в полоску - разную,
Жизнь свою несуразную...
На тумбочке хлам: открытки,
Кусок шоколадной плитки,
Письма из поликлиники...
Курица в холодильнике,
Блюдце с засохшей гренкой...
Никто не живёт за стенкой.
Ни дырочки в ней, ни щели...
Господи! Неужели!?
_^_
БЛУДНЫЙ СЫН
Вернулся я. Спешил, как в Божий храм.
Во мне мой город ныл по вечерам
И столько лет под утро детство снилось!
Мотался я по джунглям и горам,
Монмартрам, Брайтон Бичам, северАм,
А здесь - ну, ни хрена не изменилось!
За стенкой бьет супругу тот же жлоб,
Дала на опохмелку, стерва, чтоб...
На рынке беспредел кавказских кланов,
Удобство во дворе на восемь жоп
И мочеиспускательных каналов.
Я женщин не знаток, но не профан -
Глазам не верю: Зойка, это ты ли?!
Зачем же я всю жизнь шерше ля фам
С размером бюста минимум четыре?
Зачем же я по миру так давно
Мотаюсь, словно в проруби говно,
Как полтанкиста в обгоревшем танке...
Зачем сказал "люблю" американке?
И мне "O, yes!" ответило оно.
Уж лучше бы глядел на двор в окно,
И по субботам с другом на полянке
Пил пиво из пятилитровой банки,
И всласть любил супругу Зойку, но
Бил крайне редко, разве что по пьянке,
И целовали б смачно, как в кино,
Меня в подъезде шустрые пацанки.
Но всем на эти тонкости начхать,
Как мне на геометрию Евклида,
Как Господу на факт, что Сталин - гнида,
Как всем на то, что - в бога-душу-мать! -
К ядреной фене тает Антарктида.
Я снова здесь. Приехал подыхать
От канцера, депрессии и СПИДа.
_^_
ТАНЦЫ В ПТУ № 5
Кавалеры где? Засранцы!
Вовка, Славка, Петь, ау!..
Танцы-шманцы-зажиманцы
В номер пятом ПТУ.
Навалило снегу тонны -
Белым стал микрорайон.
Наварила тетя Тоня
Полкастрюли макарон.
В семь пришла соседка Ира,
К чаю тортик принесла.
Над сервантом карта мира.
Нет в квартире командира,
Только кот Мирон, задира.
В общем бабские дела.
Был Валера, вот холера -
Оказался сволочной.
Заскочила в восемь Вера
Посидеть перед ночной.
Две селёдки, помидоры...
Говорят, от соли - зло.
Смерть в Донбассе, смерч в Андорре -
Сколько, девки, в мире горя...
А вот мы сидим, не вздоря,
При еде, в тепле-просторе.
Есть, что вспомнить. Повезло.
Жрут портвейн в углу, поганцы!
Рожи набок, лбы в поту...
Рок-н-ролл, протуберанцы,
Грудь в истоме, ногти в глянце -
Танцы в пятом ПТУ.
Между стульев, посерёдке,
Молча мыслит кот Мирон.
На стене пейзаж Чукотки,
На столе цветные фотки,
А на фотке три молодки,
Чай, не мымры, не уродки.
Сын на атомной подлодке,
Огород - четыре сотки...
Полкастрюли макарон.
_^_
* * *
Под лунным звоном - медленным, медовым
В разгаре необузданной весны
Уставшим жёнам и бедовым вдовам,
Про страсть и нежность снова снятся сны.
От смеха, песен и любовных драм
Стоял в квартирах тесных тарарам.
И были наши бойкие подруги
Доверчивы, податливы, упруги,
И двести грамм спасали по утрам.
Пока тела потели, пили, пели,
Плясали всласть и комкали постели,
Храня себя от лезвий и петель,
Толпились наши души на панели
И незаметно день за днем тускнели
От глупых достижений и потерь.
Сидим вдвоём, сидим-галдим о разном...
А разное накрылось медным тазом,
Я скоро дед, он снова холостой,
И разговор наш пьяный и простой.
Сидим, галдим... Он тенором, я басом,
И смотрит нам в затылки мутным глазом
Другая жизнь под именем "застой".
_^_
ЛЮБОВЬ И СПЕЦНАЗ
Забудем мы. Забудут нас.
Опять - взглянуть, не излечиться...
Неужто вновь она стучится,
Теперь уже в последний раз,
Любовь-волна, любовь-волчица!
Глаз - бархат. Темно-сер окрас.
Сожмёт клыки, вопьётся в горло,
Прибоем рук всплеснёт покорно.
Забудем мы, забудут нас...
За стенкой снова крутят порно,
Мечтою пахнет ананас,
На кухне кран журчит минорно,
В Неваде смерч, футбол в Ливорно,
И с неба падает спецназ.
Глаза - закат. И ночь близка.
Гремит метро, дрожит посуда.
Неужто вновь - любовь-простуда,
Любовь-война, любовь-паскуда!
В настенном зеркале - тоска:
Небритый тип глядит оттуда
И вертит пальцем у виска.
Ни сердцу подарок, ни пища уму...
Зачем так внезапно? С чего так нелепо?
С земли первый розовый лист подниму -
Пойму, что сегодня закончилось лето.
Беспутной гурьбой пролетят облака
Над веком, над жизнью, над рябью залива,
И женщина скажет: "Будь счастлив. Пока...",
Губами скользнув по щеке торопливо.
Ни пуха, родная, тебе, ни пера...
Рвёт ветер в клочки полотнище рассвета,
Дождей обложных наступает пора,
И зеркало утром страшней пистолета,
И слышно, как бездна звенит - баккара...
А что вы хотели? Закончилось лето.
_^_
МОСТ
Остался за спиной последний мост,
Ещё чуть-чуть - и будет, как вначале:
Безмерна жизнь и мир прозрачно прост -
Ни многих знаний, ни больших печалей.
В снегу утонет Харьков или Тверь,
Иль то, чего на карте нет в помине.
И женщина на стук откроет дверь,
И улыбнётся: "Добрый вечер, милый..."
На кухню проведёт и скажет: "Сядь!"
Где был, что делал - спрашивать не станет,
Нарежет чёрный хлеб, поправит прядь
И в синей миске борщ на стол поставит.
А утром солнце в шторах заискрит,
И губ тепло - тебе пора! - разбудит...
Когда за мной последний мост сгорит,
Давным-давно, возможно, так и будет.
_^_
ТАНЦЫ У МОРЯ
1.
В Ллорет де Маре в прибрежном баре
Танцуют танго седые пары...
Сентябрь над миром, над морем полночь.
Когда-то был он для нас - ты помнишь? -
Не просто старым красивым танцем,
А звёздной вспышкой - протуберанцем!
Был танцем бунтов и укрощений,
Прощаний наших, твоих прощений...
Был танцем страсти - хмельной, пружинной,
И женской власти твоей вершиной.
Красиво, право, танцуем... Браво!
Луна в треть неба над Коста Брава!
Но танец этот иного нрава,
Другого рода теперь и ранга:
Танцуем танец ухода - танго.
2.
Дул ветер с моря, медленный и влажный.
Под смех, аплодисменты и прибой
Мы танцевали танец бесшабашный -
Почти забытый, старый... Молодой.
Хмельной оркестр, певец - стальная глотка,
Минуты между счастьем и бедой...
Она - рыжеволосая красотка,
И я - худой, высокий и седой.
Ни времени, ни срочных дел, ни выгод!
Случайный выбор - решка и орёл...
Ее дебют и мой финальный выход -
Мы танцевали с внучкой рок-н-ролл.
Узнаете, что нет меня, не плачьте,
А вспомните сквозь звездопад недель
Тот рок-н-ролл - девчонку в красном платье,
Меня в костюме белом, как метель.
_^_
СМОТРИТЕЛЬ МАЯКА
Я поднимаюсь по крутым ступеням,
Уставший от потерь, надежд, погонь...
Над яростным прибоем белопенным
Я зажигаю в маяке огонь.
И мечется в плену чугунных прутьев
Сгоревшая дотла в который раз
Моя душа - ночное перепутье
Шальных кромешных океанских трасс.
Она горящей чайкой в прутья бьется...
Я в пепел жгу ее который год:
А вдруг сквозь шторм на этот луч прорвется
Судьба моя - полночный теплоход.
Над черным, над бушующим простором
Горит маяк... Я понимаю - зря:
Плавсредства нынче ходят по приборам -
Им свет моих огней до фонаря.
_^_
ОКТЯБРЬ В ОДЕССЕ
Последняя улыбка стюардессы,
И замер Боинг, успокоив дрожь.
Ну что ж, привет, аэропорт Одессы!
Октябрьский день. Конец сезона. Дождь.
Он - не сюрприз: прогнозом был обещан,
И лить ему ещё четыре дня.
О, господи! Полно красивых женщин,
И ни одной, встречающей меня!
Завидно мне, но не подам я виду,
Наброшу плащ и в гулкий город выйду...
Вдруг повезёт и встречу эту пару:
Она и я... Сквозь красный листопад
Идущих по Приморскому бульвару,
Держась за руки, сорок лет назад.
_^_
|
