Ядерные бывшеградцы
(Главы из романа)
Нелепик
Анелепик нелепик какой-то.
Анелепик не леналапиК.
Маленькая анелепик, крошка-лепик...
Крошка-лепик, плитка пластилина.
Крошка-лепик, кнопка-носик.
Леналапик всяко покрупней.Анелепик черненькая - леналапик беленькая.
Лепик мальчишистая - лапик девчоночистая.
Лепик в семинаре юрмиха - лапик у плюхи.
Крупная Плюшка замужем за немцем.Обе бледненькие, одна от беготни, анька-встанька на краешке кроватки в-пружинку, а лапик отекла от библиотек, бледна как книжный лист, лапкой беличьей вечно что-то пишет.
И все к ней ласково: лапушка вы наша. А голосок у лапик хрупенький, не голосок - голосик, ручейком журчит.
А нелепик говорит прерывисто, за-и-ки-ва-я-сь от волнения, не говорит, а как-то пикает.
А лапик песенки поет, да орешки все грызет.
Лапка беличья, зубки беличьи, глазки стреличьи.Анелепик клей нюхала.
А лапик правильная, занимается авраамиеди пальциным, замужем за ядерным физиком - клей ей и не снилось.аНяЯнА.
Аня дружна с яноЙ. Яна - с анеЙ. Симметрия. Но гармония ли?
Аня маленькая, крошка-лепик, черненькая, мальчишистая.
Маленькая, да задиристая, наполеончик, Лепик - кипеЛ.
Значит чайник.
Кнопка-носик, чайник-лепик.
Что за мальчишество?
Анелепик, налейте кипятку. Наступи мне на пятку.
А Яна крупна. Не покрупней, как леналапик, а прямо крупна. Но не как Плюха, не как Асыка, а она крупна по-своему, по-янски. Торжественно-крупна.
Яна блондинка. Лапик беленькая, лапик русенькая, но не блондинка как Яна, а лапик болонка. Юрмих был в Болонье.
У анелепик голос весь на поверхности, а у Яны в груди. Смеется Яна
кратко
громко
грудно.
А нелепик хихикает одним небом.
И вся она аня анька миниатюрненькая рядом с Яной - но именно она помыкает. Аня-няня, Яна-нюня, Яна-баба, анелепик - алибаба.
Наполеон, Родион, аккордеон.
А безответная яна иван-баян.
Лепик лепится к яне. Присосалась упырьком. Клопик-лепик.
Янка-рижанка, анка-новосибирянка, рижка и бирка, белка и стрелка. Флегматичная яна, а лепик-холерик.мЫс анелеПИК.
Мы с Яной. Яна, пойдем в кино. Яне не до меня.
Иное у нее на уме.
Яна не моя, но мы с Яной едем к ней в Ригу.
Стопом.
В Риге Яна с мамой и младшей сестрой.
Квартира без мужской руки. Сортир без крючка. Крючок закрашен маслом при последнем ремонте. Мне не закрыться. Молоток - единственный инструмент в доме, архи-хранимый, как память о мужчине некоем или просто как таковом?
Сомнение в моей мужской руке - у меня волосы с косичкой.
Бац по крючку!
Краска треснула, крючок за-за-крывался.
Как закрылось сердце Яны.
А мама всплеснула руками.
Я перед шкафом с отломанными дверцами. Но приломать их обратно молотком мне не удалось.Мы с Яной в Юрмале. Но не в награду за крючок. Был лИ Юрмих в Юрмале? Босяком по песку, мимо вездесущих волейбольных кружков с красивыми паденьями, бойкими вскакиваньями и вскрикиваньями - и всегда двумя аппетитно потряхивающими грудью "девчатами".
А в Риге вялые прогулки по булыжным площадям мимо готических храмов.
Над дивной Двиной.
С утра в Ригу прикатила анелепик. В мотоцикле с коляской. Всегда когда об анелепик - коляска какая-то! Маленькая, она вспоминается в коляске - кляксой в коляске. Обратно в Бывший город мы с анелепик, лепик-холерик.
Долго-голосовали. Пока рука не онемела. Анелепик наотрез отказывалась голосовать.
Весь изголосовался.
Наконец, запорожец.
Маленький, как-анелепик.
Нам направо. Он налево, вдоль взморья, но лишь бы уехать, только бы больше не голосовать.
Вдоль взморья до первой деревни. Дальше пешком. Анелепик белены объелась, пелена глаза застлала, лень-анелепик уселась под сосны и-ну-ни-с-места!
Обгорелые снизу сосны, как, говорит, карандаши.
Мыс анелепик
риф анелепик
пик анелепик.
Шласашапошоссе.
Насилу сели. Налево в Пярну, от Пярну в Таллин-н. Бывший город так и остался справа. А нелепик вдруг обрадовалась: к Мадис-сону!
К какому еще?..Мадис-сан принял нас.
Бородат
волосат
лысоват.
Крупен, гораздо крупней меня. В зоопарке тогда работал. Анелепик про Мадиссона с восторгом.
Артрок (по музыке, которую он слушает, человек тогда определялся).
Джетротал, джетро еще что-то там...
Гости с вином на кухне, а разгорячившись танцы босиком на ковре.
Сам-мадиссам танцует, а гости сидят, слегка скрестив ноги.
С нами скрестились какие-то новобрачные с разговорами об общих знакомых, не знакомых нам.
Анелепик любимица, а на меня подозрительный взгляд из зарослей.Когда-то Мадиссон юрмиховский семинарист с лучшим дипломом, но юрмих прогонял Мадиссона - приходил босяком на спецкурсы!
А юрмих не любил, чтобы Мадиссон хипповал!
Поэтому Мадиссон на каждого бывшеградца набрасывается насчет юрмиха, мол, что он, ваш юрмих?
И ко мне, прощупав румяным от вина взглядом, привязался Мадиссон со своим юрмихом.
Оробев от дорожной усталости, я прикорнул на краешке табурета, а Мадиссон предался воспоминаниям молодости, особенно об Альберте Ассадуллине.
Скоро я отупел от желания полежать. Скорей бы Мадиссон шел танцевать, а я полежу на ковре, только бы привалиться к чему-нибудь. А то: изнуряющий стол - и кухонный табурет.
Анелепик, напротив, скорее инертная дороге, бойчела на глазах, щелкая мадиссоновские музыкальные загадки. А я при фамилии паганини чувствовал только укол смычком.
А Мадиссон, вдруг обобщив меня до поколения, завел, что вы такие - в о т м ы в с в о е в р е м я.
Надо было что-то говорить.
Время, говорю, другое...
Он: какое?
Экзистенциальное.И как будто все сразу п р о с е л о. Мадиссон хмыкнул и отвернулся. Новобрачным стало стыдно за меня, они из Питера, все-таки земляки...
Уложил на полу в библиотеке (хотя у Мадиссона во всех комнатах была библиотека).
Полночи анелепик проперелистывала над ухом.мадИсон И юрмИх.
Оба наклонны к умному облысению, но юрмих усато-волосат, а Мадиссон бородато-волосат.
Усы у юрмиха хитрые. Нос навис на них по-гоголевски. Отбитоносый Вольтер на комоде в кабинете.
Мадис-сон, юрмих-нос.
Мадиссон работает в зоопарке зверо-стражем, юрмих вращается в семиосфере сферо-стражем.
Мадиссон крупноват для юрмиха, юрмих старичок крошечный с анелепик.
Позже Мадиссон сбежал из зоопарка в журналистику.в сеМИнаре юрМИха.
Юрмиху говорилось: "Юрмихалч, я хочу заниматься у вас в семинаре, - на что юрмих всегда говорил, - хорошо, - и, - чем бы вы хотели заняться?"
Ответ как правило был предусмотрен: "тем-то и тем-то, - или, - еще не выбрал(а)", - а если волнение застигало врасплох, могло слышаться и неопределенное бурчание.
Тогда юрмих как бы задумывался и предлагал: "А не хотели бы вы..." - и вы, конечно же, хотели, но не знали... и тогда юрмих говорил, что нужно сделать для начала и тогда к нему подойти.
И, как правило, делалось и подходилось - и принималось в семинар.
Анелепик так и подошла и сказала. Правда, пре-за-и-ка-ясь и перескакивая крошечными глазками с юрмих-носа на уровне ее глаз на юрмих-галстук на уровне ее носа.
Аккуратный юрмих как правило был при галстуке.
На дежурный вопрос юрмиха анелепик проговорила неожиданно долго.
Юрмих всегда слушал не перебивая, глядя на анелепик большими собачьими глазами.
В какой-то момент ему показалось, что она все, и он уже проговорил "ну что ж", собираясь поделиться "своими соображениями", но анелепик от волнения заговорила опять.
Теперь юрмих смотрел на нее с опаской, но с интересом: перед ним был любопытно-семиотический объект, вокруг - скучно-библиотечный коридор.Тем не менее темы у анелепика не было. Наконец, выслушав ее - юрмих предложил. А нелепик отказалась.
Она уже собралась объяснить, почему отказывается, но тактик-юрмих опять предложил (другого). Анелепик зажмурилась - и опять отказалась. Тогда юрмих задумался (а юрмих никогда не щурился; когда он задумывался, его глаза становились глубже) - и опять предложил. Бровями теряя терпенье. И анелепик заикнулась - и согласилась.Марлинский. Но только не только-марлинский. Анелепик всегда не хватало. Анелепик понадобились комиксы. Комиксы с марлинским. Марлинксы.
заЩита ПОЛонича.
На защиту по-обычному сползлась кафедра, пришли зрители. В основном пытливое первокурсье.
В основном прошло шито-мирно. Кроме сыр-борной работы. Конечно же анелепиковской!
Оппонирование было сдержанным, крайне доброжелательным.
Юрмих оставался задумчив.
Один полонич накинулся на комиксы. Марлинский, мол, причем здесь комиксы? По комиксы нужны жирные английские книжки - как будто сам собаку в комиксах съел.
Полонич - женонедолюб, а особенно ко всякой анелепиковщине нетерпим.
Полонич заклеймил анелепикомиксы.На анелепик фиолетовое платье с блестками. Стоповские джинсики шли ей больше. Жалкая сутулая фигурка. Крошка-лепик!
Запрокидывая крошечную стриженую головку.
Кроша дрожащий мел о зеленую доску.
Пробуя что-то возразить, что-то изобразив.Полонич - не рыцарь.
Завелся
зарвался
заврался.
Ничуть не учел полоничефобию.
Пол-кафедры ополчилось на полонича. Полчаса процарапался с кафедралками. От комиксов в космос, из космоса обратно к комиксам. От воинствующего теорлита к смиренной арифметике: требовал тройку. Юрмих слинял под шумок, примирительно ерзал на стуле бесполый зав генитальич, копошась в профессорской бороде.Поле осталось не за полоничем. Крупная злюка-Плюшка, обожающая пляски на костях, отделалась улыбкой верблюда.
Закидали числом, заточили бабьей речью.Но он еще им!
комИКСы с набОКОВЫм.
Янин папа - столичная известность. Крупный доктор.
Под давлением анелепик Яна накатала папе в Москву. Бывалая анелепик продиктовала Яне требуемые болезни.
Только бы папу не напугало!Лекарства незамедлительно высланы. Количеством колес исчисляется папина любовь.
Анелепик накинулась, как кашелотик на планктон. Яна уныло глотала за ней. Смотрели комиксы и слушали Лору Андерсон и Лу Рида.Анелепик писала стихи. Яна преклонялась перед ней. Яне необходимо было преклониться. Но реальными гениальными существами она дважды близоруко пренебрегала.
Яна была по характеру близорука. Близоруко-расчетлива, близоруко-начитана, напичкана дальнозоркими знаниями.
Яна была путешественна, пространна и полногрудна. В ней не было той филологической
чахлости. Анелепик писала стихи и посылала их в журнал "Агудар" (так "радуга" по-эстонски). Анелепик перевели и напечатали.
Но на Пяльсони анелепик перевели обратно и переврали.Однажды, наслушавшись "агударовских" разговоров под дверью своей комнаты, анелепик переглотала колес.
У нее накипело.Яна как раз выходила и сразу вернулась. И удивилась, увидев на кроватке анелепик мужчину с перстнем, держащего подругу за руку - и вдруг узнав в нем Набокова, висевшего на стенке над кроватью.
если-бы-не-полонич-!
Анелепик не умерла. Анелепик всех нас переживет. За ней прикатила карета. Анелепик упекли в дурку.Полонич был человеком со связями везде (лапы полонича).
Но особенно в сферах медицинских.
Про полонича ходили легенды.Позвонили полоничу. Полонич долго вредничал. Но и здесь сдался.
Утром анелепик вернулась из дурки на лапе полонича.
Вечером она триумфально покинула Бывший город.
В ленинграде анелепик любила встречаться вдоль набережных мелких рек.