[Оглавление]




ПЯТЬ РАССКАЗОВ О СУДЬБАХ КРЫМСКИХ ТАТАР
В ОБРАМЛЕНИИ ПРЕЛЮДИЙ И НОКТЮРНОВ






Фотографии автора

Шевкет Кешфидинов – прозаик, драматург, художник, критик, главный редактор сетевого издания "Культурная Хроника". Публиковался в журналах "Знамя", "Юность", "Звезда", "Аврора", "Урал" и других. С ним я шапочно познакомился на арт-проекте "Бегемот внутри" Николая Милешкина, где Шевкет читал рассказ "Крымский Врубель", из чего я сделал вывод: малая проза – его конёк. Поэтому последующее посещение творческого вечера писателя в одной из московских библиотек было делом само собой разумеющимся. Вечер – понятие условное, ибо дело было днём.

– Сегодня хорошая погода, но это не важно, ибо это мероприятие состоялось бы при любой погоде, – такими словами Шевкет (он же и ведущий) открыл вечер, уточнив, что это мероприятие на двоих: самого писателя и его коллеги по культурному цеху Зеры Джемиловой, которая и композитор, но и врач: – Будь я врачом, то в первую очередь заявил бы, что я врач, а потом всё остальное. Повезло, что я не врач, – [на протяжении всего вечера Шевкет шутил].

Литературно-музыкальная композиция, организованная Шевкетом и Зерой, была посвящена Крыму. Почему, задал вопрос в зал сам писатель. Хотя вопрос казался риторическим (Шевкет и Зера – крымские татары), он дал на него ответ:

– Потому что это наша историческая родина. Это наша земля. Как в древнегреческой легенде: тебе нужно к чему-то прикасаться для того, чтобы почувствовать силу, – активно жестикулируя, ведущий выставил вперед раскрытую ладонь с растопыренными пальцами, словно виртуально касаясь крымской земли: – У каждого из вас есть такое место силы. Возможно, это родовой дом. Возможно, это недавно приобретенное место. В Москве мест, обладающих сильной энергией, много. Для меня и для Зеры – это Крым.

В первую очередь Крым, по словам Шевкета, живёт в мыслях, во вторую – в сердце и в душе. Почему такое ранжирование, пояснять он не стал: варианты для интерпретаций и аллюзий. "Когда случается туда приехать, это счастье, потому что..." Тут Шевкет сделал паузу, задумался, потом сказал, как отрезал: "Потому что это счастье, тчк".

Некоторое время назад у Шевкета состоялся разговор с коллегой, поэтом и прозаиком Лолой Кабановой (публиковалась в поэтических сборниках, журналах "Русский пионер", "Ковчег", "Южная звезда", "Art Muse"). До их знакомства Лола мало знала о крымских татарах. "Теперь много что изменилось". Как-то Лола задала вопрос, над которым Шевкет "думал в последний год, долго думал". Смысл вопроса был такой: дескать, когда мы [крымские татары] собираемся, то много смеёмся, но когда она начинает читать его тексты, то первое чувство, которое от них у нее возникает – это грусть, это печаль, почему так?

– У меня нет ответа на этот вопрос, кроме очевидного: не все ты мои тексты прочитала, чтобы так рассуждать. Есть у меня и веселые тексты, но... сегодня я их читать не буду. Читать буду тексты, которые... да, они не легкие, потому что они связаны с историей крымскотатарского 1  народа, а она тяжелая. Да, мы умеем веселиться, мы умеем петь красивые песни, мы умеем танцевать, но все время это приходится делать, особенно в истории XX века, вопреки тому, как распоряжается тобой государственный строй, вопреки войне, вопреки выселению. Каждый раз нужно находить в себе силу, стержень и надежду на то, что завтра будет лучше, чем сегодня. Мне кажется, что те тексты, которые я отобрал для своего выступления сегодня, они об этом.

Шевкет сделал "небольшую, но важную преамбулу" (так он это назвал): 18 мая 1944 года весь крымскотатарский народ был обвинен в предательстве Родины и поголовно выслан из Крыма. Кому-то досталась Средняя Азия, кому-то Республика Марий Эл, кому-то Урал, "что самое страшное, потому что для южных людей, в мае высланных в платье, оказаться в холоде Урала означало верную смерть".

– Мне было важно написать историю моей семьи. Мне очень важно было сделать это в 2024 году, потому что это круглая дата – 80 лет со дня выселения.

В зале на презентации сидела однокурсница Шевкета Иоанна Ковалёва, которая сподвигла его на написание пьесы "Калёным железом", появившейся до романа "Вопреки". Пьеса вышла отдельной книгой.

– Иванка, спасибо, что сподвигла, спасибо, что пришла.

Когда пьеса "Калёным железом" вышла в свет, у Шевкета состоялась встреча со студентами-режиссёрами.

– Это был ценный опыт, когда к тебе на встречу приходят 40 молодых талантливых борзых наглых бесконечно уверенных в себе людей и садятся перед тобой нога на ногу: ну, давай развлекай). Нужно было найти в себе ресурс, чтобы этих людей покорить. Я нашел в себе этот ресурс.

Писатель, рассказывая о том своём выступлении, рисует образ, как он покорял эти четыре десятка студентов, словно накидывая на них аркан, а затем затягивая его (и жестами показывая, как это делает).

– Потом понимаешь, что до конца встречи они твои. Они плакали, обещали, что когда-нибудь эта пьеса будет поставлена кем-то из них на сцене. Я уверен, что соврали, но, когда молодые, сильно моложе тебя, люди верят в свою мечту, твоя обязанность просто их поддержать. Я им сказал, что когда вы захотите ее поставить, то я не буду требовать своего роялти, просто поставьте ее и пусть она будет на сцене.

Пьеса "Калёным железом", по словам писателя, написана в первую очередь не для крымских татар, которые прекрасно знают эту историю, потому что каждая семья прошла через выселение. Пьеса для тех, кто не знал об этом событии. Те, кто не знали, всё время задавали Шевкету вопрос о том, а что было дальше, ведь у пьесы как будто бы открытый финал.

– Для меня он, конечно же, не открытый, – говорит Шевкет: – Мне понятно, что будет дальше. Но когда у тебя есть запрос, начинаешь думать, как выстроить историю дальше. Вот я её и выстроил в книге, которая получила название "Вопреки". Это роман в рассказах, где короткие рассказы выстраиваются в историю от 1944 года до 2020 года. То есть история выселения, история возвращения и что было между этим. Я прочитаю те рассказы, которые задают определенный тон и дают повод для размышлений. Все рассказы читать сегодня не буду, иначе кто будет покупать книгу, когда она выйдет.

Шутка женщины из зала: "Я все равно куплю". Ответная шутка Шевкета: дескать, будешь первая и последняя.

Писатель передал эстафетную "волшебную палочку ведущего" музыканту Зере, чтобы она с помощью музыки "настроила всех и дала возможность настраиваться мне". Приняв "палочку", композитор прокомментировала, как у ней возникает музыка: когда читает тексты, рождается мелодия. Начала она с музыки, которая легла на стихотворение Эмине Халил "Нарисуй мне горький запах Крыма". Далее после каждого рассказа звучали музыкальные пьесы (ноктюрны и прелюдии), написанные Зерой Джемиловой, и две крымскотатарские народные мелодии "Ёсман" ("Любимая") и "Къамышым" (вообще это песни, но их никто не пел, просто слушали музыку.

Рассказы Шевкет читал стоя: "я так привык, поэтому все приспособления (кресло и столик) здесь будут только декорациями".

Первый рассказ "Дань мертвым" начинался словами: "В руках Гафара одна-две скрепки. Все уверены, что эту странность он приобрел на фронте..." Главный герой рассказа ищет свою семью, с которой его разлучила война (пока он был на фронте, семью выселили). Находит. Печальное повествование о том, как семью везли в вагончиках для скота и как люди выживали на новом месте, где "надо радоваться", ибо "не под навесом в поле". Захоронение тел погибших. Смерть отца друга – тоже нужна лопата. Финал рассказа: "Гафар вторил ей [матери, читавшей молитву], в руках у него были скрепки".

Второй рассказ "Тиран умер три года назад". Крымские татары получили "вольную", хотя и с определёнными неформальными ограничениями: например, не возвращаться на историческую родину и не требовать возврата утраченного имущества. Главный герой рассказа Февзи хочет быть свободным, как тот "здоровый" налим, которого он когда-то увидел в реке. В общем, парень перекати-поле, циник. Жену себе выбрал хромую, которая не могла иметь детей, но с которой ему было удобно в быту (плюс заимел любовницу). "Хотел жить припеваючи". Отказался брать в семью трёх детей супружниной сестры (её племянников), у которых умерли родители. Жена ушла к детям, чтобы их не отдали в детский дом. Однажды, побывав у супруги и увидев детей, главный герой исправился.

Третий рассказ "Янтык" – "Молодёжь ушла возложить цветы к памятнику вождю мирового пролетариата", но там её поджидала милиция и в дом к бабушке внук вернулся с помощью друзей с проломленной головой. Следом появился участковый, который, плотно поев и оставляя спрятавшихся молодых людей без ужина, по сути намёками отводил от семьи беду.

Четвёртый рассказ "Небо Амет-Хана". "Страна ценила машины дороже людей". Рассказ о советском лётчике-асе, наполовину крымском татарине (отец лакец, мать крымская татарка), дважды герое Советского Союза ("герой, дважды герой, и такие корни, вам третьего из-за этого и не дали"), погибшем при испытаниях самолёта в 1971 году.

– Мы все очень разные. Даже в том кругу, в котором сейчас собрались, у каждого свой характер, взгляды на прошлое, настоящее и будущее, – сказал Шевкет перед чтением последнего текста: – Поэтому выбирая рассказ, которым можно завершить сегодняшнее выступление, я искал мост. Для меня мостом остаётся культура, искусство, музыка. Особенно музыка, потому что она не требует перевода, каких-то подсказок. Она требует только одного: внутреннего сосуда, который отзывается на то, как в тебя входит музыкальный ряд.

Пятый рассказ. "От Дуная до Урала" – о знаменитой крымскотатарской певице Сабрие Эреджеповой, "легенде своего народа", "который так и не нашел в себе силы отблагодарить певицу, пока та была жива". И не только о Эреджеповой, но и о Тамаре-ханум, а, может быть, и не о них конкретно, а о творческих людях вообще: певцах и музыкантах. "Жизнь прекрасна, пока звучит музыка... и новые люди будут приходить на место тех, кто ушёл".

Ни в одном из рассказов я не почувствовал злобы и исторических обид. В рассказах Шевкета (хоть и ярко окрашенных в крымскотатарский колорит, связанный с трагедией выселения) много и бытового, и общечеловеческого.

Завершился вечер прекрасным ноктюрном на фортепиано от Зеры Джемиловой (все её авторские мелодии были написаны специально для этого вечера), благодарностью старшего поколения крымских татар и чаепитием.




© Владимир Буев, 2024-2025.
© Сетевая Словесность, публикация, 2025.
Орфография и пунктуация авторские.




Версия для широкого дисплея
[В начало сайта]
[Поэзия] [Рассказы] [Повести и романы] [Пьесы] [Очерки и эссе] [Критика] [Переводы] [Теория сетературы] [Лит. хроники] [Рецензии]
[О pda-версии "Словесности"]