[Оглавление]



ВРАСТАЯ  В  ЗЕМЛЮ


 



* * *

Зной, округлые нежные плечи,
цветочная галерея.
Равнодушное время лечит,
не делая нас добрее.
Идиллические картины,
затаившиеся в сусеках
вязкой памяти, из скотины
не вытравят человека.

_^_




* * *

Обволакивает кислородом.
Прёшь, не зная, откуда родом.
Счет развилкам в игре потерян.
Был влюблен, а теперь растерян.

Безысходность планеты, вроде бы,
избавляет от зуда родины,
от любви до каленого края,
от банальностей. Протирая

окуляр закромов задачника,
щурясь мудростью неудачника,
не лукавишь уже во имя.
Бытия золотое вымя

нависает во сне навязчиво.
Наигравшись казенным мячиком,
гребнем чешешь павлиний хвост
и к покойникам ладишь мост.

_^_




* * *

Становились дни длинней,
ночи - тоже.
Голос был сильней камней,
да не дожил

ни до Страшного суда,
ни до Пасхи.
Не заплакали, когда
век распался.

Золотили купола,
запевали
про былые про дела.
Попрекали,

дескать, нынче всё не то,
души хлипки.
Под размашистым крестом
выли скрипки.

Разудалым кулаком
поучали.
Чудом выжившим полком
шли - вначале

бодрячком, чеканя шаг,
после - хмуро.
Оказался штык дурак,
пуля - дура.

Море сгладило рубцы
постепенно.
Полоумные отцы
скрылись с пеной.

Десны жамкали слова
неумело.
Прирастала голова
новым телом.

_^_




* * *

Врастая в землю, он помнил: "Я человек,
чьё лицо забывается ещё до встречи.
По данным разведки, заглавный век-
тор направлен заведомо мимо. А если нечем
наколоть дров и сделать счастливой
бабу хотя бы два раза в неделю -
это и есть упадок". Чужие сливы
не спасли от запора. Щука Емелю
посылала на хуй за ради бога.
Емеля плакал, ругаясь не менее
сумрачно. Охоту на осьминога
отложили, сославшись на неимение
осьминога. Он мечтал заплывать за буёк.
Потреблял много жидкости. Опасался измены.
Выражал согласие звуком "ёк".
Побывав на острове Святой Елены,
не обратился наполеоном. Открывши рот,
излагал длинно, скучно и неразборчиво.
Слыша шум войны, он крестил живот,
проклиная излишки всякого творчества.

_^_




* * *

ехал пушкин через реку,
его раки скушали.
медкомиссия калеко-
ю признала пушкина

висит jesus на кресте,
кровищей обливается.
потерпевший на холсте
на века останется.

едет путин на маши-
не - жёлтой и стремительной.
а народ у нас в глуши,
сука, удивительный.

_^_




* * *

I
во колхозном огороде
при задумчивом народе
приземлилася талерка
вся об алых парусах
из нее никто не вышел
а товарищ шишел-мышел
весь замерзнул в ожиданьи
ибо был в одних трусах

II
из-за острова на стрежень
где араб еврея режет
где растут чеснок и липа
а у лукоморья дуб
выплывали расписные
выносные запасные
и козявки к айболиту
шли чтоб вставить новый зуб

_^_




* * *

Мне знакомый студент
говорил, что лишь бы был прецедент,

а уж счастье найти -
это проще, чем кота завести.

Вот такой у нашей Тани жених!
Из избёнки выносили святых,

так воняло за ядрёну версту.
Прибивали к кресту

чудотворца - не хватило гвоздя.
Океан бороздя,

42 богатыря
якоря

побросали на искромсанный брег,
где убитых - подставляй "имярек",

где полынью всё взахлёб поросло.
Много лет назад, сломавши весло,

повернул колумб свои корабли
от его не впечатлившей земли

и, чужим не поклонившись богам,
к монастырским поспешил берегам.

_^_




* * *

Ветер шею ломает жирафу,
кожа сходит с влюблённой змеи.
По смолёным столбам телеграфа
скачут тайны - твои да мои.

Перепачкал ладони золою -
только в ней ни ума, ни тепла.
Словно с мачехой юной и злою,
мы с судьбою стоим у котла.

Снисхожденья спасительный мост
рассыпается яростным прахом.
За здоровье - отравленный тост,
и зарыться в чужую рубаху.

Не отмыть ордена на груди.
Честно жить - будет мило и мало.
Гордый голос шепнёт "укради"
и слепым обернёт одеялом.

_^_




* * *

Убивал бобра поэт
ацким пестиком.
Вышивал добра портрет
сивым крестиком.

Брёл по полю босиком,
мучил гласные,
а навстречу кувырком
несогласные.

Одинокий, как звезда
потаённая,
он с расстройства опоздал
в то зелёное,

молодое и аске-
зой задорное,
и осталось в языке
имя вздорное.

_^_




* * *

Непременно побывайте в Омерзительном Цирке.
"В Борделе, чорт побери! В Балагане!!"
Здесь карлики, зачатые в грязной пробирке,
топчут друг друга кривыми ногами.
Бёс Парбос извлекает квадратные корни, другие
шавки считают от дельты до одного.
Гвоздь программы - мастурбация Девы Марии.
Буфет функционирует для вас во
время представления, антракта... и всё, пожалуй:
у медали, как принято, две стороны.
Вот и вру. ...антракта, землетрясенья, пожара,
уничтожения варварами памятника старины,
торжества, демократии, головной боли,
вынужденной миграции. Для тех же, кто
не умеет плавать ни брасом, ни кролем,
не построен бассейн. Человек-решето
пропустит сквозь себя всё, что способно крошиться.
А также: аттракцион "Поёт и сосёт".
Сногсшибательное зрелище! Плюс чудо-спицы,
вставляемые в душу и наоборот.

_^_



© Сергей Данюшин, 2011-2024.
© Сетевая Словесность, 2011-2024.




Версия для широкого дисплея
[В начало сайта]
[Поэзия] [Рассказы] [Повести и романы] [Пьесы] [Очерки и эссе] [Критика] [Переводы] [Теория сетературы] [Лит. хроники] [Рецензии]
[О pda-версии "Словесности"]